Владимир Гельфанд. Дневник, письма 1946 - 1983		  
 







 
31.01.1959
       Владимир Натанович!
       Поздравление с Новым 1959 годом получила, но ответить не имела секунды свободной.
       Хочу сообщить вам о книгах и статьях И. Г. Эренбурга, вышедших за последнее время. Кстати, по телевизору была недавно очень хорошее и интересное сообщение о его книге, в которую вошли статьи его большие о Индии, Японии и Греции.
       Вышла книга - Французские тетради. Ст.[атья] Уроки Стендаля вошла в эту книгу. Насколько Эренбург проницателен. Как его ругали за эту статью, а он включил в книгу.
       Годы великой дружбы сборник 1958 г. Статья Эренбурга, он пишет о себе. Предисловие к книге Моравиа роман Гончара. Итальянский писатель, предисловие изумительное о писателе и о романе в частности. Предисловие к книге Моравиа «Римские рассказы», журнал «Новое время» № 1, 1959 г. разрознен. мысли. газета «Комсомольская правда» № 281 – 1958 г. 30/XI, «Памятка заглянуть в будущее» газета «Советская Россия» № 302 30/XII-58 г. «Начало перелома» в журнале «Огонёк» 1959 г. № 1? В связи с новым годом статья в газете «Советская Россия» № 2 1959 г. 15/I.
       Прочитайте Ремарка Три товарища журнал «Юность» № 12 1958 г. Письма о юности Саши Фадеева, журнал «Юность» №? 1958 г. Бориса Горбатого. Письма к любимой девушке – журнал «Новый мир» № 7-8 1958 г. Виктор Некрасов. Первое знакомство. Первые впечатления. Журнал «Новый мир» № 7 1958 г. С Маршак О мастерстве.
       Несколько слов о вашей поездке летом в Москву проездом. Мне многое не совсем приятно в вашем образе жизни, скажу прямо, обидно за семью вашу, жену, сына. Женщина так поступить не может. Вообще изменила о вас своё мнение резко. Чувствую даже налёт мещанства, обывательщины. Откуда? Извините за прямоту, но я иначе не умею.
       Тороплюсь, много дел по работе и по домашним делам достаётся мне достаточно.
       Кривоносова.
       P.S. Готовим сбор старых комсомольцев 30-ых годов в связи с 90-летием со дня рождения Н. К. Крупской работающих с ней в Народном Комиссариате просвещения РСФСР.
       Пишу поздно на кончике стола. Извините за каракули.
 
12.03.1959
       10 было партсобрание. После доклада Камеко-директора, выступил парторг – мастер Левых. Это было какое-то перерождение на глазах у всех. Обычно Левых подхалим и ничтожество. Я помню, как он однажды вынужден был перевесить несколько порций масла по моему требованию, так как в столовой воровали, а потом, не сморгнув глазом, заявил, что он видел только одну порцию, надрезанную мною и специально припрятанную, чтоб инсценировать преступление поваров. Подобных случаев обмана с его стороны множество. Ради директора он готов был по полу ползать. И вдруг он выступил с критикой, на какую не решился бы даже самый смелый сотрудник. Он обвинил Камеко в отлынивании от работы («Вы приходите поздно, когда вам вздумается»), в незнании производства («Никогда не бываете там»), в отстранении от своих дел («Учащиеся вас не видят и не знают кто у них директор»), в потакании бездеятельности секретаря, которая стала чуть ли не первым заместителем директора школы, ко всем относится высокомерно и грубо, на работу является к 9 утра, уходит, когда ей заблагорассудится.
       [...]
 
19.03.1959
       Вчера у меня была теоретическая конференция. Впервые на ней присутствовали директор, помпохоз, мастера и воспитатели. Тема конференции «Днепропетровщина в семилетке»; схемы: «Производство железной руды в Днепропетровском экономическом районе», «Рост производства стали в семилетке», «Рост производства проката», «Производство чугуна в СССР, УССР и на Днепропетровщине», «Развитие машиностроения», «Черная металлургия нашей области за время с 1958 по 1965 гг.», две схемы «Западный Донбасс: запасы каменного угля и строительство шахт в семилетке», схема «Бурный рост советской химии» и другие.
       Я сделал краткое вступление, представил докладчиков – членов кружка. Затем выступали вперемежку мальчики и девочки. Девочка делала сообщение или доклад, а вслед за ней выступал мальчик и дополнял рассказом по схеме ее сообщение. Каждое выступление длилось не больше 1-2 минуты. Таким образом за 40 минут выступило 18 учащихся, в том числе мальчик с 1 группы Петрин со стихотворением – единственный, которого «подготовила» библиотекарша.
       Я сидел в центре и по мере смены докладчиков на трибуне, менял плакаты. Всё, особенно схемы и свободный рассказ (без текста) некоторых докладчиков, были очень эффектны. Это был первый «признанный» успех, хотя директор, пытаясь выказать свою компетентность, хваля конференцию, критиковал порядок ее проведения:
       –       Не надо, чтобы у всех были маленькие доклады. Лучше 2-3 больших по 20-30 минут, а остальные маленькие.
 
22.03.1959
       Здравствуйте дорогие Нуся и Надя, Вова и Белла!
       Наконец-то собрался написать! Но о чём писать, с чего начать? Прямо страшно подумать. Ну ладно, начну без раздумья.
       Первое, хочется знать, как Ваше здоровье. Как Вам живётся. Какие новости. Можно ли Вас поздравить [с] новым членом семьи, представителем какого пола он будет и чьим именем Вы его ознаменовали? Да и как себя чувствуют новая мамаша и новорожденный? Пока примите наши наилучшие пожелания, а когда узнаем подробности, ещё прибавим пару слов.
       А теперь о нас? Что же сказать про нас? Как-будто ничего особенного не случилось. Живём в той же жактовской квартире 3 чина: каждый день топим печку, работаем с охом и вздохом. Но под всем этим кроется неприглядная картина.
       Я себя чувствую совсем неважно, место операции меня часто беспокоит. Бросить работу – мне кажется, потерять всякий смысл жизни.
       Но не только это меня обескураживает. Здоровье Розы, её состояние меня совсем обескураживает. Она себя чувствует очень плохо. От местных врачей ожидать помощи не приходится. Договорились с Симой, что мы её отправим к Симе и никак не соберёмся. То холодно, то она болеет, то я немного приболел, подумаем на днях обязательно её отправить. А пока она дома. Как ни чувствует себя плохо, получается и обед [сготовить], и к обеду, и после обеда, и квартира не запущена. А Яня «зол лейбн ин гизинд зайн из айн ингл». Надо ещё за ним ухаживать. Всё это вместе взятое, составляет невесёлую картину.
       С годовыми отчётами я ещё разделался в феврале. Результаты 1958 года не весьма радостные. Стоимость трудодня крепко снизилась, но призадумываться нельзя, отдыхать некогда. После годового отчёта надо сейчас уже браться за составление прихода и расходной сметы на 1959 г., а составление её усложнилось в 10 раз, против прошлых лет. Но это тем более интересно. Работа её так поставлена, что должен развернуть мысль и знания по экономике труда и оплаты и одновременно финансового руководства и благополучия.
       От Симы получаем хорошие письма. Ему, бедному, досталось от болезни Лили. Несмотря на это, он с терпением ждёт приезда матери, чтобы и ей помочь. Он является большой радостью и утешением нам. Хотя ци Янин обн мир ойх […]
       На этом кончаю. С наилучшими Вам всем пожеланиями.
       Целуем Лёва, Роза, Яня.
       Передаю большую благодарность тёти Розы своим племянникам Вове и Беллочке за поздравление к 8-му марта.
 
25.03.1959
       Директор ввел приказ, по которому все преподаватели должны работать с 8 утра до 5 вечера с перерывом на обед, а дежурство с 6 утра до 11 вечера. Он попирает нормы и права человека. Хрущев вводит 5-6 и даже кое-где 4-х часовый рабочий день, Камеко удлиняет его с 6 до 8 и больше часов! Все недовольны, все знают, что это противозаконно, но не решаются протестовать открыто – его боятся, он у нас полный самодержец!
 
27.03.1959
       У нас уже 2 дня инспектор. Печорин предупредил Катю и Инессу, чтоб они подготовились. У них был урок, по их мнению неудачный, но молоденький инспектор был милостлив. Видно не зря ему подсунул Печорин этих славных девиц – каждая по-своему производит впечатление, особенно, если инспектор молод, скромен и холост.
       Нам была дана установка отмечать в журналах только мотивированное отсутствие – болезни значком «нб». Прогулы фиксировать не разрешалось. Теперь срочно, в присутствии Камеки, Печорин приказал: «Все «нб» постирать!»
       И вот принялись за дело. До 7 вечера вчера «подтирали». А их накопилось – страшное множество. Прогулов в 20 раз больше! Вот оно, очковтирательство. Но еще возмутительней, что директор, в целях перестраховки, ворвался к нам и заявил Печорину:
       –       Я говорил, что стирать не нужно! Никогда этим не занимайся! Надо при инспекторе взять каждого, подвести к журналу и ткнуть носом! - Речь шла не о собаке, а о нас, учителях. И все промолчали.
 
27.03.1959
       В газетах печатаются фельетоны. Там рассказывается о событиях и фактах, как две капли воды похожих на те, что ежедневно происходят в училище. В «Правде», например, о директоре кишиневского Мединститута, который отказался уплатить 62 рубля преподавателю политэкономии за приобретенные им наглядные пособия для кабинета, а сам разбазаривал на свои дачи, автомашины десятки тысяч. Тех, кто критиковал, увольнял с работы. Точно как со мной и Камекой. Ведь он меня за критику хищений в столовой чуть не уволил; мои пособия не хочет оплачивать, так, что я даже материалов XXI съезда не могу приобрести, а сам для себя лично списал на днях альбом, стоимостью 93 рубля. Он еще ввел меня в члены комиссии по списанию и мне приходится молчать, так как если меня выгонят, я уже нигде не устроюсь. Ведь даже в управлении знают о крупных хищениях в училище – двух «кражах» в складе на 40 и 60 тысяч рублей и не верят, что это были кражи со взломом. Это подстроил сам Камеко. И все сошло шито-крыто. Что уж тут говорить о мелочах?
       В «Литературке» и в «Комсомолке» - два других фельетона – об учителе и враче, которых за критику оклеветали. Одна комсомолка заметила, что начальство вывозит со склада товары себе на дом. Она доложила об этом в парторганизацию. Начальник послал с шофером к ней домой подбросить, уличающие товары, а сам позвонил в милицию. К счастью, милиция подоспела раньше, чем шофер туда приехал. Он выбросил товары и сбежал, а в доме у девушки в ходе обыска ничего не нашли.
       А вот с другой девушкой – врачом, обошлось хуже. Ее обвинили в моральном разложении. Создали комиссию, которая ввалилась в дом и, застав там радиомонтера и услышав звуки лирической песни по радио, пришили ей разврат и написали в акте, что она объяснялась с монтером в любви за рюмкой водки под звуки вульгарных песен. На основании этих «фактов» ее исключили из партии и выгнали с работы. Все точь-в-точь, как со мной.
       Меня обвиняли в прошлом году в связях с ученицами только на основании того, что те при выпуске подарили мне свои фотокарточки. Даже выдумали какую-то мать, которая жаловалась на меня, что я соблазняю ее дочь. И эти выдумки провозгласил сам парторг! А потом признавался, что все это для красного словца, чтобы сильнее меня взгреть. Два месяца делали обыски у учащихся, искали против меня улики, настраивали их против меня, подбирали недовольных. Но ничего из этого не вышло. Тогда стали распространять явную ложь и клевету. Устроили открытое партийное собрание, где каждый кому не лень, в угоду директору лягал меня грязными коленками. Этого им показалось мало: устроили открытое партийное бюро, куда были согнаны насильно все мастера (не было там ни одного преподавателя) и воспитатели. В подхалимском азарте они из кожи лезли, чтоб меня оклеветать.
       Выступал Степанов, исключенный из партии за сотрудничество с немцами в годы войны, отбывший судимость. Выступали и другие, морально подкованные субъекты. Голоса честных были заглушены, а потом одному из них (он мне сам признался) тихонько предложили выступить с покаянием – иначе увольнение, что он и сделал.
       Потом вся эта «компания», большинством беспартийных, обсуждали меру наказания мне. Степанов предложил уволить с работы. Бабич – объявить строгий выговор с занесением в личное дело. И строгий выговор вынесли... на открытом партийном бюро голосами беспартийных, на основании явной лжи.
       А потом, через месяц, сами они на другом партийном бюро, уже закрытом -  директор и завуч и парторг, голосовали против взыскания. А еще позже директор, который стремясь уличить меня во «вражеской деятельности» в «антисоветской пропаганде», вскрыл письмо ко мне одного моего бывшего ученика из Акмолинска, сам вынужден был признать, что его предположение, что я пользуюсь любовью только девочек, неверно. Он лично убедился, что меня уважают и мальчики. На педсовете он выступил с полной реабилитацией меня – его заставили это сделать те, кто присутствовал при самовольном вскрытии моего письма.
       Теперь все затихло. Теперь они меня даже похваливают. Но судьба моя на волоске. На будущий год здесь останется 1 преподаватель и они, надо думать, предпочтут мне бездельника Чупрыну, только за то, что он хороший собутыльник и мастер подхалимажа. А ведь этот Чупрына был уже снят с работы за клевету и сожительство с ученицами, а ведь он ничего полезного за весь год не сделал для училища и только треплется и интригует.
 
31.03.1959
       Ночью Белочка почувствовала себя плохо. Всю ночь она мучилась, кривилась от боли. Наутро решили отвезти ее в роддом. Мама моя сразу переполошилась:
       –       Ты на работу не пойдешь!
       Сколько я ей не объяснял, что это опасно, что меня могут сразу же обвинить в увиливании от работы, пришить прогул, не помогало. Хуже, что ее внушению поддалась Белочка. Она стала меня тоже просить остаться. Ей со мной, конечно, было бы легче.
       Я поехал с тем, чтобы сразу вернуться домой, отпросившись у завуча. Но завуч сказал, что группы будут болтаться и он меня отпустить не может. Я попросил отпустить хотя бы со 2 урока, услышав, что 14 группа идет в баню.
       –       Нет, нельзя! - был ответ.
       Когда же кончился 1 урок, я узнал, что 14 группа вовсе не занимается, что еще с утра они на работе.
       Старший мастер разрешил мне уйти. А завуч... Черствый и неблагодарный он человек. В свое время, когда он был преподавателем и его скрутил ишиас, я помог ему добраться до дома, подставил свои плечи. Ни директор, ни мастера ему не пошли навстречу, а ученики, которых он попросил довести его, убежали. Из всех преподавателей и мастеров (была суббота и все спешили домой), один я проявил к нему внимание. Как он был тогда благодарен!
       А теперь, да и раньше еще – через месяц он выступал на партийном собрании против меня – хотел угодить директору – все забыл.
 
31.03.1959
       Самочувствие ничего, уже смотрели меня врачи, схватки такие же, как и дома. Они ещё слабые для родов. Врач сказала, что размеры таза не страшны, один см. не имеет значения.
       Книгу я возьму. Кушала здесь рисовую кашу, ничего не приносите больше. Когда начнутся роды не знаю, возможно к вечеру, завтра.
       Спасибо за […] тёте Ане.
       Привет. Бэла. Целую.
       Передачи принимают и прочие письма в определённые часы, обратите внимание.
 
01.04.1959
       Очень рада, Вовонька, что пришёл и принёс письмо.
       У меня периодически схватки, то лучше, то хуже. Врач говорит, ночью или утром буду рожать, не знаю, возможно и так.
       Ну что ты спрашиваешь, как себя чувствую? Конечно, болит всё.
       Если сможешь, утром позвони с работы, узнаешь что со мной. И, возможно, я не смогу уже писать тебе так много.
       Кушать ничего не приносите. Я ещё не съела всех сладостей, шоколад – мне хватит. Если завтра ещё не разрешусь, то напишу.
       Давление нормальное 114-80, кушала ложкой мёд, чтоб было больше сил. В 3 часа дня ела борщ (мясной) и соус картофельный (мясной!) Еды достаточно, поэтому ничего не несите.
       Письмо мамы ещё почитаю.
       Уход здесь хороший, каждые 20 минут смотрят. Сделали всё, что надо и баню и пр., проч., что ты, Вовочка, какая мазь? Ты смеёшься, мне не до неё. Да и зачем?
       Ну всё. Будь здоров. Я лягу. Я в комнате с одной женщиной – 2 дня уже рожает.
       Целую тебя, маму, папу. Привет всем.
       Завтра выгляну в 5 и 6, если…
       Утром ничего пусть мама не приносит есть, я сейчас буду кушать одно сладкое.
       Ну всё, снова заболело
 
01.04.1959
       Шульман Белле Ефимовне
 
       Дорогая Белочка!
       Сердечно поздравляю тебя с рождением сына! Желаю тебе счастья и здоровья и много радости иметь от него в своей жизни вместе с Вовой и нам, родителям, также радоваться глядя на вас и на хорошего внука (хочу верить, что он будет хороший, славный и здоровый мальчик).
       Горжусь и хвалю тебя за то, что ты умеешь держать себя как человек, заслуживающий к себе уважение. Напиши, дорогое дитя, что тебе принести, не стесняйся и мы тебе всё предоставим, что только в наших возможностях.
       Будьте здоровы, ты – дочурка наша с внуком нашим. Как только начнёшь его целовать, поцелуй его и за меня тоже.
       Целую. Папа.
       Если можешь, напиши, как твоё самочувствие.
 
       Папа поздравляю и вас, извините, что так пишу, поднимат[ься] нельзя и я пишу на руке
 
01.04.1959
       т. Шульман Б. Е.
 
       Дорогая дочечка Белочка!
       Сердечно поздравляю тебя с сыночком. Желаю тебе быть здоровой матерью и чтобы сын был здоровым и рос хорошим, на счастье и радость Вам и всем нам (я имею ввиду всех моих родных).
       Слава богу родная, что всё уже позади. Я знаю, что ты помучилась, но за это ты имеешь сыночка.
       Напиши мне, милая, что тебе принести, что тебе хочется и спроси, что тебе можно, я с радостью всё сделаю.
       Дала только что телеграммы маме, Мише и дяде Лёве, и здесь, после посещения тебя, буду сообщать родным своим. Сейчас я у тёти Евы, она от себя и дяди Толи поздравляют тебя с сыном и желают всего хорошего: здоровья и счастья.
       Целую тебя крепко и малыша.
       Мама.
 
       Мамочка, поздр[авляю] и вас. Сыночек хороший, только я пишу лёжа и пишу в воздухе. Когда разрешат быть на боку – напишу.
       Ничего не надо, у меня всё есть. То ещё спала и только проснулась, разве баночку кислого молока вечером с Вовой перед[айте] спас[ибо] за […] поздравл[яю]
       Спасибо тёте Ане.
 
01.04.1959
       Шульман
 
       Дорогая сладкая моя Бэлонька!
       Поздравляю тебя от всего сердца с рождением нашего сына. Вот видишь, он не такой большой.
       Как бы мне хотелось узнать подробности, но я понимаю, что тебе писать трудно. Передай на словах, что можешь.
       Сегодня утром будут у тебя мама, папа, тётя Аня. Они вчера были у Одинцовой (главврач) и она сюда звонила, просила заботиться о тебе.
       Милая моя жёнушка! Как я рад, что ты хорошо родила и что у нас теперь сын!
       Целую Вова.
       Привет от всех и горячие поздравления. То-то теперь все будут рады! Как ты, не очень мучилась? Нет разрывов?
 
       Витя. Юра. Женя (Евг.). Аркадий. Эдуард (Эдик). Толя. Серёжа. Павел. Гриша. Алексей. Лёня. Лев. Валя. Софа. Аня. Галя. Лёва. Олег.
 
       Вовонька, родной, поздр[авляю] и тебя с чудным сыном Я ещё лежу на столе, он тут же и все восхищ[аются] его красотой. Чувствую себя хорошо. Как было напишу маме, сейчас пишу в воздухе. Он чёрненький. Как говорят, маленький носик. Ну всё. В окно не увижу, так как нельзя.
 
01.04.1959
       От Шульман Бэлы
 
       Вовочка, чуст[вую] себя хорошо, только слабость. Хочется много написать, но трудно лёжа, и потер[яла] свой какран[даш], так что дай.
       На столе рож[ала] с 3 часов, и в 4:10 уже родила, окружили вниманием, была врач и акуш[ер] хотя здесь у всех они принимали. Но мне ничего не жалели, сделали уколы с глюкоз[ой] и ещё что-то, подушек – 7-8 с кислор[одом] выдышала, была слабая деятельность, и сразу заговорили о щипцах, но после поняли, что это опасно и что нельзя рисков[ать]. Но они опытные и сделали хорошо, один разрыв был небольш[ой].
       В 5 часов вечера, только сейчас принес[ли] малыша. Он как китайчонок, узк[ие] глаза, но он ещё отёкший, возможн[о] поэтому; губки бантиком, маленькие, краснощёкий, полненьк[ий], кругленький. На кого похож – не знаю, но парень симпат[ичный]. У меня ещё мало молока, я говор[ила] с врачом, он гов[орит], что это закономерно, на 3-4 день прибыв[ает], и сейчас не надо сразу пить молоко, так как может потом быть в избытке.
       Дай[те] пожал[уйста] ещё телеграм[му] тёте Мане – поздр[авительную] с внуком, племян[ником] и всё.
       Ну что дома? Как здоровье. Я всё время сплю. Завтра принесите сырок сладк[ий] и в маленьк[ой] бутыл[ке] сока морк[овного].
       Всё ещё у меня есть. Пока ничего не хочется.
       Сегодня ела утром, кофе выпила и каша была, обед – суп с верм[ишелью] и карт[ошкой]. 2) капусту тушён[ую] вечером прин[если] булочку и кофе, я буду куш[ать] с мёдом съем яблочко (ещё не ела).
       Ну всё.
       Целую.
       Привет всем.
       Бэла.
 
01.04.1959
       Белочке стало лучше, она пошла в больницу пешком с мамой и папой.
       Я сразу поехал к ней, передал ей записку. Она вылезла на окно и писала ответ, все время поглядывая на меня. То и дело ее скручивало, она поворачивалась на бок, кривилась, жмурила напряженно глаза. Потом опять улыбалась и писала.
       Вторично я был у нее в 5 вечера. Она вылезла на окно, открыла форточку и бросила мне записку. Такая прыткая! Ей сказали врачи, что ночью или утром она родит. Начались схватки, но родовая деятельность была еще слабая, - написала. Я хотел до утра дежурить, но она не разрешила, да и негде было.
       Пришел в 5 утра. Было темно, дверь в предродовую, где принимают передачи, была наглухо заперта. В окно были видны большие клубки свернутых окровавленных простынь – весь коридорчик завален ими.
       Обошел кругом, заглянул с центрального входа. Дверь поддалась. За окном на меня глянула заспанная фигура санитарки в белом халате. Когда я вошел, она быстро вскочила с койки. Передала записку. Принесла ответ.
       В 4 часа 10 минут Белочка родила. 1 апреля! Говорят, что брехун будет. Ребенок – мальчик. Вес 3 кг. 200 гр. Судя по ее записке, роды были благополучные.
       Тетя Аня, когда я ей сказал об имени Эдик, запротестовала. Вы не назовете его так. Это польское имя. Мама предложила – Глеб – в честь [...].
       –       Нет! Ни в коем случае! Тоже польское. - И мама робко умолкла.
       Тетя Аня предложила свое имя.
       –       У меня чутье! Я если скажу, так лучше не будет. Ведь придумала же я для дяди Люси имя Лёня. Все восхищаются этим именем. Надо назвать в честь нашего покойного дедушки.
 
02.04.1959
       Шульман Беле Ефимовне
 
       Дорогая Белочка!
       Как твоё самочувствие? Как сын?
       Передаю тебе яички 4 шт., сырки 2 шт. и карандаш. Днём Вова будет у тебя и ещё кое-что передаст.
       Будьте здоровы. Целую. Папа.
       Напиши, что тебе ещё нужно. Морковный сок я тебе сегодня сделаю.
       Мама вчера набегалась и чувствует какую-то слабость. Поэтому она сегодня может быть не пойдёт к тебе.
 
       Папа! Чувствую себя хорошо, только болят мышцы рук, слабость. Но я лежу и через 2 суток уже можно будет подняться.
       Мальчишка хороший, его кормят, так как молока ещё нет, и это так у всех. Он с круглой мордочкой.
       Пусть мама не ходит много, ко мне не надо так много ходить, кушать не приносите так много. Вечером Вова принесёт сок и всё. Яички будут и на завтрак. Так что утром не приходите и ничего не приносите.
       Как здоровье ваше, Вовы. Обо мне не беспокойтесь.
       Передавайте приветы всем.
       Пусть Вова вечером напишет, как мама.
       Целую всех. Бэла.
 
02.04.1959
       Сегодняшняя записка мне мало нравится. То ли я не разобрал, то ли роды были у Белки тяжелые...
       Вот содержание записки:
       «Вовочка! Чувствую себя хорошо, только слабость. Хочется много написать, но трудно. На столе рожала с 3 и в 4.10 уже родила. Окружили вниманием. Мне ничего не жалели. Сделали уколы глюкозы (четыре), подушек восемь кислорода выдышала – была слабая деятельность. Сразу заговорили о щипцах, но после поняли, что это опасно и что нельзя рисковать. Но они опытные и сделали хорошо, один разрыв был небольшой.
       5 часов вечера. Только сейчас принесли малыша, он как китайчонок – узкие глаза, но он еще отекший, возможно поэтому губки бантиком и маленькие. Краснощекий, полненький, кругленький. На кого-то похож – не знаю, но парень симпатичный. У меня еще нет молока – на 3-4 день прибывает».
 
03.04.1959
       Дорогие Вовочка и мама!
       Чувствую себя хорошо, сегодня начали болеть мышцы рук и больно лежать, но завтра я уже смогу приподняться. Малыш сосёт, но молока ещё нет, сестра сказала подождать до завтра, ведь только утром в 4 часа исполнилось 2 суток. И молоко, конечно, будет, а он всё время сосет губками, они у него симпатичные.
       Очень рада всеми поздравлениями. Деньги, очевидно, не нужны будут, не всегда это возможно, а внимание есть. Здесь дают 4 раза кушать, я не успеваю всё есть, да и лёжа неудобно. Чуть-чуть бульона в баночке, много не надо.
       Конфет и шоколада не надо, так как лучше без него для желудка. Всё, очень рада, что маме лучше. Не ходите так много, не затрудняйтесь, меня торопят. Целую. Привет всем. Передайте лифчик.
       Малыша кормят, он здоровенький, хороший. Наверно похож на Вову, уже мордочка беленькая.
 
