Page 42 - Дневник - 1946 год...

Буж. Прижигание однопроцентным ляписом, после обеда молочный укол – вот те
проверочные мероприятия, часть которых уже перенес. Остается укол. И тогда
послезавтра скажутся результаты, так называемой, "первой провокации".
6 часов 30 минут. Только что принял укол. Пока не больно, лишь чуть
поламывает. Зато скипидарный укол никак не оставляет в покое. Пишу, стоя на
коленях в кровати, локтями рук упершись в изголовье. Боль и резь, кажется,
состязаются между собой. Временами тяжелая, вдавливающая сила боли, утихая на
месте укола, бросается ноющей резью в ногу и таз правой ноги, гнет мои кости, ломит
их там безутешно.
Трудно лежать – правый бок и живот успели за 8 дней скипидара стать не менее
чувствительными, чем больные части тела. Стоять тоже долго не могу. Ходить тяжело:
появляется слабость и страшная жажда пить, а боль не покидает. 5-6 дней почти
ничего не ел, только пил воду. Похудел, в результате предположительно килограмм на
10-15. В зеркале себя не узнал: глаза стали еще более впалыми, чем прежде, лицо
тоньше, голова маленькой сделалась, а волосы падают клочьями. К тому же появилась
чесотка.
Много переживаний принесла мне маленькая язвочка на половом члене. Думал
сифилис. Она появилась внезапно (была безболезненной) задолго до последнего и
рокового сношения с женщиной. Впервые заявил в бригадном санлазарете.
Военфельдшер, толстый пожилой старший лейтенант с многолетним стажем работы
посмотрел и сказал, что это, вероятно, что-то другое, но уверять не решился в своем
диагнозе и для проверки направил меня в специальный госпиталь в Донневальде. Там
однако признали одну гонорею, и доктор прямо указал, что к настоящему времени
болезнь (как он выразился по-латыни) не обнаружена. Я получил направление сюда в
госпиталь. От Донневальде надо было ехать 32 километра. И о возвращении в Креммен
в тот день пришлось забыть. Но я решил не откладывать, ибо наслышался о плохом
лечении в лазарете и о многом, для меня неприятном.

16.07.1946
Много неприятностей доставил мне рейс в Креммен и обратно сюда. На попутных
машинах на поездах только к вечеру добрался до Ораниенбурга и там встретился с
плохой новостью: поезд в Креммен не пойдет. Тогда решил останавливать попутные
машины, но и здесь наткнулся на фиаско. И когда мне сказали, что со станции в
сторону Берлина ходит электропоезд, решил ехать до станции Шоневайде, откуда
можно пересесть на поезд что на Хайликензее. Но только и здесь не вышло по моим
расчетам. В Шоневайде приехал поздно. Последний поезд шел еще на Шетинский
вокзал. Решил ехать туда на ночлег. Однако все эти гостиницы и дома приезжих, о
которых мне столько рассказывали, были далеко, и в них в них попасть можно было
только через комендатуру.
Пришлось искать место на вокзале. Немцы спали на лестницах, на ступеньках у
входа в метро и просто на каменном сыром полу, согнувшись и прижавшись друг к
другу, телом к телу. Меня подобная перспектива не радовала. Спустился вниз на
перрон. Однако поезда ушли в депо. Немцы-железнодорожники уговаривали
подождать, – через час должен прийти поезд последний, который должен был остаться
здесь до 5 часов. Ко времени моего прихода на перрон было уже 12, но все-таки
решил ждать – другого выхода не было. Прикорнул на лавчонке. Не спалось: думы
приходили одна за другой, а потом пришел поезд. Я забрался в купе 1 класса и сразу
уснул на мягком сидении.