Page 71 - Дневник - 1945 год...

Разве можно сейчас боготворить девушку? Разве можно, подобно мне, страдать
из-за нее и трепетать перед ее фигуркой? Нет ведь! Жестокая насмешка, плевок и
оскорбление, как это ни странно и как не возмутительно, ближе и приятней.
В наших столовых есть много хорошеньких официанток из числа девушек
вольнонаемного состава. Почти за всеми пробовал волочиться, поверхностно
беседовал с несколькими в разное время и с каждой в отдельности, дарил цветы. С
одной, которая наиболее (на первый взгляд) ко мне относилась, однажды после ужина
пошел домой, пробовал объясниться, но оказалось, что она замужем. Другая и вовсе
отвергла мои […]

30.09.1945

Капут под Потсдамом. Снова потянулись томительные дни ожидания, вернулась
привычная неопределенность будущего, неустойчивость настоящего. Мое «счастье»
оказалось временным.
Захаров мальчишка и негодяй. Он доказал это своим отношением ко мне. Когда
меня брал в клуб, обещал предоставить возможность заниматься литературой, создать
все условия для работы, взамен у меня просил только участия в самодеятельности.
В роте к этому времени усилились гонения со стороны командира взвода
младшего лейтенанта. Парторг надоедал своим надзором, который, в конце концов,
стал настоящей слежкой. Клевета и придирки Дамокловым мечом собрались над моей
головой и могли вот-вот обрушиться крупнейшей неприятностью. Но тут впервые
почувствовал я себя независимым и стал не обращать внимания на приставания
окружающих.

Построения и собрания меня не касались, в столовую я ходил самостоятельно, на
занятия не ходил. Одни наряды вконец вымучили меня, и тем самым увеличили мое
желание вырваться из роты. Захаров каждый день обещал, назначал встречи,
аудиенции, свидания, я своевременно являлся к нему, подолгу ждал, беседовал,
иногда не дождавшись, уходил. А назавтра все сызнова. Моя первая и самая главная
беда – глупость. Я рассказал ему свою историю без утайки.

06.10.1945
Берлин. Гостиница. [...strasse 22]
Знакомый по другим гостиницам зав-сержант, обычно молодой.
- Ваше командировочное предписание зарегистрирую, получите завтра.
Услужливый "немец-элегант", протягивающий подобострастно ключ от комнаты,
записывающий ваш номер и внезапно бросающий по-русски: «10 марок!» Сам ведет,
отпирает ее, и когда я вошел, - «Вам кофе или чай?»
- Чай.

Проходит не более чем полминуты и на столе появляется горячий чай, тарелка,
блюдечки, чашечка, нож, вилка, и даже маленькая ложечка. Ну, в общем, о чем только
успел (или даже не успел) подумать.
- Бите, бите шон!
- Данке! – и кокетливая официантка уходит.
Через несколько минут она появляется вторично, жадно смотрит на пищу и
спрашивает: "Нох маль?"
- Genug, danke!
И наступает холодное одиночество. Гостиница не отапливается, поэтому
сказанное выше можно понимать и в буквальном смысле этого слова.