03.04.1959
       Шульман
 
       Дорогая моя девочка!
       Посылаю тебе лифчик, морковный сок, немного компота мирового и два апельсина. Кушай всё на здоровье.
       Напиши как ты себя чувствуешь и сыночек.
       В пять часов принесу тебе бульон с кусочком курятины. Напиши, дают ли тебе мясо. Нужно ли уже присылать молоко. Как дела с грудями? Если лиф мал, напиши и я куплю другой.
       Вчера вечером была Лиза. Она шлёт тебе сердечное поздравление и самые наилучшие пожелания.
       Будь здоровенькая, крепко целую тебя, мама.
 
       Дорогая Бэлочка!
       Морковный сок выпей сейчас и передай обратно бутылочку, а компот когда захочешь, он может стоять до завтра и не испортится.
       Напиши пожалуйста, кислое молоко не портится до утра? Если портится, буду приносить утром.
       Как самочувствие? Как поведение сына? Будьте здоровы ты с сыном.
       Целую. Папа.
 
       Дорогие!
       Задержала вас, папа, кормила малыша. Молоко прибыло, пока маловато, но будет. Не советуют пить много жидкости, поэтому буду чередовать приём морковного сока и кислого молока.
       Мне советуют купить накладку на сосок груди, поэтому спросите в аптеке.  Груди побаливают. Завтра утром кушать ничего не приносите, будет компот и ещё есть кислое молоко.
       Чувствую себя хорошо. Два апельсина, компот и сок получила. Лифчик.
       Передавайте всем приветы. Как вы себя чувствуете все дома?
       Целую, Бэла.
       Малыш чувствует себя хорошо.
 
04.04.1959
       Вовонька!
       И я спешу писать, и передатчица. Верь, что мне нет сил писать так много. Всё, что передал, получила. Денег не надо, что принести я написала. Ну ещё пару яиц. Меня торопят, книгу буду читать. Ребёнок здоров, не волнуйся и я тоже. Привет маме, папе, тёте Ане и всем. Целую. А это письмо я только тебе написала, уже подготовила. Вот всё.
 
       Тётя Аня: я придумала имя.
 
05.04.1959
       От Шульман
 
       Вовочка!
       Все сейчас сиди, я решила написать, а после вздремнуть на полчаса.
       Мне только молочная сестра отдоила груди руками и машинкой. Стало лучше несравненно.
       Дать – как-то неудобно, кто знает, может это оскорбит – лучше купи пару плиток шоколада недорогих или одну такую же, какую вы мне принесли и я ей отдам в коридоре.
       Так чувствую себя неплохо, всё кушаю. Но ни грамма молока не должна пока есть. Не должна есть жирного. Вот даже сметану боюсь есть, не давайте, а я еду понемногу буду кушать.
       Стараюсь меньше пить, а то я слишком молочная коровка. Малыш ест хорошо, хватает грудь и я не жалуюсь врачам, что он спит во время еды. Поест, иногда отрыжка бывает, но это значит, что он наелся вполне.
       Очень приятно, что к тебе так отнеслись на работе, передай им мой спасибо.
       Спасибо, Вовонька, тебе за цветы, я только подумала, если бы ты принёс. Я их поставила в баночку и пусть всем нашим противным хазейрым будет завидно. Публика та ещё.
       Сахар ещё тот стоит, поэтому возвращаю. А выгляжу я неплохо, особенно толстеть не надо. Буду всё есть и всё.
       Я тебя так и не спросила, ты доволен сыном? Если бы вы пришли немного раньше, я бы показала его. Но уже осталось немного.
       Что нового дома? Как здоровье ваше, мама? Вы плохо выглядите. Отдыхайте.
       А почему вы сейчас не купите этой машинки, может вы не о такой думаете, она очень простенькая и стоит руб. 10-15.
       Пусть папа завтра принесёт мне лифчик, этот грязный, молочко течёт.
       Кушать ничего не надо приносить, особенно масло. Здесь дают утром и хватит. Бульона тоже не надо, а снова к вечеру кусочек мяса ты принесёшь и сырок – и всё.
       Очень рада покупкам всем. Только пусть мама не переутомляется с шитьём. Скоро приду и помогу, хотя здесь я целый день доюсь.
       Ну всё.
       Целую тебя, Бэла.
       Если нет времени, пусть утром никто не приходит, а лифчик принесите вечером. Привет тёте Ане, дяде Люсе, тёте Еве и всем родным. 
 
05.04.1959
       Дорогая Бэлочка!
       Сегодня задержался в училище позже обычного, так что многого не успел сделать. Как ты думаешь, когда тебя выпишут? Ты просись во вторую половину дня, так как раньше я не смогу быть.
       Бэлочка! Ты не выглядывай больше в открытую форточку и не бросай записок. Если это повторится, я сразу уйду в приёмную и там буду ждать ответа, не выходя на улицу. Ты сильно рискуешь. А зачем? Ради минуты рисковать здоровьем. Ребёнка тоже береги. Потерпи немного, ведь в окно, да ещё со 2 этажа все-равно его не увидишь маленького.
       Машинку нам купить не жалко (разве мы останавливаемся перед чем для тебя?), но вчера не было возможности купить  машинку – и дело вовсе не в цене – подумаешь, 10-15 рублей! – а во времени – в понедельник магазины закрыты, а вчера вечером я не успел уже купить.
       Лифчик и тот аппаратик, что я показывал, папа передал тебе утром.
       Посылаю тебе […]
 
05.04.1959
       Шульман
 
       Дорогая Беллочка!
       Передаю тебе лифчик и машинку-молокоотсос. Если тебе не подходит, тогда уже купишь сама вскорости.
       Что тебе нужно кушать, скажи, мы тебе принесём. Я сейчас ничего не принёс, потому что мама и Вова сказали, что ты «запретила» что-либо приносить сегодня утром. Но на вечер принести что-нибудь всё же напиши.
       Как твоё самочувствие и как поведение сына?
       Будьте здоровы – ты с сыном.
       Целую. Папа.
       Молокоотсос мы уже прокипятили, так что он уже стерильный.
 
       Папа!
       Самочувствие хорошее, с дойкой стало немного лучше, малыш кушает хорошо. Здоровенький и с удивлением смотрит глазёнками на свет.
       Сейчас принесут малыша кормить и я не смогу подойти к окну.
       Вечером принесите что-нибудь мясное, что есть дома, но без бульона, хочу меньше жидк[остей]. Я здесь в 3 часа ем борщ, пью немного воды. Принесите сырок и всё. Яички есть, яблоки тоже. Сахар есть, а вчерашний лишний.
       Попробую действие машинки.
       До 10 часов малыш у меня. Подойдите к окну – покажу.
       Целую. Привет. Как здоровье всех.
 
05.04.1959
       От Шульман
 
       Здравствуй Вовочка!
       Ты скоро придёшь, и я, наконец, освободилась и пишу тебе. Чувствую себя хорошо, уже второй день хожу, температура нормальная всё время.
       Очень скучаю… Хочется домой. Выписывают на 9 сутки, так, что я надеюсь, что в четверг выйду, если всё так же будет.
       Первые дни не было молока и я беспокоилась вдруг не будет. Много пила воды, а на 3 сутки оно как прибыло, так я снова побывала в аду. Груди стали твёрдые, как камень, болят, а надо было сцеживать. Сдавливали машиной, руками. И теперь рекомендуют каждые 2 часа сдаивать, а дойка продолжается обязательно час, причём сопровождается ужасными болями. И вот я целые дни то доюсь, то кормлю.
       Малышонок чудненький, очень хороший и не сглазить бы, хорошо сосёт, и это теперь мне помогает. Не все дети хотят сосать через накладку, а он согласен.
       Вовонька, доволен ли ты сыном, мне всё равно и я даже довольна, потому что всегда все ждут сына. По-моему, он похож на тебя, губы твои, особенно нижняя, большие глаза, вначале они были узенькие, а теперь открылись. Носик картошечкой, небольшой. Мордочка кругленькая, полненькая. Он хорошо поправляется. Сразу дети теряют свой вес, а после к 8 дню, набрав вес, снова приближают его к первоначальному, так как к 3200. он потерял 140 гр. и уже вчера набрал 80 гр.
       Теперь я думаю купить ещё аппаратик для сдаивания. Здесь некоторые купили. У меня очень упругая грудь и руки устают, поэтому хочу чередовать машину с руками. Купи сам или с тётей Аней, это очень простенькая вещь. Молочного я не буду кушать, пока мне не надо. Много молока. А когда будет необходимо – буду пить. Сладкое, мёд, варенье и яблоки у меня есть. Яйцо. К вечеру принесите яички, кусочек мяса. Это и калорийно и не слишком увеличивает молоко. Да, ещё пару сырков. Больше ничего не надо.
       О швах я писала, а вы всё спрашиваете. Конечно, зашили. У меня даже не съёмные швы, просто трещина, одна, 4 раза укололи и завязали узел.
       Вовочка, принеси и книги. Хотя я ещё не кончила эту.
       Ложусь спать в 2 часа ночи, встаём в 5 утра, так как последняя кормёжка в 12, а утром в 6. после корма надо обязательно сцеживать. Только сейчас молочная сестра посмотрела грудь и сказала, что стало значительно лучше. Грудь стала мягче.
       Ну вот всё о нас.
       Очень хорошо, что написал маме, чтоб она не беспокоилась. Напиши в Норильск, если хочешь в Симфер[ополь]. Как здоровье мамы? Пусть не беспокоится – у нас всё хорошо. Как папа, Лёничка.
       Передавай привет тёте Ане, всем родным.
       Что у тебя на работе. Как здоровье, самочувствие? Почему ты ходишь в кубанке, уже тепло, носи шляпу.
       Сегодня я подойду к окну, мне уже можно ходить.
       Вот всё! Целую тебя, целую всех. Бэла.
 
       Фурм[анова] 3б, кв. 17 блок 3
       Масло. Мама не будет – матрасик. Прислать бульончик. Мама сделала 8 пеленки и 2 простынки. Обрубят в цехе на машинке. Завтра м. купит […] Сони. Яички, мясо. Коляска и ванночка. Всем, кому просишь, напишу. паспорт на фам[илию] 1 мужа, может другой док[умент]?
 
05.04.1959
       Дорогая тётя Аня!
       Напрасно вы принесли так много кушанья, спасибо, но я ещё не успела всё съесть. Самочувствие хорошее, сегодня много молока, отдаивали 2 раза, теперь сама сдаиваюсь. Вначале я боялась, что не будет молока, а теперь его много, груди стали большие, порядком болят.
       Детей кормят каждые 4 часа, после больше часа доюсь, потом всякие водные процедуры и уходит день. Накладки для сосков для того, что у меня маленькие соски, он не может их хорошо взять в ротик. Здесь мне дали накладку и я уже два раза кормила, он чудно поел, только его унесли и он уснул.
       Малыш хорошенький, относительно имени ещё подумаем. Да, большое спасибо за накладки, теперь у меня будут свои. С их помощью соски увеличиваются.
       Швы незначительные, скоро всё пройдёт. Я уже сидела сегодня, поднималась. Голенького не видела, не разрешают, он чистенький.
       Вовочка! Если не можешь, не приходи. Завтра кушать ничего не приносите, особенно жидкого. Всё есть у меня. Деньги завтра перед[айте] может быть ___________ […] а вообще-то неудобно, можно иметь неприятность.
       Ещё раз большое спасибо тёте Ане за всё. Тогда перед родами сразу все врачи забегали и слышу «где Шульман», все подошли ко мне.
 
06.04.1959
       Шульман
 
       Вовочка, у нас всё по-прежнему хорошо, мы кушаем, спим, доюсь – я. Сейчас испытала новую машинку, представь, что неплохо. Теперь я буду совмещать её с руками. Словом, вся техника применена. Груди стали мягкие – часто доюсь, поэтому малыш хор[ошо] кушает, весь в меня – жадный, сегодня много съел и выплюнул, а после я ему дала ещё пососать.
       Вовочка, на все вопросы отвечу дома, если я что[…] упустила.
       Как здоровье всех дома, как Лёня?
       Сегодня уже 6 дней, осталось 3. Очень скучаю, считаю дни. Но уже осталось мало. Представляю, как тебе и всем хочется видеть сына.
       Утром ничего не приносите. 
 
                                                                                      Шульман Ефим Михайлович (07.07.1902 – 09.04.1959)
 
12.04.1959
       9 привез Белочку с сыном. Он еще не оформился, трудно определить черты лица. Но одно можно сказать: не плохой, не уродливый, полностью пропорциональный. Мне кажется, что похож на Белу. Ее нос, ее разрез глазок. А ей хочется, чтобы в меня. Она уверяет, что глаза у него большие и даже нос длинный. И то и другое меня устраивает. Важно, чтоб не болел и чтоб не был крикливый.
       Вначале он вел себя смирно. Первые два дня. Лежал тихо, спал, когда полагалось. Но позавчера его характер испортился. Он стал плакать, мало спать и нас всех изводить своими капризами. Что делать? Видимо, чем-то заболел.
       Мы хотим вызвать врача, вернее хотели. Я с утра на работе. Все учителя уже дома, а меня назначили дежурным по изолятору, хотя я и предупредил, что у меня маленький клопик дома. Не помогло. Назначили именно меня, бесчувственные. Хотя, кому хочется? Даже Чупрына отказался. А ведь он в своем администраторском пылу даже в воскресенья сюда приезжал. А когда его спрашивал завуч, почему, он отвечал:
       –       Попросил директор.
       Чувствую я себя нездорово. Бронхит и насморк, болит голова. Но не у кого искать сочувствия. Я решил действовать по методу других: походил, покричал, погрозил кой-кому, два-три раза появился в изоляторе и ушел в свободный класс писать и читать. Полкниги «Глубокого тыла» Полевого прочитал. Себе спокойней. Никто не говорит, что я уклонился от работы, никто ко мне не в претензии, а наши девочки, уехавшие в 11 утра, даже посочувствовали мне, на радостях, что это не их назначили.
       –       Вы не так сказали, вас не так поняли, - сказала Инесса. - Вот если бы вы сразу объяснили, что вы боитесь за малыша, вас бы не послали в изолятор.
       Я не стал спорить, да она и сама в душе понимала, что это было сделано, с учетом всех моих возражений и объяснений. Завуч может сочувствовать, как и директор, только слабому или очень сильному (но влиятельному в верхах) полу. Все эти отчаянные патриотки – Инна, Катя, да и Ольга Саввична – патриотки за чужой счет.
       –       Ничего страшного нет, - успокаивали они меня позже. Вы помоете руки и инфекция к вам не пристанет.
 
       Сын у меня без имени. Тетя Аня – баламутка – внесла в это дело свою поправку. Мы назвали Леней. Цира вроде даже обрадовалась, а потом прибежала завирюха – тетя Аня, подняла шум, гам, тарарам. И мама сказала мне, что если его назовут Лёней, она даже не подойдет к нему. Цира ее настроила. Им, де, дорог ребенок. А называют его по покойникам. Если мы назовем своего Лёней, то их Лёня умрет. Бела сказала, что раз так, то она не хочет, чтоб были неприятности и отказывается от этого имени.
       Выбрали Эдик. Тетя Ева против. Мама тоже возражала, а потом, на другой день, после тщательного обдумывания, видя, что я недоволен всеми этими выпадами и вмешательствами, уступила нам Эдика. А сегодня мне все женщины советуют назвать Геной. Я и сам склоняюсь в пользу этого имени. Посмотрим, что Бела скажет. Мы ведь его не записали еще.
 
15.04.1959
       Назвали Геной.
       Сегодня патронажная сестра вычитала из паспорта, что у него пупок был обвит вокруг шеи. Один раз, правда, но это грозило удушьем. Он просто счастливчик. Закричал уже потом, когда дали дыхнуть кислорода.
       У Сани тоже родился мальчик – Миша.
       Мама моя говорила, что не будет нянчить. А теперь она так к нему привязалась, что уделяет ему больше внимания, чем Бела. Ночью особенно, когда он кричит... Мама совсем не спит. Всю ночь с ним возится.
       Его так кутали и свивали, что он весь покрыт потницами, и подмышками и в пахах слазит у него кожица. Он плачет и морщится, как старичок, когда его смазывают в болезненных местах.
       Не любит свивальников. Руки еще дает скручивать, но ноги отстаивает всеми своими силами. Упругий, как мячик, сожмется – не выпрямишь, а когда-таки выпрямишь, поднимает крик. Засыпает безропотно, когда не запеленат. Его часто кладут так на диван и он спит, сколько от него потребуют.
       Бела говорит серьезно и рассудительно, что он понимает. Я часто застаю зрелище: лежит она с ним рядом на диване и смотрит, смотрит, как бы узнает его думы.
 
24.04.1959
       РСФСР
       ЙИКIБАН ГЬЯКЬНААН ШАГЬАДАТНАМА
       СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ
       ВМ № 036771
 
       Ватандаш
       Гр. Шульман Ефим Михайлович  
       (жьюр ва дахайин жьур - имя и отчество)
 
       гъак1ну умер(ла)   
       умер(ла) девятого апреля тысяча девятьсот пятьдесят девятом году
       (гьярфариинди ва цифрйириинди йис, ваз ва число -
       прописью и цифрами год, месяц и число)
 
       йик1бан себеб
       причина смерти рак легкого
       ватандаш гьялнан актар къайд ап1бан дафтриъ йик1бан гьякьнаан
       о чем в книге записей актов гражданского состояния о смерти
 
       1959 йисан/года апреля вазлин/месяца 24 йигъан/числа
 
       лазим вуйи къайд дап1на
       произведена соответствующая запись за № 128
 
       Гъач1и йишв: шагьур, гъул
       Место смерти: город, селение Дербент
 
       район, область, край, республика ДАССР
 
       Къайд гъап1у йишв
       Место регистрации Дербентское гор/бюро ЗАГС
       (ЗАГС-бюройин жъур ва думу айи йишв -
       наименование и местонахождение бюро ЗАГС)
 
       Туву вахт
       Дата выдачи 24/IV-1959 г.
 
       Ватандаш-гьялнан актар къайд ап1бан бюройин заведующий
       Заведующий бюро записей актов гражданского состояния         /подпись/
 
       П. Й.
       М. П.
       Печать: Управление Милиции Дагестанской АССР Бюро ЗАГС города Дербент
       Табасаранский (Дагест.) яз. Гознак. 1948.
 
10.07.1959
       Мне кажется вечность я не веду записей. Мыслей, наблюдений множество. Тянет к перу, а время не находится.
 
15.07.1959
       Дорогие мама, папа, Бэлочка!
       В Москву приехал в 10:15. Сима не встретил. Сдал чемодан в камеру хранения и пустился по магазинам. Был в ГУМе, в ЦУМе, в Пассаже на Петровке и в Центральном военторге. Всё пешком. Весь день хожу.
       Сейчас 5 часов вечера, а в 7:15 мне ехать. Пишу на центральном телеграфе – по улице Горького. Мне ещё надо съездить на Курский, а оттуда пешком пойду на Ленинградский вокзал, откуда мне уезжать.
       Покушал утром в поезде и в 3 часа в кафе своими продуктами, для формы купил кружку пива.
       Был во всех главных книжных магазинах – истории партии давно уже нет. Вообще странное творится – кроме безделушек и одежды – ничего нет. Даже плёнки для своего аппарата не купил, хотя посетил достаточно фотомагазинов. Единственно, что купил – маленькую грушу № 1 и грелочку для Геночки – 10 руб. 10 коп., 2 пакетика лезвий шведских – 10 руб.
       Доплатил на ленинградский поезд 38 и 2 рубля комиссионных (закомпостировали мне в поезде)
       В ручке кончились чернила. Хорошо, что это на почте.
       Взял постель, когда ехал в Москву и пил чай – теперь это есть даже в общих вагонах.
       Ну, я кончаю. Хочу вовремя попасть на вокзал. Ничего пока не спрашиваю, ведь вы не знаете моего адреса.
       В Москве жарко, как в Днепропетровске, а вот как в Ленинграде?
       Я так-таки забыл свой пиджак, а говорят – там сыро. Завтра утром буду в Ленинграде.
       Целую вас нежно, Геночку в попку пока. Вова.
 
16.07.1959
       Дорогие мои Бэлонька, мама и папа!
       Сегодня в 6 утра я прибыл в Ленинград. Справочная ещё не работала. Ко мне подошёл человек сомнительного вида и предложил за 15 рублей показать, где находятся курсы. Я дал ему 5 рублей (после ряда безуспешных попыток узнать у прохожих и милиционера) за точный адрес курсов и в половине седьмого был на месте.
       Уговорил коменданта поместить меня в общежитие – на моё счастье, за ранним временем приезда, определился в ближайшее общежитие – в 5 минутах ходьбы до помещения курсов (здесь помещают только пожилых и больных-физически-раненых и пр.), а то мне пришлось бы ежедневно кататься 2 раза на день по 20-30 минут – другое общежитие далеко.
       Занятия начались 13. Курсы на 1 месяц. Я сижу в приёмной комиссии. Дали длиннющую анкету заполнять, куда входят сведения из военного билета. Боюсь, как бы не велели мне его переслать. Если надо будет, напишу особо.
       Говорят «студенты», что будут платить только 300 руб. стипендии. Питание за плату, только общежитие бесплатное.
       Мне повезло – дождя пока нет. Надо узнать адрес Мишиной родни, на случай, если придётся одолжить пиджак, да и вещи для безопасности не мешало б там оставить.
       Я заполнил анкету, а начальство вышло. Так что я, по-видимому, успею закончить письмо, пока «они» вернутся. Занятия уже начались, а я вынужден здесь сидеть.
       Позавчера была экскурсия в Смольный. Жалко, что я опоздал, так туда не пускают. В магазинах здесь есть всё, что надо. Но денег мне не хватит. Надо жить (питаться) и 200 рублей отложить на дорогу. Смогу купить только самое необходимое. Начну покупать, когда узнаю адрес родственников, чтоб не оставлять без присмотра приобретённое. Если надо, пришлите деньги. Я, конечно, ещё нигде не был.
       С продуктами здесь туговато (фрукты-овощи дорого). В Москве помидоры 12 руб., а здесь – 15; абрикосы в Москве 20 руб., а здесь ещё не знаю; огурцы 13 руб. килограмм. Колбаса и консервы есть, по такой же цене, как у нас. Я сегодня утром закончил все свои продукты, что из Днепропетровска.
       Постригся ещё в Москве. Думаю сходить в баню, не знаю, буду ли я сегодня заниматься. Что-то приёмная комиссия не торопится, хотя меня спросили, почему я так поздно приехал – занятия идут уже 4 день.
       Вещи я сдам сейчас в камеру хранения общежития.
       Теперь хочу задавать вам вопросы. Как Геночка? Его желудочек? Нет больше запоров? Как он прибавил в весе? Не плачет ли? Уже сфотографировали вы его? Пришлите. Постарайтесь, чтобы он улыбался. Напишите о нём подробнее. Я ведь очень-очень скучаю за ним.
       Как ты, Бэлонька? Справляешься? Успеваешь кормить и работать? Сделай перерыв в 3:30-4 часа. В 3-4 месяца это позволяется. В промежутках можно давать сок и воду. Узнай у врачей, как это сделать.
       Кстати, вы были у Мимович?
       Как тебе спится, милочка? Как ты заполняешь свой досуг. Старайся выкраивать время для чтения. Гуляйте с ребёнком. В парки ходите. Это всем нужно.
       Лину я не мог проводить. Её поезд отправлялся в 18:50 с Курского вокзала, а мой в 19:15 – с Ленинградского. Я до 6 часов вечера там пробыл на Курском, но её не видел. Как она доехала и что она пишет?
       Бэлонька, душечка, только на расстоянии чувствуешь, что значит расставание. Не сердись, если я тебя обидел. Я тебя очень-очень люблю. А слова бывают минутной вспышкой, необдуманные.
       Мамочка! Ты не переутомляйся. Делай всё по своим силам. Не ссорьтесь с папой, берегите своё здоровье.
       Что слышно у тёти Ани? Пришлите всё, что надо купить. Побыстрее присылайте список. Тётя Аня пусть скажет, какой восстановитель, как он называется?
       Сейчас окончательно оформился. Адрес: Ленинград М-7, Тамбовская 16, комната 8, Гельфанду.
       Стипендию дадут – 300 рублей. Больше я не получу. Только за дорогу мне оплатят. Спроси, Бэлочка, бухгалтершу, какие ей нужны учебники для дочки, может я ей привезу, от неё многое зависит. Учебника по истории СССР нет и здесь. Экскурсию в Смольный мне обещали организовать отдельно через музей Ленина.
       Я сегодня буду заниматься 2 последние лекции по истории КПСС. По этому предмету будет экзамен. Хотя лектора все не хвалят, но я буду добросовестно записывать, чтоб сдать. Решил пропустить лекцию по экон[омической] географии, чтобы пойти на почту отправить письма.
       Крепко целую вас всех. Что вам надо купить всем? Папа, тебе тоже?
       Целую вас, Вова.
       Если надо, вышлите деньги. Подсчитайте.
       Здесь есть китайские лимоны по 4 руб. 50 коп. штука. Помидоры тоже 12 руб. килограмм, болгарские.
 
