Владимир Гельфанд. Дневник, письма 1946 - 1983		  
 





 


15.01.1975
       Письмо в «Правду»
       сопровожд.[…] 3 рассказа о войне.
       Женский батальон
       Колокольчики
       Смерть девушки
 
       Дорогая редакция!
       Прошу опубликовать в газете «Правде» мои фронтовые рассказы. Перед отправкой в газету, я их сильно сократил. Возможно, художественно в лите от этого они проиграли потеряли в художественно в стиле. Но по содержанию, мне кажется Но я не смог но злоупотреблять местом я не мог злоупотреблять количест я согл. Согласен на любую дальнейшую правку, лишь бы так как не возражаю против исправления неровностей стиля редакцией (Не возражаю против редакционных правок).
       Но по содержанию, они остаются мне думается, остаются оригинальными. Не возражаю против их дальнейшего исправления редакцией […]
       В годы Великой Отечественной войны я прошёл весь путь победоносного наступления Советской Армии от Сталинграда Волги до Берлина. В битве на Вол под Сталинградом воевал командиром миномётного расчёта 50 гвардейского полка 15 гвардейской стрелковой дивизии 62 армии. Там, в ноябре 1942 г., в 19-летнем возрасте 19 лет. когда мне исполнилось 19 лет, был принят в партию. В качестве командира миномётного взвода 248 стрелковой дивизии 28 армии (в 1943-1944 г.) освобождал Донбасс, Днепро Запорожскую, Днепропетровскую, Николаевскую, Одесскую области и Бессарабию. В 1944 г. в составе 301 стрелковой дивизии 5 ударной армии участвовал в освобождении Польши, в боях на немецкой земле, во взят в штурме Берлина. Имею 8 правительственных наград.
       С войны я привёз 40 дневников. В голове гнездится В них записано намечено много сюжетов, которые ещё никем не разрабатывались и над которыми мне хотелось бы поработать. Если я встречу по потрудиться. Большая Загруженность преподавательской и общественной работой отвлекала меня до сих пор от моих литературных увлечений занятий.  Однако, К 30-летию Победы мне хотелось бы кое-в чём восполнить этот пробел.
       Жду Вашей поддержки.
       С уважением. Старший лейтенант запаса, преподаватель обществоведения и истории.
       В. Гельфанд
       Мой адрес: 3200
 
ХХ.02.1975
       О чем бы ни шла речь, Гена:
       –    Это не твое дело! Тебя не касается, - будь то учеба, позднее гуляние, развлечения у телевизора.
       Мое дело: ветчина, консервы, пиджак, костюм ему, покупки продуктов. Даже хлеб, который здесь внизу под нами, он не хочет купить. Убрать после себя...
       Уронил на пол расческу. Не наклонился поднять.
       –    Гена, подними!
       –    Ты же прошел, можешь поднять?!
       И так во всем.
 
05.03.1975
       г. Днепропетровск, 99,
       Красный Камень, 19 кв. 61
       Гельфанду В. Н.
 
       ВОЛГОГРАДСКАЯ ПРАВДА
       Орган Волгоградского областного комитета КПСС и областного Совета депутатов трудящихся
      
       400066 г. Волгоград,
       Привокзальная площадь
       Дом печати
       № 1426
       «5» III 1975 г.
 
       Уважаемый тов. Гельфанд!
       Ваши стихи использованы в обзоре поэтической почты «Волгоградской правды» от 23 февраля с.г.
 
       Зав. отделом культуры           /В. Богомолов/


23.03.1975
       Уважаемая редакция!
       Я – бывший житель Перми. В 1952 г. окончил Пермский государственный университет. Работал в Железнодорожном профтехучилище № 2 преподавателем литературы и обществоведения. Сейчас, накануне 30-летия Победы, я написал воспоминания о взятии Берлина и хотел бы, чтобы они были опубликованы на страницах Пермской газеты «Вечерняя Пермь». Посылаю Вам экземпляр этих воспоминаний, которые передал также в областную газету «Днепровская правда» г. Днепропетровска.
       В годы войны я прошёл весь путь наступления Советской Армии от Волги до Берлина. В Сталинградской битве я воевал миномётчиком 50 гв. стрелкового полка 15 гв. стрелковой дивизии 62 армии. Затем, после окончания курсов мл. лейтенантов 28 армии, в качестве командира взвода 248 стрелковой дивизии освобождал Донбасс, Запорожскую, Днепропетровскую, Николаевскую, Одесскую области и Бессарабию, в том числе, города Никополь, Николаев, Донецк и Одессу.
       В 1944-45 гг. в составе 301 стрелковой дивизии 5 ударной армии I Белорусского фронта, участвовал в освобождении Польши, в наступлении в Германии.
       В годы войны я вёл дневник, журнал боевых действий дивизии. Мои воспоминания основаны на этих записях. Я написал также рассказы о женском батальоне немецком, который был разгромлен нами в одном из боёв и о поимке немецких разведчиков, перебравшихся к нам по дну реки в водолазных костюмах, а также ряд других рассказов о войне.
       Если Вашу редакцию интересуют мои литературные опыты, то я их пришлю.
       Прошу при опубликовании очерка «Победа в Берлине» выслать мне два экземпляра газеты с этой моей работой.
       С уважением. Преподаватель истории и обществоведения Днепропетровского ГПТУ № 12, старший лейтенант запаса В. Гельфанд.
 
       Мой адрес: 320099, г. Днепропетровск, массив Красный Камень, 19, кв. 61, Гельфанду Владимиру Натановичу
 
27.03.1975
       ИЗВЕСТИЯ
       СОВЕТ ДЕПУТАТОВ ТРУДЯЩИХСЯ СССР
       27 мар 1975
       № 79-21484
 
       Уважаемый товарищ Гельфанд!
       Благодарим Вас за внимание к нашей газете. К сожалению, мы лишены возможности опубликовать Ваш материал, хотя он, бесспорно, представляет познавательный интерес, так как сообщает о фактах, дополняющих картину народного подвига в годы Великой Отечественной войны. Опубликовать мы его не можем потому, что таких писем «Известия» в эти дни получили многие тысячи, а рамки газеты крайне ограничены.
       Рекомендуем Вам предложить его в местные газеты, радио, телевидение.
       Пользуясь случаем, поздравляем Вас, ветерана Великой войны, с наступающим тридцатилетием нашей исторической победы над гитлеровской Германией.
       Всего Вам наилучшего.
 
       С уважением
       Военный отдел «Известий»
 
01.04.1975
       Милый мой Геночка!
       Поздравляю я тебя с днём рождения и с шестнадцатилетием. Желаю я тебе всего хорошего, и самых найлучших пожиланий!!!...
       Виталик
 
14.04.1975
       Днепропетровск
       Красный Камень д. 19 кв. 61
       Гельфанд
 
       РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ «ВЕЧЕРНЯЯ ПЕРМЬ»
       ГАЗЕТА ПЕРМСКОГО ГОРКОМА КПСС И ГОРОДСКОГО СОВЕТА ДЕПУТАТОВ ТРУДЯЩИХСЯ
       614600 г. Пермь, ГСП
       площадь Дружбы, 34
       Дом печати
       № 2443
       «14» апреля 1975 г.
 
       Уважаемый т. Гельфанд!
       К сожалению, ваш материал мы опубликовать не можем. Причина: материал очень велик по объёму и – главное – в ваших воспоминаниях не фигурируют имена наших земляков-уральцев.
       С уважением
       Зав. отделом информации                  /Б. Львов/


21.04.1975
       320099 г. Днепропетровск
       Красный Камень 19-61
       Гельфанду В. Н.
 
       ВОЛГОГРАДСКАЯ ПРАВДА
       Орган Волгоградского областного комитета КПСС и областного Совета депутатов трудящихся
      
       400066 г. Волгоград,
       Привокзальная площадь.
       Дом печати
       № 8543
       «21» IV 1975 г.
 
       Уважаемый т. Гельфанд,
       ваше письмо получено нами. Сейчас в редакцию приходит много подобных писем с воспоминаниями и минувшей войне. Благодарим вас за ваше письмо. Постараемся его использовать.
 
       Зав. отделом пропаганды           /Н. Войнов/


22.04[1975]
       Послана 22/IV в «Правду»
 
РАССКАЗЫ О ВОЙНЕ
I. Женский батальон
 
       В одном из заключительных сражений Великой Отечественной войны, фашисты предприняли против нас психическую атаку женского батальона. Это было зрелище необычайное. Женщины шли под барабанный бой чётким строевым шагом с автоматами в руках и с пристёгнутыми к ним штыками.
       Впереди шагало несколько мужчин-барабанщиков, задача которых, видимо, состояла в том, чтобы барабанным боем отрабатывать ритм движения и вселять боевой дух в женщин.
       А сзади, для подстраховки […] случай провала операции всех женщин до единой перестрелять, но не допустить их пленения.
       Время тянулось долго. От вражеских позиций, с которых показался батальон, до нас было километров пять. Мы едва различали очертания фигур женщин. А затем, когда они подошли к нам поближе, замерли от удивления. Перед нами были молодые красивые девчонки в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет.
       Барабанщики лихо грохали в барабаны, словно не на войне они были, а на плацу. Шли, не глядя вперёд, как бы увлечённые своим делом, шли так прямо и решительно, будто ничто им на пути не угрожало. (что это – храбрость или муштровка?)
       Они были пьяны, как потом мы узнали. И в этом заключался секрет их показной смелости.
       Мы, едва их увидели, сразу же потеряли к ним интерес: смотрели поверх их голов, на идущих за ними девушек. А те выступали величаво и грандиозно, как артистки на сцене перед зрителями. На первый взгляд могло показаться, если бы не знать, что это происходило на поле боя, будто женщины вышли к нам навстречу с единственной целью покрасоваться перед скучающей мужской публикой своей лёгкой, гарцующей походкой, своими стройными, ладными фигурками, нежными красивыми лицами. Но выражение их лиц вызывало у нас антипатию и неприязнь. Они были по-мужски суровы и своей отрешённостью от жизни, своими злыми ненавидящими глазами вселяли чувство отвращения и боли. Это был батальон «мстительниц». На шее у каждой девушки висела табличка с надписью: «Мщу за брата», «Мщу за мужа», «За Германию», «За нацию», и ещё бог весть что.
       В форменных облегающих гимнастёрках, в коротеньких синеньких юбочках, изящных грациозных сапожках, все они были как будто и воины, и в то же время – совсем не воины.
       При всей их решимости сражаться и даже мстить, женщины для нас оставались женщинами и воинами нам не представлялись.
       Всё существо советского человека протестовало против этой дикой затеи фашистов с женским наступлением. Стрелять в женщин – не в правилах русского солдата. И нам было как-то неловко: а вдруг все эти глупые молоденькие фрейлен тут погибнут от наших пуль, штыков и прикладов, вдруг их спасти не удастся и произойдёт простое убийство, а не достойное нас сражение с врагом!
       Как потом стало известно, фашисты намечали вслед за психической атакой женского батальона, в случае её успеха, танковую и мотопехотную с эсэсовскими головорезами на борту.
       Но враг просчитался. Командование дивизии разработало чёткий план отражения (подавления?) психической атаки. Примерно метров за сто пятьдесят до подхода женского батальона к нашей передовой, был дан исполняющий залп реактивных миномётов – «Катюш» по эсэсовским офицерам, и весь их отряд был полностью уничтожен. А женщины, чувствуя за своими спинами жар полыхающего огня, бросились бежать вперёд, стреляя не прицельно на ходу и направив штыки в сторону наших траншей.
       Мигом протрезвели барабанщики и, оценив реальность обстановки, побросав барабаны, схватились за автоматы, но были срезаны огнём пулемётов, не успев ничего сделать.
       А наши «мстительницы», между тем, продолжали, как бы по инерции, бежать. Ещё несколько мгновений – и они ворвутся в траншеи. Считанные минуты отделяли их от нас. И тут ракета: «Стрелять по ногам!» От наших выстрелов передние стали падать, раненные в ноги, а за ними, рыдая, с застывшими от ужаса глазами, легли на землю остальные.
       Когда мы выскочили из траншей, сопротивления не было: все сдавались. Батальон женщин целиком был взят в плен.
 
