Page 165 - Владимир Гельфанд, письма. 1941-1946

Тургенева, Казанцева «Пылающий остров» - фантастический роман, очень

увлекательный, Немировича – Данченко, и уже менее интересные книги Генри, еще
очень оригинальный писатель.

Нигде не бываю, никуда не хожу, так как вечером страшно и так намерзнешься за
целый день, что ничего не хочешь. Возможно, поэтому, что нет настоящей комнаты […]
я считаю, или хорошая и интересная компания, или совсем ничего не нужно. Вообще

мои взгляды на жизнь очень изменились. Я разочарована в людях, и вряд ли найду то,
что нужно, чего ищу.
Лена перешла в мединститут. Очень сейчас занята, так как пропустила полгода.

Ведь она же занималась вместе со мной. […]
[…] сама виновата, такое у меня создалось мнение после приезда дяди Люси.
Написала бы тебе больше, но коптилка сильно коптит и действует на мои

«поломанные» нервы, к тому же, девочки учат английский и мешают сосредоточиться.
Привет от дяди Люси, мамы и девочек.

Целую. Оля.
Как бы хотелось поговорить с тобой о многом, чего на бумаге не напишешь. Вышли
мне такую же фотографию, какую ты уже мне высылал. Она мне нравится, но твоя

мама меня ограбила, забрала твои все фотографии. Она говорит, что хочет сделать
портреты, но я ей не разрешала. А, что говорить...

22.12.1944
Полевая почта 911555-Ф
Просмотрено Военной Цензурой 31626

Здравствуй, дорогой Вовочка!
Вчера получила твою открытку, в которой ты меня упрекнул в том, что я задаюсь. Не

знаю, с чего ты сделал такие выводы. Ты никак не можешь понять нашей жизни,
поэтому ты обвиняешь меня и моих подруг. Ведь ты пойми, что я Надю безумно
люблю, но я ее не вижу по 2 месяца, хотя мы живем близко друг от друга, а когда

учились, то были неразлучными. На что уходит время – право не знаю. Кроме чтения
ничего полезного не делаю. А времени нет. Хожу в институт, с института в столовую, и

так проходят дни. У меня буквально пропал 44 год. Этот год разочарований, год
ужасной борьбы – моральной. Я сейчас все больше разочаровываюсь в людях, а как это
тяжело. Я мечтала о настоящих дружеских взаимоотношениях, о честности, а в жизни

гадость и грязь меня окружают. Я их совершенно не осуждаю, им легче, чем мне, но не
могу встать на такой путь. Я не могу сказать то, чего не чувствую, во что не верю, а за
это у меня много врагов, вернее, людей, которые боятся меня, но за глаза не прочь

устроить пакость.
Ничего хорошего нет в жизни, чем бы можно было поделиться, а поэтому лучше не
писать, вот я и сейчас просто выдавливаю из себя эти строчки, не потому, что мне не о