Page 325 - Владимир Гельфанд, письма. 1941-1946

Уважаемый товарищ Гвардии капитан!

Только что с вечерней почтой получил Ваше письмо – ответ на мою «Дорожку».
Благодарю за отзыв, за внимание. Готовлю подробный ответ, буду высылать

стихотворения.
Сейчас остановлю ненадолго Ваше внимание на себе. Я - лейтенант поневоле.
Сильно люблю литературу, никогда прежде не мечтал быть военным. Но судьба

решила иначе. Стихи писал и до войны, когда учился в школе. В суровые дни боев
писал особенно много, но не всегда удачно. Печатался в армейских и фронтовых
газетах. Хвалили с оговорками поэты даже такие как Долматовский, Вл. Рудим и

другие, но больше ругали за небрежность, критиковали жестоко и прямо за слабые, а
то даже и «вредные» стихи. Я соглашался со всеми. Сам критиковал себя строже. А
сейчас другая работа, служебная. Поглотила все время, внимание. Я отложил на время

свои занятия литературой, хотя замыслов не выкинул из головы и не позабыл об
основной цели в жизни – быть литератором.

Регулярно, когда ухвачусь за время, веду дневник. Всю войну запечатлел, как мог, в
преломлении моего ума. Мечтаю в будущем написать книгу, две, много книг... Но
скромные люди о мечтах не разбалтывают и мне пора также поскорей остановиться.

Вот мое стихотворение «Родине», написанное в дни, когда из Бесарабии нашу
армию перебросили на I Белорусский фронт и я уезжал воевать в Польшу на Вислу, где
тогда стояли долгое время войска; в прорыве я принимал непосредственное участие.

Родине

Все плывет, плывет и тянется,
Вдаль земли передо мной,

Куст мелькнет, порой оглянется,
Вслед махнет своей рукой,
Поезд мчит, - главой кудрявою,

Навсегда сольется он,
С елью, пихтой и дубравою,

Так ветвист и так зелен!
Шум колес ритмичной песнею,
В такт мечтам моим звучит,

Что же может быть чудеснее,
Чем страны любимой вид?
Я смотрю, смотрю без устали,

Широко раскрыв глаза,
Дом дымит трубою дымною,
Гнется, кланяясь, лоза,