КОЛОКОЛЬЧИКИ
 
       Другой удивительный случай на войне произошёл у меня летом 1944 года.
       Мы стояли на Днестре в напряжённой обороне. Враг закрепился на противоположном берегу реки, а мы – на отвоёванных у него позициях. Гитлеровцы хорошо знали схему нашей обороны и, пользуясь этим, наносили нам чувствительные уроны: то повреждали укрепления, то нарушали коммуникации. А однажды, как стало нам известно, в нескольких местах обороны, что протянулась на десятки километров вдоль реки, бесследно исчезли с переднего края сержант и трое часовых.
       Нас охватило беспокойство. Все понимали, что это дело рук врага. Мы готовились к встрече с вражескими лазутчиками, проявляя нервозность, следили за берегом, подкарауливали неведомых диверсантов, а они всё не появлялись… зато с тыла к нам зачастили с проверками важные штабные майоры и полковники офицеры.
       Незадолго перед этим меня назначили на передовую командиром стрелковой роты. Я в этой должности, миномётчик по специальности, никогда ещё не был. А тут ко всему такая сложная обстановка. Несколько дней подряд я, как и все командиры, не спал ночами. Сбился с ног, укрепляя оборону и следя за надёжностью передовых постов, педантично требуя от подчинённых подтянутости и дисциплины. Но, лишённые отдыха и сна, люди засыпали на постах даже днём. В этих условиях трудно было предотвратить надвигающуюся беду.
       Нас выручил маленький школьный колокольчик, который невесть каким образом оказался в руках у бойца 3-го взвода Витьки Попова. Он трезвонил на передовой этим маленьким звоночком так, как будто детская игра была его единственным на фронте занятием и будто не было опасности обнаружения нас врагом. Но я не стал распекать бойца за его неуместную шалость со звонком. А, вызвав его к себе, сразу же спросил полюбопытствовал, где он взял этот маленький колокольчик и нет ли там их ещё. Мне пришла в голову замечательная заманчивая мысль: а что, если, достав много таких колокольчиков, с их помощью устроить сигнализацию по всему оборонительному участку роты?!
       Идея была осуществима. Попов показал мне место, где под деревом был закопан полный ящик с такими же колокольчиками, как у него.
       Приобретя этот бесценный клад, я разослал бойцов на поиски проволоки и бечёвки для организации живой связи между всеми звеньями нашей обороны. У себя в блиндаже я соорудил настоящий сигнальный пункт. Такие же пункты приказал оборудовать командирам взводов и расчётов для координации действий внутри их подразделений.
       На одной из стен своего блиндажа повесил табличку, на которой закрепил колокольчики, каждый обозначал командиров взводов и расчётов и был связан шнуром или проволокой с соответствующим ему по обозначению командиром. На другой стене было помещено наименование ячеек переднего края и под каждым таким обозначением был прикреплён колокольчик, от которого отходил длинный шнур к бойцу, стоящему на посту. В случае возникновения опасности, задачей бойца было дёрнуть за шнур, и на стене у меня должен был зазвонить колокольчик.
       Теперь нас нельзя было застать врасплох. Мы спали спокойно, но и всегда были бодрыми, готовыми встретить врага по сигналу наших колокольчиков.
       И вот однажды ночью я услышал сквозь сон ночью слабое дребезжание колокольчика. Быстро вскочил, чиркнул зажигалкой и увидел при свете разгоравшейся коптилки, едва заметное шевеление колокольчика. Это был сигнал опасности из ячейки второго взвода. Быстро поднял роту в ружьё, приказал оцепить район этой ячейки, спустившись к реке слева и справа от неё. Мой приказ был выполнен чётко. Не прошло и двух минут с момента отдачи приказа, как три немецких разведчика в водолазных костюмах были схвачены как раз в тот момент, когда они вталкивали усыплённого ими часового Мачина а резиновый мешок.
       Суть операции этой диверсии заключалась в следующем. Выходя из воды, немцы распыляли в воздухе сильнодействующий, но быстро улетучивающийся снотворный порошок, которым усыпляли наших часовых, а затем в мешке, наполненным кислородом, переносили их под водой в расположение своей части. Так они собирались поступить и с Мачиным. Но Мачин успел их заметить и сразу дёрнуть за шнур с колокольчиком. Это его спасло и помогло нам, захватив фашистских лазутчиков, разгадать долгое время мучившую нас тайну исчезновения бойцов с переднего края нашей обороны.
       Больше врагу этих наглых вылазок повторить не удалось. А нам, бойцам и командирам роты, за удачно проведённую операцию и поимку вражеских разведчиков Военный Совет фронта вручил правительственные награды.
 
       Гельфанд Владимир Натанович,
       Преподаватель ГПТУ № 12.
       В. Гельфанд
 
Победа в Берлине
 
       В этих заметках я хочу рассказать об одном из завершающих этапов Великой Отечественной войны – битве за Берлин.
       Мне удалось быть участником этой замечательной берлинской операции. И сейчас, когда драматические события апреля-мая 1945 года отодвинуты от нас десятками лет тремя с половиной десятилетиями, мне самому кажется невероятным, что я, рядовой советский офицер, волею случая оказался свидетелем боёв в самом центре Берлина, и даже и штурма двух последних прибежищ фашистских заправил зданий: Гестапо и Министерства авиации.
       Нашей 5-й ударной армии генерал-полковника Н. Э. Берзарина противостояла внушительная по огневому обеспечению 9-я немецкая армия, получившая приказ Гитлера драться до последнего солдата. Пытаясь нанести нашим частям как можно больший урон, враг оборудовал повсюду опорные узлы сопротивления. Окна и двери домов, проделанные в стенах отверстия, служили врагу амбразурами для стрельбы. В верхних этажах располагались пулемёты и снайперы с оптическими винтовками. Внизу создавались баррикады, перекрывавшие дворы и улицы. А подвалы и линии метро соединялись ходами сообщений в единую сеть подземных переходов. Геббельсовская пропаганда настойчиво внушала немцам, что русские убивают всех подряд и что единственная надежда на спасение – борьба до конца.
       Но нашего наступательного порыва никакая сила уже не могла остановить сдержать. Мыслимо себе представить – мы были в Берлине – в самом логове врага, и нам предстояло разгромить фашистов, взять Берлин!
       Вместе с другими соединениями 5 ударной армии вела бои за Берлин и моя 301-я стрелковая дивизия Героя Советского Союза полковника В. С. Антонова. 25 апреля вражеская столица была окружена. Теперь бои приняли ещё более ожесточённый характер. Мы дрались буквально за каждый этаж дома, за каждый квартал. Перед нами не было сплошной линии фронта: одна улица очищена, а на соседней ещё идут бои.
       В боях В сражениях за Берлин 1052-й стрелковый полк, в котором я воевал (командир полка Герой Советского Союза подполковник А. И. Пешков), его батальоны и даже роты действовали как самостоятельные боевые единицы, совершая обходные манёвры, совершая продвигаясь подземными  переходами, или через проломы в стенах домов. Бои шли одновременно как бы в три этажа: на земле, в зданиях, и под землёй. Наиболее опасными были продвижения через дворы и улицы, простреливаемые снайперами и фауспатронниками. Тысячи таких смертельных переходов, сильно обескровивших наш полк, проложили нам дорогу к сердцу Берлина.
       Вспоминаю бой за овладение зданием, из которого били по нам вражеские снайперы, засевшие на чердаке и в окнах пятого этажа.
       Двор перед нами – как на ладони. Укрыться негде, а нам идти вперёд. Бросаемся к зданию, в котором засели немцы. Пули взбивают столбики пыли у наших ног. Кто падает, кто добегает до цели. Подоспевшая батарея «сорокопяток» даёт залп. Верх здания застилается дымом. Вслед за нами бегут и другие солдаты. Но пули вдруг снова звякают о камни двора. Видно, какая-то вражина уцелела и опять даёт о себе знать. Рывком, несмотря на опасность быть убитыми, достигаем здания. Прочёсываем автоматными очередями этаж за этажом. А в доме пусто, будто он вымер. Наконец, в одной из комнат пятого этажа находим труп снайпера, уткнувшегося лицом в ствол винтовки. Идём дальше по этажу, и видим в других комнатах – россыпь гильз. Взбегаем на чердак. У дымохода настигаем несколько человек в штатском. Клянутся, что не стреляли. Смотрим – в дымоходе оружие. Выволакиваем «штатских» из здания и отправляем под конвоем в свой штаб. Путь свободен до следующего дома. А там снова бой.
       Таких эпизодов было множество у нас в Берлинском сражении. Шли на нас пьяные уголовники, только что выпущенные из тюрьмы. Шли фанатичные подростки из «гитлерюгенд», мчали, полыхая огнём, моторизированные колоны, «тигры» и «фердинанды»… Гибли десятки и даже сотни солдат нашего полка. Но, воодушевлённые мечтой разгромить врага, наши воины, несмотря ни на что, продолжали теснить фашистов. И тогда, отчаявшись в тщетности своих попыток сокрушить наши ряды, враг пустил против нас свой последний резерв – женский батальон смертников. Это была невероятная «психическая» атака. Под барабанный бой, чётким строевым шагом с автоматами и примкнутыми штыками к нашим позициям приближались молодые девушки – «мстительницы», прикрываемые шедшими позади метрах в двухстах от них офицерами с ручными пулемётами, направленными им в спину для «подстраховки». Наши бойцы, только что отразившие натиск «тигров», впервые растерялись, не зная, как тут быть. Ведь не воюет советский солдат с женщинами! На это, видимо, и был расчёт у врага: вслед за «мстительницами, опять надо было ожидать «тигров». Мы вызвали огонь «катюш» по офицерам. Один точный залп – и весь их отряд был уничтожен. А женщины, чувствуя за собой жар полыхающего огня, с застывшими от ужаса глазами бросились вперёд, крича и стреляя на ходу. Вот-вот ворвутся в нашу траншею. Подпустив их близко к окопам, мы открыли огонь из винтовок и автоматов по ногам. Передние, раненые, попадали, а остальные вслед за ними бросились на землю и сдались. Их батальон избег уничтожения. Был взят в плен.
       Чем ближе мы подходили к центру Берлина, тем упорнее сражались фашисты, тем большие потери несли мы в людях. Поэтому главной опорой нашего наступления были не только могучая техника, но и высокий моральный дух воинов. Об одном подвиге бойцов нашего полка стало известно далеко за его пределами.
       Рота штурмовала сильно укреплённое здание. Бой был трудным. Засевшие в здании гитлеровцы отчаянно сопротивлялись. Тогда сержант Николай Киян и его друзья рядовые Иван Сергеев и Андрей Савостин, решились на дерзкую вылазку в стан врага. Прикрепив к поясам связки гранат, они с автоматами за плечами взобрались по водосточной трубе на крышу здания, а оттуда через чердак – на пятый этаж. Забросав гранатами врагов, и, обратив их в бегство, они производили подняли страшный шум и грохот в доме, строчили из автоматов, кричали что было силы, а сержант Киян командовал: - Батальон, за мной! И трое смельчаков теснили перепуганных фашистов с одного этажа на другой, пока они, прижатые с обеих сторон, в панике не побросали оружие. Каково же было их удивление и досада, когда они увидели, что их гарнизон, во много раз превосходивший силы осаждавших, пленила всего-навсего рота храбрецов. И прежде всего благодаря смекалке, находчивости и мужеству трёх русских богатырей: Кияна, Савостина и Сергеева.
       29 апреля настал финальный этап нашей берлинской операции. 301-я стрелковая дивизия вступила в решающее сражение с отборными фашистскими полками за овладение зданиями Гестапо и Министерства авиации. Наши штурмовые отряды, преодолев рвы и надолбы, минное поле и проволочные заграждения, перед этими фашистскими бастионами, прорвались вперёд и в коротких рукопашных стычках проложили дорогу дивизии, завязавшей многочасовые бои в подвалах, на этажах и чердаках штурмуемых зданий.
       2-го мая ровно в 14:00 красные знамёна были водружены комсомольцем Николаем Некрасовым над зданием Гестапо и комсоргом батальона Семиджаном Алимовым над зданием Министерства военно-воздушных сил. Так, при непосредственном участии 301-й стрелковой дивизии, в которой я воевал до конца берлинского сражения, закрывалась последняя страница войны. В три часа дня 2-го мая 1945 года Берлин пал. В городе установилась поразительная для слуха фронтовика мирная тишина. Из укрытий и убежищ начали выходить и сдаваться в плен немецкие солдаты. Всюду были вывешены в знак капитуляции немецкой столицы белые полотнища. К русским кухням потянулись голодающие жители. И советские солдаты показали себя на редкость незлобивыми людьми, умеющими прощать и сострадать побеждённым.
       «Нет!» фашизму, но «да!» - народу, отвергнувшему его, пускай ценой горького и позднего прозрения!
       Поднявшись на самое высокое здание Берлина – Колонну Победы («Сиге-Сойле»), воздвигнутую в ознаменование победы Германии над Францией в 1871 году, я написал на нем тут же сочинённое мною стихотворение: о нашей Победе 1945 года:
 
