Page 87 - Дневник - 1945 год...

сколько самых разнообразных, самых свежих и самых неожиданных впечатлений
вынес я из своего внеочередного рейса по уже знакомым и проторенным местам-
дорогам. Не передать! Но попробую.
Темно и сонливо повсюду – и в комнате, и на дворе. До двух часов ночи не спал
накануне, – перекладывал. И теперь так не хотелось подыматься, идти навстречу этой
серой холодной неизвестности. Телу хотелось тепла и отдыха, уму – пытливому,
неспокойному и тревожному – впечатлений.
Машина уже стояла во дворе завода (орудийного), где сейчас живу и работаю.
Шофер устал ждать, и пока я одевался, отчаянно гудел сигналом, не щадя
аккумулятора.

05.11.1945

Я сильно пьян. Все здесь перепили. С моей затеей получилась крупная
неприятность. Я не умел удержать в груди черную тайну своего преступления и
выложил откровенно майору Корнееву. Он передал командиру базы, и дело зашло
слишком далеко.
Зачем я участвовал, ковырялся в болоте этом? Но ведь и предать-то старшего
лейтенанта нельзя было. Он бы опозорил мою часть. Я должен был его выручить,
пусть я наравне с ним теперь виновен. А болтать лишнее – это ли не глупости?! Я
тогда еще не выпил, когда проболтался.
Комбазы и его зам. – очень справедливые и умные люди. Они, если тоже хотят
погулять и повеселиться, но только за счет своих собственных денег. А мы-то, дураки,
на мелочи размениваемся.
Так своей откровенностью я потерял авторитет у начальства.
Если бы я сидел – я бы написал больше, но рука трусится от трамвая [...]

06.11.1945
Хейликензее.
Праздничные дни, подготовка к ним в особенности сильно попортили мою
репутацию в глазах начальства.
Началось с военторга. Начальник АХЧ никак не мог прикрепить к нему свое
хозяйство. А ведь нужно было – особенно к праздникам. Тогда он попросил меня
вместе с ним съездить, попросить:
- Ты еврей и майор тоже еврей, тебе с ним легче договориться.
На самом деле совсем напротив. Судьба и злосчастная природа лишили меня
красноречия. И обычно все мероприятия, в которых мне случается участвовать,
непременно не имеют успеха. Но в данном случае мне повезло. Нам посоветовали
ехать в Потсдам за получением разрешения на прикрепление к военторгу, без
которого все труды и старания бесполезны.
Перспектива замечательная. Я намекнул о своем желании съездить в главное
управление торговли. Старший лейтенант Юрченко, так именуется начальник АХЧ, с
радостью подхватил эту мысль, передал начальнику. И вот опять я получил
командировку, хлеб на дорогу, и, захватив с собой привычный маленький чемоданчик
и плащ, поднялся в кабину автомашины.
В 7 утра выехал, в 12 был в Потсдаме. Все на попутных автомашинах. По дороге-
шоссе длинной вереницей тянулись красные узкотелые автобусы, до отказа груженые
детьми. Я насчитал машин пятьдесят. Было интересно знать, куда и зачем едут дети на
английских машинах, и когда у моста случилась «пробка» - подошел,