21.07.1959
       Ленинград.
       Дорогие любимые мамочка, папочка, Бэлонька, тётя Аня и Геночка!
       Сообщаю вам, что здесь есть, чтоб не забыть написать об этом. Я вчера был в магазине новинок и там мне особенно бросились в глаза следующие предметы.
       1. Пылесос «Вента», который является универсальным – моет и красит полы, белит стены и стирает бельё. Стоит он 440 руб.
       2. Комнатный увлажнитель воздуха – 120 руб.
       3. Комнатный душ – 14 руб. 60 коп. Он подключается к любому крану, но годится только для холодной (или горячей) воды, там нет переключателя.
       4. Прибор для точки ножей – 9 руб.
       5. Чулки «Эластик» без размеров – 55 руб. Это растягивающиеся, красивые, как капрон чулки (дамские). Их достоинство: 1) на любую ногу, тёплые, можно носить зимой и осенью, они не рвутся совсем. Женщины их хватают и, хотя подбрасывают, они не всегда есть в магазине.
       6. Сбивалка для крема (масла) – 21 руб.
       7. Тёрка для фруктов – 6 руб. (это стеклянная розетка, посреди которой расположена тёрка, очень удобная вещь для выжимания соков и растирания твёрдых вещей.
       8. Щётка для чистки мягкой мебели – 30 руб.
       9. Машинка для поднятия петель на чулках и проч. – 11 руб. 65 коп.
       10. Пояса для живота, разные, от 18 до 90 и больше рублей.
       Кроме того я ищу сумку модную и недорогую дамскую (перлоновую), здесь все мечтают купить такую белую (для вещей) переплетённую из нейлона […] из чего не знаю
       Туфли […] всевозможные. Но я пока не интересуюсь. Отнесите в комиссионный, что вам мешает, а вместо – куплю здесь, но мне нужны деньги.
       Я купил ещё 2 билета: на балет «Пиковая дама» (22/VII) – 14 руб. и Хореографические миниатюры (25/VII) – 29 руб. Хочу ещё пойти на «Братья Ершовы» (Горьковский театр). Все идут, а я ещё не решился.
       Главные: партийность, научность, доходчивость
       Особ. шк. лекции. 1. Почти не бывает в чистом виде (отл. от акад. публ.) она вкл. элем. опроса, беседы, рассказа
       2. Должна стриться с обязат. применен. средств активизации: нагл., конер., эмоц. И т. д.)
       Я пишу на лекции, так что по ошибке записал то, что говорит преподаватель не в тот листок.
       До сих пор я не имею ни одного письма. Надо было написать сразу, хотя бы по приблизительному адресу. Здесь только одно такое учебное заведение – курсы усовершенствования трудовых резервов, письмо бы дошло. А вы ждёте… Я не знаю, что раньше – авиа или обыкновенное письмо к вам доходит. Напишите (и на сколько раньше). Может быть имеет смысл писать только авиа, ведь мы здесь пробудем до 10, так что надо успевать!
       Мне поручили сделать доклад о работе политкабинета. Всего на группу 3 докладчика, так что придётся ещё готовиться к нему.
       Некогда в другое время писать, только на лекции. Люди ходили на панорамный фильм, в стереокино, а я даже в простое не ходил. Здесь есть телевизор в общежитии, но и его я ещё ни разу не смотрел.
       Я хочу написать основное. Поэтому все мои чувства к вам не изливаю на бумаге, но вы это само собой подразумевайте и не обижайтесь, если недостаточно нежен буду и чувствителен в письмах.
       Я не буду в дальнейшем повторять свои вопросы о здоровье каждого, о занятости, о Геночке – вы это сами должны писать и только, если что упустите, я спрошу. Поймите, что мне трудно на всём сосредоточиться, я в постоянной спешке, так как срок моего пребывания здесь небольшой и надо каждую минуту использовать на знакомство с городом и учёбу. Я хочу писать часто, значит – кратко. Не обессудьте. Подробности изложу дома.
       Я теперь хожу до 10-11 вечера. Раньше невозможно. Только вчера, чтоб написать и отправить вам письмо и купить конверты, я прервал свою экскурсию и пришёл раньше.
       Вчера после занятий (мы освободились в 4 часа) пошёл в Казанский собор. Там чудесный музей. Сегодня пойдём экскурсией в счёт учебного времени – последние часы – в музей В. И. Ленина.
       Фотоаппарат у меня испортился, я сделал всего 8 снимков. Придётся перейти на иждивение других фотографов. Куплю им плёнку, чтоб меня снимали. Плёнка не дорогая – 4 руб. 25 (для фэдов).
       Вы мне обещали прислать фотографию Геночки. Пришлите.
       Что слышно с отпускными – получила их Бэлочка? Надо оказать услугу бухгалтеру – она может оплатить и не оплатить обратную дорогу из Ленинграда (это зависит от статьи, которую она применит) и другие дела решить. Ей нужны были учебники. Какие? Я куплю. Кому ещё что нужно из родственников? Если не тяжёлые вещи, пусть пришлют деньги по адресу: Ленинград М-7, Тамбовская 16, комната 8, Гельфанду В. Н.
       Как с липучками. Есть ещё? Вешаете? Купить? Что пишут из Дербента и Норильска? Купили квартиру для мамы? Продала мама дом? Приехала, если нет – что пишет?
       В поликлиники не ходил, может в Москве через Симу это сделаю. Я не знаю только, не ушёл ли он в отпуск, не уехал ли из Москвы.
       В Ленинграде очень тепло, так что не беспокойтесь. Как у вас климат? Как вы себя чувствуете? Как ваше здоровье?
       Бэлочка! Переходи на прикорм, ведь Геночке скоро 4 месяца. Можно теперь кормить реже – через 3,5-4 часа. Сцеживай на время работы.
       Как ученик? Регулярно ходит? Написали тёте Иде? Я не знаю её адреса, хотелось бы ей ответить и горячо поблагодарить за её чуткость и внимание.
       Вчера я видел в центре Ленинграда на ул. Бродского недалеко от Невского проспекта у памятника Пушкину, где стоянка автомашин, среди многих других легковых автомобилей и автобусов разных стран мира, великолепный американский фордовский легковой автомобиль. Это небывалое зрелище. Даже ленинградцы, которые ничему не удивляются, толпились у этой машины. Люди облепили её, как мухи. Подробно я расскажу о ней дома.
       В Эрмитаже и внутри Исаакиевского собора я ещё не был. Эрмитаж – в здании Зимнего дворца. В воскресенье мы, наверно, поедем в Петергоф.
       Майки я себе ещё не купил, не встретилось. Здесь есть в аптеках всевозможные витамины и лекарства, есть даже гомеопатические аптеки. В гастрономах – любые кондитерские изделия, концентраты, чаи, консервы, лимонная кислота и прочее. Даже духи в сухом виде – в пакетиках. Не мешкайте с заказами. Если надо очки, немедленно присылайте рецепты. Если надо что-либо дефицитное или на заказ – пришлите «заявку» до 1 числа. 10/VIII я уже ничего покупать не буду – выеду. Располагайте на мои 500 руб., я ведь получу на дорогу, говорят, 26 числа. Но из этих 500 оставьте мне рублей 300 на пропитание и экскурсии.
       Вот чем я сейчас располагаю. Транспорт здесь тоже дорогой – ведь концы большие. В среднем 2 рубля в день, а на еду, при самом скромном режиме, - 10 рублей. Это не считая других расходов – театры, музеи, путеводители по самым главным местам, кино (я ведь не смогу совсем не ходить за весь месяц), выставки. Может быть придётся отдать что-либо постирать, пойти постричься, сходить раза 3 в баню. Ну разве всё можно заранее учесть и предвидеть.
       200-250 рублей я могу потратить на покупки, при строгом режиме во всём, что я и делаю. (Например – конверты 5 руб. стоят, я решил теперь посылать простые письма – авиа – втрое больше стоят).
       Будьте здоровы. Крепко нежно вас целую. Очень скучаю. Несмотря на мою занятость. Это во мне всё время- любовь и нежность к вам.
       Целую, целую. Вова.
       Бэлонька, милая! Тебя целую особенно крепко. Не грусти, это время скоро пролетит и я приеду к тебе обнять, люблю, моя крошечка.
       Геночка не понимает, поэтому я ему не пишу.
       Здесь есть не только Тамбовская, Курская улицы. Здесь есть также Днепропетровская улица недалеко от моего общежития. Надо будет как-то походить, посмотреть. 
 
22.07.1959
       Дорогие Бэлочка и родители!
       Я уже все свои сведения о моих наблюдениях относительно промтоваров сообщил. Особенно ещё раз хочу подчеркнуть о 2-х необыкновенных новинках – чулках «Эластик» без размера (т.е. с натягиванием на любую ногу) и не рвущиеся – 55 руб. и пылесос «Вента» - универсальный, незаменимый в хозяйстве. Им можно мыть и красить полы, белить и стирать, натирать пол и чистить пыль. Это новейший (латвийский) пылесос. Стоит 440 руб.
       Добавлю к тому, что писал раньше. Есть трикотажные хорошего качества дамские рубахи – 56 руб., есть чудесные халаты – 201-210 руб. Хочу купить также перлоновую сумку, если найду и если вы мне разрешите. Все женщины ищут.
       Напишите, как вы живёте, как Геночка. Получили ли 3 моих письма? Что пишет Лина? Как она доехала и что ей удалось в Перми? Есть ли письма от Инны Гельфанд (из Жданова)? Если есть, напишите содержание и пришлите её адрес, чтоб я мог ответить.
       Как ты, Бэлочка, устраиваешься с кормлением? Как Геночка спит и не капризничает ли? Как его желудочек? Были вы у Мирмович? Как вес его? И проч.
       Как здоровье мамы? Не давай ей, Бэлонька, переутомляться. Ты у меня золотко, я знаю, как ты чутка и внимательна, но тем не менее, когда сам сильно устаёшь, забываешь иногда о других. Это бывает и со мной. Не обижайся.
       Папа! Помогай женщинам. Помни, что им трудно. Меньше внимания огороду, а больше чуть-чуть дому. Ты ведь сейчас за двоих – за меня и за себя! Не обижайся тоже за это напоминание. Я ведь хочу, чтобы всем вам было хорошо, мои любимые.
       Бэлочка! Как бы я хотел, чтобы ты была со мной рядом! Как здесь интересно. Мой аппарат сломался, и я хожу с двумя фотографами из нашей группы всюду, чтобы иметь побольше карточек. Конечно, не часто они снимают меня одного, так как фотографируем вперемежку – то один, то другой, то третий. Словом, я тебе покажу эти снимки, когда приеду. Своей поездкой я очень доволен, но скучаю и плохо сплю. Ложимся мы в 12-1 час ночи, засыпаем то есть. Все в общежитии (в комнате нас очень много) шумят, разговаривают, играют в шахматы до 1 часа ночи, а я не могу уснуть, пока все не лягут. Зато подымаются в 8 утра, а я в 5-6 утра – ставень нет и как только светло, я уже не сплю. Лежу, но мучаюсь, не могу уснуть. Но это не беда, иногда мне удаётся поспать больше (вчера я спал до 7 часов с 12 ночи).
       Завтра хочу пойти в панорамное кино. Для этого придётся уйти с занятий. Но ущерба для меня не будет. Староста у нас хороший и всегда отмечает «+», если надо уйти с лекции. Я не пропускаю только историю КПСС, по которой будут экзамены, и с преподавателем у меня хорошие отношения. На собрании группы, когда один недовольный начал наговаривать в присутствии завуча на преподавателя, я выступил (и все меня одобрили) с защитой преподавателя. Ему это стало, очевидно, известно. Но не для того я его защищал, чтобы он ко мне лучше относился. Это случилось раньше, когда мне удалось удачно ответить на вопрос, на который никто больше правильно не смог ответить и развернулась долгая дискуссия – на полчаса.
       Ну, будьте все здоровы. Целую и прижимаю вас всех горячо к себе.
       Вова.
 
24.07.1959
       Дорогие!
       Сегодня – 10 дней, как я из дому, а писем нет. Вы напрасно ждали моего письма, надо было написать по тому адресу, который был известен до моего отъезда сюда: Ленинград, Центральные курсы трудовых резервов. Я думаю, что письмо дошло бы. Во всяком случае, вы ничего не потеряли бы в любом случае, кроме конверта. Мне очень трудно смириться с этой неизвестностью. Мне надо знать о вашей жизни, а вы так безразлично отнеслись. Я прошу: теперь пишите каждый день.
       Сегодня мы заказали билет на 11 августа, значит выеду 11-го. В Москве пробуду 2-3 дня, если будет где приткнуться (т.е., если Сима не уехал). Если же Симы нет, то уеду сразу же и буду дома 13 или 14.
       В Москве, оказывается, больше есть разных товаров, чем здесь. Только надо там побыть и стать в очередь в 6-7 часов. Любой товар достанешь.
       Телеграмму я не дам. Лучше эти деньги сберечь для покупок.
       Я до сих пор ни от кого писем не имею. Если думаете посылать деньги, то по моему адресу, который на конверте.
       Вчера мы были в 2-х музеях, позавчера я смотрел оперу «Пиковая дама». Решил пойти ещё только на «Хореографические миниатюры» и в панорамное кино. Билет на «Летучую мышь» хочу кому-нибудь продать. 27 я еду на прогулку на пароходе по Неве до Финского залива и Кронштадта.
       Напишите, как вы живёте, как Геночка. Долго ли идут мои письма к вам? Что слышно у мамы? Была ли Бэлочка на работе и сколько получила денег? От кого есть письма и что у всех слышно.
       Целую всех. Вова.
       Бэлочка-милочка! Как ты живёшь без меня? Не скучай, уже осталась половина времени. Пиши мне почаще.
       Привет тёте Ане и всем родным и знакомым.
       Здесь стоят на редкость тёплые дни. Ни одного хмурого дня. Ни одного дождя. Похлеще, чем у нас на Украине. Ленинградцы говорят, что с 1941 года так здесь впервые.
       Вчера я ходил по Днепропетровской улице, возвращаясь с знаменитого Волковского кладбища, что возле нас – 2 квартала. Там похоронены Плеханов, мать и сёстры Ленина, Тургенев, Куприн, Салтыков-Щедрин, Надсон, Л. Андреев, Белинский, Добролюбов, Писарев, Помяловский, Мамин-Сибиряк, Гончаров, Гаршин, Глеб Успенский, А. Блок, Попов, Павлов, Менделеев и другие. Я видел их могилы. В другой раз пойдём фотографировать туда, я подбиваю на это наших фотографов.
 
27.07.1959
       Авиа
       г. Ленинград
       ул. Тамбовская 16 кв. 8
       Гельфанду Владимиру
 
       Днепропетровск
       Жуковская 41
       Гельфанд
 
       Вованька, родной мой!
       Решила послать это письмо авиа, чтобы оно догнало письмо, которое я опустила вчера.
       Основное: если найдёшь сумочки, которые ты ищешь, и если они не превышают 50 руб., то не покупай чулки, а купи Лизе тоже сумочку, это будет лучший подарок.
       Геночка уже пытается сесть на попочку, его положишь, а он сам приподымается, уже большой и симпатичный мальчик. Даём ему почти все соки, он пьёт их с удовольствием.
       Вовочка, ты там встречаешь Никсона, а мы здесь Хрущёва, он сегодня приехал к нам. Я, конечно, никуда не ходила, когда ехала на работу, видела, что людей тьма.
       Вованька, (ты скажешь, что это ошибка, но мне кажется, что так лучше и правильнее) очень скучаю, я почти никуда не хожу, и если бы не работа, то не вылезала бы из халата вообще.
       Ученики ходят, на них уходит много времени, поэтому трудно даже в кино вырваться. По вечерам иногда приходит Лиза.
       Заведующая моя отказалась от покупок, так как нет денег. Я думаю, что ты не купил ещё, а если купил, то уж пропало, выплатит она.
       Родненький, будь осторожен с деньгами, с покупками. Долго не задерживайся в Москве, сходи к врачу в Ленинграде, так как в Москве Симы нет.
       Целую тебя, что ты не купаешься, что выполняешь обещание.
       Будь здоров.
       Целую крепко.
       Все здоровы, мама устаёт с куклёшкой, но что я могу сделать, я стараюсь всё делать, использую каждую минуту.
       Целую ещё раз.
       Бэла.
       Хочу продать белые босоножки свои, если продам, ты мне купишь белые на низком каблучке, тогда сообщу и вышлю деньги.
 
27.07.1959
       Любушка моя Бэлочка!
       Вчера поздно вечером прибыло твоё письмо – через 11 дней после того, как я отправил вам письмо из Ленинграда. Это непростительная задержка в переписке. И вовсе тут ни при чём авиапочта. На штампе простого письма (не авиапочтой), которое я получил, значится – «отправлено 22» (а у тебя 21). Таким образом, ты ответила на другой день после получения моего письма. Но странно, что письмо шло 6 дней. Ты пишешь, что оно прибыло 21/VII, а я ведь его отправил 16/VII. Это раз.
       Твоё письмо прибыло за 4 дня: штампы Днепропетровска – 22, Ленинграда – 25. Пусть фактически 5 дней – я получил его вчера в 11 вечера. Если так, то посылай лучше простым, а не авиа – быстрее придёт.
       Маме, Мише, Симе, дяде Лёве я написал отсюда в первые дни приезда. Жду ответа.
       Жизнь здесь и экскурсии – дорогие очень, поглощают все деньги. Я уже отказался от театров, но это не улучшает положения. В настоящее время у меня в кармане 235 рублей, а ведь надо кушать и посещать экскурсии. Так что заказы (дорогие) без денег я выполнить не могу. Женщины говорят, что здесь ситца нет. Я поищу в Москве, но деньги должны быть на руках. Разве можно так ставить вопрос: «увидишь, напиши, мы пришлём деньги». Я увижу, а завтра уже нужного мне материала не будет, какой смысл в переписке?
       Вы узнайте на почте, сколько дней понадобится на пересылку денег? Вообще, мне кажется, что деньги уже опоздают. Вышлите лучше в Москву «до востребования» на Курский вокзал (Москва, Курский вокзал, почта, до востребования Гельфанду В. Н.). В Москве можно больше купить, чем здесь. А вообще вы копуны. Надо было сразу высылать деньги, а потом рассуждать, увижу я или не увижу. Я теперь располагаю, при самой скромной экономии, возможностью купить только мелкие вещи.
       Отсюда выеду 11 числа. В Москве буду в 7 часов утра 12/VII. Уже заказали по телефону билеты. Как только прибуду, поеду на Курский за деньгами – и в магазины. Здесь в основном есть обувь и то, что я видел в магазинах, о чём писал. Ситец поищу в Москве, а туфли постараюсь тоже там, если будут деньги. Я привезу вам полный отчёт и вы поймёте, что на 800 рублей прожить и покупать, да ещё ходить в театры, музеи и ездить по городу, почти невозможно. Я и так во всём себя урезаю. А тут ещё такие заказы… Я готов привезти хоть вагон. Мне не трудно, не жалко. Но без денег ничего купить не смогу.
       Напишите, нужна ли коляска? Я уже о пылесосе не спрашиваю.
       Почему тебе не дали деньги за экзамены – 300-350 рублей? Очевидно, не всё выплатили. Здесь говорят, что мне обязаны возместить на работе не только дорогу, но и денежную компенсацию отпуска (как командировка). Надо узнать.
       Где сейчас Сима? Он мне не ответил на письмо.
       Все заявки принимаю недорогие, раз уж не выслали деньги. Я ещё не был во всех магазинах. Люди удирают с лекций, а я честно сижу по 8 часов, потому, что, собственно, у меня нет стимула – что я буду покупать, если я не имею точных размеров и денег. Ты просила покупать обувь 37 размера тебе, а у тебя ведь 36? Как тут быть? Рейтузы купить? Какие размеры?
       Сегодня у нас будет только 6 часов, мы едем в музей Истории Ленинграда в 4 часа дня, а в 8 на прогулку на теплоходе. Вчера были в Петергофе, а вечером в 10 часов наблюдали салют в честь морского флота – вчера был морской праздник. Первый раз в жизни я видел салют – превосходное зрелище.
       Я пишу на истории партии, не слушаю, но написать письмо я в другое время не сумею. Даже постричься некогда.
       Вот мои основные покупки: шапка 92 руб., 2 майки – 29 руб., 6 платочков – 26 руб. 60. Остальное – мелочи. Деньги ушли на экскурсии и на еду.
       Фотоаппарат испортился. Я не фотографирую.
       К врачу попасть трудно, надо пропустить несколько занятий. Если смогу, я это сделаю. В ушах у меня и сейчас звенит.
       Шапочки я куплю. Может купить ещё 1 пару туфелек – 9 руб. для Геночки? Они мягкие – на 4-6 месяцев ребёнка. До 1 года…
       Это хорошо, что ты будешь работать только 4 часа, а заведующей, если дорогую вещь она закажет, купим лучше подарок дома или в Москве я куплю. Зло берёт, что денег нет, а заказы большие. Где их взять? До 11 числа вряд ли можно успеть их выслать.
       Крепко целую тебя, душечка. Привет и поцелуи мамочке, папе и Геночке. Привет тёте Ане и всем родным. Почему они не пишут?
       Вова.
       Папа помогает? Пусть он оставит огород, раз так нужно и займётся ребёнком.
       Как на работе моей тебя встретили? Кого ты видела?
       Письма, хоть короткие, пишите каждый день.
       От кого есть письма? Всем скажи, что у меня денег едва на жизнь хватит. Без денег я ничего не куплю.
 
28.07.1959
       Ленинград М-7
       ул. Тамбовская 16
       комната 8
       Гельфанду Владимиру
 
       г. Днепропетровск
       Жуковская
       Бэла Гельфанд
 
       Родной Вовочка!
       Эти дни каждый день получаем от тебя письма, и я каждый день пишу тебе. Вчера, в воскресенье, шла отправить тебе письмо и деньги, но почта уже не работала, потому сегодня папа сам отправил тебе.
       Пересчитывая, что надо купить, мы всё добавляем деньги. Посылаем 650 рублей и 150 тётя Ева. Она хочет, чтобы ты ей купил для Оли две комбинации (розовую и чёрную 50 размер 4 рост) за рублей 25. Тане костюмчик простой.
       Очень хотелось купить этот пылесос, но нет денег. Если будут, пошлём брату Искры, он купит. Купи липучек немного.
       Тётя Ева рассказала, что Оля видела эти чулки в Москве и не купила, говорят, они рвутся и не совсем практичные, хотя дорогие. Если они и тебе покажутся такими, не покупай, если не купил уже. Обязательно купи себе бельё (белое […] или трикотажное) на твоё усмотрение, сшитое, готовое, пары 3.
       Родненький, мне очень хочется иметь такую сумку, если найдёшь – купи. Я тебе писала купить рубашки-комбинации маме чёрную, мне голубую или салатовую, если у тебя ещё будут деньги, возьмёшь мне и розовую (М8 размер, 3 рост – хотя рост обычно не учитывается), но маме не говори, что я просила, она против розовой, а у меня одна и та старая. Скажешь, что понравилась и купил мне, вот и всё.
       Ну вот, кажется всё о покупках. Денег должно хватить тебе, кушай не отказывай.
       У нас много фруктов, прямо душа болит, что ты их не кушаешь.
       Ляля уехала и поручила папе поливать её сад, цветы. Там у неё дерево с абрикосами. Так мы завалены ими, жаль, что к твоему приезду их, наверно, уже не будет.
       Работаю 4 часа, с Бертой поругалась и не разговариваю, подлая и гадкая.
       Куклёночек вчера фотографировался очень много раз один и со мной, фотограф Тамара как только принесёт – вышлю. Я думаю, что буду писать тебе до числа 5.
       Уже скоро ты приедешь, очень скучаю. Конечно, родненький, я хотела бы быть с тобой. Геночка здоров, попросили Тамару, чтобы она его посмотрела, всё в порядке, а запоры пройдут, кушает хорошо. Но плохо, что каждую ночь просыпается, просит кушать и не спит долго. Приходится носить на руках.
       В субботу после работы посмотрела «Война и мир» - это опередила нас Италия. Очень удачная игра, красивая декорация. Но лица некрасивые. Элен-красавица – некрасивая, а просто вульгарная. Наташа – обезьянка… Ну, приедешь, поговорим.
       Приходила Лиза, 2-го уезжает в Ялту. От Лины ничего нет, Миша давно прислал письмо, от Нины (Ороюродной) – тоже ничего нет. Мама пишет редко, квартира не продана и пишет, что, возможно, придётся зимовать.
       Вовочка, все покупки сложишь в чемоданчик, грязные рубашки и всё свернёшь и положишь в сетку. Тебе придётся, очевидно, купить ещё одну сетку и сложить все вещи.
       Заведующая моя дала заказ, а деньги не даёт – так ты пока не покупай, набиваться не буду.
       Вот всё. Целую тебя и в губки и в глазки. Папа помогает, хватает всем работы. Мама отметила, что он помогает, но всё-таки ругаются, это уже постоянное.
       У нас жарко, каждый день купаюсь под душем, иногда дважды.
       Целую тебя крепенько. Приезжай быстрей!
       Бэла.
       Привет от папы и мамы, маме нет времени написать. Она варит варенье, а я всегда пишу на работе.
 
