Page 42 - Дневник - 1942 год...

30.08.1942
Сегодня отошли без боя на другой участок обороны. Километров на 10-11 ближе к
Сталинграду. Ушли ночью, немцы не знали о нашем отходе и мы вышли незаметно для
них. Только утром, когда мы прямо с марша стали окапываться здесь, появилось
несколько автоматчиков с оружием.

03.09.1942
Дневник, приятель дорогой! А я сегодня пил чай из кореньев! Сладкий, как с
сахаром! Жалко, тебе не оставил! Но не беда - тебе достаточно понюхать запах корней
- вот они, в рукеах у меня, чтобы ты убедился в правдивости слов моих. А зачем тебе
иные сладости кроме моих, ведь ты переживаешь все наравне со мной, и радости и
горести те же.
Сейчас уже темнеет. Корни сидят глубоко в земле и их долго выкапывать
пришлось. Угостил и бойцов, насколько можно было угостить из 1,5 кружки, что мне
досталось – а ведь я грел чай вместе с Горшковым.
Письма сегодня не отправил - не было ездового.
Немцев наши, оказывается, отогнали далеко от сгоревшего сарая; об этом я узнал
из своих наблюдений и со слов лейтенанта.
Прочел сегодня статьи о Тчедуше, Павленко, о Стальском Сулеймане, о
Лермонтове, из тех, что еще остались у меня.
Дни стали коротки и не замечаешь как они теперь кончаются. А в
остальном […] очевидно этим мясом […] слава богу, четвертый теленок, плененный, но
не успевший быть зарезанным, удрал. Сегодня чувствую я себя неважно, хотя и не все
мясо, как другие, поел.
Только что встал. Долгое время лежал, переворачивался с боку на бок в надежде
заснуть, но тщетно. Мухи и прочая дрянь не дают уснуть - кусают до крови.
Утром приехал ездовой, привез фляги (4) и теплое белье. Написал и передал
через него письма в Астрахань (два), Магнитогорск, Среднюю Азию, Ппс 1532,
центральное пересылочное бюро Москвы, в Ленинград, дяде Василию и в Дербент.
На наблюдательном устаешь стоять, ибо жара еще сильная и солнце душит. Чай
теперь буду пить ежедневно, независимо от того будет сахар или нет - теперь у меня
есть коренья. Сегодня тоже хлебнул с полкружки. Выпросил, в буквальном смысле, у
Корнеева. Он что-то сильно стал нахален со мной, кричит на меня иногда - не
уважает, очевидно. Но я его заставлю присмиреть.
Холодное сегодня поделил с двумя бойцами - сам не смог одолеть, зато воды пил
без счету. Из выданных нам продуктов лейтенант взял себе всю чистую муку и масло,
а ржаную, недомеленную - отдал нам. Досталось на отделение по четыре кружки.
Горшков, получая, заявил: вполне серьезно (и я уверен, так он и сделал) «Я раздам
всем по полкружки, а остальное себе заберу». Эх, сражает он меня. Я бы разоблачил
кое-кого […]... Люди представлены к награде. За что? А этого никто у нас не знает.
Понравились политруку - вот ответ.
Сейчас уже солнце зашло. Пора кончать. Дни теперь коротки донельзя и ты не
успеваешь за них ухватиться.

ХХ.09.1942
Когда же я, наконец, узнаю число, месяц?
Солнце уже у самого горизонта. Я на наблюдательном пункте. Как, спрашивается,