       В честь победы воздвигнуто здание
       Я с Победой своей здесь стою.
       А внизу затаили дыхание
       Побеждённая в битвах Германия
       И Берлин, побеждённый в бою.
 
       В. Гельфанд, старший л-т запаса, преподаватель ГПТУ № 21 г. Днепропетровска
       На снимке: я у Рейхстага на фоне памятника павшим танкистам, воздвигнутого вскоре после победы в 1945 году.
       Мой адрес: 320099, г. Днепропетровск, Красный Камень, 19, кв. 61, Гельфанду В. Н.

21.05.1975
       г. Днепропетровск
       массив Кр. Камень
       дом 19 кв. 61
       Гельфанду В. Н
       Гельфанду Б. Е.
 
       мой адрес советский союз
 
       Здравствуйте дорогие папа, мама и Геночка.
       Доехал я благополучно. Только в 3-м корпусе заполнены были все места. И меня с тем мальчиком, поместили временно в эзолятор, на дня 4-6. Друзья здесь хорошие. После эзолятора я наверно поступлю в 3 корпус.
       Присылайте мне побольше писем и посылок, в посылке присылайте фрукты грушы, яблоки, они не портятся.
       Мамуля! Пусть папа через полтора месяца с Геной, приедет забрать меня. В деньгах я пока не нуждаюсь. Лекарство я не принемаю, ем только ветомины, глюкозы, гемотоген.
       Сегодня я сдал анализ кала, и анализ мочи. Пока меня не взвешивали. Живу хорошо.
       Передавайте всем привет. Бабе Соне, бабе Наде, Аничке, Евгению Петровичу, Вере Леонтьевне.
       Виталик.
       написал 21-V-75 г.
       кука армян хачетурян
 
       Киевская обл.
       г. Боярка
       пр. Карла Маркса 86
       дет. сан. «Барвинок»
       корпус 8
       Гельфанду Виталию
 
31.05.1975
       г. Днепропетровск
       массив Кр. Камень
       дом 19 кв. 61
       Гельфанду Б. Еф. и Гельфанду В. Нат.
 
       Киевская обл., г. Боярка
       ул. К. маркса 86
       дет. сан. «Барвинок» 3 корпус
       Гельфанду В.
 
       Здравствуйте, мои дорогие папуля, мамулья, и Геночка!
       В санотории мне очень хорошо. Побыл я в эзоляторе небольше недели, и сразу меня перевели в 3-й корпус. В третьем корпусе я узже третий день. Дела хорошие, воспитатели тоже. Мы тут с мальчиком сделали самолёты-планеры и пускаем их. Очень интересно!
       Лекарство я не принимаю, ем только витамины, глюкозы и гемотаген. Мне дают 2-а укола б-12, и б-1. Я вчера сфотографировался. Сделал пять фотографий. Вам высылаю одну из них остальные вышлю бабушке Соне, и бабушке Наде. Для папы попрасил негатив. Он мне сделает много фотографий!
       Сразу я как приехал на второй-же день меня взвешивали вес был 33 кг. 500 гр. через 5 дней меня и весы опять взвешали я узже был 37 кг. 00 гр., потому что ем очень много по 3-2 добавки, а дают здесь очень много кушать. Клубника здесь через неделю-две, будет в самом разгаре. В деньгах я пока не нуждаюсь.
       Мамуля почему вы мне не ответили на 1-е письмо, теперь я в 3-м корпусе, незабудь! Игры хорошие, тенис, волейбол, пионербол, шахматы, … и.т.д. Купают нас 1-н раз в неделю. Поведение моё хорошее. Ходим часто в лес.
       Ну! – помойму всё. До свидания! Целую. Обнимаю. Передавай всем привет, всем!
       Виталик.
       Кукачка.
 
[ХХ.05.1975]
Начало. ЖУ-3.