29.07.1959
       Милая Бэлочка!
       Отвечаю сразу на 2 твои письма, которые я получил сегодня утром и вечером. Ты молодец, что так аккуратно отвечаешь. Мне очень приятно читать, как ты пишешь про Геночку. Очень приятно, что его так сильно полюбила и уделяет ему много внимания тётя Аня. Спасибо ей за это.
       Насчёт покупок не может быть и речи. Мне выдали стипендию 160 рублей, а билет стоит 161, да ещё видно придётся платить 10 рублей за предварительную продажу. Деньги я отдал сразу, а билеты мы получим 1 августа. Обещают дать ещё рублей 70-80 в августе. Таким образом, мне недодают 60 рублей, по сравнению с другими, кто приехал сюда 10 числа. Деньги платят с момента зачисления на курсы, со времени приезда. Я получаю с 16 числа. На руках осталось у меня 100 рублей. Надо на них прожить до 11 августа включительно.
       Ты пишешь, чтобы я купил туфли, шляпу, ситец, кофточку и многое другое, да ещё, чтобы я себе ни в чём не отказывал, чтобы питался, как все. Очень мудрый совет, но я его честным образом выполнить не смогу. Остаётся только красть. Сейчас моя задача – прожить до отъезда на эти сто, да ещё возможных 80 рублей. Я и так не завтракал, и не ужинал ни разу в столовой (это минимум 6 рублей в день), а только обедал – покупал себе кефир или дешёвую колбасу и один раз только помидоры – вчера только закончил – за всё время 1 кг. Больше покупать не буду. Я рассчитал, что мне даже придётся перейти на двухразовое питание, деньги стаяли, как шагреневая кожа.
       В театр на «Летучую мышь» не пошел, продал билет. Наверное мне придётся одолжить на жизнь, у нас есть один днепропетровец – преподаватель спецтехнологии I технического училища, ему прислали уже дважды деньги, может он мне немного одолжит, он предлагал – рублей 100. Сюда вы прислать опоздаете. Именно сейчас и время покупать – до 1 числа, когда план и магазины выбрасывают.
       Ваты пока не встретил нигде, марли тоже. Вообще здесь не так всего много, как расписывали. Ситец бывает изредка, если смогу занять денег и он будет, я всё-таки куплю. В общем я сейчас на мели. Всё, что я видел хорошего и нужного, купил. Сегодня достал осеннюю шапочку для куклёнка за 4 руб. 50. Зимней пока нет. Покупки свои сообщать больше не буду. Вышлите деньги в Москву. Здесь они меня не застанут. Перевод идёт долго, а я 11 вечером уезжаю.
       Купил несколько дней назад чулки «Эластик» за 57 руб. Хотел привезти их сюрпризом, но приходится открыть карту. Достал «историю партии» – 2 книги – 22 рубля и др. Брюки покупать не буду, как-нибудь прохожу в этих.
       Погода необыкновенная – ни одного дождя.
       Вчера получил письмо от Искры. Она дала несколько адресов. Но когда идти, не знаю.
       Напишите размеры всего, что вы просите. Как покупать шляпу без размера? Обувь, платье и проч. Коляску куплю в Москве. И вообще не думайте, что здесь такая [мыция]! Бывают товары, но не как система. Особенно выбрасываются сейчас, в конце месяца, но, к сожалению, я ничего не смогу купить.
       Балеток красивых нет, есть только войлочные, но красивые. Кофточку и комбинацию не куплю – я не знаю размеров. Сколько раз в каждом письме надо об этом писать?
       В кино я ходить не могу себе позволить, кроме панорамного. У нас есть телевизор. Вчера смотрел постановку Горьковского театра по телевизору «Соседи по квартире». Теперь буду стараться вечера уделять телевизору, когда раньше буду приходить домой. «Войну и мир» хотел увидеть, но раздумал.
       Геночку не балуй, он потом захочет только в постели на большой кровати спать. Помни, что сейчас он уже понимает что-то. А по поводу «графини» не расстраивайся. Пусть её!
       Ну, будьте здоровы. Крепко тебя целую, обнимаю. До скорой встречи.
       Вова.
       Привет маме и папе, целую Геночку. Привет тёте Ане и всем родным и знакомым.
       Помни, что надо узнать максимальное время следования перевода. Будет скверно, если деньги придут, когда я уеду. Дальше надо иметь в виду, что на каждую вещь полагается давать размер, чтобы покупать заочно. И нужны деньги, так как одними глазами ничего не купишь. Жаль, что приходится повторять эти истины. Лучше бы я написал о своих впечатлениях от Ленинграда.
 
31.07.1959
       Здравствуй Бэлочка!
       Сегодня утром получил твоё письмо авиапочтой от 29 июля. Оказывается, письмо идёт 3 дня, а простое – 4 с лишним. Но теперь нечего прибегать к авиа, раз переписка у нас регулярная.
       Хорошо, что ты выслала деньги. У меня уже кончились и я одолжил 100 рублей. Сейчас у меня в кармане 125 рублей.
       Вчера купил шапочку зимнюю за 29 рублей и другие мелочи. Из того, что ты просишь, я не всё куплю, так как во-первых многого здесь нигде нет (например ваты, марли, ситца, сумочек – буду искать в Москве – там вернее), а во-вторых, если я всё буду покупать, что мне заказано, у меня не хватит денег не то что на жизнь, но даже на половину покупок. Буду исходить из той суммы, которая у меня будет и покупать стану только тогда, когда прибудут деньги. Одалживать не у кого, все хотят что-нибудь купить и всем нужны деньги, так что крупных сумм я ни у кого не возьму. Если хотите, вышлите ещё 500 руб. в Москву, тогда я смогу купить всё.
       Туфли любые тебе покупать 37 размера? А балетки тоже? Кофточку я не купил и вообще без размеров я ни одной вещи не покупал и не куплю. Когда будут деньги, я куплю в первую очередь (если встречу) вату, ситец, комбинации, тесёмки и осенние туфли. Чулок «Эластик» уже нет. Зачем так много тёрок? Я куплю 2. Тесёмки тоже нет. Здесь можно достать только туфли. А другое – почти как у нас – очереди и вывески «ваты нет» и др. Сумочек перлоновых не встречал, они стоят руб. 70, но их нет. Если увижу, куплю. Капроновые носки мне обещала уступить одна сокурсница – 1 пару.
       Стирка здесь дорогая. Отдал рубашку за 3 рубля, осталось настирать много. Домой привезу грязное.
       Вчера пошёл дождь, всю ночь лил. А сегодня хоть и солнце, но уже холодно, как у нас осенью. Но как-нибудь перетерплю. Осталась 1 неделя. Думаю, что ещё будет жарко.
       Аппарат ремонтировать не буду, здесь много фотографов, а деньги надо беречь.
       Я Никсона не видел, но один из нашей комнаты был в театре, когда туда приезжал Козлов с Никсоном и говорит, что видел их близко. Мне повезло: по телевизору позавчера транслировали беседу Никсона с Хрущёвым 24 июля, так что я почти стоял рядом и в курсе дела.
       Читал интересную речь Хрущёва в Днепропетровске. Правду я покупаю регулярно. Но только «Правду». Даже «Литература и жизнь» больше не покупаю. Книги тоже.
       Рад за Геночку, очень хочу его видеть.
       Насчёт квартиры не совсем согласен. Главное, чтобы мама жила с нами. А штукатурка… На 100 лет её ещё хватит. Только бы ей удалось продать свой дом по сходной цене. Пусть не уступает, торгуется. Я ей написал, но ответа от неё не имею. Дядя Лёва мне тоже не отвечает. Так что о Дербенте мне самому ничего не известно.
       В кино и театры ходить не буду больше, но на экскурсии и в музей – придётся. Завтра мы едем в Разлив, где скрывался в годы реакции Ленин. Такие далёкие поездки как в Пушкино, Петергоф (куда мы ездили) и в Разлив (куда поедем) дорого обходятся, но отказаться от них было бы глупо. Я и так стараюсь ездить трамваем, а не автобусом по городу, хотя для этого приходится долго добираться до соответствующей трамвайной остановки. Автобус отсюда до центра – полтора-два рубля. Когда едем все вместе, тогда и мне приходится автобусом, а когда один, то только трамваем.
       Искра прислала мне адреса своих родичей, но мне не совсем удобно туда ходить и некогда. Я всё-таки подойду.
       В Москве я не знаю, что спрашивать у жены твоего дяди. Как его имя-отчество? Ведь не скажу я: «Где Лёня?» или «дядя Лёня?» я ведь его совсем не знаю. Ты, Бэлонька, такие вопросы мне обстоятельно освещай. Не спеши писать, не учтя всех обстоятельств. А то у меня теперь сплошные головоломки – и с размерами и с адресами.
       Мне жаль, милочка, тебя и маму. Вам трудно, но уже недолго осталось. Потерпите. Завтра Геночке 4 месяца. Он теперь уже сознательный человек. Как его здоровье? Как желудочек? Как здоровье вас всех?
       Лечиться мне нельзя, так как вечером, когда кончаются занятия, поздно. Как-нибудь выберу момент и пойду в поликлинику. Мне ещё нужно сходить по адресам, а времени остаётся на всё мало.
       Я очень рад, что ты так часто пишешь. Молодец! Это как-то возмещает нашу долгую разлуку. Ведь мы всё-таки разговариваем с тобой.
       Любушка-голубушка. Крепко-крепко тебя целую. Если бы я мог, то писал бы дважды на день. Но пишу, как правило, только на лекциях, пропускаю, что говорит преподаватель: будут экзамен и зачёты. Надо всё-таки слушать. На одном учебнике не уедешь.
       Весь день уходит на магазины и музеи. Езжу всё в новые и новые места.
       Крепко целую маму, папу, тётю Аню, Геночку. Привет всем родным, Лизе. Обнимаю тебя.
       Вова.
 
31.07.1959
       Бэлонька дорогая!
       Только что получил перевод на 800 рублей и письмо от 28.VII.
       Сейчас уже 6 часов вечера. Покупать поздно. С завтрашнего дня начну покупать заказанное. Я уже купил 2 пары чулок. Даже здесь они очень дефицитны. Если не подойдут, их всегда купят, деньги не будут выброшены.
       У меня сегодня с одолженной сотни оставалось 5 рублей, так что я даже не интересовался покупками. Только не удержался от приобретения чулок «Эластик» и больше решил ничего не покупать, так как надо было оставить себе на питание. Я уже 3 дня кушаю только 2 раза – завтрак и обед в целях экономии. Теперь, конечно, буду нормально питаться.
       В первую очередь буду искать осенние туфли тебе – 37 размер в пределах 200 рублей, комбинации (чёрных пока не встречал, а цветные есть). Ситец (он здесь очень редко бывает, но я буду искать), перлоновые сумочки (здесь пока их не видно), Тане костюмчик (но сообщите размер) куплю наугад, если не успеете написать. Липучки я купил рижские в самом начале 20 штук по 1 руб. 80 коп. Себе бельё я и дома достану. Куплю на всякий случай 2 пары – себе и папе, а если останутся деньги – докуплю в Москве. Остальные мелочи меня не затруднят, только бы они были. Я уже купил одну сетку и натолкал её до отказа, придётся купить ещё одну. Шапочки Геночке купил – обе. Тёрки, вату, тесёмки, балетки – буду искать. Купил тебе трёхрядную капроновую расчёску за 6 рублей – очень оригинальная штука и хочу ещё купить мне (обещала одна с курсов, но молчит) капроновые носки.
       Какой рост рубахи маме? Второй? Она ведь меньше тебя.
       Милочка! Не расстраивайся на работе. Не общайся и не разговаривай с этой Бертой.
       Фотокарточки не посылай. Уже осталось мало времени, я увижу малышика дома, мне только возить их, они попортятся.
       Молодец, что посмотрела кино. Ходите на переменку на фильмы. Я его, кажется, пропустил. Если ещё захвачу, посмотрю обязательно.
       Я очень рад, что папа помогает вам. Молодец!
       Мамочка! Не переутомляйся вареньями и печеньями. Используй каждую минуту для отдыха. Ходите с Геночкой в парк, гуляйте с ним – и вам и ему польза.
       Очень вас всех люблю и целую. Привет тёте Ане и всем родным. Пишите.
 
       Сладкая моя Бэлочка!
       Как приятно получать от тебя частые письма. Если бы ты только знала, какая они для меня радость. Очень скучаю за тобой, очень хочу тебя видеть и целовать, обнимать, смотреть на тебя, мою душеньку.
       Завтра сбегу с уроков в поликлинику, а оттуда в магазины, потому, что вечером буду занят – иду в театр на балет на льду «Снежная фантазия».
       Малый оперный я так и прозевал, гастроли кончились, а говорят, что он лучше большого – там мне ведущие не понравились – плохие голоса, а само здание – Мариинский оперный – превосходное.
       Погода улучшилась к вечеру, стало теплее.
       Крепко-крепко тебя и всех вас целую и люблю.
       Вова.
       Вчера я посмотрел чудесную вещь эстонского драматурга А. Касона «Третье слово» по телевизору в исполнении эстонской русской драмы, беседу Никсона с Хрущёвым и фильм «Дело господина Пучика». Не ходите на этот фильм – барахло отменное.
       Сегодня была экскурсия в Техническое училище № 4, показывали кабинет политзанятий.
       В воскресенье поедем в «Разлив» или в Ломоносово на весь день.
 
31.07.1959
       Авиа
       г. Ленинград М-7
       ул. Тамбовская 16
       комната 8
       Гельфанду Владимиру
 
       Днепропетровск
       Жуковская 41 кв. 12
       Гельфанд
 
       Вовочка, родной!
       Утром Тамара принесла фотокарточки, и я сразу отправляю тебе. Куклёшечка чудненький и родненький, прямо-таки красавчик. Он смеётся и разговаривает, как взрослый, сам играется. Мы не можем насмотреться на фото, сейчас у нас тётя Аня, она не перестаёт восхищаться им.
       Вовочка, обидно, что ты пишешь, что от нас ещё нет ни одного письма, а я уже отправила тебе писем 6. Теперь ты уже получаешь их каждый день и через день.
       Дома всё благополучно, куклёнок здоров. Мне очень жаль, что мама устаёт с ним, хороший уход сказывается. Три раза на день даёт соки, кефир. Соки он пьёт с удовольствием, сегодня ночью он сам «какнул».
       Вованька, мой родненький, мне кажется, что тебя уже целый год нету, очень скучаю. Смотри, чтобы ты не простудился, ни в коем случае не купайся.
       Вовочка, мы послали тебе своих 650 рублей, вот ты сам и смотри, что лучше купить. Купи себе белые брюки, о которых ты пишешь. Хотелось бы и тапочки по 37 руб., но у тебя, наверно, не хватит денег на всё.
       Родненький, обязательно дай телеграмму. Я хочу тебя встречать, поезд, кажется, приходит вечером из Москвы и я в это время свободна.
       От мамы нет писем уже давно.
       Пиши, получил ли адрес из Норильска.
       Я спешу, мама уходит, и она отправит письмо. Привет тебе от мамы, папы, тёти Ани и всех. Целую тебя крепенько.
       Бэла.
 
01.08.1959
       Дорогие любимые мои Бэлочка, мамочка, папочка и Геночка!
       Посылаю вам фотокарточку, сделанную в Ленинграде. Я привезу их много-много. А пока, чтоб у вас было представление, буду понемногу высылать.
       Я уже написал подробно о своих делах и о своей жизни здесь. Вчера вечером я взял плёнку и печатал карточки, потому что если я понадеюсь на фотографов, то вряд ли у меня будет столько снимков, как я хочу. У нас есть лаборатория, я попросил плёнку и напечатал.
       Сегодня я уйду с лекций в поликлинику насчёт звона в ушах. Надо использовать моё пребывание в Ленинграде. После этого получу деньги, похожу по магазинам и в довершение всего пойду на «Войну и мир». Говорят, что в одном из кинотеатров ещё идёт этот фильм. Вечером сегодня буду смотреть балет на льду. А завтра у нас поездка за город. Куда, ещё точно не знаю, кажется в Разлив.
       Принесли мне шведку из стирки – зелёную. Она сильно полиняла. Я пришёл к выводу, что лучше той стильной в клеточку нет. Она не мнётся и не линяет, хотя и дешёвая. Если бы мне встретилась такая, я бы купил ещё. Но таких здесь нет, есть с рукавами, а мне это не подходит.
       Почему не пишут папа и мама? Тётя Аня обещала ответить… Мне можно писать до 6 числа. Я ведь уеду отсюда 11. Сегодня мы должны получить билеты. Выехать отсюда очень трудно. Мы сделали коллективную заявку по телефону
       Когда я приеду, мне должны будут оплатить дорогу, суточные и выдать месячную зарплату – 860 рублей. Так что расходы мои полностью, да ещё с лихвой будут возмещены. Я не трынькаю, но теперь мне легче, ведь я стоял перед перспективой нищенской жизни.
       В Ленинграде жизнь дорогая, а у меня оставались гроши – на 2-3 дня. Молодцы, что вовремя выслали деньги. Если я чего здесь не куплю, то в Москве наверняка достану.
       Крепко вас целую и обнимаю. До скорой встречи. Любящий вас Вова.
       Спасибо милочка Бэлочка, что ты у меня такая родная и что так часто пишешь мне. 
 
01.08.1959
       Дорогие мои мамочка, папочка, Бэлочка и Геночка!
       Зачем было давать телеграмму? Я её получил сегодня утром после того, как прибыл перевод на 800 рублей. Охота было вам тратиться попусту.
       Сердечно и любовно поздравляю Геночку с его 4 месяцами. Это уже нечто солидное, теперь он не крохотка, а крошка. Целую моё дорогое дитятко нежно-нежно и желаю ему счастья и крепкого здоровья! Он, конечно, ещё моего поздравления не поймёт, но вы постарайтесь передать ему мои мысли на языке чувств.
       Посылаю вам ещё одну фотокарточку. К сожалению, мне уйти с лекции не удалось. Я ещё не был у Искриных родственников, не был в магазинах, как наметил и вряд ли смогу сегодня пойти.
       Сегодня в 3 часа дня, оказывается «Зимняя фантазия», а сейчас 2 часа. Может быть после театра успею побывать в магазинах. Говорят, что с 28 по 31 были в магазинах многие товары. Как сейчас, не знаю. Наверное раскупили самое дефицитное. Но большинство из того, что вы заказали, в магазинах есть. Надо только походить, поискать. Как только куплю что, напишу […]
 
03.08.1959
       Дорогие Бэлочка, мама, папа и Геночка!
       Получил ваше замечательное письмо с фотокарточками. Геночка необыкновенный. Все ахают, кому не показываю. Я очень горжусь, что у нас с тобой, душечка, такой сынок.
       От тёти Ани тоже получил письмо. От мамы из Дербента – ответ на моё. Сима прислал весточку вчера. Как видите, теперь я стал получать письма регулярно.
       Раз ты, Бэлочка хочешь, то я пришлю телеграмму перед отъездом из Москвы.
       Мама пишет, что дядя в Дербенте, я поэтому к его жене не пойду.
       Тороплюсь на лекции, пишу.
       От тебя письмо короткое и я хочу сегодня не быть докучливым.
       Крепко целую вас, крепко люблю. Вова.
       Постарайся написать в Москву до востребования по адресу: «Москва, Курский вокзал, почта, до востребования, Гельфанду В. Н». я там получу самые свежие от тебя весточки, ведь это так приятно.
       Выеду из Москвы я не раньше13-14 числа, так что ещё пару писем можно мне написать, даже деньги выслать на покупки, мне вряд ли хватит этих, по тем заказам, что я получил… Ещё бы рублей 200-300 в Москву.
       Посылаю ещё одну фотокарточку.
 
04.08.1959
       Дорогие!
       Я сижу в ожидании приёма в институте уха, горла и носа. Меня направили к врачу Генусовой. Не знаю, что она за специалист, посмотрю, что она скажет.
       Был в поликлинике сегодня утром, оттуда пошёл в Эрмитаж. Там задержался так, что чуть не опоздал в институт. Моя очередь прошла, теперь меня пустят через 5 человек. Такой здесь порядок. Плата за приём – 8 рублей.
       Сегодня не занимался совсем. Утром был в универмаге Московского района – Фрунзенском универмаге. Там встретил чехословацкие кожаные туфли 37 размер, 200 рублей, с узким носком, очень красивые. Я выбрал, но когда привёз домой и открыл коробку, оказалось, что 38 номер. Этот универмаг рядом с институтом. Сейчас пойду договариваться об обмене. На контроле мне выдали не тот номер, очень обидно будет, если не удастся обменять.
       Здесь же купил тесёмку – 8 метров (4 с красной и 4 с голубой окантовкой) за 12 рублей.
       Туфли оказались правильные. Обменять не отказались, но посоветовали этого не делать: во-первых, там остались серые, не такие красивые, а во-вторых, мне объяснили, что чешская обувь на номер меньше, так что они будут как-раз впору.
       Был в Эрмитаже. Но придётся ещё раза два туда сходить – невозможно охватить всё, что там есть за одно посещение. Там 1200 залов!
       Сегодня моя дорога автобусами и трамваями обошлась мне в 6 рублей, хотя я и пешком делаю приличные концы. В кармане осталось 45 рублей и какая-то мелочь – рубля меньше (40 коп.), да ещё обещанные 80 рублей. Больше я ничего не ищу и не покупаю. Теперь бы только дожить.
       Если хотите ситца и др. – присылайте деньги в Москву. Тёте Ане тоже вряд ли куплю «метаморфозу» и по рецептам. До сих пор нигде не было. Матаморфоза – в стеклянных баночках и не ВТА, а ноксирон был, но сейчас нигде нет. Это ещё когда у меня были деньги. Если в пределах 5 рублей будет, я так и быть, не пообедаю разок, но возьму «ноксирону» или «метаморфозу» - что-либо одно.
       К родственникам ещё не ходил, некогда. Завтра мне опять придётся не ходить на лекцию. Утром мне назначили рентген, а вечером – приём к врачу. Наверное, ещё раз придётся платить, да и на лекциях не бывать не хочется, но надо.
       От вас уже 2 дня нет писем. Я пишу каждый день. Начал письмо днём, а отправляю вечером. Письмо опять уйдёт утром следующего числа – 5/VIII. Может из этого письма вам не всё ясно, так я повторю: сначала был в поликлинике, получил рецепт и узнал её мнение. Но это меня не удовлетворило. В институт поехал сегодня. Там врачи опытные, но не доценты. Они самоуверенные страшно. К доценту или профессору направляют лишь тогда, когда их методы лечения не удаются. На это нужны месяцы.
       Ну, будьте здоровы. Крепко целую вас. Может быть одолжу деньги у Яни в Москве, если вы мне не вышлете.
       Вова.
 
10.08.1959
       СВИДЕТЕЛЬСТВО

       ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ТРУДОВЫХ РЕЗЕРВОВ
       ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР

       СВИДЕТЕЛЬСТВО № 44

       Выдано гр. Гельфанду Владимиру Натановичу в том, что он прошел переподготовку на Центральных курсах
       усовершенствования и переподготовки кадров Главного управления трудовых резервов при Совете Министров
       СССР и за время пребывания на курсах, в группе преподавателей политических занятий технических училищ
       с 13 июля 1959 г. по 10 августа 1959 г.
       изучил перечисленные ниже предметы и при сдаче экзаменов и зачетов получил следующие оценки:
№№ п п Наименование предметов Колич. часов Оценка знаний
 
1 История КПСС 102 пять
2 Вопросы внутренней и внешней политики Советского Союза 12 зачтено
3 Вопросы экономической георгафии СССР 20 зачтено
4 Методика преподавания истории КПСС 38 зачтено
       
       Директор Центральных курсов усовершенствования                     /подпись/
       Зам. директора по учебной части                                                      /подпись/

       /печать/


01.09.1959
       Дорогие мама, папа и Бэлонька!
       Во-первых, горячо поздравляю Геночку с 6 месяцем со дня рождения! Пусть будет здоров и крепок! Берегите его от всего, что может повредить его хрупкому организму. Целуйте его за меня много раз, но только не целуйте в губки.
       Сегодня я уже могу написать вам точный адрес. Не знаю, смогу ли я до воскресенья часто писать. У меня есть только пустые конверты, а говорят, что надо с марками, так что если я и отправлю, то 1-2 письма, ведь вам потом придётся доплачивать по рублю. Вот мой адрес: г. Черновицы, ул. Дзержинского 5, военчасть МКУПОС-2. Гельфанду В. Н.
       Отвечайте сразу на мои вопросы.
       1. Как себя чувствует Бэлочка? Выздоровела? В какую смену работает?
       2. Как Геночка? Ушко его? Сделали ему перке? Были у Мирмович и ушного? Купили ему костюмчик к шести месяцам?
       3. Как здоровье мамы и папы? Не ссоритесь? Жизнь и так сложная, не стоит…
       4. Что получили у меня на работе? Обязательно добейтесь, чтобы правильно, из расчёта 3 последних месяцев. Такой порядок, если они не знают, пусть справятся. Берётся среднемесячная зарплата из расчёта 3-х последних месяцев. Я должен иметь от них 400 руб. в месяц.
       5. От кого есть письма? Что пишут? Я, к сожалению, пока не могу писать: в город не выпускают, а у меня 13 конвертов без марок и ни одного с маркой. Это письмо посылаю так. Придётся вам доплачивать. Но это последний раз, в дальнейшем буду посылать только с маркой и вас прошу тоже сделать, чтобы и мне не пришлось доплачивать. Бесплатная почта только для солдат.
       6. Как с газом?
       7. Получили вы 2 моих письма из Киева и одно из Черновиц?
       У нас человек идёт в город, хочу ещё раз опустить письмо там.
       Целую, Вова.
       Пишите по адресу, что в письме, а не на конверте.
 
02.09.1959
       Дорогие родители, Бэлочка и Геночка!
       Я отправил вам 4 письма – 2 из Киева и 2 из Черновиц. Обязательно напишите, получили ли вы их? Меня этот вопрос очень волнует. Сегодня посылаю пятое письмо.
       В предыдущем я задавал вопросы. Ответьте на каждый. Напомню некоторые: 1) Как выше здоровье? Как Бэлочкина работа, думаешь ли ты, родненькая, что сейчас, пока я здесь и могу нажать через часть, надо тебе устраиваться постоянно. Правда, документально я прав на защиту тебя не имею, но формально – да.
       Нам объяснили, что вызвать нас отсюда можно только телеграммой, заверенной врачом, или телеграммой военкома. На праздники тоже можно выехать, если жена обратится к военкому с просьбой дать телеграмму на имя начальника нашей части и тот даст телеграмму такого, например, содержания: «Прошу отпустить такого-то на праздники домой, так как он нужен семье». Но это дорого обойдётся – за свой счёт, так что не стоит.
       Я очень устал. Вчера письмо писал целый день. Кажется, всё осветил.
       Мы вчера и сегодня работаем, учёба ещё не началась. Днями приступим. На улице – в гимнастёрках, зарядка – без гимнастёрок. Далеко, холодно. Зимнее с 15 октября. Но так не плохо.
       Целую нежно вас. Вова. Обнимаю нежно.
       Уточняю адрес: Черновцы, ул. Дзержинского 5, военчасть ЛМКУПОС-5, Гельфанду В. Н.
       Получается газета уже? Есть письма?
 
