Page 7 - Владимир Гельфанд, письма. 1941-1946

01.03.1942
[…] Первого числа мне исполнилось 19 лет. По этому поводу я написал такие

стишки:
Ах вот ты какой 19-й год!
А я полагал, что ты строже...

А ты появился средь бурь и невзгод,
С веселой и юною рожей.
А ты появился, что я и не знал,

Внезапно и буднично просто.
И только теперь я вполне осознал,
Что мне поприбавилось роста.

Впрочем, сейчас не до стихов, хотя здесь война совсем не чувствуется. Ну как там
вы живете? Какая погода у вас. Есть ли там вода, не в пустынном ли вы месте? Или вы в

горах?
У нас 1 числа этого месяца снег появился. Это в конце зимы, можно сказать весной.
Но ничего, питаю надежду, что скоро опять станет тепло.

Как Саня и дядя Толя поживают? Выздоровели совсем? Осложнений нет? И как тетя
Ева живет и как ее здоровье? Как ты, наконец, чувствуешь теперь себя? […]

02.03.1942
Дорогая мамочка!
Нахожу нужным еще раз написать тебе и вторично (вчера я написал письмо)

просить немедленно написать мне вызов, требование к себе, или как хочешь называй
это. Пусть письмо твое будет иметь вид первого твоего письма за время нашей разлуки

(когда мы растерялись при бомбежке нашего эшелона) то есть за 6 месяцев разлуки!
Ты впервые узнала о моем местопребывании от эвакобюро и теперь немедленно
вызываешь меня к себе.

Дорогая моя! Я уже подал заявление о расчете. Сказал начальнику, что получил
первое твое письмо, дабы он не подумал, что я специально перед ремонтом линии –

самой тяжелой и длительной (около 4,5 месяцев) работы, хочу рассчитаться.
Дорогая моя! У нас уже призывают 23 год, и боюсь не увидеться с тобой до
призыва, а потом и вовсе будет трудно – почти невозможно. Так что пиши скорей, пока

этого не случилось, требуй меня к себе. А я тоже буду на основании твоего письма
требовать и добиваться. Напиши по возможности, пару писем через день хотя бы, на
случай, если одно пропадет. Повторяю, заявление я подал, но без твоей помощи –

немедленного письма, вряд ли что у меня получится.
Вова. Привет всем.