       После окончания университета я получил назначение в железнодорожное училище. Это было в областном городе Водске Пригорске областном городе N-ске. Здесь прошли
       Учащихся по теперешним меркам было немного – всего 200 человек. Но эти двести стоили иных тысяч. Особенно выделялась одна группа № 5, подобранная из одних правонарушителей, большинство из которых имели судимости условно по 5-7 лет условно и состояли на особом учете в милиции. Группа эта, несмотря Это были великовозрастные ребята лоботрясы, которых из колоний, и детских интернатов и даже из тюрем прислали учиться, так как они приотстали в знаниях. Им решили дать возможность исправиться в труде и учебе, и приобщить их [к] полезному делу.
       Но и здесь, в училище, они не оставляли своих привычек: воры – воровали, грабители – грабили, хулиганы – безобразничали на улицах. И ничего с ними нельзя было поделать. Ходили слухи, что все они участвуют в шайке, которая совершает различные дела разбои: ограбили стадион, в 2 часа ночи по верёвочной лестнице забрались на 3 этаж женского общежития в железнодорожном […] техникуме. И все им сходило с рук, потому что, как говорили, заправилой шайки был самый молодой из них – 19-летний Николай Морозов – сын […] начальника милиции города. Он был чемпион трудовых резервов по боксу. Ему было достаточно было ткнуть кого-ли любого здоровяка кого-либо пальцем и тот падал сраженный без памяти на землю.
       Морозов был грозой всех учащихся. Его слово было выше любого приказа и все его требования и указы выполнялись беспрекословно.
       В училище на всех окнах внутри и снаружи были установлены решетки, двери классов были оббиты железом. […] везде стояли по два и даже по три замка, но замки не являлись преградой для хищений и пособия в кабинетах были разворованы, а печать училища и другие ценности директор и его заместители носили с собой.
       В день моего первого урока, который, будто как бы нарочно, проходил в 5 группе, когда я вошел в класс, свет был погашен и в дверях меня стиснули локтями учащиеся. Когда же я пробился на к столу преподавателя, свет зажгли и, сидящий за первой партой учащийся Ястребов, злорадно ухмыляясь, показал мне на мою фотографиюкарточку:
       –    Вы знаете, что я могу с вами сделать? И увеличить, и скомбинировать фотомонтаж, что не рады будете.
       Я не отвечал ему ни слова, а сам мучительно думал: как же он успел это сделать? У меня в кармане было 7 фотокарточек на паспорт. Но прошло ведь не более минуты, пока я входил, и было темно в классе. Остан Фотокарточка была вырезана аккуратно срезана, остальные лежали на месте. Ястребов, конечно, был мастер своего дела. Как я потом узнал, он имел условно 5 лет судимости за воровство. Но это был, как ни парадоксально, талантливый парень – и фотограф, и художник, и скульптор. Сколько впоследствии он мне сделал памятных снимков! И чудесный портрет мой, нарисованный маслом,  до сих пор лежит хранится у меня, как память о […] самородке Морозове Ястребове, который, увы, погиб накануне нелепо погиб из-за своей воровской привычки воровать. Получив назначение на шахту машинистом паровоза на шахту, он в первый же день обворовал шахтера, за что был сброшен в шурф шахты.
       Много дней в этой группе мне никак не удавалось найти контакт с учащимися. Каждый раз ребята придумывали новую затею, чтобы сорвать урок. То они бросались чернильницами, стреляли из резинок, то надували шары, бросались мячиками. Фантазия на в у них была неуёмная. Однажды они даже придумали стрельбу из резинками из бумажных пулек… в портрет Сталина. Если другие фокусы я терпел молча, то тут я решил действовать – это же мне грозило судом ибо знал, чем это мне грозило. Я обратился к замполиту. Тот был молодой, но смекалистый, не рубил с плеча. Когда я ему сказал, что нужно хочу заявить об этом в райком партии милицию, он тогда запретил посмеялся над моей глупостью:
       - Ты с ума сошел. Заявишь, сам же будешь виноват, что допустил такое. Получишь 10 лет, самое меньшее. Я за не меньше. Я советую: никому ни слова, и закрывай дверь на ключ, пока на уроке они стреляют. А как выйдут, тихонько, чтоб никто не видел, снимай эти пульки.
       Я так и делал, и на всю жизнь благодарен замполиту за его [овый] совет.
       Когда становилось невмоготу, ходил к директору за советом ему сделать Между тем обстановка все ухудшалась. Жаловаться Но тот вместо совета не помогал Но тот вместо совета не помогал (он и сам побаивался этих Как-то раз, выведенный из себя, пошел пожаловаться директору. Но тот пристыдил меня:
       - Вы же боевой офицер, воевали, а с этими мальчишками не справляетесь. Вот Малюченко, моложе вас, ему 18 лет. А ребята его любят и он ни разу не жаловался на дисциплину.
       Узнать за дверьми невозможно было: тихо или шумно в классе. Везде Во всех группах было Весь учебный корпус гудел как улей. Тихо нигде не сидели. Так, что услышать Узнать на слух
       Я спросил преподавателя спецтехнологии Малюченко: - Как тебе удается держать дисциплину?
       Он ответил таинственно: - Секрет фирмы.
       И однажды я не удержался и подсмотрел в щелку, что там у него происходит. То, что я увидел, потрясло меня: он стоял посредине класса и резался в волейбол со своими учащимися питомцами. В этом и был весь «секрет фирмы».
       Нет, решил, мне такой метод не подходит. Лучше не проведу урока вовсе, чем проведу его так, как Малюченко. Это авторитет дешевый. и к добру Попробовал договориться с Морозовым, но он Пробовал найти ключик к группе через Морозова.
       Слушай, Морозов, мне надо с тобой поговорить.
       Но тот высокомерно отверг отказался со мной разговаривать. Тогда я затеял долгую осаду крепости, рассчитывая, что рано или поздно им надоест куражиться и, ради любопытства, они стихнут, и крепость сама сдастся без боя. Много дней я сидел молча. Не кричал, не успокаивал. Они себе творили, что хотели, а я, закрывая двери на ключ, сидел себе, как посторонний, вроде и не замечая, что происходит в классе.
       И, между тем, я усиленно готовился к урокам. К каждому. Как на экзаменах к экзаменам – зубрил, составлял четкие планы, намечал динамичную схему урока – беседы, с которого я мечтал начать покорение этих задубелых сердец. До 2-х часов ночи сидел просиживал в научной библиотеке, выбирая там самый неизведанный дидактический материал. Искал новые формы, подбирал разные варианты урока, готовил литературу, наглядные пособия. И вот однажды этот «день победы» для меня наступил.
       Прихожу – в классе тихо. Я с ходу давай рассказывать. Тема урока – «Начало Великой Отечественной войны». Я им На одном дыхании всё я и выложил – и «план Барбаросса» и другие планы фашистских захватчиков, и как наступали, и какие силы, и про «пироги и пышки», да про «синяки и шишки», т.е. о первых поражениях фашистов гитлеровцев, и срыве их «молниеносной войны». А потом перешел на эпизоды – один красочнее ярче другого – я их все перечитал в книгах, да переварил в голове и пересказал себе тысячу раз прежде, чем удалось применить […] изложить ребятам теперь опробовал на ребятах. Они сидели словно так замерев на все время моего рассказа. Такой О такой тишине, что воцарилась с кл А они сидели, затаив дыхание, так что даже не верилось, что это те ребята самые люди, которые так недавно еще твори только вчера ходили на головах.
       Следующий урок был директора, но они отказались пойти к нему даже тогда, когда он пр сам пришел их забирать. Пришлось И я два часа подряд занимал своих непоседливых вчерашних врагов, которые, хоть я не успел уже в первые два дня моей работы обворовали мой кабинет на 500 рублей, разобрали по частям до ниточки большой фильмоскоп, которым показывали диафильмы, которы и держали меня в страхе напряжении долгие-долгие дни начала моей педагогической работы.
       - Ну вы и дали! – сказал Морозов, когда я кончил. Пусть т Теперь я на вашей стороне. Пусть кто-нибудь посмеет пикнуть у вас на уроках или получить ниже тройки! По рукам: - добавил он, протянув мне руку.
       Я отказал ему в союзе, не подал руки: - Раньше ты отвергал меня, а теперь я тебя отвергаю. Наладь фильмоскоп, верни пособия. А потом будем говорить о дружбе.
       Не прошло и трех дней, как фильмоскоп был принесен исправен. Николай Морозов забегал мне все дороги, до старался добиваясь моего расположения. Пособий было принесено на 5 тысяч рублей. Весь шкаф был забит ими. А однажды, когда какой-то один парень из этой же 5 группы, бросил неуместную реплику во время урока, Морозов так посмотрел на него, что тот сник, побледнел смертельно. И не зря: на другой день он пришел он был так побит, что забин пришел в училище весь перебинтованный, только один глаз оставался нетронутым. Страх ребят оказался сильнее желания учиться. Только по моему предмету никто в училище не имел двоек. Даже самые слабые, самые тупые, изо всех сил старались, чтобы не тянулись на четверки старались хорошо успевать учиться, чтобы избежать наказания со стороны Николая. Большинство из 200 учащихся имели оценки «4» и «5». Мне не верили, называли оценки завышенными, приходили с проверками на уроки и на экзамены, но все убеждались: знания соответствуют оценкам. Меня хвалили, хотя то и была не моя заслуга.
       И еще одна сторона моей работы подвергалась сомнению – кружковая. Ни у кого не укладывалась в голове эта фантастическая цифра: из 200 учащихся 160 были членами исторического кружка! Для такого дела мало было моей И для этого дела Но А как мне удалось этого достичь?
       Морозо Механик Староста кружка и он же «киномеханик» Морозов приобрел из архива милиции, что оставляли зарубежные посольства, эвакуированные сюда из Москвы в годы войны, массу детских зарубежных диафильмов, в основном сказок. Мы их демонстрировали на кружке. Не зная текстов, я по картинкам заранее придумывал сюжеты и просто рассказывал их ребятам, опуская надписи к ним.  Мне удалось перечитать множество сказок – больше 3-х тысяч, сотни легенд, мифов, детективов приключенческих историй. И все это для них – для моих теперь любимых питомцев, ставших мне верными друзьями.
       Они не оставались в долгу и создавали такие шедевры творчества, что слава о них докатилась до Москвы. Когда в Свердловске проходила республиканская конференция учителей нашей системы, мне было поручено сделать доклад о внеклассной работе и повезти с собой картины, плакаты, диаграммы и схемы в количестве 300 штук, и макеты с подсветкой (например «Подпольная типография», «Ленин в шалаше», «маевка», «штурм Зимнего», «взятие Рейхстага») – до 20 штук, [так], что на 3-х этажах огромного здания 1-го училища при Уралмаше я устроил из них целую выставку, на которой гидами были сами ребята в коли (10 человек лучших кружковцев командировали в Свердловск вместе со мной).
       Дружба наша сохранилась надолго. В первый год моей работы мы выпустили на производство злополучную 5 группу. Но они как-то держались вместе, большинство получили назначения в городе и продолжали, пока я там работал, покровительствовать мне, в организации учебы добиваясь высокой успеваемости и дисциплины на моих уроках.
       Част После них уже не было больших талантов. Так они и потом мне делали макеты, рисовали и чертили схемы, выступали на кружке, наставляли свою смену на разумную дорогу.
       Большинство из них стали настоящими людьми, некоторые высоко взлетели, окончили ВУЗы. Лет 15 продолжалась у меня переписка с Морозо Николаем Ивановичем Морозовым – ныне заместителем начальника круп одной из крупнейших в стране железных дорог. Я побывал у многих на свадьбах, новосельях. Неизгладимый след оставили в моей памяти эти умные, хорошие друзья.
       Но самая дикая выходка была И как аккорд наших отношений я приведу случай с демонстрацией первомайской демонстрацией еа центр площади в областном центре. Когда училище проходило мимо трибуны, он с места, где обычно стоят генералы и равные им по рангу граждан
       Аккордом наших отношений явилась первомайская демонстрация в областном центре. Когда наше училище проходило мимо трибуны, оттуда вдруг раздалось многоголосое приветствие, относящееся лично ко мне:
       - Владимиру Натановичу ура!
       Это кричали с трибун, где нет обычно располагались генералы, секретари райкомов партии, директора заводов. Не знаю, как им удалось достать билеты, но почти весь букет бывшей 5 группы попал на эту трибуну и сумел-таки выделить меня из всей массы демонстрантов.
       Боже, что сделалось Что тут творилось сделалось: поднялась суета, паника на трибунах. Милиция забегала! Ведь демонстрация транслировалась по радио на всю область! После этого случая директор мне сказал:
       - Больше чтоб на демонстрации вы не ходили!
 
Адская машинка

       Бессарабия – край винного рая. Когда мы туда пришли, в населенных пунктах оставались были одни старики. Молодежь, ту, что оставалась в оккупации, увезли немцы.
       Солдаты рыскали в поисках вина. Да было оно крепко-накрепко спрятано под землю.
       - Бабка! Дай вина, - обратился к одной старушке шустрый на выдумку сержант Семихвалов.
       - Что ты, сынок, - прошамкала та в ответ – откуда ему быть? Всё чисто немцы забрали.
       - Бабка! У нас есть адская машинка, которая показывает где вино зарыто.  – И толкнул локтем своего друга который держал в руках трещотку, шепнув ему:
       - Ты крути, а я буду на компас показывать.
       Бабку угроза не смутила, она не верила, что вино можно обнаружить. Но когда чисто случайно солдаты пошли в направлении погребка марочных вин, бабка аж запрыгала от страха:
       - Сыночек! Спрячь свою адскую машинку. Я тебе сама открою погреб. – И повела их в другом направлении.
       С тех пор по селу разнеслась весть, что у солдат есть адская машинка для обнаружения спрятанного вина. И люди сами, чтобы спасти лучшее, открывали менее ценные погребки клады с винами по первому же требованию солдат.
 
В Берлине. В боях за Берлин. Взятие Берлина. Бой во дворе.

       С чердака дома и окон бьют снайперы. Двор перед ними – как на ладони. Укрыться негде. А нам идти вперед.
       Первый Вот вскочили двое, один проб Бросаемся к зданию. врассыпную. Пули взбивают столбики пыли у наших ног. Кто падает, кто добегает до цели. Подоспевшая батарея «сорокапяток» даёт залп. Верх здания застилается дымом. Вслед за нами бегут остальные и другие солдаты. Но пули вдруг снова звякают о камни двора. Видно, какая-то вражина уцелела и опять дает о себе знать.
       […] Бежим. Подымаемся [Бежим] по лестнице вверх, прочесывая автоматными очередями этаж за этажом. Дом пуст, будто он вымер. Лишь в одной из комнат пятого этажа находим труп снайпера, уткнувшегося лицом в ствол винтовки. В других комнатах – россыпь гильз. Взбегаем на чердак. У дымохода застигаем несколько человек в штатском. Клянутся, что не стреляли. Смотрим – в дымоходе оружие! Выволакиваем «штатских» из здания и отправляем под конвоем в наш свой штаб.
       Путь свободен до следующего дома. А там снова бой. Так мы сражались Мы дом за домо Так приходилось занимать Берлин Так порой мы ос
 
Последний резерв.

       […]емы приближались вражеские к центру Берлина. Пытаясь […] задержать […] Против нас наседали танки, бронетранспортеры. Шли эсэсовские в штыки отряды эсэсовские отряды головорезы, пьяные уголовники, выпущенные из тюрьмы. И вот, когда все попытки остановить нас сорвались, И вот, когда все эти атаки контратаки затеи сорвались, враг пустил женщин в ход женский батальон в психическую так называемую атаку.
       Шли Под барабанный бой с автоматами и примкнутыми штыками наперевес. Видно это был один из последних резервов врага Точно на плацу перед нами маршировали гарцевали выступали молодые девушки – «мстительницы» - лет по 16-18. Батальон «Мстительниц» прикрывала группа офицеров с ручными пулеметами, направленными им в спины. Наши бойцы, только что отразившие натиск «тигров» тут впервые несколько растерялись при виде женщин впереди этого […] небывалого воинства как-то. Ведь не воюет советский солдат с женщинами. На это, видимо, и был расчет у врага: вслед за «мстительницами» опять надо было ожидать «тигров».
       Был Мы вызвали огонь «катюш» по офицерам. Один точный залп и весь их отряд был уничтожен. А женщины, чувствуя за собой жар полыхающего огня, бросились бежать вперед, стреляя из автоматов и яростно рыдая на ходу в глазах с застывшими от ужаса глазами, крича, рыдая и стреляя с перепугу из автоматов на ходу.
       Дали залп Подпустив их ближе к окопам, мы [дали] винтовочный залп по ногам. Передние, попадали, раненые, попадали упали, а остальные подняли вверх руки и сдались. Их батальон избег уничтожения. Был взят в плен.
 
Богатыри.

       Сержант Николай Киян, рядовые Иван Сергеев и Андрей Савостин, совершили подвиг, о котором стало известно всем всей дивизии.
       Рота штурмовала сильно укрепленное здание. Бой был трудным. Засевшие на всех этажах здания в здании фашисты, отчаянно сопротивлялись. Друзья Киян и его друзья, прикрепив к поясам связки гранат, взобрались с автоматами за плечами по водосточным трубам на крышу здания, а оттуда через чердак – на пятый этаж. Там они забросали гранатами, перестреляли фашистов и обратили в бегство тех, кто еще уцелел. А затем Посеяв панику, они стали начали теснить вниз этаж за этажом вражеских солдат и офицеров. Киян кричал громовым голосом «Батальон за мной!» и они все […], производя этим все вместе страшный шум и грохот, брос швыряя гранаты и строча из автоматов, они ошеломили […] противника, который считал, что черти свалились им на голову. В панике гитлеровцы побросали оружие и стали сдаваться в плен наступающий внизу снизу и сверху советским бойцам. [Когда фашисты сдались, то не могли скрыть досады, увидев, что] в плен Какова же была их досада [когда узнали, что] их многочисленный гарнизон взяла в плен всего-навсего рота смельчаков. Суеверные гитлеровцы посчитали в страхе, что это им черти свалились на голову, в панике побросали оружие.
 