29.09.1959
       Киев
       Дорогие мои!
       Пишу в автобусе, на котором совершаю экскурсию по городу. Пока экскурсовод рассказывает историю города в древней его части, автобус стоит, я имею возможность написать. Мы стоим у Андреевской церкви. Архитектор Растрелли.
       Едем к Софийскому собору. Я прервусь.
       Возле Софийского собора и у памятника Б. Хмельницкому на этой же площади мы сфотографировались. Через час, к концу экскурсии, будут карточки. Из всей нашей группы на экскурсию поехали мы двое. Остальные – в ресторан, а потом в панорамный кинотеатр.
       История моего пребывания в Киеве и обстоятельства моего отъезда таковы. Когда я пришёл в военкомат, мне сказали, что уедем в 5 часов утра Львовским поездом, предстояло ночевать на вокзале или добираться пешком на рассвете. Я предложил моим спутникам ехать на вокзал, чтобы сесть на Киевский поезд. Все согласились со мной и, несмотря на уверения коменданта, что мест нам не будет, мы-таки достали хорошие плацкартные места в спальном вагоне, у меня была даже нижняя полка. Дорогой подавали чай, все взяли постели. Словом, до г. Фастова ехали с комфортом.
       В Фастове нас высадили – наши билеты были оформлены до Фастова. Но там, в Фастове, мы приехали туда в 8 часов утра сегодня, нам сказали, что плацкартных мест нет. Надо ехать в Киев, где формируется поезд Киев-Станислав, которым мы поедем, и там есть возможность достать плацкарты.
       С Фастова поезд отходит в 11 часов вечера, а с Киева – в 9. Мы решили потратиться, ехать в Киев, здесь сесть и уже своим поездом возвращаться в Фастов и дальше.
       Дело в том, что поезд идёт через Фастов, а Киев дальше (посмотрите на карту). Всё это обошлось нам в 13 руб. + комиссионные сборы = 15 руб. доплаты к нашим бесплатным билетам.
       Сюда приехали электричкой – 5 руб. 20 коп., а обратный путь до Фастова – 7 руб. с чем-то. Перед отъездом из Днепропетровска нам выдали по 52 руб. суточных. Приедем в Черновицы завтра.
       Очень важно: в поезде я узнал от товарищей, что мне должны платить 50% не из расчёта моей зарплаты за последний месяц, а из расчёта трёх (3-х) последних месяцев работы, не считая отпускных. Это выходит больше 400 руб. в месяц (- минус 100 алименты). Вы разъясните это бухгалтеру.
       Во-первых 3 м-ца (860+860+622). Из этой суммы выводится средняя на месяц и делится пополам. Во-вторых, со всех видов штатной зарплаты. Пусть они не морочат голову. На это есть твёрдое указание. Узнайте в бухгалтерии облвоенкомата. Напишите мне, заявите в финансовый отдел нашего облуправления. Дарить им не надо. Если бухгалтер профан, то я из-за этого не должен страдать. Напишите, как оплатят мне до 28 числа, то есть за вторую половину сентября.
       Я купил в Киеве календарь.
       Тёте Иде я напишу из Черновиц. Или перешлю вам письмо ей, или отправлю письмо по первому адресу, который прочту на улице. Вы ей напишите, что я в отъезде, поэтому напишу с Черновиц – я ведь её должен поздравить с днём рождения – в декабре.
       Тёте Ане тоже напишу из Черновиц. Тёте Иде не пишите, зачем я поехал. Просто в длительную командировку. Отвечает пускай на тёти Анин адрес в Днепропетровск – предупредите её. Адрес части я не пошлю, а по выдуманному адресу – пропадёт. Скажите, что недолго пробуду и её ответ меня застанет дома. А вы мне перескажите содержание.
       В Киеве дождь с небольшими промежутками. Я впервые в Киеве. Немного удивлён обилием парков, немного разочарован – улицами и Крещатиком, и продавцами в магазинах, очередями – хуже, чем у нас. Достать продукты – очереди. В промтоварных магазинах ещё не был.
       В автобусе не успел дописать. Мы проездили 3 часа. Я пишу на почте – специальной для посылок.
       Мы выехали вчера из Днепропетровска в 8 часов вечера. Отсюда на час позже. А дождь и там и здесь омрачает настроение.
       Я ни о чём не спрашиваю – вы не ответите. Буду спрашивать, когда пошлю свой адрес. Мы едем в училище, будем там обучаться. В части было бы легче, меньше строгости. А в училище жёстче дисциплина. Мне рассказали товарищи. Все они командиры 120 мм. миномётов, я один среди них 82 мм. Они учились в училищах. Самый слабый – 6 месяцев, а остальные – годами. Я один – полтора месяца. Знаю, вы скажете «паникёр». Я буду стараться, буду спрашивать, буду сидеть вечерами. Но всё-таки мне очень трудное предстоит. Ведь всё связано с расчётами, с математикой, а я сами знаете какой математик…
       Сегодня читал речь Хрущёва по возвращению в Москву и его последнюю пресс-конференцию в США. Молодец. Очень красиво он их отбривает!
       Будьте здоровы. Я хочу видеть Киев, а мне остаётся всего 2 часа. Сейчас вышел на Крещатик и пройдусь по нему. Он всего 1,5 километра.
       Будьте здоровы. Целую вас всех. В следующем письме спрошу как кто себя чувствует и насчёт Геночки. Так что приготовьтесь подробно отвечать.
       Бэлонька, выздоравливай! Целую, целую, целую. Вова.
       Письма мои сохраняйте. Не смейтесь, а просьбу, даже если смешно, выполняйте. Это вам труда не составляет и денег не стоит, а мне нужно.
       Не ругайтесь!
 
29.09.1959
       Мои любимые!
       Перед отъездом из Киева хочу приписать несколько слов.
       1. Купил в центральном универмаге на Крещатике тёплый зимний костюмчик на 1-1,5 года. Думаю, что он пригодится к весне этого года, не раньше. Но, что поделаешь, больше нигде не нашёл. Он сгодится и к будущей зиме. За ним дрались, я простоял в очереди целый час. Он стоит 27 рублей.
       2. Отправил письмо тёте Иде. Первый адрес, который мне попался написал. Купил стандартные конверты для международных авиа – 1 руб. 64 коп. Напишу ещё в декабре, поздравлю её с днём рождения.
       В поезде устроился неважно. Боковое место, да ещё в общем вагоне. Но людей пока мало. Надеюсь, переменить на среднюю полку. Поезд отходит в 21:16 Киев-Станислав. Там будем в Черновицах завтра утром.
       На обратном пути я опять заеду в Киев. Специально за покупками. Нам будут давать уже билеты отдельно и время до прибытия в Днепропетровск – 3 суток, так что я больше смогу уделить внимания этому.
       Я хожу в зимней шапке – люди оглядываются – один на весь город, но меня здесь не знают, и я не смущаюсь.
       К вечеру дождь прекратился и стало лучше.
       Будьте здоровы. Шлите заказы на будущее.
       Крепко вас целую. Вова.
       Тёте Ане напишу из Черновиц.
 
30.09.1959
       Дорогие!
       Прибыл в Черновицы. Наше училище в центре города, но нам сказали, что оттуда уже не выпускают. Мы оставили человека с вещами, а сами пошли в столовую, а оттуда бродить по городу. Сегодня мы ещё живём на свой счёт, а завтра нас возьмут на довольствие.
       Купил себе пару белья за 49 рублей (трикотажное). Здесь есть промтовары. Пишите, что нужно, но денег пока не высылайте. Сегодня вечером я вышлю, как узнаю, свой адрес.
       Виноград здесь стоит 5 руб. кило. Город красивый. Много интересного. Но как мне удастся, не знаю. Говорят наши, которые были возле училища – разведка, что там уже заставляют нашего брата мыть аудитории, полы. Они ходят в пилотках, в солдатской форме, но с офицерскими погонами. Содержат в казарме.
       Здесь теплее, но тоже был короткий дождь с градом, а сейчас солнце, но холодно. В пальто ходят. Горы близко. Мы проезжали у самой границы с Румынией. Видели Румынию.
       Ну, будьте здоровы! Крепко целую вас. Вова.
       Пишу на ходу.
       Адрес – на глаз!
 
[ХХ.09].1959
       Здравствуй, Бела!
       Наконец, собралась-таки написать тебе.
       Ты сердишься на меня, Бела, что я не телеграфировала в Ялту? Мы были там 10-11 августа. Дело в том, что ездили весёлой компанией – 5 человек. Только мы с Надей приехали к Алке Ашиновой, как следом за нами прилетел туда же один научный сотрудник (когда мы отсюда уезжали, он был в командировке). Вот он мне там на нервы действовал, просто раздражал уже одним своим присутствием. В отпуске был и Аллин брат – офицер, служит под Ленинградом. В общем, скучно не было.
       15 августа мы пароходом отбыли из Феодосии в Сочи, а из Сочи – в Гагры. Там, у тёток, была мама. А сентябрь отдыхала дома, объедалась виноградом. Отдохнула так, что носить нечего, всё не сходится. К чёрту! Лучше не терять спортивной формы.
       Помогала папе давить вино. Мы выпили его 65 литров за время моего пребывания.
       Ездила в Махачкалу, была в Университете, но так как наш факультет вновь занимается в старом корпусе на Дахадаевой, никого из преподавателей не видела, кроме П. И. Тананакина. Он всё такой же. Была у Гали Балакиревой, и она рассказала о наших, что знала. Зумруд удачно вышла замуж, он очень интересный, да и она хорошо одевается и с модной причёской – тоже хороша стала. Лебедевы переселились в Махачкалу, работают в интернате, Гришка Кзарьян будто бы женился. Муминатка поступила в Ленинградскую аспирантуру, а её Магомед – в Московскую. В общем, эти скоты в учёбу ударились. У них сын. Мавлуд в аспирантуре в Баку, Азим Селимов – в Москве. Видишь, как они потянулись за знаниями. Барулина отрезала косы, у неё сынишка. Галя Балакирева живёт по-прежнему одна, Коробочку угнали инспектором по школам, и она разъезжает по районам, инспектирует, «кляня свою судьбу». Архаизм так, кажется, и прозябает на ниве журналистики. Видела Лиду Кулиню, проклинает педагогику и своих тупых учеников-вечерников. Вообще, наши плохо устроились, кто где, и кто кем.
       Аллочка получила 14 часов в 5-6 классах и безумно рада этому. Ужасно! Заходила в «Комсомолец Дагестана», мне сказали, что Рубцов уехал, разошёлся с женой, уехал в Свердловск, ему предложили работу в молодёжной газете, но он отказался и поехал в область учителем. Вот одержимая голова. Писем нет, но я почти уверена, что напишет или, чего доброго, приедет сам. Сейчас он занимает мою голову только как однокурсник. С тем, кто мне нравится (я тебе рассказывала), мы встретились в Гаграх, как и договаривались, он пробыл там мало, 4 дня, у него уже кончался отпуск. Сейчас ходит, довольно часто, но всё на общедружеских началах, от которых я уже порядком устала. Праздники встречаем в разных компаниях, но он, конечно, придёт к нам домой. Вчера смешил нас весь вечер.
       Понимаешь, Бела, в дороге сюда со мной случилось хорошее приключение. Ехала в купированном, в Кавказской сел офицер, ехал из отпуска, в Харькове делали вместе пересадку, он компостировал в своей кассе и пр. Трое суток он с меня пыль сдувал, тратил много денег, кормил в ресторане, ночью укрывал одеялом, чтоб не простыла, покупал всякие сласти, и раздавал потом детям, потому что я не ела. Все в вагоне были убеждены, что мы – супруги, и ему это льстило, он не опровергал замечания соседей по купе. Комедия! Билет у него был до Новосибирска, а в Челябинске он сошёл – ему нужно было там по службе сделать остановку. Через неделю после своего приезда я получила телеграмму, встретила его на вокзале. Теперь служит в Бердске (40 км. от Новосибирска), по субботам приезжает с другом, ходим в кино, в оперный, просто по городу, а иногда ужинаем в ресторане. 5-го идём втроём на наш […]
       [Лиза]
 
* Дагестанский Государственный Педагогический институт им. Сулеймана Стальского. Выпуск 1956 г.
 
04.10.1959
       воскресенье
       Дорогие!
       Сегодня я получил увольнительную в город. До сих пор не выпускали. Шли некоторые в «самоволку» через забор, но я не хочу навлекать на себя неприятностей.
       Мы пока не занимались, а работали. Наша часть только переехала из Львова и здесь ничего не готово. Всё делали мы.
       Я пошёл в санчасть, взял освобождение, так как фурункул мой раздулся основательно, но военное начальство с этим не считается, - нужны руки.
       В первый день мы рыли ямы на спортплощадке. На мою долю пришлось, помимо других работ, вырыть 2 ямы в 1,7 м. для столбов. Я выкопал, но почва каменистая и пришлось трудно. Сейчас я еле передвигаю ноги, но хочу написать и отправить вам гражданское письмо и посмотреть фильм «Аннушка», говорят очень хорошее.
       От утренней гимнастики я пока все эти дни уклоняюсь, прячусь в умывальнике. Она продолжается 25 минут и сопровождается бегом на 1 км. Физкультура здесь страшная. На нормы надо сдавать, прыжки с препятствиями и проч. Я хочу освободиться.
       Сегодня вечером наша группа идёт в круглосуточный наряд, так что первый день занятий мы пропустим – будем по 12 часов стоять на посту (с перерывами, но в общей сложности 12).
       Форму нам выдали солдатскую, пилотки, только погоны офицерские.
       У нас есть один с фотоаппаратом, мы сфотографируемся сегодня в городе. Решили все написать на почте письма сначала, а потом пойти в кино и погулять по городу. Нам повезло, мы захватили комнатку на 8 человек – все днепропетровцы. А другие попали в настоящие казармы – по 20-30-40 человек.
       Бельё нам выдают, портянки, кружки и ложки тоже не нужны. Только письма, кино, даже в расположении части, концерты и проч. – за деньги. Нам будут выдавать ещё по 8 рублей в день (кроме выходных), но по 1 рублю мы отчисляем на содержание уборщиц, чтоб нам самим не убирать, таким образом получается дополнительно к тому, что на работе – по 7 руб. Я хочу сдать 200 рублей на книжку – все документы и деньги ношу при себе в гимнастёрке, хранить больше негде, на ночь я ложу под подушку.
       С завтрашнего дня начнутся занятия. Ежедневно по 7 часов и 3 часа самоподготовки – итого 10 часов. Остальное время – для себя.
       В библиотеке набрал вчера 4 учебника и одну книгу для чтения. Газет и радио до сих пор не читал и не слушал. Сейчас купил в городе впервые за эти дни «Известия» за 3 число.
       Перед выходом в город мы тщательно вычистили все пуговицы на шинели и гимнастёрке, бляху ремня и проч., подшили подворотнички, начистили до блеска воротнички. Нас проверяли…
       Пища сносная, аппетит адский, всё съедаю, но, кажется, похудел.
       Я вам написал уже много писем. При любой возможности буду писать ещё. Напишите, сколько и откуда вы получили моих писем, хочу знать, все ли дошли. Адрес я вам написал в предыдущем письме.
       Отвечайте на вопросы:
       1) Выздоровела и когда Бэлочка? Как у тебя с работой?
       2) Как Геночка? Здоровье? Аппетит? Настроение? Вес? Рост? Как отметили полгода?
       3) Как здоровье мамы и папы и в каком состоянии мир между вами?
       4) От кого письма и что пишут?
       5) Прибывает «Правда»?
       6) Что с моей зарплатой, правильно ли выплачивают?
       7) Как с газом?
       8) Завезли картошку на производстве моём?
       9) Что слышно у родных?
       10) Что у мамы с домом и переездом в Днепропетровск?
       11) Что пишет тётя Аня? Что пишет Миша? Родила Искра? Кого? Благополучно? Как её мать?
       Ну, будьте здоровы, целую вас крепко, горячо, сердечно. Люблю вас и скучаю за вами. За меня не беспокойтесь. Я, хотя и устал, но чувствую себя бодрее, чем всегда: весь день в работе и на воздухе – это полезно.
       Привет всем-всем. Вова.
       Здесь есть обувь и одежда. Напишите, что надо купить, я перед отъездом куплю. Календарь я приобрёл в Киеве и костюмчик Геночке и бельё себе.
 
06.10.1959
       Дорогие любимые мамочка, Бэлонька и папа!
       Я за вами сильно скучаю. Только в моих условиях можно почувствовать всю красоту домашнего уюта и теплоты самых дорогих и близких людей на свете! Я далеко от вас, а дни такие длинные, однообразные…
       Я вчера дежурил ночью, хотя начались занятия, для меня первый день занятий сегодня. Зря брал я бумагу и карандаши, линейки и резинки – всё выдают. Условия неплохие, фурункул проходит. От физподготовки я добился освобождения… на 10 дней. Помогли мои справки о болезнях. А дальше опять буду требовать освобождение. Мне эти упражнения не по силам. Остальное как будто одолимо.
       Я дежурил с книгой, а днём уснуть не могу. За сутки прочитал книгу Кронина «Цитадель». Это чудесная вещь, почитайте. Я взял здесь в библиотеке.
       Немного начал пописывать по вечерам. Может втянусь, а там глядишь – что-нибудь выйдет.
       Уже осталось 2,5 месяца, сегодня ведь 6-е! Считаю дни. Вы бы посмотрели на меня сейчас, какой у меня молодцеватый вид… Всё это ужасно интересно. Мне писать не о чем, так как не имею от вас ответа.
       Я чувствую себя хорошо. У нас комнатка одна из самых маленьких, уютная. Чемодан, пальто и плащ сдал на вешалку и в каптёрку, а себе оставил самое необходимое. Все мои вещи нетронутые, кроме платочков – уже 2 загрязнилось. Думаю после бани одеть под гимнастёрку кроме казённого пару своего белья, холодно, а мы ходим без шинелей – в столовую, на занятия и строевую подготовку. Пока ничего, но я со своим организмом дряблым могу простудиться.
       Дожди бывают редко, погода ясная, но холодно.
       Винограда в городе нет. Есть кисленький. Сливы – 3 рубля (хорошие), но я не покупал; яблоки тоже вкусные (говорят). Я истратил за это время 100 рублей, не считая 52, что дали на дорогу.
       Позавчера – в воскресенье, в доме офицеров смотрел фильм «Аннушка». Тяжёлый фильм, но неплохой.
       Напишите о ваших делах – с работой Бэлочки, с домом мамы, с моей зарплатой, с газом, с картошкой, с углём и проч. Как живёт и развивается Геночка. Берегите его от простуд и заболеваний – не закаляйте его пока, успеете, не давайте ему грязных вещей – дезинфицируйте всё, не пренебрегайте этим. Я знаю, как вам трудно, но надо, чтобы труды ваши были успешными, а если заболеет – трудов будет больше. Уберегите его от болезней.
       Напишите мне все новости, подсчитайте, как я это сделал, чтобы не упустить ничего. Вас трое. Пишите мне часто, по очереди, хоть и немного, мне без писем тоскливо.
       Целую вас и Геночку. Мои любимые! До свиданья. Я вас всех очень-очень люблю и обнимаю.
       Вова.
       Лизе пока не подобрал знакомого. Все мои товарищи женаты… Но здесь нас много. Под конец может и поберу.
       Сколько вы получили моих писем?
 
09.10.1959
       Родненький мой Вованька!
       Вот я студентка. Сижу и слушаю лекции по дошкольной работе. Пришла я к 10 часам, как говорили, а всё началось с 11 часов. Прослушала очень интересную лекцию о моральном облике советского воспитателя. Я слушала очень внимательно, давно я не слышала красивой и правильной речи литературной. А теперь вторая лекция, о изобразительном творчестве. Я интересуюсь практикой, а не словом, а она завела длинную тираду о изобразительном творчестве. Будут, конечно, и практические занятия, будем посещать открытые занятия.
       Папа написал тебе письмо. Я взяла его опустить и хочу немного дописать.
       У нас всё благополучно. Геночка – самая большая радость и наше счастье. Он всё время улыбается, делает усиленно ладушки, дрыгает ножками с такой быстротой, что трудно уследить за их движением.
       Вчера пришла тётя Аня, осталась с папой и Геночкой, а нас отправила в кино. Мы потратили с мамой полдня, но всё-таки посмотрели «Хрущёв в Америке». Я думала увидеть большее. Однообразно движутся машины, кругом толпа и всё. Конечно, интересно посмотреть хотя бы и это, увидеть американские города, Эйзенхауэра, его жену, жену Хрущёва и проч.
       У меня ужасный почерк, мы сидим в актовом зале Дома техники (напротив Управления Стал[инской] железной дороги) и очень неудобно писать.
       Вчера получили твоё письмо. Вованька, я всё-таки волнуюсь, ведь тебе придётся сдавать экзамены, ты же не будешь в санчасти или госпитале до конца ваших занятий. Разве тебе поставят удовлетворительно, если ты не будешь знать. Подумай, может стоит тебе вернуть книги и заняться учёбой.
       Мой родненький и сладенький, очень скучаю, быстрей бы пришёл новый год, а вместе с ним приедешь ты.
       Есть письмо от тёти Иды, она благодарит тебя за приглашение приехать и просит тебя не писать ей.
       От Мишы всё ничего нет, думаю дать телеграмму.
       Книги иду сейчас сдавать, уж что будет, то будет, наговорю что-нибудь.
       Вовочка, не ходи в город сам, тебя считают больным, так ты не ходи. Попроси кого-нибудь купить яблок, виноград и кушай. Не жалей денег.
       Ну всё. Целую тебя. Целую много-много раз.
       Привет от мамы, папы, Геночки, тёти Ани.
       Бэла.
 
09.10.1959
       Санчасть не освобождает, а только пишет, что такой-то нуждается в освобождении. А командир роты на это – ноль внимания. Сегодня он мне сказал:
       –       Становитесь в строй, а там я решу. - И мне пришлось, хотя у меня фурункул, 5 часов копать в поле огневые позиции.
 
       Запись на столе: «Осталось 6 дней».
 
       Орава дикая. Как начнут кричать, не выпутаешься. Командир группы, назначенный командиром роты – въедливый. Он все время меня выставляет перед группой:
       –       О, он опять опаздывает, смотрите!
       Или:
       –       Всегда он последний, - даже если я в числе первых появляюсь.
       Плохо то, что некоторые евреи начинают подшучивать: «все евреи-де хитрые, увиливают» и это импонирует остальным. Такие завоевывают дешевый авторитет.
       Я заметил одному, наиболее ретивому:
       –       Мало нас клюют, надо еще подогревать?!
       Он ответил мне:
       –       Если я сказал, они уже не скажут. Это только между собой они готовы издеваться над евреями.
       –       Так вот оно что! - заметил я. - Ты на чужом горбу в рай выехать хочешь! Себе благополучие создаешь за мой счет. - Он промолчал и быстро ретировался.
 
10.10.1959
       Милая Бэлонька!
       Получил твоё письмо от 5 октября вечером 9 октября. Письма у нас вынимают ежедневно (из почтового ящика) в 10 часов утра. Сегодня оно не уйдёт, поэтому датирую 10/Х.
       Это письмо для меня большая радость, так как из него я узнал немного о вашей жизни за время со дня моего отъезда. Ты, родненькая, ответила не на все мои вопросы. Я не знаю сколько получила мама денег. Выдали ли ей за кабинет? С кем она там разговаривала и что сказал ей Печорин – о картошке и прочем. Ты не рассказала, посетили ли вы Мирмович, не написала, что в письме из Лисичанска – нет ли фотокарточек или плёнок, получила ли она картинки к конвертам? Это важно – мне хочется, чтобы она выслала побольше ленинградских снимков.
       Я очень рад, что ты уже выздоровела. Родненькая, сладенькая! Береги себя и не болей больше. А как Геночка? Не болеет уже ушками? Что говорят врачи? Берегите его, чтобы он не брал в рот грязного, тщательно вымывайте игрушки и прочее.
       Вы не уронили случайно моих бюстов
   
30.01.1945  Никто никому не запрещает брать и уничтожать у немцев то, что они награбили у нас раньше. Я весьма удовлетворен. Не нравится мне только безрассудное буянство Шитикова и, в особенности, Каноненко. Вчера, например, Рысев разбил бюст Шиллера  и уничтожил бы и Гёте , кабы я не вырвал его из рук сумасброда и не схоронил, обмотав тряпками. Гении не могут быть приравнены к варварам, и уничтожать их память — великий грех и позор для нормального человека  www.gelfand.de
   
с полочек, когда переставляли в комнате? Очень прошу их не разбить – они для меня весьма ценные.
       Газеты получаете? «Правду» и «Литературку»? Следите, чтобы все номера регулярно приходили.
       Насчёт зарплаты надо выяснить в Управлении. Обязаны выплатить из расчёта средней за 3 последних месяца работы, не считая отпускных – я уже писал об этом.
       Я просил, Бэлонька, написать, сколько писем моих вы получили, откуда и за какие числа, все ли они дошли. А ты об этом не обмолвилась.
       Вообще, я должен сказать, что мне нелегко, главным образом – с учёбой. Здесь все с твёрдыми знаниями, окончившие училища. Поэтому начали с самого трудного для меня – подготовки данных. Я просиживаю до позднего вечера над формулами и таблицами, а в голову не лезет. В ушах звенит, голова тяжёлая, мне трудно усваивать. Не знаю, как будет дальше, но пока что я как мышка в ловушке – мечусь из стороны в сторону, от предмета к предмету. Я ведь закончил ускоренные курсы во время войны за полтора месяца. Там на теорию смотрели сквозь пальцы. Теперь расхлёбываю…
       Напишите дяде Лёве, маме, Мише, тёте Ане и всем, кто нам пишет, что я в Черновцах. Сообщите мой адрес. Я вряд ли смогу часто писать, но в воскресенье отвечу. Что касается вас, моих самых близких, я вам буду отвечать регулярно и часто на все письма. Только пишите.
       Будьте здоровы. Крепко целую. Вова.
       Пусть мама и папа не обижаются за обращение. Они ведь не пишут…
       Целую их и Геночку горячо.
 
10.10.1959
       Любимые мои!
       Я узнал ещё более точные данные насчёт моей зарплаты за время пребывания на сборах. Берутся 3 месяца прошлого года, так как сентябрь – неполный и не считается. Значит, мне должны платить из расчёта 860 рублей – прошлогодняя (учебного года) зарплата, то есть 430 руб. в месяц.
       Не разговаривайте ни с кем в училище, а обратитесь в финансовую часть областного управления.
       Бэлонька, марки получил, но этого не надо делать. Письмо вручили распечатанным (может само расклеилось, но, кажется, нет, было надорвано), просто никто не заметил.
       Я чувствую себя хорошо, здоров. Выдали 2 пары белья – летнюю и зимнюю. Ношу обе. Мы ходим без шинелей – в столовую, на занятия, а это – километра 3. От физкультуры я стараюсь освободиться.
       Денег не присылайте пока. Мне лично не нужно. Я решил ничего себе не покупать, кроме сахара и др. мелочей, а на это будут выдавать.
       Сдал на книжку 200 руб. Буду добавлять. Хочу накопить к концу 800 руб., так что из этого расчёта буду покупать, если вам что надо – здесь и в Киеве.
       Предыдущее письмо написано в минуту хандры. Вы не беспокойтесь – мне хорошо. Напишите, какое письмо придёт раньше: это или то. Просто для интереса. То я опустил в городе, когда нас водили на лекцию в Дом офицеров.
       Дописывать приходится в столовой за завтраком. Письма уходят в 10 часов утра.
       Крепко-крепко целую вас.
       Вова.
 
