Page 39 - Дневник - 1942 год...

Узнал свой адрес, сейчас письма буду писать. По дороге сюда из пересыльного
пункта написал два письма - маме и в Ессентуки.

15.08.1942, приблизительно.
[…] разговор. Но я ничего ему не ответил.
Пока он был командиром взвода, он еще не особенно старался навредить мне, ибо
занимаемая должность для старшины была высокая и ему льстило, что он может быть
на одном счету с лейтенантами. Но как только пришел новый лейтенант - он стал
помкомвзводом. Да, стал занимать должность, которую занимал сержант или старший
сержант. Это страшно задело его старшинское самолюбие и он в действительности
почувствовал себя министром без портфеля. С этих пор он не давал мне жить, задавая
мне всякие путанные вопросы, которые наводили нередко на споры. Портфель,
равный по значимости старшинскому с одинаковым окладом, заставлял его идти на
всякие ухищрения, дабы сбить меня с толку, заставить сказать то, чего не нужно.
Так он говорил мне, например: «Тебе комиссар батальона приказал раздавать нам
газеты. Почему ты их не приносишь?» Я отвечал, что без политрука не имею права
этого делать.

- Но приказ-то тебе был дан?! – говорил он мне в надежде, что я самовольно
возьму у политрука газеты, тем самым вызвав его недовольство на себя.
Много еще подобных вопросов задавал он мне всякий раз, когда приходил я в
окоп. И мне было даже неприятно туда ходить. И, наконец, позавчера это ему удалось
и так крепко удалось, что он никогда об этом не мечтал, что так быстро
удовлетворятся его желания. И все это получилось по моей глупости и
необдуманности.
Политрук мне приказал совместно с новым комсоргом заполнить анкеты на
желающих вступить в комсомол, собрать рекомендации от комсомольцев и
коммунистов и анкеты затем отнести секретарю комсомольской организации полка.
Я беседовал с многими из вступающих, смотрел их работу, узнавал биографии и
настроения и несмотря на непродолжительность моего пребывания с ними нашел
нужным дать двоим бойцам рекомендации.
Лейтенант Голиков рекомендовал в комсомол своего бойца, а два бойца с третьего
взвода никак не могли получить рекомендации, ибо Зиновкин медлил с этим.
В прошлый раз он говорил, что поручится за Акльбекова - даст ему
рекомендацию, ибо тот подходит не формально (как я) […] к этому вопросу и требует
ознакомить его с уставом.
14 числа, когда я пришел во взвод, он стал говорить совсем иное: он не может
поручиться за Акльбекова, ибо чувствует, что тот не особенно стремится быть
комсомольцем. В чем выражается это предчувствие его, он мне так и не сказал, но
заявил потом, что не может ручаться за человека, которого не видел в бою. А вдруг
тот окажется предателем, может сдастся в плен, а может и струсит? Значит,
ответственность падет на него, Зиновкина, давшего ему рекомендацию в комсомол.
Затем он открыл красноармейский устав партии и стал читать из него выдержки
тактующие о том, что в партию принимаются люди проверенные в бою, показавшие
образцы мужества и героизма.
Я ответил, что немало есть примеров, когда прием в партию и комсомол оказывал
большое влияние на человека и тот оправдывал это звание мужественными
действиями на фронте. Партия и комсомол это немножко разница, но и туда и в
комсомол принимают для воспитания непартийных людей в духе исключительной