Изменения. Бомбежка.

       Нам пришлось отступить на свою заготовленную оборону, где мы несколько дней подряд вели тяжелые бои с наседавшими со всех сторон фашистами. Нам подкрепление не приходило. И когда держаться дальше уже не имело смысла, мы вырвались из кольца врагов меньше, чем в половинном составе. От УРА остался один батальон. И снова мы оказались в окружении врага.
       Ночью, прикрываясь темнотой […], мы уходили, отрываясь от немцев. А наутро они настигали нас на машинах. Так продолжалось несколько дней: мы пешком, а у противника – техника. Пехота, пехота, вечная мученица, труженица полей. То ли еще ждало нас впереди!
       На счастье пошли дожди, размыло дороги, и мы ото ушли от преследователей, по нашим подсчётам, через три дня хода км. на 70. Измученные, разбитые, мы еле перебирали ногами и дальше идти не могли. Нам требовалась передышка.
       Вошли в большое село, расположенное на высоком холме и стали там на отдых. […]
 
ХХ.05.1975
       Уважаемая Лидия Ивановна!
       Я получил вчера из редакции «Днепровской правды» Ваше письмо.
       К сожалению, не помню отчества того Николая Некрасова, о котором написал в очерке в газете. Я попытаюсь связаться с музеем (центральным музеем, который находится в Москве по адресу: площадь Коммуны, 2) Вооружённых сил СССР и выяснить, если им известно, всё о Вашем дяде Некрасове Николае Ефимовиче. После праздников я туда напишу. Как только узнаю подробности, я немедленно Вам отвечу.
       [Владимир Гельфанд]  
 
             «Днепровская правда» 6 мая 1975 г., стр. 3: «Победа в Берлине»: «[…] 2 мая в 14:00 красные знамёна были водружены комсомольцем Николаем Некрасовым над зданием гестапо и […]»
 
13.06.1975
       Днепропетровская обл.
       Верхнеднепровск-2
       дом отдыха «Верхнеднепровский»
       домик 7 комната 8
       Гельфанду В. Н.
 
       Днепропетровск
 
       Папулька, бедненький, жалко! Здравствуй!
       Получила твоё письмо, рада, что тебе там нравится, что у тебя «домик». Ты только меньше мотайся по общественным делам, отдыхай, выспись, гуляй в лесу. Используй свободу.
       Я живу хорошо, никак не приду в себя. Два дня Гена ночевал у Миши, а теперь дома. Я в принципе запрещаю подобные вылазки, вот 2 дня дома, живём дружно, у бабы Сони студенты и ему лучше дома, и я это потребовала от него. А так знай, где он и что там.
       Вова, сегодня пошла покупать серьги, но не выбрала и купила тебе подарок – очень красивые индийские запонки – 16,50 руб., позолоченные – это тебе, папулька, подарок к дню нашего бракосочетания – 26-го июня. Ты уже забыл. Да?
       Пока в газете твоей статьи нет, все газеты собираем. Сегодня Гена должен получить паспорт к 5 часам, но он едет в 2 ч. дня устраиваться на работу, не знаю – успеет или нет.
       Ну вот и всё. Пиши нам.
       С 16-го я иду работать в группу, сегодня последний день зав[едующей].
       Ну всё.
       Целую крепенько.
       Привет от Гены, мамы. Бэла.
 
14.06.1975
       Папулька, здравствуй!
       Котик неродной тебя обманул, я, как видишь, дома и ещё ничего не знаю. Думала уже не писать тебе, но вот получила письмо. Приедешь 2-го и сразу ко мне в д/сад, ключи у меня.
       Гена свой единственный ключ и тот потерял. Ведёт себя ужасно, сегодня суббота, оскорблял меня, и я его выгнала. Работать не хочет, он устал, дома не хочет помогать. Говорю, давай пойдём и принесём 2 ведра вишни, законсервируем – не хочет. Не хотел гладить себе рубаху, и я не стала, так он показал себя. Не знаю, поедет к тебе или нет, так как уже быть в д/отдыха он тоже не хочет. Вот передо мной Вечёрка от 20-го и там твоей статьи нет. Очевидно, в 21 номере. Обещали достать.
       Ну, ждём тебя домой, скучаю.
       Придётся идти самой и тащить с базара вишню, кормить такого оболтуса.
       Сделала ЭКГ – дистрофические изменения миокарда, вот результаты моих нервов – вот это Гена и Виталик. И приходится тянуть, работаю весь день, так что с утра до вечера буду в саду, приготовлю тебе кушать, зайдёшь ко мне в д/сад.
       Ну, до скорой встречи.
       Целую крепенько.
       Бэла.
       Привет от мамы, она была в ту субботу.
 
18.06.1975
       РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ ТРУД
       ОРГАН ВЦСПС
       Москва, ул. Горького, 18
       Отдел писем. Тел. 299-42-00
       «18» VI 1975 г. №1050/111
 
       Уважаемый Владимир Натанович!
       Ваши воспоминания о войне мы опубликовать не сумели. Материалы эти носят мемуарный характер. Газета, к сожалению, не имеет возможности печатать произведения такого плана.
 
       С приветом, литконсультант                     /Вл. Гордиенко/
 
21.06.1975
       г. Верхнеднепровск
       дом отдыха «Верхнеднепровский»
       домик 7 кв. 8
       Гельфанду В. Н.
 
       Днепропетровск
 
       Вова, здравствуй.
       Вчера вечером получила твоё письмо. Сегодня суббота, ты приглашаешь меня к себе, но веришь, у меня нет абсолютно сил. Я работаю с 7 утра и до 7 вечера на полторы ставки. Устаю, прихожу и ложусь. Сегодня лежала до 9 утра, сейчас убираю квартиру, отнесу бельё и на почту. Жара стоит изнурительная и я чувствую себя ужасно. Просто устала, но хочется немного подработать.
       Вот потратила рублей 40, нет больше. Купила Гене босоножки за 26 рублей, дешевле не было, а он пристал и тут же одел их. С ним нельзя ходить покупать, надо самой 43 размер. Но они хорошие. Вот такие дела.
       Хочу тебе выслать рублей 15, покупай соки, фрукты, мне ничего не надо и никому ничего. Трать на себя, на еду – это самое главное.
       Я себе куплю серёжки – это будет твой подарок, пока не подобрала.
       Я хочу сегодня и завтра побыть дома и ни шагу. Вчера мы купили огурцы и так проживём. Картошка, масло есть. Яички. Мне всё хорошо, а вот Гене меню надо особое. Миша приходит, и я ничего не могу сделать, иногда он там ночует. Ну его к чёрту. Там Павлик привлекает их к работе, копает погреб, ну и чёрт с ним, пусть трудится. Каждый день почти рубль на еду, в кино.
       С работой пока не удаётся, никуда его не берут. Никто не хочет отвечать за такого работника. 25 он кончает практику, может куда-нибудь устроится. Я пока ничего сама не предпринимала для этого.
       Меня обещают послать куда-нибудь, вызывала главврач из туберкулёзного отделения, смотрела меня, слушала.
       Кука мне тоже пишет, чтоб забрали пораньше. Я ему написала. Я поеду отдохну, а потом заберём, купим часы… что сделаешь. А Гена никуда не хочет ехать в санаторий, может и послали бы. Надо устроить работать – это единственный выход.
       Газеты собираю все, твоей статьи пока нет. Мне скучно без тебя, но эти 2 выходных вожусь дома, на Днепр не хожу, нет сил, сердце плохое и не выношу солнца.
       Вот всё. Пиши. Такие путешествия, я думаю, очень утомляют, как поездка в Полтаву. А на солнце до 12 – это много, учти, что сейчас солнце очень опасно, сиди в тени, не жарься, там же лес – это для тебя полезнее, чем Днепр. Ну вот всё.
       Привет от всех.
       Гене некогда писать, он мотается, а то просто лежит. Будь здоров. Покупай ягоды – обязательно. Не вздумай пить вино, тебе это не по силам, помни о здоровье.
       Целую. Бэла.
 
21.06.1975
       Верхнеднепровск-2
       дом отдыха «Верхнеднепровский»
       домик 7 комната 8
       Гельфанду В. Н.
 
       г. Днепропетровск
       Жуковского № 41, кв. 12
       Городынской Н. В.
 
       24/VI – Бэле о заметке моей от 20/VI – просьба достать.
       Дн. веч.[ерний] за 20/VI или 21. «Музей боевой славы»
 
       Дорогой Вовочка!
       Уже несколько дней нет от тебя писем и я уже начинаю волноваться.
       Как твоё здоровье? Когда ты приедешь? Решила к тебе не ехать, о чём сообщила тебе в последнем письме.
       Только что получила «Вечерний днепр» и увидела твою маленькую статейку: «Музей боевой славы». Спешу тебе сообщить.
       О твоей семье ничего не знаю. ко мне никто не приходит. Жара такая, что я не могу до вечера выйти на улицу. Очень тебя прошу, напиши мне сейчас. Нужно ли тебе собирать номера этой газеты и вообще ответь на все мои вопросы.
       Валя должна сдать ещё три экзамена и 7/VII уезжает на практику в Одессу.
       Будь здоров, целую тебя крепко, твоя мама.
       Все родные тебя сердечно приветствуют.
      
22.06.1975
       Днепропетровская обл.,
       Верхнеднепровск-2
       дом отдыха «Верхнеднепровский»
       домик № 7 комната 8
       Гельфанду В. Н.
 
       Киев обл., г. Боярка
       ул. К. маркса 87
       дет. сан. «Барвинок» 3 корпус
 
       Здравствуй мой дорогой папуля.
       Всего я от тебя получил 4 письма. А написал тебе тоже 4 письма.
       У меня дела по прежнему хороши. Я тебе во втором письме не ответил как мы делаем самолёты и запускаем их. Берём небольшую планочку размером

в 20-30 см. Єто туловище самолёта. Затем из кардона вырезаем крылья и прокалываем на крыльях 5 дырочек, таким вот образом, потом скрепляем это получится вот так через две соседние дырочки мы протягиваем нитку и связываем крылья и планку. Через последнюю дырочку на крыше мы протягиваем нитку чтобы его запускать – крутить. Сзади прикрепляем хвост таким же образом как и крылья. хвост получается вот таким: в нём тоже

проделываем дырочки. И в самом конце мы прикрепляем пропеляр. Самолёт получается таким: И очень интересно крутить нитку с этим самолётом. У меня тоже такой самолёт.
       У нас сдесь с фруктами хорошо. Клубника хорошая. Абрикос, Груш, яблок, ещё нет. Деньги есть 4 р. 60 копеек. Мама получила путёвку и куда-то уезжает или уже уехала. Она написала что может будет проеж. через Киев и заедет ко мне.
       До свидания. Целую. Виталик. 
 
25.06.1975
       Днепропетровская обл.,
       г. Верхнеднепровск-2
       дом отдыха «Верхнеднепровский»
       домик 7 комн. 8
       Гельфанду В. Н.
 
       Днепропетровск-5
       Жуковского 41, кв. 12
       Городынской Н. В.
 