11.10.1959
       Моё сердечко, Бэлонька!
       Дорогие любимые мамочка и папочка!
       Сегодня воскресенье. Меня ещё ни разу не вызывали и я ни одной двойки пока не получил, а значит – пользуюсь пока увольнительной – с двойками в город не выпускают.
       Наша почта в воскресенье не работает, хочу воспользоваться городской.
       Очень рад, Бэлонька, что ты пишешь часто, по крайней мере отвечаешь на мои письма своевременно. Но ты будь внимательна, подчёркивай мои вопросы, чтобы на все отвечать.
       Я здоров, ни в чём не нуждаюсь, ни на что не жалуюсь, свыкся с жизнью этой, считаю дни, когда буду дома. Жалеть меня не надо, в праздники никуда не поеду. Есть побогаче, и то не думают тратить 400 рублей ради двух дней побывки дома. Вы эти все затеи оставьте. Здесь сотни людей, не я один, как все, так и я.
       Между прочим, часто приходится читать на ремнях, книгах и нишах столов интересные записи и надписи наших предшественников. Например, вчера я прочёл: «Осталось 6 дней». Когда-нибудь и мне придёт в голову такая радостная мысль.
       Трудно привыкнуть к пище. Изжога у меня не проходит все эти дни. Я купил в прошлое воскресенье поваренную соду и тем спасаюсь. Кушаю много. Утром у нас обычно каша с рыбой, масло и чай, для приправы немного консервов (бычки в томате) – ложечки две. На обед борщ и каша без третьего. Вечером картошка (или каша) с рыбой и чай (или с мясом жирным – свиным) и 1-2 печенья. К чаю дают полтора кусочка сахару. Я не был любителем сладкого чая, а теперь мне приходится добавлять. Купил в городе пачку сахару и беру с собой на завтрак и ужин, так как на чашку чаю мало сахара.
       Столовая далеко от нашего помещения, учебный корпус – тоже – 15 минут ходьбы. Уборная и умывальник – как от нас до Маруси. Но к зиме обещают всё это пустить в нашем здании. Уже умывальник заканчивают.
       Позавчера нам выдали пару зимнего белья. Я на всякий случай одел 2 пары. Сейчас тепло ещё, но может стать холодней. Дождей пока нет. Живём мы в двухэтажном здании, на втором этаже (на первом другая рота). Мне повезло – маленькая комната – 8 человек. Изо всех двое только неважных людей, остальные хорошие. Вместе сидим за столом, вместе на занятиях и всюду.
       Мы на горе – со двора город весь как на ладони. Но меня туда даже не тянет. Если бы не письмо, да не покупки некоторые, не пошёл бы.
       Газет даже не вижу. Здесь подписывают на это время на газеты, даже уговаривают, но я отказался, хочу сэкономить деньги.
       Выдали нам полностью обмундирование. Чемодан, плащ, пальто и ботинки я сдал. Кроме носовых платочков мне ничего не понадобилось из того, что я взял с собой.
       Денег мне не высылайте, я хочу накопить, чтобы было на что покупать вам гостинцы к новому году – напишите кому что нужно в пределах 800 рублей. 200 у меня есть и по 200 руб. в месяц я буду здесь получать. Это помимо того, что мне должны выдать на работе. Если там не будут платить половину от 860, что я получал в прошлом учебном году, не получайте совсем и напишите об этом мне, я им дам перцу! Надо только внимательно посмотреть в ведомость и выписать, как мне оплачивают.
       Ты не пишешь, Бэлочка, что слышно у мамы. Одного сообщения, что от неё есть письмо, мне мало.
       Это хорошо, что газеты получаются. Сохраните мне все. А тётю Аню вы подписали на газету? От неё сегодня прибыло письмо, до обеда (а твоё, Бэлочка, в субботу после обеда).
       У нас завтрак – в 8 утра, обед – в 4 дня и ужин – в 8 вечера. Подъём – в 7 часов. Отбой – в 11. Ежедневно 8 часов занятий и 3 часа самоподготовка. Всё это в классе. В столовую (3 раза в день), в учебный корпус – везде ходим строем.
       Тётя Аня приедет, наверно, раньше моего письма. Передайте ей привет и спасибо за письмо. Никакой помощи и денег мне не нужно. Передайте ей, что я благодарен, но категорически отказываюсь – мне их не на что и негде тратить.
       У нас сегодня 2 фильма: «Мальва» и ещё что-то. Я иногда ухитряюсь смотреть с солдатами – бесплатно. Это когда ужин рано. В прошлое воскресенье, например. Хочу и сегодня посмотреть, что покажут, а может быть в городе удастся пойти на новый фильм.
       Информируйте меня обо всех переменах в вашей жизни. В частности – с устройством твоим, Бэлочка, на работу. Что пишет Миша и родственники из Крыма. Как днепропетровские родственники? Что ты подарила Лизе? Как вы живёте с мамой, Бэлочка? Ладите? Как мама с папой? Не ссорятся? Я вас очень-очень-очень прошу, будьте дружными, любите друг друга, не обращайте внимания на пустяки. Мне отсюда видней, как глупо люди расходуют свою жизнь и я заклинаю вас брать от жизни только хорошее, потому что плохое само нас находит. Зачем омрачать себе жизнь самим по своей доброй воле? Живите самостоятельно, ладной семьёй, никого не слушайте, берегите уют и спокойствие дома. У нас у всех есть Геночка – наша общая радость и забота. Это, по крайней мере, должно всех объединять. Мне кажется, что я теперь буду тоже лучше. Гораздо лучше, чем я был. Справедливей.
       С газом поторапливайтесь, если не передумали, пока я в армии.
       А как тамбур? Сделайте его, ради бога! Так хорошо, когда тепло… У нас есть камин кафельный – мы живём в здании, построенном давно, и когда холодно, мы хорошо топим. Но сейчас здесь наступили тёплые дни и умеренные ночи.
       Бэлонька! Ты пишешь, что через 2 недели придут посмотреть насчёт газа. Кто? Пожарники? Их надо подталкивать. Две недели могут вылиться в 2 месяца.
       От кого есть письма? Перешлите мне письмо из Лисичанска. Надо ответить непременно.
       Не пилите меня – имею я право на некоторые человеческие слабости (вы назовёте – «странности»)? Это моя слабость – фотографии тех мест, где я бываю. Мне они пригодятся, я так считаю и в этом непреклонен.
       Другие письма можно не присылать. У меня очень мало времени для ответов. Предметов так много и все для меня трудные, что я порой просто теряюсь. 11 часов мы сидим в обязательном порядке – и учим. Самоподготовка – это учёба в классе под наблюдением. Остаток времени – тоже учим. Вот только воскресенье – отдых.
       Ну, будьте здоровы. Целую вас всех. Я не обижаюсь, что вы не пишите все. Но хотел бы, чтобы писали. О Геночке пишите подробно, о родных. Кто у вас бывает из родных и знакомых? Как здоровье всех? Берегитесь от простуд. Берегите Геночку. Я вас очень люблю и скучаю за вами.
       Обнимаю. Вова.
       Привет всем.
       Адрес пишите тот, что я вам дал вначале. С шифром воинской части.
 
12.10.1959
       Дорогая Бэлонька!
       Сегодня после обеда получил твоё письмо.
       Мы копали до обеда. Но, несмотря на усталость, я сразу же на самоподготовке пишу тебе письмо. На каждое письмо я немедленно отвечаю, хоть бы это были 2 письма в день.
       Вчера я из города отправил длинное на 4 листка письмо с подробным описанием моей жизни. Так, что если был перерыв в 2 дня, то не по моей вине – значит и я не получал 2 дня письма от тебя.
       Очень хорошее письмо ты мне прислала. Во-первых, я узнал, наконец, что Искра благополучно родила. Во-вторых, ты мне много приятного сообщила о Геночке. Я счастлив, что он здоров, что он уже свободно сам сидит, что хорошо кушает и получает хороший прикорм. Пришли мне его роспись – обведи ручку карандашом на бумаге.
       Как только устроишься на работу, немедленно сообщи мне. Было бы чудесно, если бы близко от дома.
       Хочешь, я отсюда напишу предостережение Райгородецкому? Пришли его адрес – я не помню. Я его припугну – лишний раз не мешает, он постарается довести дело до конца, чтоб не иметь неприятностей.
       Насчёт моей поездки на праздники – и думать оставь. Это для солдат бесплатно, и то, если их посылает часть, а не по их желанию. А для нас – за деньги. И билет стоит около 200 рублей, а не 100. Тебя ввели в заблуждение.
       Марки и конверты я уже купил, всё необходимое есть. Вчера купил несколько слив (они стоят 3 руб. килограмм), 300 гр. винограда (здесь он 7-8 руб. за кило).
       Вчера смотрел в Доме офицеров кинофильм «Незваные гости», а позавчера – у нас в клубе кинофильм «Мальва».
       Старайся время от времени, вперемежку с родителями смотреть хотя бы те фильмы, что просматриваю я. «Мальва» мне не очень понравилась, а «Незваные гости» - ничего.
       Забрёл вчера в тот район города, где расположен университет. Такого прекрасного здания и площади вокруг него, я не встречал ещё. Говорят, что это бывшие монастыри – весь ансамбль зданий университета. Вчера же один из товарищей моих – из Днепродзержинска он – сфотографировал нас 2 раза. Если отпечатает здесь – я вышлю. А нет, так пойду в фотографию – хочется показаться вам в моей форме.
       Как с газом?
       Насчёт тёплого не беспокойся – я ношу 2 пары белья. Нам меняют летнее каждые 10 дней, и зимнюю пару – каждый месяц. Этот месяц подходит к концу, так что я решил не жалеть и ношу летнее и зимнее одновременно. Много приходится пришивать (например, пуговицы от белья – нам дают ношенное, но выстиранное), я купил катушку белых ниток. У нас здесь тепло, я здоров, берегусь. Хотя, если подниму воротник, это вызывает насмешки.
       Рука залечивается. Врачи освободили от тяжёлой работы, но командир не освобождал, поэтому фурункул так долго развивался, хотя я каждый день ходил на лечение. Здесь санчасть не освобождает, а только командир. Санчасть пишет: нуждается в освобождении на 3 дня, а майор, когда к нему обращаешься, отвечает: - Идите в строй, там разберусь! А из строя выйти нельзя, так и ждёшь, куда посылают. Но слава богу, у меня сейчас всё в порядке и нет надобности отлынивать от работы, что ужасно неприятно.
       Будь здорова, целую тебя, родителей, Геночку! Привет им, привет всем родным и знакомым.
       На конверте штамп получения 11/10.
 
13.10.1959
       Здравствуй Володя!
       Получил твоё письмо, за что очень и очень тебе благодарен.
       Значит ты сейчас в Черновицах. Да, Черновицы я знаю больше и лучше других городов. Я ведь окончил черновицкий университет, прожил там пять лет. С Черновицами в моей жизни связано очень многое.
       Я приехал в Черновицы ещё до войны, сразу после его освобождения от румынских бояр. Оттуда я был мобилизован на фронт (а фронт был рядом). В Черновицах я женился и т.д, и т.д. Город по красоте, а особенно по чистоте не уступает другим красивым городам.
       Я пока ещё отдыхаю – каникулы. Мы начинаем занятия с 1 ноября. Месяц был в селе, у стариков, которые живут возле Могилёв-Подольска на Днестре. Недели полторы как живу в Чернигове. Нахожусь на правах холостяка, так как жена уехала в Киев на курсы повышения квалификации и работает над диссертацией. Но не на один месяц, как мы были в Ленинграде, а на шесть месяцев. Правда, ежемесячно она приезжает, но сам знаешь, это не то. Все хозяйственные вопросы теперь на моей голове. Общим жизнь незавидная.
       От это пару дней болел – гриппозное состояние. Сегодня стало легче.  От такие дела Володя.
       С Ленинградскими друзьями ни с кем не переписываюсь, вернее послал письма многим, но ответа ни от кого ещё не получил. Облонова адрес не знаю.
       Занимался фотографией, в основном отпечатал все снимки. Ты у меня лишь на одной фотографии, которую высылаю.
       Пиши, какими судьбами попал в Черновицы. Как вы провели время в Москве, что хорошее видели, с кем имеешь связь.
       Пиши, буду очень рад.
       С приветом Франко.
 
       Чернигов, ул. Шевченко 27 кв. 36 Марченов [Мариенов] Ф. А.
 
14.10.1959
       Дорогая Бэлонька!
       Отвечаю на твоё письмо от 10/Х (по штампу, ты ведь не датируешь писем), полученное (по штампу) 12/Х в Черновицах и 13/Х днём – у меня. Значит, в город письмо идёт неполных 3 дня, а я получаю его на 4-й день. Я специально тебя спрашивал об этом для сравнения, а ты игнорируешь мои вопросы. То, что 7 писем ты получила, мне недостаточно знать. Кроме того, хочу удостовериться, что прибыли мои письма из Киева (2 письма) и Черновиц (2 письма) до того, как я прислал свой адрес. Неужели трудно ответить? Я знаю, что ты не любишь отвечать по письмам. Измени своей привычке. Выписывай на отдельном листочке всё, что меня интересует, чтоб не забыть, а когда будешь писать, держи перед собой этот листочек. Если нудно тебе выписывать, подчеркни в письмах мои вопросы, а потом пересмотри, не поленись перечитать старые письма мои – ты на ряд вопросов не ответила.
       Насчёт средней зарплаты мне точно сказали. В военкомате должно быть специальное положение на этот счёт. Из расчёта 500 рублей не получайте, а напишите мне, я отсюда начну жаловаться: 200 рублей не валяются на дороге. Я и так могу остаться без денег, когда вернусь, так как Чупрына может отчитать все часы. Надо ничего им не говорить, а когда будете в училище, на 2 этаже посмотреть в расписании (в коридоре) – сколько часов в неделю политзанятия (из них половина – мои). В прошлой четверти было 9 часов в неделю у меня. Новая (2-я) четверть начинается, кажется, в ноябре. Вот надо и посмотреть, чтоб я знал каково положение, нет ли опасности остаться без часов? А зарплату не получайте. Я спрашивал, сколько получили вы денег? Мне и на это не ответили.
       Маме я написал, Искре тоже. Поздравил – авиа, наклеил 3 марки по 40 копеек, надеюсь, дойдёт.
       Душенька моя! Мне очень приятно и радостно за Геночку. Берегите его от болезней и простуды. Чаще ходите к врачу, взвешивайте его, узнавайте, что ему кушать.
       Насчёт мамы, тоже неплохо, что ты сообщила мне. Ты ей чаще пиши.
       Только что (я сделал перерыв, дописываю после обеда в 5 часов вечера; почта приходит 2 раза в день: днём, когда мы на занятиях или на работе и вечером, после обеда) получил письмо от тёти Ани. Сейчас прочту и допишу письмо своё.
       Она пишет, что выезжает домой, что от Оли получила телеграмму: беспокоится о её здоровье. Хочет выслать мне деньги. Категорически запретите ей это делать. Мне ничего не нужно, я в деньгах не нуждаюсь. Если хочет, пусть поможет вам. Передайте ей привет, если успеет моё письмо, пойдите встретьте её, она об этом тревожится.
       Выписали ей газету? (я уже 5 раз спрашивал – не отвечаете).
       Милочка! Мне чертовски надоело быть вдалеке от всех вас. А как подумаю, что ещё 5 раз столько осталось, тоска охватывает.  Ваши письма приносят тепло и счастье. Пишите регулярно. Все понемногу. Тётя Аня уже 2 письмо прислала. Молодец! А родители – ни одного. Времени и у меня нет – до сна учимся или работаем, а пишу регулярно.
       В город я вечером не хожу, только днём и с товарищами.
       Целую тебя, душечка, маму и папу и Геночку. Привет тёте Ане, всем родным.
       Вова.
 
14.10.1959
       Сегодня получил «двойку» по артподготовке, но не получил ни одного письма. День особенный, опустошенность души страшная. В ушах звенит, голова с трудом воспринимает окружающее, особенно объяснение этих, никому ненужных формул и команд.
 
16.10.1959
       Здравствуй родной Вованька!
       Родненький, очень скучаю за тобой, ну когда пройдут эти противные 2,5 месяца.
       Вчера получили твоё письмо очень подробное о твоей жизни. На работе пишу тебе ответ.
       Вованька, так ты решил не ехать на праздник? Делай, как тебе удобнее, как только напишешь, что поедешь – я пойду и буду просить в военкомате.
       Время так тянется, быстрей бы кончался этот год.
       Я пока работаю на старом месте вместе с Бертой, какое это удовольствие, ты сам знаешь.
       Сегодня Геночка хорошо покушал, последнее время ему надоел кефир и он даже вчера совсем не хотел есть, а сегодня съел 110 гр. кефира, 100 гр. супчика и 100 гр. яблочного сока. Он выглядит очень хорошо, чудненькая детонька. Родненький, у него такие же большие глаза, как у тебя.
       Я шью ему кофточку белую из американского белого пушистого халата, ещё не кончила, но этот наряд будет ему к лицу. Это мы готовим его на свадьбу к Ляле и там уже дядя Сеня волей-неволей увидит куколку. Свадьба 1-го числа, мама очень озабочена. Без тебя не хочется идти на свадьбу, но надо.
       Рабочие печники ещё не пришли, так как была плохая погода, дождь, ветер. Теперь дождя нет, но прохладно. У нас тепло, уголь привезли и топим.
       Сегодня мама была в управлении Трудовых резервов – ей сказали, что тебе должны платить и за кабинет.
       Относительно картошки. Я сегодня звонила, но не дозвонилась, позвоню завтра. 
       Была сегодня у зам. нач. милиции, он сказал, что они не занимаются такими делами, мне надо обращаться в адресное бюро. Я это завтра же сделаю.
       Мама живёт по-старому, работает, ничего хорошего нет, пишет редко, но я пишу часто.
       Вовочка, как продвигается твоя работа? Сколько ты уже написал? Как ты себя чувствуешь? Был ли у врача?
       Письмо из Лисичанска посылать не буду, ничего нет интересного в нём и вообще это никому не нужная переписка.
       Ну вот всё. Целую тебя крепенько. Привет от мамы, папы.
       Бэла.
 
18.10.1959
       Дорогие Бэлочка, мамочка и папочка!
       Сегодня суббота. Утром я отправил короткое письмо, в котором выражал беспокойство по поводу длительного отсутствия писем. Я пишу каждый день. Был у меня однажды двухдневный перерыв, а потом продолжал я опять писать ежедневно. Но вот 3 дня не было писем, и я решил опять подождать ответа, но не выдержал, как видите, и сегодня, на четвёртый день написал. А вечером, получив письмо, сел писать вторично.
       Я получил увольнительную. Хочу вбросить письмо в городе. Может оно уйдёт ещё сегодня.
       Меня удивляет, что от меня 4 дня не было писем. Это какое-то недоразумение. Я не делал перерывов больше 2 дней, да и то потому, что не получал 2 дня. Значит, мои письма не доходят…
       В отношении зарплаты. Мне ведь тоже нужны доказательства. Для того, чтобы требовать и жаловаться, я должен знать, сколько и за что мне начислили. Вы не получайте, а мне дайте знать и подробно, сколько начислено денег.
       Приехать домой немыслимо. Мне будет указан, во-первых, срок – с 6 по 8 ноября. Их этих дней я два с половиной буду в дороге. Дома смогу пробыть полдня. Но даже если и день, то овчина выделки не стоит. Дорога обойдётся минимум 300 рублей. А сколько хлопот, которые вряд ли увенчаются успехом. Если вы настаиваете, могу поехать. Но думаю, лучше сэкономить деньги на что-нибудь другое. У нас ещё многого не хватает.
       Очень хорошо, что ты начала хлопотать о разводе. Порядок такой:
       1) надо внести в банк 100 рублей – госпошлина для суда. Спросишь в банке, тебе скажут в каком окошке – банк на Ленинской, первый этаж.
       2) Заплатив госпошлину, обратись с заявлением, в котором изложи мотивы развода в суд и приложи к нему квитанцию госпошлины. Там тебе дадут направление в областное издательство – на Садовой улице не доходя редакции газеты «Зоря».
       3) Они тебе дадут направление в банк.
       4) С этим направлением ты опять уплатишь госпошлину – 300 рублей и вернёшься к ним, отнесёшь квитанцию.
       5) Они тебе скажут, когда опубликуют твоё заявление о разводе.
       6) Когда будет в газете публикация о разводе… Впрочем, к тому времени я приеду и расскажу, как тебе действовать дальше.
       Очень приятно, что Геночка такой смышлёный, что он здоров и хорошо кушает. У меня теперь отлегло на сердце. Я очень волновался.
       Сегодня я дневальный. Ночью не спал до 3 часов, а встал в 7 часов по подъёму. Несмотря на это, пошёл на занятия по артстрелковому делу и получил «1» на контрольной. Это очень трудный и основной предмет. Множество исчислений и формул, а я совершенно не подготовлен. Здесь опираются на средние знания артиллеристов, а я в этом полный профан. Как ни стараюсь, сколько ни читаю, у меня пока ничего не выходит. Даже в субботу и воскресенье сижу и зубрю.
       По топографии получил «3» и «4». А по артстрелковому имею «2» и «единицу». Надеюсь со временем выкарабкаться. А пока что сильно отстаю. В конце занятий мы поедем на стрельбища аж под Львов, но во Львове не побываем – это далеко от города. Будем ехать поездом – в поле. Это будет уже зимой.
       Я сегодня вынул из чемодана свой свитер. Как похолодает, одену и его.
       Баня у нас плохая. Воду поставляют машиной, которая подъезжает к зданию, где мы моемся. Вода холодная и я решил, пока мне дают увольнения, купаться в городе. Там баня прекрасная. Завтра утром в 6 часов пойду мыться.
       Шинели мы носим. Но только когда холодно и когда мы выезжаем в поле. В столовую и на занятия в учебный корпус ходим в гимнастёрке.
       Изжога у меня уже дня 4, как прошла. Я привык к пище. Кушаю очень много и всё, что дают. Сахару по полтора кусочка на кружку. Поэтому добавляю свой.
       Отчество твоё написал неверно по рассеянности. Я дневалил, не спал и напутал.
       Будьте здоровы. Привет тёте Ане. Целую вас крепко. Вова.
 
18.10.1959
       Любимая моя Бэлочка!
       Пишу второе за этот день письмо – утром.
       Ты мне смотри! Получишь, если будешь хотеть писать мне «плохие письма»! Я шучу, конечно. Да и ты, я думаю, не осуществишь своих угроз.
       Геночку целуй нежно-нежно, как я тебя всегда целую в письмах. Тётю Аню приветствуй. Она просила, чтоб я ей не писал, пока не получу от неё из дома письма. Но я ей напишу, не дожидаясь от неё привета: она и так уже 2 письма прислала. Спасибо ей за такое внимание. Как она себя чувствует? Здорова уже? Часто бывает у нас?
       Правильно, что ты решилась, наконец, развестись. Слишком затянулась эта история! Действуй энергично.
       Насчёт моей опечатки я уже говорил, что виноват и сделал это в состоянии сонного дурмана – не спал ночь. А ты меня ведь тоже неправильно называешь – «Вованька», когда надо «Вовонька». Само обращение твоё мне приятно, и я хотел бы, чтоб ты меня всегда так называла.
       Насчёт моих болезней я говорил не раз. Если придётся слишком туго, буду требовать комиссии. Но это бесполезно. Отсюда так не отпустят. Здесь многие с болезнями – фронтовики большинство, а война никого из своих «участников» не пощадила. Так что даже стыдно об этом разговаривать, да и толку мало. Я себя чувствую неплохо, лучше даже других переношу перемену.
       В шарфике не хожу, в шинели – редко. Но не болею. На всякий случай я приготовил шарфик и свитер, но пока не холодно. Больше 1-2 градусов мороза (ночью это) не бывает. Днём тепло. Я себя не ограничиваю. Когда выхожу в город, покупаю кое-какие лакомства. Но это ведь только 1 раз в неделю. А потом за двойки может и не отпустят совсем.
       Очень хорошо, что уже есть уголь, что уже с газом продвигается. Мастер Коренев придёт, не беспокойтесь. У наших мастеров случаются более доходные промыслы, новые халтурки. Это не надолго, он ещё прибежит. Для него любой доход необременителен. Поторопитесь с газом. Это очень важно.
       Я бы написал сейчас и тёте Ане, но у меня последний конверт остался. Те марки, что ты прислала, склеить и их использовать, я не смог. Завтра пойду в город и куплю себе 20 конвертов – с запасом, чтобы обеспечить себя на будущее.
       От тебя я получил за всё время 5 писем, а сам написал их столько, что уже сбился со счёта. Не помню, писал ли тебе о городе и своих впечатлениях от него? Если нет, напишу.
       Родненькая моя девонька! Целую тебя бесконечно. Люблю безмерно. Дни всё-таки идут и уже месяц на исходе. Скоро ведь я таки приеду и всё будет позади. Мы будем вместе и всем нам будет хорошо.
       Целую и приветствую мамочку, папочку, Геночку. Привет всем родным и знакомым.
       Вова.
 
19.10.1959
       Здравствуй дорогой Вовочка!
       Рабочий день уже почти окончен. Я ещё в саду и спешу ответить тебе на письмо.
       Ты стал хитреньким, только отвечаешь на письма, а сам не пишешь. Можешь поверить, что у тебя больше свободного времени. Вчера было воскресенье, а я его не видела, день ушёл в один миг и весь день в работе. Геночка занимает всё время, пока приготовишь кушать, потом несу его на воздух. Он теперь тяжёленький, а носить надо.
       Он чувствует себя хорошо, очень хорошо делает ладушки, любит дёргать за волосы. Обложим его игрушками, он сидит и играется; любит часы и мы его туда часто подносим, он тогда приходит в неописуемый восторг.
       Родненький, у нас всё по-старому, один день похож на другой, никуда не хожу, вот даже проведать Лизу нет времени сходить.
       Вованька, я сейчас спешу и, возможно, снова не отвечу на все вопросы. Пишу главное. 17-го мама ездила за деньгами и получила 89 рублей. Теперь. Тётя Аня с мамой ходили к юристу в Дом союзов получить окончательный ответ, как будут тебе выплачивать деньги. Он сказал прийти 20-го и он даст ответ. Я тебе напишу тогда.
       Вчера вечером была тётя Аня, играла с Геночкой, говорила, что отправила тебе письмо.
       Доставить картошку школа отказалась, так как они вообще отказались от этого дела. Вчера мы купили на Лагерном 100 кг. картошки по 2 руб. 50 коп. Это дороговато, но дешевле нет.
       Печника всё ждём, обещал скоро прийти.
       Мама теперь занята свадьбой.
       Посылаю лапочки нашей лапоньки, очень трудно было переснять, обвести пальчики. Он никак не хотел сидеть. Но посылаю, что получилось.
       Он такой чудненький, что невозможно описать, тянет ручки, понимает, что с ним играют. Но ночью он беспокоен, много раз просыпается.
       Вованька, мой родненький, как медленно идёт время, ещё нет и месяца как ты уехал.
       Я буду кончать, потому что спешу домой. Другое письмо напишу больше.
       Целую тебя крепенько я с Геночкой. Привет от мамы, папы.
       Бэла.
 
