Page 45 - Владимир Гельфанд, письма. 1941-1946

время получил 17 писем, из них 7 от тебя. Очень тебе благодарен за заботу и

внимание. Целую тебя крепко.
Вова.

07.01.1944
Днепропетровск.

Дорогая Надежда Владимировна, мы получили 4 января Ваше письмо от 3 декабря
43 года, а письмо от 30/Х мы еще не получили. Также было и с письмами Шустеровых –
написанное позже пришло раньше.

Очень рады, что Вы все живы и здоровы. Молите Бога, чтобы сын Ваш остался жив
и благополучен. Это так ужасно терять детей, да еще таких взрослых. Я испытала это на
себе: у нас погиб младший из сыновей Артур. Он работал в подпольной организации

партизанской, был арестован немцами еще 3/VII. Сидел в немецкой тюрьме в
Днепропетровске (на допросах зверски избивали). 2 октября большую партию

арестованных погрузили в вагоны и повезли. За Диёвкой поезд был обстрелян
советским самолетом, были убитые и раненные, но многим, в том числе и Артуру,
удалось бежать, и он до 24 октября прятался в ближайших селах (12 октября мы

снабдили его вещами и питанием). А 24-го в селе Сурско-Михайловском была немцами
проведена облава, забрали всех мужчин – и селян и городских, и этапом угнали на
Кривой Рог. Что с ними сделали, куда их увезли – неизвестно, и где наш Артур мы не

знаем. Боюсь, что его уже нет в живых. И днем и ночью и за всякой работой мысли
только о нем и только с ним. Вспоминаю его детство, всякие случаи из его жизни и не
выходит он у меня ни из головы, ни из сердца. Его жена и сыночек 3 ½ лет в Алма-Ате у

родных жены. Написала его жене.
Остальная семья жива и здорова, живем все вместе. Пережили за это время много.

21 сентября была объявлена эвакуация города, люди двинулись с повозками, узлами и
мешками в степь. Мы не хотели уходить: молодых прятали, а сами отговаривались
старостью и слабостью. 2-го или 3-го октября немцы выгнали нас из нашей квартиры,

мы перешли в квартиру, где жили Пироговы, оттуда квартиранты уже ушли в степь.
Вещи (белье, платья и др.) попрятал в подвал, в ледник, в подполье. 17-го октября

пришлось уйти из города, грозили расстрелом молодежи, а старых и больных собирали
в этапы и увозили. Мы ушли сами, с большим трудом избежали этапа и ушли по
Запорожскому шоссе за 27 километров. Жили в разрушенном доме, жили в землянке, а

шесть суток – просто в степи под скирдой соломы. 27-го вернулись в город. Трудно
описать тот разгром, что мы нашли в доме. Все разбросано, многие вещи поломаны и
побиты. Из подвалов все вытащили (родные моей невестки – жены Игоря закопали в

подвале 9 чемоданов, – ни одного не осталось). Забрали патефон, швейную машину,
четыре велосипеда. Что оставили немцы – подобрали свои – многие оставались в
городе, прятались от немцев, а потом вылезли и хозяйничали в пустых квартирах. Ваши