       28/VI уйдёт рано утром 29/VI с Илюшей
 
       Дорогой Вовочка!
       Я не обижаюсь на тебя, что ты меня отговаривал, чтобы я не ехала к тебе. Я ведь и сама тебе написала об этом. Ты это письмо вероятно получил уже давно. Если бы с тобой куда-нибудь ехать, я бы с удовольствием, но самой мне как-то страшно. Ничего, ты скоро приедешь и мы увидимся.
       У меня всё по-старому. Лёня уже в части где-то за городом. Передаёт тебе привет и благодарит за поздравление и хорошие пожелания. Также приветствуют тебя Цира и Люся, желают здоровья и благополучия. Благодарят за поздравление и хорошие пожелания.
       Все родные: семья дяди Сени, тёти Евы и Анечка шлют тебе привет.
       Гена ко мне не ходит, обиделся, что я сказала, зачем он водится с Мишей, он меня перекривил и убежал. Так, что я не знаю что там и как там.
       Валя уже сдала три экзамена на 4. Ещё осталось 2. Будет сдавать 1/VII и 6/VII, а 7/VII уезжает на практику в Одессу.
       Будь здоров, целую тебя крепко-крепко. Мама.
       Больше тебе писать не буду, а ты напиши. Привет тебе от Вали и от моих друзей: Фридманов, Карачунских, Розалии Михайловны и от соседей.
       Сейчас напишу и Виталику.
 
26.06.1975
       РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ
       КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА
       Орган ЦК ВЛКСМ
       125866, ГСП, Москва, А-47,
       ул. Правды, 24, 6-й этаж
       тел. 253-30-56
       «26» VI 1975
       При ответе ссылайтесь на наш № 52762 обязательно
 
       Уважаемый тов. Гельфанд!
       Спасибо Вам, Вы прислали яркие рассказы о фронтовых днях и интересную информацию. В канун 30-летия Победы редакция получила тысячи волнующих писем, очерков, воспоминаний бывших фронтовиков. Разумеется, газета не имела возможности напечатать все. Поэтому мы создали рукописный фонд Великой Отечественной войны. В этом фонде хранится и Ваша рукопись. К этим материалам редакция будет обращаться и впредь, по мере возможности публиковать их.
       Желаем Вам здоровья и успехов в Вашей педагогической деятельности.
 
       Зав. военно-патриотическим отделом               /Б. Пилипенко/
 
26.06.1975
       Верхнеднепровск
       дом отдыха «Верхнеднепровск»
       домик 7 комн. 8
       Гельфанду В.
 
       Днепропетровск
 
       28/VI уйдёт 29/VI  в 7 ч. с Илюшей
 
       Дорогой Вова, здравствуй!
       Получила твоё письмо, молодец, что пьёшь одну самогонку.
       Дома всё хорошо, вот идея устроить там Гену неплохая, а сколько будет стоить путёвка? Очевидно, в воскресенье он приедет, а может и я, договоримся. А ты пока договорись или купи. Денег привезём. В общем, смотри сам. Недели на 2, больше он не выдержит.
       Ну вот всё. Паспорт уже получил.
       Ждём тебя домой.
       Целую, Бэла.
 
28.06.1975
       Дорогая Бэла!
       Как жаль, что вы с Геной проявили нерасторопность. Приехал бы он сразу по моему приглашению, смог бы прожить со мной целую неделю, имея бесплатное питание. Мне одна отдыхающая оставила корешок своей путёвки: я ей потом перешлю почтой – специально для того, чтобы Гена мог на него жить. Она уехала досрочно 25/VI, а путёвка её до 1/VII. Раньше было несколько желающих продать путёвки, а теперь никто не предлагает. Путёвка на 2 недели стоила 10 рублей всего. Это почти профсоюзная стоимость.
       Мне Виталик написал, что ты уже уехала на курорт куда-то в Карпаты и он ждёт, что ты к нему заедешь по дороге.
       Передавай всем привет. Если ты не приедешь завтра, то прочтёшь письмо.
       Целую. Вова.
       Больше писать не надо. Здесь есть телефон-автомат, хотел позвонить тебе на работу, но Виталик меня сбил с толку: думал тебя нет.
       А насчёт телефона ты ходила? В понедельник надо пойти.
 
04.07.1975
       Здравствуй, Берта!
       Получил твоё письмо. Спасибо. Адрес ты не уточнила, но раз мои письма прибывают по нему, то я считаю, он правильный.
       Я пол-отпуска уже отгулял в доме отдыха: мне предоставили возможность закончить учебный год раньше положенного в июне, а в июле предлагали продолжить отдыхать, с тем чтобы приступить к работе в августе. Но вернувшись из дома отдыха, я вчера застал у мамы твоё письмо и сегодня договорился с директором, чтобы он дал мне отпуск в августе, а в июле я буду работать.
       Приеду в первой половине августа в Пермь. Буду проезжать через Москву. В чём дети нуждаются, что я могу им купить? В Перми может нельзя достать того, что им нужно. Сумма стоимости меня не лимитирует, не стесняйся. Это мой долг помочь им, в чём есть нужда у них. Может тебе что-нибудь нужно достать в Москве?
       Вова.
 
22.07.1975
       Днепропетровская область
       Верхнеднепровск
       дом отдыха «Верхнеднепровский»
       домик № 7 комната 8
       Гельфанду В. Н.
 
       Здравствуй дорогой папуля.
       Извини, что раньше не мог написать тебе письмо.
       Я уже полторы недели живу у Миши. Я им помогаю рыть погреб, а после этого Миша будет у нас, когда дядя Павлик покрасит пол.
       Твоего адреса я не знал и поэтому не мог написать. Как ты живёшь? Как в доме отдыха? Может быть я к тебе приеду.
       Недавно с дядей Павликом и Мишей ездил на дачу к сестре дяди Павлика. От Виталика получил письмо. Это я узнал у мамы, когда заехал к ней на работу. Сегодня напишу ему тоже, так как адрес его знал плохо.
       Мы с мамой в хороших отношениях, сразу же после твоего отъезда она сказала, чтобы я жил дома. Регулярно просматриваю «Днепр вечерний» (эту газету выписывает дядя Павлик), но твоей статьи там нет.
       Я также захожу к бабе Наде. Она передаёт тебе привет. После твоего отъезда я был у неё раз 5 или больше.
       Как там кормят?
       Я устраивался на работу. Был с Мишей на хладокомбинате и хлебном заводе. Ходил на биржу труда, но устроиться не смог. Нигде люди не нужны.
       Скорее приезжай.
       До свидания. Жду ответа.
       Целую. Гена.
 
05.08.1975
       Днепропетровск-99
       Красный Камень 19 кв. 61
       Гельфанду В.
 
       Симеиз
       «Семашко» корп. 4, пал. 32
       Гельфанд
 
       Дорогие Вова, Геннадушка! Здравствуйте!
       Твоё письмо, Вова, получила, спасибо. Вижу дел у тебя куча, но самое главное – сделай зубы. Ведь уже осталось мало времени, а сейчас ты свободен.
       Я считаю, что делаешь очень неправильно, что возишь с собой Гену, он уже взрослый человек, а его возят, как ребёночка. Ведь это связано с большими расходами. Ну вот это моё мнение. Слишком мало он сделал для нас, чтоб его так баловать.
       Я чувствую себя немного лучше, делают два укола в день, один лечебный, а другой с витаминами. Каждое утро хожу на море, почти не загораю, ты же знаешь, что не переношу солнца.
       В столь далёкий путь к Виталику не пускают, лучше я ему пошлю рубчик, персики не дойдут, а остальное посылать нечего. Ему там не плохо, нам спокойней, забирать его не надо и думаю ехать с Геной тоже не надо.
       Как твоя мама, возьми её к нам и пусть живёт у нас, ведь тебе трудно ехать к ней, ночевать, а у нас площади хватает, все удобства.
       С водой плохо в Симеизе. Была в Ялте, Мисхоре на экскурсиях, но стоит страшная жара и днём страшно выходить. Палата хорошая, знакомых не встретила здесь, может в Алупке где-нибудь, так я не знаю.
       Пиши чаще письма, передавай привет всем. Целую крепко-крепко.
       Бэла.
 
12.09.1975
       На собрании у Гены в школе, о нем только и говорят.
       1) Не работают трое - Гельфанд.
       2) Украинский – Кравченко, Гельфанд – мешают.
       3) Биология – Гельфанд, Кравченко, Рогалев.
       4) Химия (сдают) – Гельфанд, Драгов, Кравченко – (мешают).
       5) Математика
       6) Физкультура – зачеты к экзаменам, не пропускать уроков.
       3/IX Гельфанд, Кондрашев, Кравченко, Кудрявцев – не были на уроках. Гельфанд – 2 раза. На следующий день  - без формы, огрызается. Поговорите! Не окончит школу из-за поведения. Педсовет не даст разрешения.
       Правила для учащихся: стрижка.
       Я скрываюсь от учителей – все жалобы на Гену.
       На 1 сентября – куда устроился.
       Помогать, напоминать: этот год для вас решающий.
       Выпуск – фотограф до выпускных экзаменов – до декабря месяца. 8 рублей фотография (по 3 рубля в месяц откладывать) – 27 рублей.
 
       Сорвали урок труда мальчики сегодня (убрать учителя, издеваются над ним): Кравченко и Гельфанд по коридору песни пели на весь коридор. Выгнал их. 2 урока прогуляли, на 15 минут опоздали, пришли, начали крутить детали, сбивать инструмент. Сказал двум: Сухову и Гельфанду 100 раз – склоняли напишу докладную директору.
       Настроили всех мальчиков против учителя (напильник взяли спрятали, он ищет, а они смеются). Сказал - «Буду обыскивать», - «Не имеете права».
       Наглость Гены. Родителям: запретить вести себя по-хамски, извиниться. По школе идти и выть! Надо человеком быть. Вызовут на педсовет.
       Стыдно было сидеть: все на меня смотрели.
 
       Самойленко, Кудрявцев, Кухаренко Тане, Борина мама, Шуков, Бида, Олина мама, родители Жени и Гельфанда папа – я чуть не провалился.
       Смотрите за ребятами, чтоб поздно не ходили. Чтоб занимались – решается судьба.
       (фото – белые рубашки и темные брюки, пиджаки)
 
15.09.1975
       Дома:
       1. Нет холодной воды, слива в туалет: надо выливать из ведра. Я подготовил 2 ведра воды. Пришел – страшная вонь. Ходил по «малой надобности» – не сливал.
       2. [...] в ванной.
       3. Кушал в 10 часов вечера (суббота), оставил газ открытым (плитка потухла, а газ шел!). Ночью я заметил, выключил, проветрил, открыв все двери и окна, побежал к нему, думал, что уже не живой. К счастью он закрыл свою дверь перед сном и открыл окно – газ не прошел, но он сам говорил, что ночью было тяжело дышать.
       4. Пережег звонок: мне назло нажимал кнопку, держал по 10-15 минут.
       5. Потерял ключ и сбил с петель дверь, теперь с трудом закрывается.
       6. Обзывал меня дегенератом, психопатом, бурдюком, мешком с костями, не считая сволочи, заразы, гада - уже стандартных. Но требует: купи пиджак, дорогой спортивный костюм, дай денег и повседневно: ветчина, виноград, консервы, хотя денег нет.
       –    Ты за мой счет купил себе пальто, теперь где хочешь доставай, раз потратил. Не купил бы, было бы чего есть! - нагло заявляет.

05.11.1975
       СОЮЗ СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
       УДОСТОВЕРЕНИЕ К ЮБИЛЕЙНОЙ МЕДАЛИ
       "ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ПОБЕДЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941 - 1945 гг."

