Page 53 - Дневник - 1942 год...

папе.

Пришлось мне раз подежурить на кухне в хозвзводе, как замполиту. Там не знали,
конечно, о моем положении и отнеслись ко мне хорошо. Капитан хозвзвода угостил
меня отличной кашей с маслом, которую варили для него и для старшин. В этот день я
наелся хорошо и сытно и отдохнул от ежедневных постов, которые теперь мне
приходится отбывать.
К великому моему сожалению, минометного батальона теперь уже не существует.
Его разбили по стрелковым батальонам, а вместе с ним и хозвзвод. Теперь мы в
составе второго стрелкового батальона и получаем пищу оттуда.
Сейчас думаю ответить Майе Б. и написать родным по письму, а то уже темнеет.
Боевые листки у меня выходят очень редко, что является предметом придирок
Храмошина.
Только что был политрук и сказал, что меня хотят поставить командиром расчета
в третьем взводе. Это облегчит условия моей работы.

23.10.1942
Эту ночь заставили меня наблюдать за работами по отрывке наблюдательного
пункта и ходов сообщений. Спать ночью не пришлось. А вчера тоже целый день копал,
в то время как бойцы расчета нашего во главе с командиром и ночью спали (даже на
часах не стояли) и днем вчера не работали. Теперь у меня одним командиром больше
и тот посылает меня и четвертый номер бойца куда ни требуется на работу потяжелей
человк.

Сегодня впервые в жизни пил водку, сразу двести грамм ухлопал. Закусил
последним кусочком хлеба, так что целый день без хлеба я. Водка немного вскружила
голову, но пьян я не был, хотя политрук с лейтенантом смеялись, говорили, что
больше пятидесяти грамм они мне не дадут (они не знали, что я двойную норму
выпил).
В роте теперь у нас три взвода 82, третий взвод 50 мм. минометов передали
стрелкам. Младшего лейтенанта Кизарева тоже туда отправили, а сюда опять прислали
Голикова.
Ночью я походил по передовой, забрался было на позиции противника. Дошел
туда, вижу – трупы румын.

02.11.1942
«Сталинский воин»
№ 252 2 ноября 1942 г.

Комсомольцы одной роты

Растянувшись на песчаном полу землянки, комсомолец Владимир Гельфанд
старательно выводил на листе бумаги последнюю букву кутузовского приказа –
«Стоять насмерть!»

День клонился к концу, и в блиндаже стоял полумрак. Редактор торопился
выпустить «Боевой листок» засветло, так как завтра с рассветом ожидалось
наступление противника.
- Ну что, написал? – обратился Гельфанд к вошедшему агитатору Горшкову.
- Написать-то написал, да не то, что ты хотел. Видишь ли, Володя, о сбережении