Page 48 - Дневник - 1945 год...

Герой Советского Союза!
Убедительно прошу Вас выслушать меня до конца и вникнуть во все
обстоятельства моего дела (вопроса).
Три с половиной года сражаюсь я на фронтах отечественной войны, участвовал в
Сталинградской битве, был в окружении под Харьковом и с группой бойцов после
месяца ужасных лишений, переживаний, вырвался из лап врага. Прошел с боями
через всю Украину, воевал в Бессарабии и уже в Польше, очутившись в 301 сд,
участвовал вместе с дивизией в боях на реках Висла, Одер, всех плацдармов на
левобережье и правобережье реки неотлучно находился на передней линии фронта.
В период боев за Берлин я был отозван оперативным отделом дивизии,
поручившим мне ведение «Журнала боевых действий», который к настоящему дню
закончил и снова ухожу в свою часть – 1052 сп.
И вот сегодня, в канун возвращения, меня вновь и вновь заставляет терзаться
думами и тяжело переживать горькую, как ни одна пилюля в мире, обиду, вынесенную
мной из стольких боев и так омрачившую для меня дни Победы, мучительная мысль о
несправедливости людей.
За время пребывания на фронте имел заражение крови, панариций, которые так
тщетно и безуспешно пытались оторвать меня от жизни. Во всех случаях, за
исключением ранения, я продолжал оставаться в строю, не смотря на освобождение и
требование врачей оставить на время передний край.
В 1942 году был принят в ряды ВКП(б) в боях под Сталинградом. В боевой
характеристике и рекомендациях коммунистов, помимо отзывов обо мне, было указано
о том, что лично мною уничтожено 90 гитлеровцев. Фронтовая газета «Сталинский
воин» в большой статье о комсомольской организации моей роты (сохранившейся у
меня и по сегодня)*** писала: «120 гитлеровцев уничтожил сегодня расчет
Гельфанда».
Ветераны всех частей, в которых я служил и сражался прежде, хорошо знают
меня в боях и при случае могут подтвердить сказанное мною выше. В газетах, на
партсобраниях и партактивах неоднократно упоминалось о моей боевой и
политической работе и ни разу за всю мою жизнь на фронте ни один человек не видел
чтобы я в любом бою прятал голову, трусил или уклонялся от битвы.
Здесь, участвуя во всех боях дивизии от Вислы до Одера и на плацдармах, я был
все время со своими товарищами по оружию, активно участвовал в прорыве на реке
Висла, в боях на реке Пилица, форсировании Одера и в удержании плацдарма на нем
3 числа. В бою 12 числа, когда наступила весьма критическая минута, я не сидел в
подвале, не прятался за укрытиями, а все помыслы свои, всю энергию потребил для
отражения вражеских контратак и руководил не только своей минбатареей, но и
стрелковой и пулеметной, организовал доставку боеприпасов к воротам здания, возле
которого мы оборонялись, сам подносил патроны и гранаты, выявлял струсивших
отдельных бойцов, прятавшихся за спинами раненых товарищей, выгонял их на
оборону. Когда группа раненых офицеров побежала днем в тыл, чуть было не
возникла паника – кто-то крикнул: «Пехота драпает!», - тогда я немедленно пресек
панику – обнаружить паникера не удалось.
Немало сделал я для успокоения раненных, которым тяжелые переживания могли
стоить жизни. Живы сейчас участники этих боев. Их мало, но они есть во всех
подразделениях. Видел меня в боях майор Лаптев, находящийся в 1954 сп, старший
сержант Лаврентьев – 2 сб 1052 сп, капитан Мусаев – комбат 3 сб того же полка,
лейтенант-артиллерист Турсункулов и многие другие.
После боев за Одер, когда дивизия вышла во второй эшелон, я выяснил, что
дважды был представлен к правительственной награде – один раз комбатом майором
Бойцовым, другой раз - его заместителем по строевой части капитаном Костюченко.
Однако, не смотря на то, что к настоящему времени во всем батальоне нет ни одного
участника боев от Вислы до Одера не получившего правительственной награды, мой
наградной материал куда-то бесследно исчез и видимо не возобновлялся больше, не
смотря на уверения начальника строевого отдела полка старшего лейтенанта Тедеева,