Page 52 - Дневник - 1942 год...

Сане, два папе, два тете Ане, два Оле, одно Майе Б.
Вчера приняли кандидатом в члены ВКП(б). Политрук славный человек. Хорошо
отнесся ко мне, поддерживал во время приема. В моей боевой характеристике он
написал, что я уничтожил 90 немецких солдат и автомашину с солдатами противника.
Сейчас новый командир послал всех за бревнами для накрытия будущего
блиндажа. Я остался, отговорившись тем, что дежурил.
Вчера получил письмо от Майи Белокопытовой. Ответил ей двумя открытками.
Сегодня отправил маме 700 рублей. Сейчас совсем темно. Мне надо идти на пост.

22.10.1942
Теперь я третий номер в расчете. Было так: однажды, при проверке знаний
миномета у личного состава нашего взвода, я не ответил на один вопрос. Все бойцы,
которые были у меня в расчете ответили на отлично, а я ведь их обучал. Старший
сержант стал говорить, что я не работаю с расчетом и что заставляю заниматься с
бойцами Ягупова.
К вечеру всех командиров собрали и командир взвода объявил, что я отстраняюсь
от командования расчетом, а на мое место ставится сержант Абдулкадыров, который
был самым отстающим в расчете Лайко. Потом меня перевели к Лайко. А на другой
день политрук сказал, что я назначаюсь замполитом. Я страшно обрадовался, хотя
политрук сказал, что должность политрука отменяется и, следовательно, непрочна
теперь и должность замполита. Не сегодня–завтра и ее могут отменить, если не
переименуют ее.
Но вскоре я убедился, что любая должность без прав и звания ровно ничего не
значит.
Теперь я ежедневно стою на посту по три часа, а сегодня даже четыре с
половиной, так как дежурный проспал и не сменил вовремя часовых. Дежурным был
Лайко.
В расчете меня называют Гельфандом, а Храмошин, издеваясь надо мной, зло
везде и всюду старается унизить мой авторитет и меня самого.
Плохо стало мне теперь. Книги мои Лайко рвет как хочет и жжет на огне, вещи
выбрасывает и пр. Даже то, что я под голову положил - материалы, часто
необходимые для бесед и читок - тоже подверглось уничтожению частью. Теперь я сам
себе не хозяин и у меня прибавилось начальства и все бойцы стали ко мне относиться
без уважения, как раньше.
Так, сегодня, например, я проводил читку. Один из бойцов по фамилии
Байрамашвили, несколько раз подымался во время пауз и нетерпеливо спрашивал
«это все?» - собираясь уходить. Я сказал ему, что скажу когда закончу, но это не
помешало ему повторять свои фокусы. Тогда я сказал, что после беседы все уйдут, а
он останется и я с ним прочту всю газету от начала до конца. Приказания моего он не
выполнил и когда все ушли, он вышел тоже. Я сказал, чтоб он доложил командиру
роты, что он не выполнил моего приказания, но и этого он не сделал. Тогда я доложил
старшему сержанту Скоробогатому об этом бойце. Он, Скоробогатов, командир
расчета, где Байрамашвили служит третьим номером. Тут же присутствовал лейтенант,
который взъерепенился, почему я не послал Байрамашвили к нему, а сразу к
командиру роты, и – отменил мой приказ. Вот оно как!
Писем стал я получать много. Получил за время пребывания в этой дивизии два
письма от тети Ани, четыре от Оли, два от мамы, одно от папы и одно от Майи Б. Майе
отвтеил двумя открытками, Оле тоже несколькими письмами, много написал маме и