       УЧАСТНИКУ ВОЙНЫ

       УДОСТОВЕРЕНИЕ

       Гельфанд Владимир Натанович
       в соответствии с Указом ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
       от 25 апреля 1975 года
       НАГРАЖДЕН ЮБИЛЕЙНОЙ МЕДАЛЬЮ
       "ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ПОБЕДЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941 - 1945 гг."

       От имени ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР МЕДАЛЬ ВРУЧЕНА
       "5" ноября 1975 года
       Красногвардейский райвоенком
       Полковник          Кирсонь /подпись//печать/


   
                                                                                             Гельфанд Лев Соломонович (01.06.1891 – 08.11.1975)
                                                                                                                еврейское кладбище г. Дербент
   
24.11.1975
       БАНК ДЛЯ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ СССР
       г. Москва, Копьевский пер. 3/5
       «24» ноября 1975 г.
       № 44/264-г
 
       берег ВПТ
       23/XII-75 г.
       подпись
 
       г. Днепропетровск 5: ул. Жуковского 41 кв. 12
       НАДЕЖДА ВЛАДИМИРОВНА ГОРОДНЕНСКАЯ (Городынская)
 
       Уведомляем, что на Ваше имя поступил из-за границы денежный перевод в сумме долл. США 7000-00
       Просим сообщить нам, как Вы желаете распорядиться суммой перевода
       а) получить в рублях наличными в учреждении Госбанка по месту Вашего жительства или в Банке для Внешней торговли СССР г. Москва (сокращенно Внешторгбанк СССР). Просим заметить, что пересчет иностранной валюты в рубли осуществляется по официальному курсу Госбанка СССР, ежемесячно публикуемому в газете «Известия».
       б) открыть текущий счет в иностранной валюте [во] Внешторгбанке СССР г. Москва. Просим [за]метить, что на текущем счету могут накапливаться средства для последующей выплаты в рублях наличными или перечисления в В/О «Внешпосылторг» г. Москва. Проценты на средства на текущем счете не начисляются. Для открытия текущего счета во Внешторгбанке СССР Вам следует запросить у нас, а затем выслать в наш адрес специальные заполненные Вами бланки.
       в) перечислить сумму перевода на счет В/О «Внешпосылторг» для приобретения товаров. Просим заметить, что В/О «Внешпосылторг» осуществляет продажу товаров на специальные талоны – сертификаты. Внешторгбанк СССР не занимается продажей и высылкой сертификатов для приобретения товаров, а лишь перечисляет средства на счет В/О «Внешпосылторг» для этой цели. Поэтому все интересующие Вас вопросы, связанные с получением сертификатов и приобретением на них товаров, просим выяснять непосредственно в В/О «Внешпосылторг» по адресу: Москва, Кутузовский проспект, 7/4.
       Ваше заявление Внешторгбанку СССР на перечисление средств в соответствии с вышеуказанными пунктами просим направлять в наш адрес в двух экземплярах.
       Ваша подпись на заявлении о распоряжении средствами, а также на бланках об открытии счета должна быть заверена нотариусом или сельсоветом.
       Для Вашего сведения сообщаем, что с 1 июля 1969 года продажа товаров советским гражданам на иностранную валюту осуществляется только через В/О «Внешпосылторг», в связи с чем перечисление средств специальным магазинам министерств торговли союзных республик прекращено.
       Расписку, подписанную Вами, шлите ВТБ.
 
       С уважением подпись
       Прил. Зл.
       Банк для Внешней Торговли СССР
 
       Прошу пропустить в 14-00 вне очереди
       25.XII.75 подпись
 
       6928-81 ам= 5252-04 руб
       х0,65= 3413.-83 серт


08.12.1975
       г. Днепропетровск
       Массив Красный Камень,
       Дом 19, кв. 61,
       Гельфанду В. Н.
 
       г. Свердловск 620062
       Ленина, 62, корп. 2, кв. 13
       Квирингу В. А.
 
       Здравствуйте, Владимир Натанович!
       Поддался я на Вашу удочку и посылаю ребятам свой отчёт о поездке в Болгарию. А перед тем как заклеить конверт взяло меня сомнение: надо ли, не смешно ли, к чему? Сомнения разрешил так – посылаю Вам, а Вы решите.
       Спасибо за письмо. О плане проведения 90-летия надо думать.
       /подпись/
 
       Уважаемые друзья!
       Вы спрашиваете, как мы провели лето. Можно сказать одним словом – хорошо. Но мы знаем Ваш характер и не будем дразнить этим коротким словом. Вам хорошо известна наша любовь к поездкам по стране во время отдыха. Активный отдых, как говорят врачи. Вот и в этом году мы поехали. Не в Ленинград, Киев, Астрахань – нет. И не в Москву, Днепропетровск, Артёмовск или какой-либо другой город Союза – мы поехали за границу. Даже писать немного страшновато: «За границу!»
       Итак, у нас на руках наш красный серпастый и молоткастый паспорт. Мы в Шереметьевском аэропорту, в самолёте, и вот уже летим.
       Огромный красивый лайнер легко поднял более сотни советских граждан и взял курс на юг. Мы первый раз летим самолётом ТУ-154. Ощущение изумительное. Полёт идёт, «как по маслу», «как в люльке», как в ТУ-154!
       Летим и всё думаем о «загранице». А кругом наши девчата и ребята – в основном, молодёжь. Мы со своим пенсионным возрастом, вроде, немного, лишние. Потом всё забылось. Обычный рейс на Юг нашей Родины.  Пролетели над Украиной. Впереди морская гладь Чёрного моря и никаких границ. Солнце играет на воде миллиардами золотых блёсток – дорожка переливается золотом солнечного сияния. Кругом тишина и покой.
       Посадка. Какое мастерство лётчика! Неожиданно голос из репродуктора: «Наш самолёт приземлился на аэродроме города Варна в Болгарии. С благополучным прибытием!»
       Как? Уже? И какая-то тонкая острая заноза в сердце – «Заграница». Наверно, эта мысль охватила большинство пассажиров. Стало ещё тише.
       Когда же это случилось? Когда мы пересекли границу? Полное недоумение, но надо выходить на «заграничную» землю.
       Идём и ничего. Такая же, как у нас, земля, аэродром, транспортёр с вещами. Какое-то замечание вызвало в памяти японских пассажиров, прибывших в Шереметьево, и мы обратились к одной из девушек: «А помните эту японочку с собачкой в специальном чемодане?» В ответ – хорошая милая улыбка и слова с небольшим акцентом: «Я же не была в Москве. Я Вас встречаю».
       Батюшки! Это же наш гид на Болгарской земле. И опять никакой между нами границы. Встреть её в Москве или в Свердловске, ну разве что подумаешь – южанка, а так, наша советская, такая родная и понятная женщина.
       Нет, граница, наверно, где-нибудь дальшей.
       А утром мы уже купались в море. Не просто в море, а в Чёрном море. И опять это чувство неделимости моря – наше море. Волны, идущие на берег ласкали нас – будто передавали приветы из Одессы, Ялты, Сочи или, в крайнем случае, Батуми. Сама вода пропитана чем-то нашим советским, социалистическим. А как же иначе, ведь она омывает Грузинскую, Российскую, Украинскую и Болгарскую Социалистические Республики.
       И солнце одно. Оно одинаково обогревает все берега Чёрного моря. Наше солнце! Нас поселили в гостинице Вихрен – красавицы Албены, - нового комплекса отдыха для туристов из стран социалистического сектора. Здесь приветствуют всех прибывших, и для всех одинаковое радушие. Болгария рада гостям из ГДР, ЧССР, Польши, России, Украины, из любой республики. «Милости просим!» - говорит Болгария и дарит замечательный отдых.
 
       Албена!
       Что здесь хорошо?
       Вода и воздух, небо чистое.
       Днём солнце очень горячо,
       оно здесь, как огонь – лучистое!
       Албена!
       Что здесь на народ?
       Болгарский говор смешан с русской речью:
       здесь каждый каждого поймёт,
       не придают значения наречью.
 
       Ходим и думаем: Где мы? На юге своей страны? За границей? А ответа всё нет и нет.
       Прошло пять дней. Пролетело. Всё время на золотом пляже Чёрного моря. Под палящими лучами солнца. В замечательных, оригинальнейшей архитектуры отелях. А ощущение всё то же:
 
       В Албене я не гость.
       Я дома!
       Вот так же в Сочи приезжал.
       Ты мне Албена – так знакома,
       Как будто за границей не бывал.
 
       Может быть, нас кто-нибудь и осудит за такой оборот речи, но что поделаешь. В Союзе есть такая поговорка: «Чувствуйте себя, как дома». Вот так мы и чувствовали себя в Албене. Нам очень понравилось – как дома!
       Настало время прощаться. Около гостиницы стоит шикарный автобус Балкантуриста. На месте гида приятный молодой человек: - Ваньчо, переднее стекло загораживает широкая спина шофера – Коко.
       Прощаемся с Альбеной и в путь.
       С разбега проскакиваем Варну, Велико Тырново. Правда, успели кое-что посмотреть и узнать. Оказывается, Варна в переводе – Одесса, а это, в свою очередь, в переводе – «Город на берегу». Действительно на рейде видны морские корабли, а на берегу пляж, аквариум, бульвар, город. Зелени в Варне очень много. Красивый город!
       Осмотрели и Велико Тырново – одна из первых столиц Болгарии! Город с большим и интересным прошлым. Бывший центр на холме Царевец опоясан высокой каменной стеной с бойницами, площадками для осмотра, башнями – казематами. И река, красавица Янты, как ни странно, с трёх сторон (!) омывает холм. Сильно укреплённая крепость! Враги так и не смогли её взять приступом, вошли подкупом. Предатель открыл одни из тайных ворот. Враги под покровом тёмной ночи просочились в крепость и уничтожили его храбрых защитников.
       Предание гласит, что все пали, кроме руководившего защитой верховного церковнослужителя. Когда палач занёс топор над головой вождя, рука его окаменела. Не смог враг отсечь голову свободолюбивого болгарина. До сих пор в Софии и других городах имя его носят улицы.
       Теперь Велико Тырново раскинулось на всех холмах, а здесь – музейное царство истории. Как никогда, именно здесь на тысячелетних камнях чувствуешь, что люди, бережно относящиеся к прошлому, любят настоящее и умеют мечтать о будущем.
       Ваньчо даёт команду: «По машинам!» И снова в путь. В Габрово.
       Чудесный город. О нём так много написано на всех языках мира, что трудно сказать что-нибудь своё. Хорош памятник кузнецу, основавшему город под мощным габром на берегу реки. Так и остался город до наших дней – кузницей, индустриальным центром социалистической Болгарии.
       Конечно, нам всем очень хотелось посмотреть на бесхвостых габровских котов. Уехали мы разочарованные – все коты и кошки, которых мы видели, гордо несли свои хвосты. Только на значках габровский кот был с отрубленным хвостом. Эмблема города явно не соответствовала действительности.
       Из Габрово машина повезла нас вверх, на перевал, где все группы
 
       Торжественно, тихо поднялись на Шипку.
       Подумать – прошли мы две тыщи шагов!
       И там пред Богиней, сорвав с себя шапку,
       стояли над гробом погибших бойцов.
 
       Подняв воротник и поникнув главою,
       над гробом стоят: наш солдат и болгар!
       И кажется нам, всё готово здесь к бою
       за мир и свободу, за счастье болгар!
 
       Мы вышли из мавзолея в каком-то молчаливо-торжественном настроении. Перед нами на фоне голубого неба на одной из вершин чётко вырисовывается огромный простой крест на братской могиле, в которой спят вечным сном русские воины и болгары-ополченцы. Нет между ними разницы. Нет границы!
       Так было и в дни очищения Болгарии от фашистской нечисти. Так будет всегда! Здесь на Шипке очень хорошо чувствуешь глубину слов: «Дружба на века!»
       В 1977 году будет 100 лет со дня битвы на перевале.
 
