Page 3 - Дневник - 1945 год...

взыскания. Все инциденты, все беды на третий взвод падают. И что за коллектив у
меня собрался? Ни дружбы, ни сплоченности, ни единодушия - ничего подобного не
наблюдается за ними. Такую картину создали для взвода два-три человека, но вина
ложится на всех, и на меня в особенности. А ведь есть у меня и хорошие ребята,
большинство хороших. Наконечный, Деревьев, Яковенко. Как жаль, что я не с самого
начала во взводе. И потом капитан - он на поводу у Каноненко и Шитикова. Он боится
их, и за мой счет - нового в роте человека, удовлетворяет их прихоти. Несколько раз
он производил перегруппировку личного состава, и путем отсеивания выделил мне
самый тяжелый осадок – трех-четырех разгильдяев, которые гадят на каждом шагу
своем. А как их воспитывать? Ведь они сами воспитывали людей...

Фронт совсем близко – за Вислой, которая километра два отсюда. Идти до своей
обороны будем километров восемь-девять. Уже сейчас слышны разрывы, гул
выстрелов артиллерии и рокот самолетов. На фронте проходят гигантские бои, и после
шестимесячного, если не большего (я не помню даже) пребывания в тылу, делается
временами несколько жутковато при мысли о вое снарядов и причитаниях вражеских
пулеметов.
Там, за несколькими километрами пути на Запад, на левобережье Вислы, у
Красной Армии мощный плацдарм. Долго стоять в обороне не станем - будем
прорывать.
На мою долю выпала большая миссия драться за крупнейшие города Европы в
ходе этой войны. За Харьков, за Сталинград, за Николаев, за Одессу, и, наконец, за
Варшаву. Бои будут жестокими. Встретиться доведется, возможно, с самым трудным
сопротивлением врага. Будет смерть гулять еще, будет кровь литься и мороз и ветер
дополнят трудности текущего времени, как только умеют это делать. Но я на все готов,
и одно у меня желание неодолимо – получить любую, хотя бы самую скромную
награду за все, что я отдал Родине, людям моей страны - лучшие годы молодости,
здоровье, отдых, свободу. Я не хочу многого. Пусть недостаточно будет оценен мой
труд и самопожертвование, но больно и убийственно, если он совсем не будет оценен.
Тогда не стоит жить и радоваться мною завоеванной победе.
Поздний вечер. Темно. Опять появилась яркая звездочка на Западе и скрылась в
тучах зимнего неба. Бойцы называют ее Вечерней звездой, а капитан Рысев говорит,
что это Венера – планета.
Ветер сильный. Дым застилает глаза, костер плохой, но все же теплый, и без него
нельзя обойтись. Уйдем в 23 часа, сейчас 8. Все ушли отдыхать и у повозок одни
часовые расхаживают. Я один у костра, несмотря на усталость и недосыпание. Дым,
ветер, мороз и отсутствие нужных мыслей. Пачкаю бумагу с таким необузданным
желанием, что буквально не в состоянии меня оторвать от нее никто.

03.01.1945
Вот и пришли на новое место. Спал весь день, и только когда стало темно и серо
над лесом, где мы расположились, я удивленно протер глаза и понял, что наступила
ночь. Семь часов вечера.

04.01.1945
Висла – широкая река. Поляки хвалились, что она никогда не замерзает
благодаря своему быстрому течению. Но они врали. Почти вся она замерзла уже
сейчас, в начале зимы, и только на самой середине кое-где чернеют полосы
волнящейся воды. Мост деревянный на сваях. Он не весьма дорогостоящий, но все же
удивительно, что он цел и невредим по сей день – немцы ведь совсем недалеко за
Вислой. Берега пологие, гладкие. По обе стороны речки хорошие шоссейные дороги,
на которых сильное движение.
Автомашины едут с зажженными фарами, невзирая на близость фронта и
необходимость маскироваться от вражеской авиации. По дорогам море огня, - берега
реки окружены движущейся иллюминацией.