Page 9 - Дневник - 1942 год...

01.06.1942
Новороссийск. На товарной […]
Сегодня выезд. Куда - не сказано, но поездом на Север.
Вчера меня выделили в наряд посыльным в штабе батальона. Вернее, позавчера
вечером. Но только со вчерашнего дня мне пришлось фактически побегать. До этого я
отдыхал, как говорится, душой и телом, всецело отдался любимому делу - писанине.
Написал стихотворение «Миномет», письмо, и вел записи в дневнике. Только
часов в 12 меня стали посылать сначала в хозвзвод, потом в третью роту, потом в штаб
УРА и, наконец, на поле.
В штабе УРА мне дали письмо, лично предназначенное командиру батальона. Я
передал ему письмо. Через час-полтора он пришел в штаб и приказал передать во все
роты, чтоб комиссары и командиры рот и батарей явились к нему, занятия прекратив и
разместив роты по квартирам.
Меня послали в расположение нашей и третьей роты. Я передал приказ комиссару
нашему. Командир роты тоже присутствовал здесь и обе роты начали строиться.
Второй и четвертой ротам сообщили другие. Вскоре все командиры и комиссары рот
собрались у комбата, который зачитал приказ, который я, единственный человек из
рядовых, за исключением разве что часового, слышал, но о котором не хочу
распространяться на страницах дневника, ибо это не интересно и в этом нет особой
надобности. Многое из этого приказа нам огласили потом на собрании младших
командиров, на комсомольско-партийном собрании, комсомольском собрании
и собрании комсоргов. На всех этих собраниях мне надо было присутствовать. Нас
призывали к бдительности, организованности и дисциплине.

После зачтения комбатом этого приказа старшее командование разошлось.
Дежурного и его помощника приказали снять. Меня оставили. Я стал просить смены,
так как здорово набегался. Тогда один старший лейтенант приказал заменить меня
другим человеком с нашего взвода. Так закончился мой наряд и я стал готовиться к
отъезду.

Вечером в поезде. Сегодня комиссар сообщил нам наше направление –
Харьковское!
Взялся за боевой листок. Передовицу и стих написал, статьи собрал. Остается
переписать в газету. Темнеет и трясет в вагоне - условия трудные для писания.
Отложу.

02.06.1942
Едем, едем – хорошо ехать! Только теснота необычная. Жутко сказать – целая
рота размещена в одном вагоне. Люди здесь разные. Есть длбрые, а есть злые, много
грубых, некультурных, но попадаются и грамотные и вежливые.
Больше всех из всего командного состава мне нравится комиссар. Он всегда
подтянутый, волевой. Глядя на него и сам становишься взрослее, серьезнее. Глядишь
иногда на него и не верится тебе, что действительно может жить среди нас и в наших
условиях такой человек. Он, может меньше меня, учился (читает, например, он хуже
меня) меньше меня знаком с литературой, а в некоторых случаях и с политикой (он
говорит, что Прага находится в Австрии), однако если б я еще сто лет учился, я не
умел бы быть таким подтянутым и дисциплинированным, как он. Наш комиссар
образец среди всех, встречавшихся мне политработников.