Page 3 - Дневник - 1941

наши стихи с его стихами. И это вместе будет называться творчеством Уткина,
Маяковского и еще какого-то не стоящего даже внимания поэта? Да я даже знаться не
желаю с ним! Поэт - цветок. Я - цветок. И буду я еще возиться там с кем-то? У меня
был такой случай: хотел со мной познакомиться некий поэт. Но я его даже не
подпустил к себе. Поэт должен быть до конца оригинальным. А это ли оригинальность:
знакомиться за руку с каждым и всяким?
И дальше - больше, больше, больше... Говорил он, что с его, уткинской легкой
руки, по всей Москве распространилась фраза поэта Баратьского "Я имел скромность
не пойти вслед за Пушкиным"... Говорил... впрочем, всего не упомнишь.
Но вот он кончил и начались "прения".

Первым выступал Ортенберг (критик). Это человек с солидным возрастом, с
лицом, типичным для большинства критиков, головой, на которой сидит почтенная
лысина, с хищным придирчивым взглядом. Все его выступления неудачны: они
неглубоки, бессодержательны и донельзя придирчивы. Его часто и много критикуют
те, на которых он обрушивается в свою очередь. Над ним смеются и бросают по его
адресу обидные оскорбления. Но он не унывает, не теряется, как говорится и снова
выступает, и снова обвиняет, и снова бывает сам обвиняем и оскорбляем.
Вот и сегодня он выступил. Я не переносил этого Ортенберга, еле скрываю свою
досаду, когда он выступал. Но сегодня... Я готов был ему аплодировать (и
аплодировал), когда он выступил в защиту прав Днепропетровска на более тактичное
отношение к его жителям.
- Что ж, мы провинция, - с горькой иронией произнес Ортенберг.

Во время выступления Ортенберга, Уткин, нахально развалившись на стуле,
перебивал говорившего, такими, примерно […] "Вы знаете, что такое лирика?"
Ортенберг ответил.

02.07.1941

Война изменила все мои планы относительно проведения летних каникул. Уже
сдал почти все испытания, осталась только математика самый трудный и нелюбимый
мною предмет. Дал себе слово заниматься, заниматься неустанно ежедневно с тем,
чтобы быть летом свободным и иметь возможность хорошо провести летние каникулы.
22 числа прошлого месяца посетил вместе с Олей и ее подругами Валей Иашковой
и Майей Белокопытной Малый театр, гастролировавший в Днепропетровске. Шла
комедия Островского А.Н. "Правда хорошо, а счастье лучше". Комедия ставилась
знаменитыми народными и заслуженными артистами союза и республики и прошла с
большим успехом, несмотря на слабость сюжета, свойственную ранним произведениям
Островского.
Веселые и возбужденные постановкой, мы покинули зрительный зал
драматического театра Горького.
По улицам, в трамваях теснилось и суетилось множество людей. В трамваях
висели на подножках, так, что с трудом удалось сесть в него и выбраться на нужной
остановке.

У Оли мы узнали, что Германия объявила нам войну. Это было ужасно и
неожиданно.
Олю вызвали в школу и так, как мамы не было дома, я тоже пошел с ней. Там все
ребята были уже в сборе. Комсомольцы и не комсомольцы клеили окна, рыли ямы,
хлопотали, шумели и вообще были в необычном состоянии и поколебали мое неверие
в совершившееся.