       Штамп Дн-ска 20/Х. Черн.[овцы] 23/Х. Получил 23 вечером. Отв.[етил] 24.
 
20.10.1959
       Милая Бэлочка! Дорогие родители!
       Получил вчера вечером ещё одно письмо. Должен сказать, что я пишу из последних возможностей. Целыми днями занимаюсь. Даже когда прихожу к себе в комнату – в 9 часов вечера – и тогда вынужден сидеть над артподготовкой – самый убийственный предмет. Кажется, чуть-чуть разобрался с помощью учебников и товарищей. Как назло на меня нашло такое отупление, что я почти не воспринимаю, что ко мне говорят. В ушах звенит и сообразительность – нуль. К тому же я слабый математик и специалист в этой области никудышный. Иной раз хочется заснуть и ничего не видеть. Тоска охватывает. А дни идут медленно.
       Милочка! Я бы поехал с удовольствием, но это же безрассудно: 1) военкомат вряд ли даст такую телеграмму 2) а если и даст, то я смогу приехать на полдня, не больше – весь отпуск пройдёт в дороге 3) деньги, что я потрачу за эти несколько часов удовольствия, составят месячную мою зарплату. Никто у нас и не думает ехать так далеко, даже люди, зарабатывающие по полторы-две тысячи. Но если ты хочешь и считаешь это целесообразным, хлопочи, я поеду хоть на 1 час.
       Ты спрашиваешь о моей работе. Это звучит как ирония. Я хотел и методразработку писать. Но, к сожалению, пришлось упрятать в чемодан. Кроме выходного не имею свободного времени. Да и выходной не полностью использую. Это не значит, что всем так – другим легче. Другие знают материал и в часы самоподготовки читают, пишут письма и проч. А я зубрю и мне совсем не хватает времени. Однажды только во время дневальства я взялся было писать и писал всю ночь. Но это было ещё в первые дни, когда надо мной не нависал такой кошмар. В воскресенье хочется отдохнуть.
       18 числа я был в театре и в кино. Смотрел постановку «Сьогоднi завжди» - за 5 руб. билет купил и кинофильм «Сыновья идут дальше».
       Здоровьем я выдерживаю. Трудности меня закаляют. Немного болит поясница, но я тепло одеваюсь и думаю – ишиаса не будет. Ангиной и гриппом не болею. Вообще же настроение упадническое. Дни идут однообразно. Единственная радость – письма от тебя. Я всегда бегу прямо с занятий и все мои мысли – есть ли от тебя письмо? Очень мне приятно читать о Геночке – всё хорошее, радостное. Доволен, что дома благополучно. Что все здоровы. Что вы мирно живёте. Это для меня главное. А я как-нибудь перебуду.
       Напишите, сколько начислили денег. Я возьму тогда здесь справку или выписку из приказа и буду писать во все инстанции – искать правду.
       Крепко целую вас. Будьте здоровы и счастливы. Привет и горячий поцелуй тёте Ане. Выписали ей газету? Почему не отвечаете?
       Обнимаю вас нежно-нежно. Тебя особенно, светик мой.
       Целую. Вова.
 
21.10.1959
       Подполковник Телегин – преподаватель артподготовки, буквально съедает меня. Он требует знаний, угрожает наказаниями, а объяснить не желает. Я воспринимаю медленно, а он скачет галопом и не может по частям разъяснять. Говорит:
       –       Горбом надо добиваться знаний.
 
       Почасовая зарплата причисляется к сдельной – не более 3 последних полных месяцев. При исчислении среднего заработка учитывается как основное вознаграждение, так и дополнительное, носящее постоянный характер. (стр. 35. В. А. Голощапов «Расчеты с рабочими и служащими». Госфиниздат. 1952)
 
22.10.1959
       Здравствуй родной Вованька!
       Вованька – лучше звучит и красивей, так что ты, родненький, не выдумывай, а правил здесь никаких нет, единственно, по аналогии с другими именами, пишется о.
       Только укачала Геночку и сидя на диване пишу тебе письмо.
       Я теперь работаю всё время со II смены, а Берта с утра, это настоящий дьявол, я с ней не разговариваю.
       Геночка здоров, очень любит таскать за волосы и это для него большое удовольствие. Он занимает всё время, урываю время, чтоб написать тебе письмо, а сходить в кино и речи не может быть.
       Папа сейчас топит плиту, мама – у дяди Сени.
       Родной мой, я тебе сейчас сообщу очень приятную вещь – получила письмо от тёти Раи, где она пишет, что пришло мне извещение явиться в суд, очевидно, он решил уже кончить со всем этим. Тётя Рая дала мой адрес и всё дело из Симферополя перешлют сюда, где и будет суд. Я так рада, ведь это столько хлопот и столько денег. А здесь я буду говорить, чтоб деньги платил он, а не я, ссылаясь на маленькую зарплату, ребёнка и 1000 руб., которые он забрал. Но, как бы то ни было, когда ты приедешь, я уже буду свободна и мы сможем зарегистрироваться.
       Дома всё благополучно, сегодня идёт дождь, а все эти дни стояли тёплые. Мама уже давно ничего не пишет, сегодня и ей напишу на работе. Мирелович уже разрешила кушать Геночке бульон, печёночку, пол-яйца. Он хорошо пьёт рыбий жир, даю ему 2 раза в день по чайной ложке.
       Была тётя Аня у юриста, поругалась с ним, так как он ничего не сказал и написала в газету «Труд», откуда дадут ответ, как платить.
       О Черновицах ты писал, особенно восхищался красотой университета и площадью перед ним.
       Газеты получаем, кажется, регулярно.
       Родненький, что ж это будет, что ты получаешь двойки? Тебя могут послать ещё учиться, как не справившегося? Попроси помощи у товарищей, хотя на слабенькую тройку разберись, а вообще-то не переживай. Уже скоро месяц, как ты уехал, ещё два, последний месяц пройдёт быстро, так как мы уже будем готовиться тебя встречать. Уже скоро пройдёт и второй месяц и ты будешь дома. И мы все будем вместе.
       Мне уже надо идти на работу. Геночка тарахтит игрушкой.
       Целую сильненько. Будь здоров. Привет от всех.
       Бэла. Геночка тоже целует.
 
24.10.1959
       Любимая Бэлочка!
       От тебя я имею 6 писем. Ты делаешь большие перерывы – по 3 дня! Вынужден и я писать реже. Насчёт занятости говорить не приходится. Я никогда не пишу (кроме воскресенья или субботы в редких случаях) в общежитии. Все мои письма на занятиях, в кино или на лекции.
       В кино мы ходим тоже организованно – это входит в мероприятия. Вчера, например, после ужина нас водили в Дом офицеров на лекцию о семилетке Буковины, после чего – китайский фильм («Крылатые защитники» - не советую его смотреть, не интересный). В среду – в 10 часов вечера смотрел «Педагогическую поэму». Это за счёт сна. Хотя фильм показывали в нашем клубе, он закончился поздно, и я лёг спать около часа ночи. А подъём в 7 утра. Наше время после 9 до 11. Но часто всякие построения, собрания, проверки. Так что даже подготовиться к занятиям я полностью не успеваю. А надо ещё бриться, надо следить за своим туалетом – чистить сапоги, шинель и проч. Но дело не во времени. Тебе ответить я всегда сумею, даже на ходу, и не буду ссылаться на время.
       Спасибо за ручку Геночки. Я её поцеловал. Пришли мне свой пальчик – я его тоже поцелую. Ручка твоя не поместится на таком клочке бумаги, но, если хочешь, то – ручку.
       Насчёт моей зарплаты я зайду в местную санчасть и выясню. 25 мы будем получать деньги, вот тогда я спрошу и узнаю номер постановления, от какого числа и вышлю. Сколько же мне начислят в месяц? Почему 89 рублей?
       От тёти Ани получил обстоятельное письмо. Она мне всё написала. Даже про погоду. А я по радио слышал, что у вас там снег. У нас сегодня тоже похолодало. Ветер сильный, дождь.
       От жизни я почти оторвался. Газет не имею, радио редко слушаю. Иногда вместо зарядки бегаю слушать радио, для чего встаю до подъёма. Гимнастика – 25 минут в нижнем белье. Я не хожу, чтоб не простудиться.
       Ты обещала написать подробное письмо. Выполни. Меня очень интересует ваша жизнь. Как живёте? Миритесь? Я знаю, что вам трудно. Хочу уехать раньше домой. В ноябре буду требовать, чтоб меня направили на комиссию. Говорят, что посылают на исследование во Львов, но мне все равно. Сколько бы на это ни ушло времени, надо действовать. Почему в ноябре? Хочу, чтобы меня не послали вторично. Для этого надо прозаниматься хотя бы месяца полтора, а то выйдет, что я даже не был на курсах.
       От физкультуры и зарядки меня освободили на 10 дней. Я больше не хожу в санчасть, но этих занятий не посещаю. Всё остальное приходится выполнять, даже физическую работу, ездить в поле на занятия и проч.
       Ну, будь здорова. Сердечный привет и горячий поцелуй маме, папе и тёте Ане. Обнимай Геночку, целуй за меня много раз.
       Милая, любимая моя! Крепись. Уже осталось меньше времени. Ласточка моя. Люблю тебя. Крепко обнимаю. Вова.
 
25.10.1959
       Солнышко моё, Бэлочка!
       Отвечаю на полученное вчера вечером письмо. Одновременно отвечаю папе отдельным письмом. Напишешь, какое пришло раньше.
       Любушка моя сладкая! Ты не волнуйся, как-нибудь переживу это. Если удастся, постараюсь освободиться раньше. Скажу, что у меня грибок. А пока разберутся, всё это время уйдёт. А может и не разберутся, и отправят меня раньше – ведь это для них самое страшное. Если отошлют на комиссию, возьму с собой все справки, они тоже могут повлиять. Но не вздумайте меня вызывать, я буду волноваться, а приехать всё равно не сумею.
       Сегодня я пережил неприятные минуты: мне сказали, что меня срочно вызывают в Днепропетровск. Я как очумелый бросился узнавать, думал: что-нибудь случилось. К счастью, перепутали фамилию – вызывают другого.
       Насчёт денег выясню в понедельник в финчасти. Просмотрю документы на этот счёт и напишу. Напрасно вы получили деньги, можно было немного подождать, не такая уж большая сумма.
       Посылок не присылайте. Мне ничего не хочется, ничего не нужно. Лучше на те деньги, что уйдут на пересылку, я здесь себе что-нибудь куплю. Я ведь имею деньги и не трачу. За весь месяц у меня ушло 50 рублей – включая театр, виноград, сливы, баню, парикмахерскую, подворотнички, мыльницу, сахар и прочие вещи. Это минимум. Я никуда не хожу и не трачусь. Только, когда был в театре и опоздал на обед, вынужден был покушать в столовой и истратить на это 5 рублей. Пива я ни разу не пил, не курю, так что на это у меня не уходит ни копейки.
       В городе бываю только во время массовых вылазок – культпоходов в кино, на лекции. А так меня даже не тянет теперь. Первые дни было интересно, а сейчас я устал, считаю, что лучше отдохнуть и почитать книгу, чем мерять улицы.
       У нас вчера вечером установили репродуктор. Теперь я буду в курсе событий, а то приходилось бежать на улицу к громкоговорителю – метров 500 от общежития.
       В конвертах, Бэлонька, ничего не присылай и писем чужих тоже – я просил только из Лисичанска потому, что мне нужны фотокарточки и я не хочу рвать переписку. А другие письма пускай ожидают меня дома. Что касается марок, то они слиплись, и я их использовать – расклеить не смог. До сих пор они склеенные лежат у меня в кармане. Дома я их может разварю горячей водой и можно будет клеем прилепить.
       Ты мне, душечка, обещаешь подробное письмо, ответы на вопросы и прочее. Но только обещаешь.
       Надо что-то предпринять, чтобы спал Геночка. Что советую врачи? Сколько он весит? Я спрашивал месяц тому назад.
       У меня ни разу не было перерыва [в письмах] в 4 дня. 3 дня, да и то я не выдержал, хотя от вас ничего не получал и написал на третий день.
       Я сфотографируюсь в фотографии, когда получу деньги, с книжки снимать не хочу. А любительские – это, наверное, будет уже после возвращения – здесь негде печатать.
       У тебя прогресс – ты стала датировать письма и чаще писать.
       Крепко тебя целую, моя ненаглядная, обнимаю, люблю. Целую ручки Геночки и на бумаге, и через тебя. Целую маму и папу. Приветствую их и всех родных.
       Твой Вова.
       Пиши по старому адресу. Это…
 
26.10.1959
       Дорогой Вованька!
       Пишу письмо на лекции, кончаются уже наши занятия – жаль, практические занятия я строго посещала, а лекции – не всегда. В субботу последний день и снова на работу.
       Вовочка, как твоё здоровье? Как звон в ушах? Уменьшился?
       У нас всё благополучно. Посылки твои получили, орехи очень хорошие, а яблоки больше не покупай домой, не стоит, здесь за 6 рублей можно купить хорошие.
       Геночка уже большой, сладенький и умненький мальчик. Ночью его возьму перепеленать, беру его за попку, а он смеётся. Шалун стал, так дрыгает ножками, что коляска ездит. Понял вкус купания, сам барахтается в ванночке. Кушает хорошо, спит на воздухе. Очень любит огурчик, селёдку и мы ему даём с картофельным пюре.
       Ничего не успеваю делать, всё свободное время с ним, все возятся только с ним и около него. Очень хорошая лапонька, быстрая, живая.
       Мой родненький, уже остался один месяц, быстрей бы он прошёл.
       Нам никто не пишет, не знаю, почему. Родственники не ходят, кроме тёти Ани.
       Папа увлёкся Геночкой и уже совсем забросил своё общество.
       У нас тепло, скоро начну производить генеральную уборку, я всё ожидала газ, но теперь оставила эти думы. Ты уже займёшься этим делом, когда приедешь или даже летом. Купим газовую печь и проведём.
       Родненький мой, плохо без тебя, пусто и скучно. Но хорошо, что Новый год мы будем встречать с тобой вместе и больше ты никуда не поедешь – я не хочу, понятно?
       Пиши о себе, ты уже злёську на меня имеешь, так как два дня нет от тебя писем.
       Вованька, целую тебя крепенько. Целую. Привет от всех. Геночка всем говорит ка-ка. Ну всё.
       Бэла.
 
26.10.1959
       Вчера было воскресенье. Ходили в университет. Осмотрели его, сфотографировались на фоне его величественных корпусов. Затем посетили музей Федьковича при университете. Я сделал запись от имени всех четырех в книге посетителей: «С почтением склоняем свои головы перед памятью выдающегося украинского писателя Ю. Федьковича. Группа офицеров». И перечислил фамилии.
 
27.10.1959
       В нашей комнате нас 3-е евреев. Но антисемитов столько же, а всего 8 человек. В группе положение еще хуже. А усугубляется тем, что некоторые евреи, чтобы потрафить вкусам антисемитов, сами натравливают их на нашего брата. Ну как после этого не восстать душой, когда антисемитизм возводится в степень, провозглашается открыто и не встречает отпора даже со стороны коммунистов. Парторг роты – секретарь партбюро – у нас еврей.
       Так сегодня, на самоподготовке, на всю аудиторию стал высказываться Снегов:
       –       Я этого жида, - он имел ввиду [...], - разоблачил. - Этот жид когда-то просил меня помочь ему копать, а как только вылез в начальство, начал ....., - и он сопровождал эти бесконечные «жид» смачными ругательствами, которые здесь – неотъемлемая часть разговора, без них человек здесь ни во что не ставится.
       А так как я не ругаюсь, к тому же еще и еврей, мне туго приходится. Насмешки и издевательства – мой удел. Поэтому я не решился одернуть негодяя Снегова. Нас здесь всего 2 еврея сидело – я и младший лейтенант Портной из Киева. Он тоже молчал. А остальные с явным удовольствием слушали рассказ Снегова и переспрашивали, поставил ли он «жида» на место. Один Кочерга опомнился и сказал Снегову:
       –       Тише. Здесь тоже есть такие.
       Этим все кончилось. Даже Минаев, интеллигентный как будто человек с высшим образованием, не одернул этих типов.
       Такие разговоры считаются в порядке вещей.
 
27.10.1959
       Родненькая Бэлочка!
       Ты меня несказанно обрадовала прекрасной новостью о завершении бракоразводной канители. Наконец-то закончатся наши мытарства, и мы сможем законно существовать друг с другом, не краснеть ни перед кем, не скрывать ничего. Сможем записать Геночку, освободиться от чужой фамилии, от дум и лишних трат. Поздравляю тебя, моя любимая! Желаю тебе успеха! Держи меня в курсе всех событий. На когда повестка? Видно ему крепко допекло, если он всё же решился довести это до конца.
       Насчёт зарплаты справлялся в финчасти. Здесь у них никаких документов, разъясняющих, как мне надо платить, нет. Бухгалтер предложил мне брошюрку В. А. Голощапова «Расчёты с рабочими и служащими» Госфиниздат 1952 г. Эта книжонка старая. В ней обтекаемые положения, которые можно толковать и за и против. Из этой брошюры я выяснил только, что из 3-х последних месяцев начисляется средняя, если это сдельная зарплата. А ведь почасовая, по-моему, то же, что и сдельная. Бухгалтер тоже склоняется к этой мысли, но никаких справок он дать не может, так как твёрдых законов у него нет, и он их не знает. В этой же брошюрке на стр. 35, я прочёл следующее: «При исчислении среднего заработка учитывается как основное вознаграждение, так и дополнительное, носящее постоянный характер». Это значит, что мне должны платить и за кабинет. Более точных данных я не имею. В праздники, когда у меня будет время, напишу в «Труд» и ещё кой-куда.
       Что слышно у мамы, у Миши? Я написал уже давно письма им и тёте Рае, но никто не отвечает.
       Насчёт того, что оставят меня здесь дополнительно не беспокойся. Я хочу досрочно уехать. А если пошлют повторно, то не так скоро.
       Я спрашиваю у товарищей, но до меня плохо доходит и мне неохотно рассказывают. Я читаю и по книгам, но здесь столько расчётов и формул, столько математики, что у меня голова распадается. Может со временем подтянусь, кто знает… Пока что я самый отстающий по главному предмету… и самый беспомощный при решении задач.
       Как у вас с погодой? У нас выпал снег, было 2 дня холодно, а сегодня опять тепло (днём, конечно, а не ночью).
       Прошу вас, ничего мне не присылайте. Надо беречь деньги, а здесь всё разойдётся в два счёта. Завтра, говорят, будет зарплата.
       У меня настроение бодрое, здоров, считаю дни, оставшиеся до нашей встречи.
       Что слышно у родных, знакомых. Опиши мне свадьбу и поцелуй молодожёнов, поздравь от моего имени.
       Будь здорова, любаша моя, целую тебя бесконечно. Геночку обнимаю крепко и целую. Привет и поцелуи маме, папе и тёте Ане.
       От тебя получил 9 писем.
 
29.10.1959
       Любимая Бэлочка!
       Получил вчера вечером твоё очередное письмо.
       Комиссии добиться пока не удалось. Я ходил к урологу – к врачу кожнику и он признал, что у меня хроническая экзема. Меня на днях поместят в госпиталь. Я постараюсь там добиться направления на комиссию.
       Госпиталь рядом, через забор. У меня, собственно, и другая причина для госпиталя – фурункулы. Тот фурункул только два дня тому излечился, но появились в другом месте. Один из них меня до смерти напугал – на ягодице. Появилось затвердение, но признаков фурункула не было. Врач тоже не разгадала, в чём дело. И я и она думали – опухоль. Но если она была спокойна, то я нет – опухоль была на том месте, где делали мне когда-то рентген. Я две ночи не спал, всё волновался. А в военном госпитале приём только в пятницу. Это началось с воскресенья. И я настоял в среду, чтобы меня направили в гражданскую кожно-венерическую поликлинику. Вчера я и сам почувствовал, что это может быть фурункул. А городской врач подтвердил, и я успокоился, наконец. По сравнению с тем, что я передумал, это просто счастье.
       Большинство учебников сдал в библиотеку, оставил себе 2 основных и бумагу, чтоб писать. Письма мне будут отдавать – это по соседству. Я доволен таким исходом. Единственно, что меня беспокоит – ваша жизнь и взаимоотношения. Поэтому я так и рвусь настойчиво домой. Чует моё сердце, что вы грызётесь по-прежнему. Умоляю вас, не замечайте мелочей. Будьте выше этого. Вы все мои самые любимые на свете. Пусть хоть это вас объединяет. Помогайте друг другу, облегчайте и не ругайтесь.
       Я рад, Бэлонька, что ты, наконец, устроишься на постоянную работу. Милочка моя, душенька. Родненькая девочка моя! Поздравляю тебя!
       Сердечный привет папе, маме, тёте Ане, целуй моего маленького Геночку.
       До скорой встречи. Вова.
       Горячий привет всем родным.
       Сколько и за что получила мама в первый раз? Больничный? За кабинет? Напиши. Крепко целую мои губочки и щёчки. Вова.
 
30.10.1959
       Моя пташка, Бэлочка!
       Я сегодня свободен от всех наук и переживаний. Пишу вечером 29/Х. Сегодня меня положили в санчасть. Нас здесь трое и все с фурункулами. Палата на 6 человек.
       Перед тем, как лечь, я решил отпраздновать будущие праздники. От занятий меня освободили, а вчера мы получили зарплату… Так вот я пошёл утром в город, выпил стакан томатного соку, полкило яблок за 1 рубль, купил 10 конвертов и газетку, посмотрел кино за 3 руб. 50 «Своего тела господин» - югославская картина, в меру занимательная, в меру вульгарная, в целом посредственная вещь. В довершении всего купил флакон одеколона, а остальное положил на книжку.
       С 2 часов я на постельном режиме: всё подносят, лежи, сколько хочешь, отдыхай, когда и сколько вздумается – просто рай. Завтра в 12 часов меня должны определить в госпиталь. Там, говорят, прекрасные условия. Я от переливания крови откажусь, если предложат. Пусть лечат кварцем. На руке прошло. Только на ягодице. Я захватил с собой все справки, надеюсь, они мне помогут.
       На комиссию, говорят, попасть очень трудно. Но и даже после комиссии, не отпускают. А я всё же попытаюсь, меня очень тревожат дела домашние. Вам тяжело одним с ребёнком, и я предчувствую, что вы не миритесь. Иначе бы мама написала. А она отмалчивается. На меня переносит, видимо, часть недовольства, как у Шевченко сказано: «Свою нудьгу переливала в свою дитину». Рад буду, если я ошибаюсь. Во всяком случае, если трения такие возникают, их надо прекратить.
       Мамочка! Потерпи капельку. Пойми, что в моё отсутствие вы должны быть ближе между собой и родней, чем всегда. Не надо обижать друг друга. Облегчайте, а не омрачайте жизнь. Ты, мама, голова. На тебе и лежит больше всего ответственности за мир и за дружбу между вами всеми. Старайся быть доброй и ласковой. Я тебя очень прошу! Мне легче будет здесь вдвойне, если там у вас будет хорошо.
       Есть ещё одна важная просьба: платите за меня партвзносы и профсоюзные взносы. Я ведь не снялся с учёта на работе. И, если здесь буду платить, мои взносы будут недействительны. Платите там парторгу – 10% от теперешней моей зарплаты, а я приеду, отмечу в билете. У меня не плачено за октябрь. Вот с октября и начинайте – из расчёта 260 рублей в месяц. Только мне сообщите, что уплатили, чтобы я не волновался. Там у них (у парторга) есть ведомость, куда он должен занести эти взносы. О том, что я здесь получаю деньги, не говорите им. Наоборот. А то они и так думают, что я чуть ли не облагодетельствован тем, что попал в армию: стал получать при моей низкой ставке больше – так они мне твердили.
       Я как-то просил узнать расписание. Как бы Чупрына не отчитал большую часть моих часов. Я тогда буду получать и того меньше, чем сейчас.
       Ну, будьте здоровы. Крепко целую вас, любимые. Геночкины ручки я целую каждый день на бумажке. А вас всех и тебя, Бэлочка, особенно – в мыслях. Привет тёте Ане и всем родным.
       Что пишет тётя Ида?
       Вова.
       Да, спешу дополнить: горло у меня теперь совсем не болит и чувствую себя прекрасно. А чирьи – пустяк.
       Как с разводом?
 
