Page 266 - Владимир Гельфанд, письма. 1941-1946

Дорогой сыночек!

Отвечаю на письмо, полученное мною несколько дней назад, но не ответил в тот
же день на твое письмо потому, что у меня уже было на тот момент написанное письмо

и я на том письме, прежде, чем вбросить в ящик, приписал несколько слов о получении
этого письма (от 23/I-46).
На фотокарточке, которая была в письме, ты показываешься очень худым.

Некоторые из знакомых мне объясняют это тем, что ты отрастил себе усы и поэтому это
изменяет несколько твое лицо. А может ты и в самом деле очень сильно похудел?
Ты здесь в письме опять упоминаешь о точном адресе. Я тебе 5/II послал заказным,

а числа 15 опять написал адрес, по которому ты можешь прислать посылку: г. Шахты,
рос. обл., Володарская 79, мне.
Насчет аппарата: теперь будет уже моя правда, что я говорил утвердительно

знакомым и по почте, что сам себя фотографируешь, ибо у тебя есть свой фотоаппарат.
Приближается 1 марта – день твоего рождения. Поздравляю тебя с днем рождения,

желаю тебе в дальнейшем не знать уже больше никаких лишений и мучений, а жить в
довольстве, радостно и счастливо.
Целую. Твой отец Натан.

Получил от мамы письмо. Адрес уже по Жуковской 41.

17.02.1946

Берлин
(ответ на письмо от 20/I/46)
Родная, только что получил твое письмо и заперся у себя в комнате, чтобы

подробно ответить, даже в ущерб делам своим и времени.
Олечка, милая, ты тронула меня своим откровением и простотой, ясностью,

наконец, изложения мысли. Из всех моих корреспондентов (их много) тебя я читаю
всегда первой и неизменно разделяю большинство из того, о чем ты думаешь и
говоришь. Я не люблю воды и глупости. Простой, пусть иногда трогательно-наивный

рассказ меня волнует естественной свежестью и, когда ты восклицаешь «тяжело без
друга!», - я готов через все преграды да протянуть тебе руку и сказать: будем

друзьями!
Олечка, родная моя, что же ты не пишешь по-прежнему часто, не делишься со
мной, будто боишься откровения и нежности. Ведь друзья не сердятся, не скрывают

горького, не утаивают радостного и бодрящего. Пусть я был краток и редко писал, пусть
не выходил в своих письмах за рамки внутренней цензуры (иначе нельзя ведь) да и
сейчас не все могу тебе сообщить из своей жизни! Но ведь и на это придет свое время,

ты все узнаешь, поймешь и не осудишь меня, родная. А пока я могу тебе рассказать
самое главное и основное. Живу я в небольшом немецком городе. Здесь два
кинотеатра и один театр драмы – нечто полуклуб-полуресторан. Кино смотрю часто.