Page 43 - Дневник - 1946 год...

Разбудила суета, стук, движение. Было 4 часа, а поезд уже наполнялся людьми. Я
вышел и опять прилег на скамейку, однако спать мне не дали. То на меня клали вещи,
порой садились, не заметив при тусклом свете, а может, если учесть что немцы
нахальны, - нарочно.
Наутро с первым же поездом решил в Хайликензее. Но только сон одолел
некстати и прозевал станцию, спохватившись опять около Щетинского. Тогда вновь
поехал на Хайликензее, досадуя на 1,5 часа утерянного времени.
На Базе обрадовались: лишний офицер – лишний дежурный по части. Люди,
страдающие от безделья, свыкшиеся с ним в кабаре и пивных, теперь не хотят даже
дежурить. Дрыгайт (старший лейтенант) встретил меня красной повязкой. Другие с
радостью готовы были свалить на меня их работу, – были довольны не мне, как
человеку, но как единице в офицерской среде. Радость их омрачив в самом начале я
не задерживался и объявил, чтобы все слышали, что еду за аттестатом в Креммен и
оттуда окончательно уже в госпиталь.
В санлазарете толстопузый его начальник удерживал меня и уговаривал, но я
решил твердо и не сдавался, тогда он сам приказал выписать мне аттестат. Аттестатом
моим воспользовались и там, и здесь для различных экспериментов нехитрых. Там,
например, написали так: «исключен с довольствия 4 числа, продукты получены по 3
число», а выдать хотя бы сухим пайком причитающиеся мне продукты за сутки
отказались. За 4 дня украли у меня сахар и мыло.

18.07.1946
Нойштрелец. Госпиталь.

Вчера в последний раз был на приеме у врача. Вторая провокация, так же как и
первая, признаков гонореи не обнаружила и доктор Соломонник обещал меня
выписать в пятницу, т.е. завтра.
Укол скипидара отнял у меня много здоровья и принес мне в дни своего действия
сильную мучительнейшую боль. 10 дней я не умел ходить и почти столько же не
подымался с постели. 5 суток не принимал пищу и страдал отсутствием стула. После
приема перемели болезнь исчезла, но появились прыщики, по всем признакам
подходящие под определение «чесотка». Доктор, однако, лишь посмеялся над моей
мнительностью и назвал это простым раздражением, и спасения не придумал. Теперь
тело все чешется, в особенности место недавней болезни.
За мое здесь пребывание в качестве больного написал много писем адресатам.
Почти все короткие, состоящие в основном из фотокарточек, от которых мне вдруг
захотелось избавиться.

Мысль ослабела, отяжелел рассудок и, честно говоря, почти ничего полезного не
придумал. Много читал книг и ослабил зрение.

Только что ощупал на месте скипидарного укола много бугорков. Снял штаны,
посмотрел – сыпь – признаки сифилиса. Окончательно расстроен, жду утра, чтобы
выяснить. Неужели он? Какой я несчастный! Опять!

19.07.1946
Нойштрелец.
Выписывают меня после обеда, часа в 3-4. Врач опять посмеялся, но все же
выписал мазь, чтобы лечиться. Говорит простое раздражение от разных причин,
грелки и от компресса и проч. Не думал что у меня такое нежное тело...