Page 61 - Дневник - 1943 год...

случилось. Клин, этот клин, которым мы врезались, беспокоит меня. Бойцы у меня
неплохие, но с дисциплинкой у них неважно и заботы обо мне нет. Так, оставляют
часто без завтрака, ужина, а вчера чуть не остался я на позиции – не предупредили.
Если б не лейтенант Запрягайло, сообщивший мне об уходе со старых позиций. На зов
мой не отзываются и редко приходят, пока сам не подойдешь и не пожуришь их за это.
Писем не писал все время со дня ухода от позиций, где мы воевали все время
нашей дивизией и полком. Не получаю тоже.
Спать хочется, завтра писать буду.
Да, Пятихатки, говорят, заняты и большие трофеи и пленные взяты.

20.10.1943
20, кажется.
Сутки прошли спокойно. Только сегодня противник немного обстрелял нас из
шестиствольных минометов, но свои угостили.
Сегодня началось новое наступление, поддержанное дружной работой минометов,
артиллерии, танков, «Катюш» и авиации. Радостью было нам, когда авиация, тучей
проносясь над нашими головами, и бомбила логово врага.
Но вдруг у самых позиций просвистели несколько бомб. Какой-то летчик-дурак
(на самолете были красные звездочки, и летел он вместе с другими нашими
бомбардировщиками бомбить неприятеля) не осмотревшись как следует, бросил по
своим одну за другой несколько бомб. Все вздрогнуло, из земли поднялся столб пыли,
земли и дыма. Стена моей землянки задрожала и осыпалась. Бомба упала как раз в
болото, что в 15 шагах от наших позиций. Добро еще у нас никого не повредило, но
среди других наших соседей, очевидно, есть жертвы, ибо люди ходили повсюду, не
скрываясь от авиации и радуясь ей, краснозвездной стае соколов советских.
Только что пришел командир роты - лейтенант Соколов - и повернул стволы
минометов совсем в другую сторону. Там, куда вели мы огонь раньше, противника уже
не было.
Только что пошли вперед наши танки. Пехота наступает. Всюду разрывы
снарядов. Мы вели огонь, но сейчас пока не ведем – не ударить бы по своим.
Артиллерия замолкла и дым, устлавший от глаз всю землю, рассеивается. Пехота
пошла в атаку. Авиации гул не прекращается. Она у нас хорошо работает сегодня,
если б не этот нерадивец-летчик, сбросивший бомбы на нас.
Савостин много из себя ставит и сегодня даже позволил себе сказать: «Я
приказываю сделать то-то и то-то». Но я сказал, что и слушать его не хочу. Но когда
вели огонь, – я уступил ему, пусть командует! В бою важно единоначалие.
Соколов и Запрягайло со вторым взводом в другом месте – здесь нельзя было
всем минометам расположиться. Противник всю территорию обстреливает и
невозможно найти на всем нашем участке живого места, свободного от воронок. Я
даже удивляюсь, как он, немец, не обнаружил нас здесь. Нам помогает село, все мины
и снаряды летят в село, что метрах в ста сзади нас расположено. Только отдельные
недолеты и случайные мины и снаряды падают близко - в 40-50 метрах, а то и совсем
рядом (в 5-10 метрах) от позиций наших.
Вот и сейчас, дружно воют и рвутся с визгом мины шестиствольных минометов
врага, совсем близко и стенки землянки дрожат каждый раз и осыпаются.

Сейчас я написал 5 писем: маме, родным в Магнитогорск, папе, тете Ане, дяде
Люсе.
Я нахожусь в своей землянке, которую самостоятельно вырыл и оборудовал. С
некоторого времени мне удается доставать доски и палки на перекрытия и я, хотя
везде мы стоим не более 2-3 суток, стал рыть окопы поглубже и просторнее. А затем
накрывать сверху. Дверцы наверху моей землянки очень узкие и я вообще вылажу
только когда требуют общественные и военные интересы. А так сижу больше здесь,
совсем раздетый – без шинели, – здесь не холодно.
Вши тоже замучили меня. Их такая масса и все они такие мелкие, что хотя я и