Page 71 - Дневник - 1944 год...

вещества он сумел расположить к себе весь полк. Редкий человек, начиная от
командира роты, и до… бог ведает до кого, не выпивал с ним за одним столом.
Командиров взводов он не приглашал. Даже и в мыслях он не представлял себе такого
унижения. Бойцы дрожали от его одного взгляда. Врядли решился бы боец откровенно
поделиться с ним своим сокровенным чем-либо. Не раз я видел в разговорах бойцов и
младших командиров неприкрытую ненависть к тирану. Боялся и я его взгляда, его
надоедливо-злой физиономии и не знал, как избавиться от его постоянного гнева. А на
днях…
Собрали мы, командиры взводов, деньги на «что-нибудь покушать». У Семенова
денег не было, но мы трое сумели собрать достаточную сумму. Я лично сдал все свои
ресурсы – 100 рублей. Старшина купил яиц, вина, курицу, огурцов, помидор,
картошку и был приготовлен замечательный обед, но когда дошло дело до кушанья,
пришли два командира батальона, один командир батареи 45 мм., заместители нашего
комбата, Катя и еще две девки – одна в чине лейтенанта, другая - солдат. Старший
лейтенант пригласил их всех за стол и началось пирование, пока, опьянев, все гости
не разругались между собой, а мы, виновники обеда, оказались совершенно в стороне
и даже не имели потом чего покушать. Вот образец отношения к нам.
Вчера на привале, после пятнадцатикилометрового похода, старший лейтенант
созвал бойцов в полном боевом. Я пришивал воротничок к гимнастерке и, не будучи
оповещенным в необходимости тоже присутствовать, остался на месте. Закончив
разговор с бойцами, Семенов позвал меня через связного и «в последний раз
предупредил, чтобы этого не было».
- Раз вызываю – должны являться. Не стану же я вас персонально вызывать. Еще
раз, учтите, повторится, – заявил он мне на последок, – и я вас разжалую.
- Не так-то легко разжаловать, – ответил я.
- Что?! – И ушел, а я в душе подумал только о возмутительном нахальстве и
подлости этого зверя, и возжелал избавиться от этого проклятущего ига.
Сегодня меня отозвали в батальон. Пропадай моя война и награды – все, что есть
у меня желанного в дни наших побед. Опять как дым рассеивается все, но зато –
свобода! Как хороша и желанна она теперь!

Расчесываясь, обнаружил у себя седые волосы. Значит, горе и разочарования,
особенно в людях, сильно на меня подействовали. Вот чем я обязан войне и фронту.
Хочу ответить Бебе. Ее письмо слегка неожиданно и важно для меня. Смысл
письма тонкими намеками зашифрован.
Сейчас отвечать некогда. Серийная ракета – 6 цветов – сбор. Стало быть, трогать
будем сейчас.

01.09.1944
Константинешти.
Сейчас уходим отсюда. Маршрут – 25 километров. Движемся на восток. Очевидно,
вторично будем переправляться через Днестр в обратном направлении на левый
берег, ибо железная дорога работает только по ту сторону Днестра.

03.09.1944
Под Тирасполем.
Вчера получил письмо от Ольги Михайловны, два от мамы. Сегодня от Нины
Каменовской. На письма ответить некогда. Едва успеваешь выспаться – в поход