       У гроба цветы и поныне не вянут.
       Они говорят о народной любви.
       Пройдёт много лет –
       наши внуки здесь встанут
       и в память героев положат цветы!
 
       Мы уверены – положат! Дружба на века!
       Но мы туристы. Нам надо ещё многое успеть.
       Опять Коко разворачивает машину и, как пилот пикировщика, бросает её вниз по ленте серпантина:
 
       Рычит машина на поворотах,
       в руках шофёра наша судьба.
       А он забыл в своих заботах,
       что нас швыряет «туда-сюда».
 
       Туристы дали дороге имя –
       целая фраза! В пути твердят:
       «Я обниму тебя, потом ты меня»,
       тому, с кем рядом сейчас сидят.
 
       Но вот в долине мы,
       Гора кончается.
       Дорога ровная – не шелохнёт.
       А пара нежная всё обнимается,
       им не до нас – душа поёт!
 
       А дорога, действительно, стала, как скатерть. Мы въехали в долину Роз. Жаль, что розы уже отдали болгарским женщинам свои чудесные благоухающие лепестки. Болгария – рекордсмен по производству розового масла.
       И вдруг автобус наполнился каким-то незнакомым ароматом. Мы ехали мимо светло-фиолетового поля: - «Лаванда», - пояснил Ваньчо. Вот тут мы и подумали: «Какой же аромат почувствовали бы мы, если бы проезжали розовые поля в период цветения роз». Индустрия запахов!
       Пловдив! Город расположен у подножия трёх холмов. С одной из них на город, на всю Болгарию смотрит Алёша.
       Мы поднимаемся к нашему земляку.
 
       Считайте – посчастливилось всем нам,
       В Болгарии мы встретили Алёшу!
       Его живое сердце бьётся там,
       откуда мы несём туристов ношу.
 
       Черты его нам так знакомы,
       Как-будто видели вчера,
       ещё не покидая дома,
       среди парней из нашего двора.
 
       Здесь он стоит на страже мира –
       Навечно замер часовым!
       Цветы к ногам народного кумира!
       Уралец, стал он всем родным.
 
       -  И я подумала, что это наш парень, - сказала одна из девушек нашей группы. Как хорошо, что он с Урала. Конечно нет! С тем и ушли.
       Между прочим, побывайте здесь, так думают все: и сибиряки, и украинцы, и дальневосточники, и мурманцы. Буквально все!
       Так думают и болгары! Наш парень! С нашего двора!
       Недаром молодожёны Пловдива идут на вершину к Алёше, прося благословления на счастливую жизнь.
       Недаром студенты после экзаменов поднимаются на холм и делятся с Алёшей своими радостями.
 
       Любовь болгар здесь выражена в камне,
       К тем, кто помог, погибнув сам!
 
       Наш гид сказал, что Болгария побила рекорд по количеству памятников русскому народу – Алёша венец всем памятникам Болгарии!
       По замечательным улицам и паркам Пловдива можно было бы ходить много дней. Но у нас оставалось совсем мало времени, а впереди была ещё О Пловдиве можно говорить весь вечер, но у нас впереди ещё дорога в горы. Мы отдохнули:
 
       Нельзя сказать, что плохо жили:
       в гостиницах нам номер на двоих,
       в автобусе по всей стране возили –
       автобус-люкс, шофёр не тих, не лих.
 
       Ни разу нас не укачало,
       Никто из нас ни разу не отстал.
       В автобусе мы пели, и не мало,
       любуясь прелестью долин, лесов и скал.
 
       Запомнили Вихрен-Албену,
       Узнали Шумен, Габрово, Пловдив.
       Пришло Пампорово, всему на смену,
       Нас тишиной и лесом наградив.
 
       Итак, мы на высоте 1600 метров! Воздух прелестный!
       Гостиница «Рожен» очаровательная, своеобразный шалаш, отделанный свежевыструганными досками. А вокруг ёлки!
 
       Вот это ели!
       Вот это ёлки!
       Вот это воздух: кусай и ешь!
       Вот это горы!
       Ах, «ёлки-палки»,
       пробили в небе такую брешь.
 
       А эти тучи, что скрыли солнце,
       а эти ночи – какая тьма!
       Сидим довольные, глядим в оконце,
       И днём и ночью здесь тишина.
 
       Пампорово – будущий центр самого большого комплекса высокогорного летнего и зимнего отдыха «Орфей». Предание говорит, что знаменитый певец древности бродит здесь, оглашая окрестности прелестными звуками. Мы верим. Здесь так хорошо, что не хочешь, а запоёшь!
       Надолго мы запомним прелесть отеля «Рожен». Что такое «рожен»? Не знаем. Наверно – «Прелесть».
       Действительно, в Пампорово было как дома. Мы даже начали скучать о внучке. Поделились мнениями с попутчиками – то же самое. Именно о внучках. Может быть это произошло потому, что нам было уж очень хорошо. И как было бы хорошо им: Витусям, Людам, Серёжам и другим мальчикам и девочкам из далёкого Свердловска, Северска, Нижнего Тагила.
 
       О внучках скучаем. Что с ними?
       Не знаем.
       Вторую неделю как из дома мы.
       Мы здесь отдыхаем и их вспоминаем,
       лелея любимые нами черты.
 
       Как было бы здорово, в одном из отелей,
       нам встретиться с ними и можно обнять!
       Так в сказках бывает.
       Но неужели,
       нам, взрослым, нельзя уже в сказки играть?!
 
       К сожалению нельзя. Но как бы в унисон настроению вечером, после ужина объявили: - «Завтра держим путь на Софию». Всем существом своим мы поняли – едем в сторону дома.
       Как в гостях ни хорошо, а дома лучше! Пожалуй, впервые всех разом потянуло на Урал. Как нельзя кстати оказались подспудно созревшие стихи: «Хочу домой!»
 
       Время бежит. Мысли летят.
       Всё чаще о доме мечты.
       Хочется видеть Свердловск…
       и ребят.
       Домашней хотим маяты!
 
       Здорово нас кормят: вкусно и сытно.
       Едим с удовольствием, по ……
       Всё чаще мечтаем о хлебе сытном,
       Макая его в молоко.
 
       А дальше пошли выкрики и предложения:
 
       Хотим борща!
       Отварной картошки!
       Кусочек селёдки хотим!
       В жару хотим тарелку окрошки!
       Домашней еды хотим!
 
       Вот когда вырвалась наружу разница во вкусах, скрытая до поры, до времени интересом познания.
 
       От братской устали мы кулинарии,
       Хоть каждое блюдо имело успех.
       Поверьте, что нас хорошо в Болгарии кормили,
       Но там, на Урале – нам лучше всех!!!
 
       Итак, мы погрузились. Проверили паспорта. Сели в автобус и распрощались с ёлками. Они остались стоять в своей строгой 30-40 метровой красоте, одетые в густую, темнозелёную хвою.
       В Софии всё прошло, как в калейдоскопе. Поселились в отеле «Горная баня». С утра экскурсия в Военно-исторический музей, с нашей «Катюшей» во дворе. Фотографии, скульптуры, картины – запомнился партизанский вожак в борьбе с турками. Поп с огромным крестом на груди, револьвером на бедре и вскинутом над головой: «Вперёд!». Честное слово, и сейчас слышно, как он поднимает народ на борьбу за свободу […] знамёна стран Варшавского договора, как символ борьбы за мир на земле. В заключении речь Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева на болгарской земле.
       Памятники, обелиски, церкви.
       Два слова о церквях. Может быть потому, что само название столицы произошло от церкви «Святая София», сохранившейся до сих пор, а может быть потому, что в Болгарии много церквей и все они действующие.
       А скорей всего потому, что церкви в Болгарии перестали нести своё основное назначение – «опиума для народа» и превратились в храмы-памятники: мечети «Имарет Джамия» и «Джумая Джамия» в Пловдиве дают яркое представление о болгарской архитектуре времён турецкого владычества: храм на окраине села Шипка и [имени] Александра Невского в столице, воздвигнутые на средства собранные у народа в честь русского народа – народа освободителя, поражают своей величавой простотой. и единством с окружающей природой.
       Все церкви в Болгарии открыты для осмотра, как музейные экспонаты.
       В конце пути выход из автобуса прошёл как-то необыкновенно – всем раздали цветы. Перед нами открылась обширная площадь Свободы. В глубине площади на строгом высоком постаменте три фигуры: болгарская мать с ребёнком на руках, болгарин-труженик и советский воин, возвещающий победу над фашизмом.
       Молча кладём к подножью памятника цветы. Здесь круглый год свежие цветы! И мы рады, что получили возможность, приследить свои цветы к цветам друзей.
       Маршрут туристического пути окончен.
       В нашем распоряжении оставалось пять часов свободного времени. Улицы Софии, магазины. Оказывается, остались ещё левы и стотинки. Странно, но факт. Мы, к сожалению, не смогли выполнить наказа детей – покупать вещи в Болгарии только на себя: в Болгарии, оказывается, нет костюмов больше пятидесятого размера, а у нас (увы!) 54-56 на любого. Были даже в магазине «Гигант». Пришлось покупать подарки детям и внукам. И знаете, они не ругались, не удивлялись – с удовольствием приняли подарки.
       Поздно вечером через весь освещённый огнями город мы ехали на новый вокзал, построенный болгарами с помощью специалистов Советского Союза. Никаких границ в этом трудовом союзе не было. И всё же наступило время возвращаться из «заграницы».
 
       Жемчужина Болгарии – София!
       Конечный путь туристского пути.
       А впереди нас ждёт Россия!
       Как всё же хорошо домой идти.
 
       Если бы Вы слышали, какое громкое, дружное, от сердца идущее «Ура!» раздалось в вагоне скорого поезда «София-Москва», когда мимо окон проплывал герб Союза Советских Социалистических Республик.
       Вот и всё. Заграничный туризм Наш поход по Болгарии закончен. Всю жизнь мы не забудем эту поездку к друзьям, где мы всё время чувствовали себя, как дома.
 
       август, 1975 г. город Свердловск.
       КВИРИНГИ                 /подписи/
 
       Здравствуйте, уважаемые друзья!
       Я с удовольствием прочитал в Вашей «Вечерке» статью о Вашей работе к 100-летию замечательного большевика И. В. Бабушкина. Он стоял у истоков большевизма в Екатеринославе и заслуживает вечной Памяти. Я был около его домика на Чечеловке. К сожалению мне редко удаётся посещать Ваш замечательный город, но надеюсь все-же выбраться и посмотреть Ваш музей.
       Этим летом мы с женой ездили отдыхать в Болгарию. Побывали на морском берегу, в горах, в столице – Софии. Нам очень понравилась страна – «хороша страна Болгария!»
       На работе меня попросили рассказать о поездке. Хотелось как можно теплее сказать о дружественной стране, в которой мы чувствовали себя как дома. Чтобы быть кратким я подобрал материал и напечатал отчёт на машинке – один экземпляр посылаю Вам. Может быть и из Вас кто был в Болгарии, а может быть будет – интересно почитать Ваши впечатления.  Это замечательно, что в мире установилась такая атмосфера – дружественная, миролюбивая атмосфера, которая позволяет ездить народам друг другу в гости.
       Кстати, не только за границу, но и внутри Союза – вот, например, в Свердловск! Приезжайте, гостем будете! А пока, с Новым годом!
       /подпись/
   
   
   
   
    
 
 
1946 1947 1948 1949 1950 1951 1952 1953 1954 1955 1956 1957 1958 1959 1960 1961 1962 1963 1964 1965 1966 1967 1968 1969 1970 1971 1972 1973 1974 1975 1976 1977 1978 1979 1980 1981 1982 1983