Page 53 - Владимир Гельфанд, письма. 1941-1946

Да, поздравляю тебя со званием члена партии. Я от тебя отстала, – только

несколько дней назад была принята в кандидаты. Но у вас на фронте все это, конечно,
не так как у нас происходит.

Иногда вот так подумаешь, - совсем недавно мы еще были детьми, занимались в
любимой 67 школе, а сейчас – совсем взрослые, сформировавшиеся люди.
Вова! У тебя сложилось впечатление, что я недовольна своей будущей профессией,

но это совсем не так. Я очень люблю наш институт и рада, что учусь в нем. Правда,
медицине я отдала раньше много времени, но это неважно. Ведь в Сталинграде я
работала в госпитале. Приятно вспомнить те времена, когда чувствовал, что приносишь

пользу Красной Армии. Ну, ничего, окончу институт, буду восстанавливать города,
вернее, станции городов, разрушенные немцами.
Живу я неплохо, сильно увлекаюсь общественной работой, по возможности читаю

литературные новинки. В общем, – живу.
Зою я еще не видела, так как она не ответила на мою открытку.

Только что вынуждена была прервать письмо, так как меня вызвали отвечать по
ОМЛ. Все обошлось благополучно, и я могу продолжить писать.
Вовочка! К великому сожалению твоей фотографии я не получила. Ты пришли мне

другую, обязательно пришли. Шли, приклеив ее. А я в следующем письме пошлю тебе
свою, – сейчас у меня нет.
Пиши мне почаще и обо всем. И обязательно свои стихи. Привет от моих подруг.

Всего хорошего. Крепко-крепко жму руку. Аня.
Привет твоим товарищам. Если знаешь адрес Саши Чукмасова – напиши.

29.03.1944
Полевая почта 28318-Ы

Просмотрено Военной Цензурой 04893
Дорогая мамочка!
Давно не имею возможности писать писем. Сейчас у нас очень напряженное время.

Наступаем. Неотступно преследуем врага. Все время в движении. 28 числа освободили
крупный областной центр, портовый город и крупный железнодорожный узел. Если бы

ты видела ту радость, с которой нас встречало население! Пышками, коржиками
всякими, папиросами и табаком (я не курю, правда), мылом, – кто чем мог. Люди
плакали, некоторые обнимали и целовали нас. Когда мы входили в город, еще шел

бой. Немцы обстреливали тяжелыми снарядами весь город. Им не жаль было мирного
населения и кварталов большого города. Но люди не страшились ничего, даже смерти.
А когда неподалеку упал снаряд и ранил кого-то из военных, - они прямо через улицу,

гурьбой бросились выносить раненного с опасного участка. Это была очень
трогательная картина. А ведь кругом остервенело бились о землю все новые и новые
снаряды и мины.