Page 12 - Дневник - 1944 год...

А сейчас небольшая земляночка на двоих сырая, холодная, сидеть в ней можно
согнувшись, ноги мерзнут и кусают вши да блохи. На шинели, сапогах, руках, на всем
теле и обмундировании и даже на сумках, грязь почти неискоренимая в наших
условиях. Грязь, набранная за весь десяти, или еще больший период времени в
походах и продвижениях, в боях и преследовании противника. На дворе и сейчас
грязь стоит. Воду пьем из калюж - мутную и на губах песок оседает, а на зубах
хрустит.
Орудия почти бездействуют с обеих сторон. Маленькие пушки наши и частично и
76-мм., действуют, ведут огонь по врагу, но каких трудов стоило подвезти их сюда.
Так, например, два ящика с минами 82 мм. нам везла одна бричка, запряженная двумя
парами лошадей всю ночь и доставила только на рассвете. А пушки, и говорить не
стоит, как трудно их сюда доставить. Так немцы их давно повывозили, чтобы не
бросить в случае нажима с нашей стороны. Стреляют одними пулеметами и даже
минометы отсутствуют у них сейчас. Но держатся, гады.
А Днепра не видно отсюда. Это мне показалось с первого взгляда.
Всю ночь вдали горели села. Немцы, очевидно, отчаялись удержать этот свой
плацдарм и собираются сматывать удочки отсюда.

07.02.1944
Несколько раз вчера просил Запрягайло отпустить меня днем в хозвзвод за
вещами, но тот отказал в моей просьбе, мотивируя свой отказ подготовкой к
наступлению и т. д.

Ночью привезли суп с галушками, и хотя галушек было мало и суп оказался
жидким, я и мои товарищи по оружию впервые почувствовали за несколько дней себя
наевшимися. Посреди ночи привезли перловый суп, но он оказался невкусным и я его
поел с большим отвращением, хотя чувствовал жажду поесть. Съел все, правда, что
мне было выдано.
Еще было темно через час после завтрака, как нас подняли по тревоге - команда -
собирайся! Я не спал и догадывался еще ранее, что немец ушел. Так оно и
получилось. Мы шли часа два, по бокам слышалась трескотня ружейно-пулеметная;
где-то совсем недалеко слева – орудийные раскаты. Я радовался и мечтал втайне
увидеть Днепр. О, тогда я сумею записать в дневнике свои впечатления и мне будет
отрадно, что вчерашнее предположение теперь сможет оказаться явью на деле.
Вдруг засвистали трассирующие светящиеся пули над головой, захлопали
разрывные, загремели дальнобойные. Все положились на землю. Дальнейший путь
проходил под непрерывным обстрелом неприятеля: много раз приходилось ложиться,
спасаясь от режущего и косящего потока пуль. Но идти оставалось недолго. Наступил
рассвет, когда наша пехота остановилась, а вслед за нею и мы.

Немцы окопались совсем близко на буграх, что влево и с выдающихся над
местностью курганов. Им очень хорошо было видно все, что делалось на нашей
стороне. Было, правда, еще слегка серовато вокруг, когда мы стали окапываться, и
противник ощупью преследовал нас своим огнем. Но мы успели все же окопаться и
достаточно глубоко, чтобы защитить себя от пуль и осколков в кукурузе.
Однако немец - очень подозрительная штука. Вскоре он стал щупать все поле вокруг и
особенно кукурузное, своим надоедливым минометным огнем. Особенно он давал
жизни, когда по полю мимо нас проходили отдельные группки людей. Он, видимо,
решил, что здесь есть люди и стал долго и аккуратно прочесывать местность. Одна
мина попала в центр нашей позиции и вывела из строя миномет, пробив двуногу и