31.10.1959
       Дорогая любимая жёнушка моя!
       В госпиталь я пока что не попал. Нахожусь при санчасти. Фурункулы почти прошли. Я чувствую себя совсем здоровым. Температуры у меня нет и не было.
       Сегодня принесли мне письмо от тёти Ани. Не понимаю, почему она не получила ответа на своё первое письмо? Я имею обыкновение отвечать сразу и моё письмо ей, по моим подсчётам, должно уже быть на месте. Я ей отвечаю вторично, вслед за этим письмом. Но думаю, что не лишне кое-в чём повториться. Она спрашивает почему я пишу в адресе Черновицы? Просто ошибался. Это старое название. Сейчас город называется Черновцы. Отныне я буду писать только так.
       Тётя Аня восхищается Геночкой – не только его красотой, но и умом. Я ей очень благодарен за любовь к нашему сынишке – она искренний человек – не солжёт, не слицемерит. В этом надо отдать ей справедливость. И те чувства, что она выражает – подлинные чувства. Мне кажется, что и меня, несмотря на споры между нами, она тоже любит. И я её за это всё люблю и уважаю. Споры спорами, а настоящее всегда преобладает над наносным. Никто из родных не написал мне письма, а она пишет. И мне её письма дороги особенно, дороги тем, что они написаны именно сейчас, когда я оторван от светской жизни и особенно нуждаюсь в письмах.
       Вчера я был в поликлинике нашей. Вывод мой, что надежды выйти раньше, почти неосуществимы. Видимо, придётся пробыть до конца, если только (не дай бог!) не обострится радикулит. Пока что он не даёт себя знать. Но начались дожди, а я ведь больше 2 недель не пробуду в санчасти – выезды в поле могут иметь неприятные последствия. Я не хочу болеть. Нет ничего хуже болезни, особенно такой, как острый радикулит. Пока меня бог милует.
       В поликлинике я был и у ушника. Он приписал лекарства, но их нет у нас в санчасти. Кроме лекарств он посоветовал не обращать внимания, отвлекаться от звона в ушах. Но попробуй, отвлекись, если звон этот мешает слушать, если он беспрерывно беспокоит.
       Здесь очень хороший зубной врач. Мне надо было бы вырвать корень от зуба, который уже так раскрошился, что совсем сравнялся с десной. Это серьёзная операция. Но я пока этим заниматься не буду. Пусть уж пройдут фурункулы и этот зуд, который здесь называют экземой.
       Сейчас у меня много свободного времени. Я много читаю, пишу (правда не так много, как следовало бы). Аппетит у меня хороший, изжога больше не появляется.
       Очень тянет меня домой. Скучаю за вами. За тобой, Бэлонька дорогая!
       Удивлён и обеспокоен, - почему не пишет мне мама? Уж не поругались вы с ней, Бэлочка? Никто мне о ваших взаимоотношениях не сообщает – ни ты, ни папа, ни тётя Аня. Чем это объяснить, что мама не пишет? Вы скрываете что-то. Мне подсказывает моё чувство, что между вами не всё гладко. Пока был я с вами, страсти не так кипели, а теперь есть опасность, что они разгорятся. Я прошу вас ради меня, любите друг друга. Помните, что я незримо присутствую там возле вас, что я здесь сильно переживаю за тебя, любушка моя. Не спорьте. Помогайте друг другу и облегчайте, будьте дружественны и ласковы между собой. Мне это важнее всего на свете. И залогом того, что в доме царит мир и спокойствие, должно быть мамино письмо. Месяц прошёл, а мама не пишет. Чем вызвана такая немилость?
       Я написал письма в Дербент маме, дяде Лёве, Симе в Москву, Мише в Норильск, в Симферополь – и ни откуда ответа не получил. Неужели не доходят письма? Это невероятно. В наше время почта надёжна, как никогда. Вывод: не отвечают. Обязательно напиши, прибыло ли это письмо от 31/Х.
       Тётя Аня ведь тоже пишет, что моего письма не получила… Надо выяснить, в чём дело. Если письмо всё-таки прибыло, напишите, чтобы я успокоился.
       Ну, Бэлонька, дай тебя обнять, душечка, крепко-крепко. Светик мой, наберись терпения, подожди меня ещё немножечко… А пока целую тебя только мысленно. Целую маму, папу, Геночку и тётю Аню. Привет всем родным, знакомым – в письмах и лично.
       Есть письма от тёти Иды? Что она пишет.
       Будь здорова, Бэлонька. Твой Вова.
       Посмотри мои письма, ответь на вопросы. Подчёркивай нужное, выписывай, чтоб даже если ты на работе пишешь, не забывала отвечать на мои вопросы.
 
01.11.1959
       Моя дорогая Бэлонька!
       Получил твоё письмо от 27/Х после двухдневного перерыва. Меня удивляет, что опять 3 дня не было писем. Я ведь пишу каждый день. Не может быть, чтобы письма не доходили!
       Освободиться досрочно мне, как видно, не удастся. Так что придётся нам с тобой, любушка, запастись хорошим терпением.
       Тёте Ане я отправлю письмо вместе с твоим. Проверь, получила ли она его. Меня начинают пугать, что мои письма не доходят. Я написал в Дербент (маме и дяде Лёве), в Норильск, в Симферополь, Симе – и ни от кого из них нет ответа. Это какое-то наваждение!..
       Сегодня Геночка именинник. Поздравила ты его от моего имени? 7 месяцев! Теперь это уже человек. Тётя Аня говорит, что он умный и даже разговаривает. Как бы хотелось его увидеть! Вы его сфотографируйте в новых нарядах и пришлите мне.
       Что у мамы слышно с домом? Она думает выбираться из Дербента или решила остаться там? Привычка – труднопреодолимая вещь. Может её страшит неизвестность? Душа болит за неё, она ведь так одинока… А что у Миши? Я беспокоюсь, не случилось ли чего с Искриной матерью. Если они не пишут, значит есть причина.
       Вам с Геночкой теперь должно быть намного легче, он ведь взрослее, сознательней. Папа, конечно, помогает вам с мамой. Он ведь стал уделять Геночке ещё при мне всё своё время. Теперь он и в общество своё не ходит ради Геночки. Молодец! Он получил моё письмо, адресованное ему? А как мама с папой сейчас живут? Меньше ссорятся? Ты старайся, милая, их примирять.
       А как вы с мамой живёте? Мирно? Я бы очень хотел, чтобы всё было благополучно.
       Что случилось, что мама не пишет мне? Она на меня за что-то обижается? Попроси её, чтобы написала. Я очень волнуюсь.
       Как обстоит с газом? Почему вы не подписали тётю Аню на газету и ей пришлось с таким трудом осуществлять подписку? Где находится 35 садик? Кажется, ближе к нам? Тебе будет лучше – и Берту не будешь видеть перед собой, и близко, и на постоянном месте.
       Ты не права, что я реже пишу: я уже с неделю пишу тебе каждый день, независимо от того, получаю письма или нет. Посмотрим, что из этого получится, будешь ли ты мне теперь писать о перерывах.
       У меня всё благополучно. Я здоров, чувствую себя, как на курорте. Хочу хоть до праздников продержаться здесь. А там видно будет. Настроение теперь у меня лучше. Правда, кино нельзя смотреть, но зато писать можно вдоволь. И читать.
       Сфотографироваться в фотографии я не смог – жаль денег. А вот любительские я скоро буду иметь, если удастся их здесь отпечатать. Не знаю, стоит ли посылать, раз не доходят письма. Жаль будет, если пропадут.
       Ну, будь здорова, моя сладенькая Бэлонька! Целую тебя бесконечно. Целую Геночку и маму и папу. Пусть они не ссорятся, пусть мне пишут. Сердечно приветствую тётю Аню и всех родных. Привет Лизе и всем знакомым.
       От кого вы получили письма? Кому прибыли мои письма? Меня пугает эта неизвестность.
       Я спешу поскорее дописать письмо, чтобы до завтрака отнести его в ящик. Завтрак сегодня в 9 часов, а письма уходят в 10.
       Ну, целую тебя ещё и ещё.
       Твой Вова.
       Отвечай на все мои письма.
 
03.11.1959
       Милаша моя, Бэлонька!
       Сердечно нежно обнимаю и целую тебя и горячо поздравляю с праздником. Целую и поздравляю также моих дорогих родителей, моего крохотного птенчика Геночку. Будьте вы все счастливы и радостны.
       Я нахожусь в санчасти. В воскресенье оделся как следует и пошёл в город смотреть кино. Шёл новый румынский фильм-комедия «Алло? Вы ошиблись номером!». Мне понравилось, но это удовольствие обошлось мне в 5 рублей. Кроме того купил сахар и полкило винограда (4 руб.). Пришлось снимать 20 рублей с книжки. Но я покрою эти расходы за счёт будущих получек.
       В кино нашего клуба я не ходил: неудобно. Шли фильмы: в субботу – «Посеяли девушки лён», в воскресенье – «Следы на снегу». В библиотеку хожу менять книги – читаю сейчас журналы «Иностранная литература». Там особенно сильная вещь «Триумфальная арка» Ремарка.
       Понемногу приступил к повествованию. Но что-то пока медленно и вяло двигается. Видно, надо как следует мне расписать, набить руку. Я буду писать до тех пор, пока не овладею материалом. Когда-то у меня голова была свежее. А сейчас звон в ушах и тяжесть какая-то мешают. Но я преодолею их. Должен же я, наконец, приступить к делу!
       Да, в связи с книгами вспомнил один, волнующий меня вопрос – ты сдала мои книги в городскую библиотеку? Я их отложил отдельно и просил не забыть сдать. Кажется, в портфеле они лежали. По штампу видно. Если не сдала, то сдай немедленно. Нам ещё не хватает платить денежные штрафы или подлежать суду! Это серьёзное дело, Бэлочка.
       Напиши, как прошла свадьба.
       Получаешь ли ты каждый день мои письма? Я вчера пропустил, так как немыслимо писать в неизвестность, ведь письма от тебя не было. От кого есть письма? Что пишут? Кто у нас бывает?
       Как здоровье Лизы? Я её поздравил специальным письмом вчера с праздником. Скажешь мне, как она восприняла это поздравление. Для неё здесь парня нет. Все женатые, а есть один холостяк, но пьяница и на неё не посмотрит. Он ищет молодых и кроме того, хулиган отменный, шофер, ей он не пара. Если в дальнейшем что-нибудь подходящее будет, я, конечно, не премину сделать всё от меня зависящее на пользу Лизы. Интересовался даже анкетными данными. В нашем подразделении женихов нет.
       Напиши, устроилась ли ты в новом садике, что нового насчёт Райгородецкого? Как дела у мамы и у Миши? Почему они мне не отвечают? Я им вторично написал, поздравил с праздником. И в Симферополь, и дяде Лёве, и Симе направил поздравительные письма. Вчера отослал и позавчера. Написал даже Печорину – нашему завучу поздравление для всего коллектива.
       Я хочу продержаться здесь две недели. Если с экземой не будет улучшения, меня обещали положить в госпиталь. А пока отказываются до истечения этого срока. Там гораздо лучше условия – радио, газеты, кино, но, конечно, в город выбраться оттуда не удастся. У меня замечательная передышка – теперь могу писать и отдохнуть от того умственного напряжения, которое меня чуть не свело с ума. Книги-учебники я сдал в библиотеку, когда готовился идти в госпиталь.
       Ну, будь здорова. Привет и поцелуй родителям. Очень хочу знать, почему мама не пишет. Целую тебя и Геночку, маму, папу, тётю Аню.
       Вова.
 
03.11.1959
       Светик мой, Бэлонька!
       Не успел отправить письмо, как получил письмо от тебя.
       Сейчас я сижу в поликлинике. Начальство нашей санчасти хлопочет об определении меня в госпиталь, так как им невыгодно держать у себя вполне здорового человека на длительном лечении. Обещали оформить только через неделю. Мне это на руку, я взялся за писанину и у меня как будто дело подвигается вперёд. Пишу об Отечественной войне. А что касается учёбы, так я уже мало беспокоюсь, раз у меня есть уважительные причины.
       В санчасти делаю себе кварц сам – одеваю очки, включаю аппарат и ложусь на отмеченное мной место, выдерживая по часам 5 минут. другого лечения в санчасти нет, поэтому они и хлопочут, чтоб меня взяли в госпиталь. Кроме того, они волнуются, а не заразное ли у меня кожное заболевание и не хотят брать на себя ответственность.
       Геночка меня радует. Приятно читать о его хохмыс, приятно, что он красивый и здоровый хлопец.
       От тёти Раи вчера я получил торопливое поздравительное письмо – ответ на моё давнее письмо ей. Я всё больше убеждаюсь, что письма приходят, что ни одно не пропадает. Значит, если нет ответа, то вывод такой – не желают отвечать. Это, к сожалению, относится и к самым близким из родственников, которые мне не пишут.
       Милочка! Ты всегда пишешь на работе, всегда торопишься и не на все вопросы успеваешь ответить. Я прошу тебя обязательно выполнить мою просьбу по двум важным вопросам и поставить меня в известность о результатах:
       1. Уплатить партвзносы, начиная с октября месяца по декабрь включительно. Здесь нет моего открепительного талона и взносов у меня не принимают. Ты уплати, а когда я приеду, отметят в билете. Главное, чтоб внесли в ведомость. Плати из расчёта моей тамошней зарплаты – половины от 520 рублей, то есть 260 рублей – т.е. 2 руб. 60 коп. в месяц.
       2. Обязательно сдай или поменяй в библиотеке городской книги, чтобы не пришлось платить штрафа или судиться. Они, кажется, в портфеле, проверь по штампам.
       Как с переходом в новый садик? Где он находится? Далеко от нас? Что пишет тётя Ида? Что слышно у родных – в Дербенте, Норильске и дома? Почему мне не хочет писать моя мама? Прибыла ли повестка на развод? Не лети туда, очертя голову. Сначала переведись в другой садик, а потом езжай.
       Поздравительной дать я не мог. Почта-телеграф очень далеко от нас, а я ведь больной, не могу далеко уходить от части – не хочу нарываться на неприятность. Зачем обязательно телеграмма. Ведь в письме больше сказано. Да и меня не особенно поздравляют – ни с тобой, ни с Геночкой. Так что пусть это вас не смущает.
       Кто строит коридорчик? Дорого он взял? Как с газом и топливом?
       Твои маленькие заказы с удовольствием выполню, если только к моему отъезду орехи и яблоки будут в продаже. Я поеду через Киев. Так что можно заказывать не так скромно. А петлю, думаю, достать можно будет в любое время.
       Ну, будь здорова, ласонька! Крепко тебя целую. Обнимаю и ещё раз горячо поздравляю с праздником, желаю его полезно провести и весело отметить. Привет и поздравление всем родным, родителям, в первую очередь, целуй и прижимай к себе Геночку. Привет тёте Ане, знакомым, в первую очередь Лизе. Поздравь, кого ты считаешь нужным от моего имени – у себя и у меня на службе и во дворе.
       Где сейчас Полина? Продали её квартиру или ещё нет?
       Крепко-крепко ещё и ещё раз целую тебя. Вова. Люблю мою душеньку горячо и страстно.
       Письма сохраняй.
 
04.11.1959
       С 29/X нахожусь в санчасти, а фактически не у дел с 27/Х. Причина главная – фурункулы, вспомогательная – экзема. Фурункул у меня появился еще дома в Днепропетровске. Мама сделала мне компрессик и с ним я уехал. Здесь обратился к врачу. Меня освободили от тяжелой физической работы, но только на бумаге. Командир роты не освобождал. Когда я к нему обращался, он приказывал: «Становитесь в строй, а там разберемся». Как правило, он не разбирался, а в строю разговаривать не положено. Таким образом я оказывался в поле на рытье блиндажей и в других местах, где надо было копать или носить тяжести.
       Фурункул мой днепропетровский жив до сих пор – почти полтора месяца. Но это мало, от него произошли и другие фурункулы, почти одновременно на ягодице и на носу. Нос у меня стал большой и красный, даже слепому бы бросалось в глаза, что я болен. Но меня освободили от полевых занятий, а в санчасть не брали. Наконец, когда появилась температура, решили положить. Для ясности, я показал свою экзему на ягодице и это окончательно перевесило чашу весов в сторону госпитализации. Фурункул на ягодице имел форму опухоли. Врач не распознала сразу, что это за нарыв и я чуть не умер от переживаний, решив, что это рак. Мысленно уже попрощался с жизнью, ночью не спал, все думал, жалел, что так рано приходится уходить из этого мира, фактически не выполнив своих замыслов.
       Я настоял, поскольку в военной поликлинике прием был только через 2 дня, чтобы меня направили в гражданскую. Там мне и сказали, что у меня фурункул. Но я до вчерашнего дня все еще волновался немного, пока хирург не подтвердил первоначальный диагноз. Проклятущий чирь, он все не прорывает – держится гулей и только.
       Пока что меня держат в санчасти. Я, конечно, не против. Здесь много свободного времени, питание лучше, чем в роте и главное – я могу писать, и еще одно главное – избавлен от этой зубрежки, которая мне насточертела.
       Сюда приходят вести с того света (мы ведь совершенно оторваны от  жизни) в виде писем и сплетен, исходящих из уст нашего высокого начальства.
       Вчера на собрании было сообщено несколько эпизодов из жизни нашей братии после получения зарплаты.
       1.    Один старший лейтенант дважды попадался патрулям в пьяном виде. В третий раз он сам явился к дежурному по части, с просьбой посадить его на гауптвахту.
       2.    Трое пьяных офицеров возвращались из города. Двое держались на ногах, третий был без сознания. Они его дотащили до забора и, как мешок, перебросили во двор, а сами прошли в ворота. Он пролежал без сознания до утра, а наутро был замечен и увезен скорой помощью. При падении ему перебило все внутренности. Сейчас он в госпитале в тяжелом состоянии.
       3.    Один лейтенант, возвращаясь после выпивки в расположение, увидел по пути бричку. Он кинулся туда и стал погонять лошадь. Но та не сдвигалась с места. Тогда он бросился на нее с кулаками. На шум прибежал ездовой. «Что вы делаете?» - возмутился он. «А чего она меня не везет? Я опаздываю на самоподготовку, а она меня не хочет везти в часть».
 
05.11.1959
       Оказалось, что пьяница, которого бросили через забор, — это командир нашей группы лейтенант Буков, который мне немало крови попил в минуты построения, если я выходил не самый первый, а, скажем, средний, он никого не замечал, кроме меня и кричал, обращаясь к массам: «Смотрите! Он опять пришел позже других!»
       Вчера я отпросился у врача в город. Мне надо помыться в бане, постричься и, главное, получить посылку, которую мне прислали мои заботливые родители и Белочка. По дороге я выполнил еще одно важное поручение, которое дал себе еще на прошлой неделе – сходить на документальный фильм «Н.С. Хрущев в Америке».
       Фильм не произвел ожидаемого впечатления – слишком калейдоскопично. Стремительно пробежали по экрану города, люди, события. И слишком мало было показано из того, о чем хорошо, подробно рассказывали газеты. Текст Н.  Грибачева оставляет желать лучшего. По сравнению с юмором Хрущева, его, Грибачева, остроты, по крайней мере в этом фильме, худосочны.
      В бане и на почте большие очереди. Много пришлось простоять попусту. Купил по дороге килограмм винограда. Импортный. Но не очень вкусный, дешевый – 5 рублей 20 за кило. Зато, когда я его уже купил, увидел в другом месте «Дамские пальчики» по 8 рублей кило и пожалел, что уже потратился. «Дамские пальчики»! - самое приятное в жизни...
       Купил еще десяток конвертов. Я сейчас пишу страшно много – домой посылаю письма ежедневно.
       Мои милые из Днепропетровска прислали печенье, варенье и конфеты. Конфеты чудесные «Косолапый ведмедик», наверно очень дорогие. Сам бы я не решился себе такие купить. Я ими услаждаю свою жизнь.
 
05.11.1959
       Душечка моя Белонька!
       Я тебя просил не волноваться и вовсе не потому я сообщил, что я в санчасти, чтобы тебя и всех вас обеспокоить. Совсем наоборот. В доказательство, что нет оснований для волнений, я хочу привести такой факт: сейчас меня отпустили по моей просьбе в городскую баню и на центральную почту за посылкой. Письмо я опущу у себя в ящике – так надёжней.
       Фурункулы – вовсе не такая страшная штука. У меня остался один только – на ягодице. Он не прорывает, но я его лечу кварцем и он, кажется, стал меньше. У меня нормальная температура. Я целыми днями пишу и читаю. Эти занятия прерываются только пищей и медосмотрами. После праздников я может быть попаду в госпиталь. Мне очень хочется там подлечиться, чтобы, наконец, избавиться от этого зуда на теле. Я чувствую себя вполне хорошо, беззаботно даже. Кончились мои тревоги. Так что вы тем более не переживайте.
       Очень благодарен вам за посылку, хотя это лишнее. В нашей палате 6 человек, надо будет делиться со всеми, или хотя бы угостить. Лучше бы я здесь что-либо купил за те деньги, которые вы выкинули на посылку. Лучше бы я отсюда вам что-нибудь послал, так я не знаю, что вам нужно, вы ведь не пишите.
       Питание здесь в санчасти диетическое, гораздо лучше, чем прежде. Если вы не выбросите из головы эти затеи с посылками, я сильно обижусь. Во-первых мне они лишняя обуза здесь, а во-вторых, их некому получать, особенно, если я буду в госпитале – оттуда не выпускают. Ничего мне не режут и даже не собираются резать. Я отказался даже от переливания крови – только кварц.
       Напишите, как было у Ляли и как там вёл себя Геночка, как он там выглядел, как его приняли. Был ли папа приглашён и пошёл ли он с вами?
       Как только поступишь работать в 35 садик, напиши.
       Построили уже тамбур (или коридорчик? – это что и как сделали)? Дорого?
       Молодец, сердечко моё, что стала писать чаще. Что у вас слышно нового? Всё сообщай, чтобы я был в курсе событий.
       Крепко целую звёздочку мою, и родителей, и Геночку. Обнимаю вас горячо. Сердечный привет тёте Ане, всем родным, знакомым; мне они не пишут.
       Будь здорова, дорогуля. Твой Вова.
       Письмо от 1/XI и извещение на посылку получил в один день.
       Напиши, что за документ пришёл из Симферополя или в Симферополь. Я так и не понял, с чего ты взяла, что он (Райгородецкий) возбуждает в облсуде дело о разводе. Мне об этом тётя Рая ничего не пишет. Прислала мне короткое поздравление. Я ей ответил тем же. Тётю Маню с семьёй поздравил несколько раньше.
       Поспеши уплатить партвзносы в одну из моих получек парторгу училища. Проследи, чтобы он внёс в ведомость уплаченную сумму.
       Последнее письмо от 1/XI, как и посылка, прибыли в рекордно короткий срок – на конверте штамп 3/XI, а в роту попало вчера днём, ко мне – вечером. Иногда письма прибывают на 4-й день.  
 
06.11.1959
       Сегодня меня выписали из санчасти. Врач-женщина решила проявить мужскую твердость. На меня она, видимо, смотрела, как на симулянта. Накануне она согласилась меня оставить, а потом передумала. Может в этом сыграло роль то, что я угостил ее печеньем? Я ей принес целый кулек, а она покраснела сильно и отказалась наотрез. Для видимости попробовала один коржик, а остальное велела забрать. Сегодня она твердо заявила, что выписывает меня. Видимо подумала, что я ее подкупаю. Глупо как! Поэтому я ушел без возражений. Какая разница, где быть в праздники. Там, в санчасти, порядком насточертело мне – упало и пусть – ни радио, ни газет, ни писем. Особенно меня огорчало, что я не мог получить своих писем и не мог никуда выйти. Мне сообщили по телефону еще 3 ноября, что есть открытка из Москвы. Я ждал, что принесут, но так и не дождался. Рискнул пойти в роту, а здесь ее уже нет. Мне передали содержание – сказали, от брата. Вот все, что я выяснил. Друзей нет, вот что плохо.
       Других писем не было. Сегодня, накануне праздника, все получили письма и телеграммы – ну все 7 человек из нашей комнаты, а я – нет. Штейнгарду А.Э – 2 письма и телеграмма, Янову письмо, Гельперину Ю.А. - телеграмма и письмо, Шепелю Г.К – письмо и телеграмма, Загребельному Е.Н. - письмо, Кочерге В. - 3 письма и 2 телеграммы, Снеговому Г.П. - телеграмма. Все они гуляют, развлекаются в компаниях с девчонками и жены им пишут.
       Особенно меня возмущает Гарри Петрович – этот молокосос Снеговой. Он даже задумал бросить жену и жениться на дочери полковника, с которой встречается и от которой скрыл, что женат. А жена ему пишет в телеграмме: «Гарруська поздравляем днем Октября желаем... приезжай скорей домой целуем Роби Валя. У него даже сын есть, оказывается. Он нам не говорил.
       За что же я наказан? Один сижу дома, а мне – ничего! Полон стол поздравлений, хотя никто и не ждет, все развлекаются.
       После ужина смотрел в нашем клубе фильм «Бессмертный гарнизон», о защитниках Брестской крепости. Сценарий Симонова К. И, как только пришел, решил снова взяться за писанье.
       Я исписал только 40 страниц, а тетрадь у меня на 400 почти. Вряд ли я успею здесь закончить. Но хорош почин начало. Мне надо хотя бы 200!
       Завтра все пойдут в театр, - дали билеты – кому в оперу, кому на драму. Я один ничего не имею на праздники – обо мне и не подумали, пока я лежал в санчасти. И пускай. Завтра и послезавтра буду писать. А как подумаю, что 9-го опять идти на занятия, страшно становится, сейчас-то я уже отстал   безнадежно.
       После кварца, я, очевидно, перегрелся (делал кварц 2 раза на день), а может и по другой причине, у меня каждый день к 8 часам утра вот уже 3 раз сегодня проходят приступы ожога. Начинает печь лоб, лицо и плечи, а потом и все тело, так печет, как будто я весь опеченный, а потом начинают бегать мурашки по телу с головы до ног. Первый раз минут 20, второй было подольше . А сегодня – минут 40 и до самого потом вечера меня печет немного на лбу и на плечах. Смерил температуру во время приступа – нормальная – 36,6. Сказал врачу, но она не поверила. Надо было сказать кому-нибудь! Но кому скажешь, когда они приходят только в 10, а санитарка ничего не смыслит в этом.
       Сегодня мне показывали снимки. Штейнгард всем раздал. Может и мне оставил... ведь я ему дал фотобумагу и видоискатель.
 
07.11.1959
       Сегодня приступа ожога не было. Слава богу, хоть это отвязалось. Ко мне как прилипнет болезнь, так и держится всю жизнь. Сначала стал плохо слышать, потом в глазах появились точки, потом звон в ушах. Да, еще чуть не позабыл про эту экзему. Все держится до сих пор и, главное, кроме экземы, все это – невидимые болезни. И неизлечимые.
       Сегодня я один в комнате. Мне отдали билеты на концерты – все гуляют на вечеринках. Достали себе девок, сложились по 50 рублей и празднуют, как ни в чем не бывало. Так вот, я ходил на концерт в Дом офицеров – Киевская эстрадная группа.
       Утром я был в кино - «Солнце светит всем». Содержание такое: закончилась война. Бойцы рады, что живы. В день победы 9 мая больше всех рад сержант. Он кричит: «Жив, жив!» и бросается к своему командиру – старшему лейтенанту на шею. Оба в прошлом учителя, мечтают о своей мирной профессии. В это время прибегает медсестра. Она признается в любви старшему лейтенанту и дарит ему фотокарточку, прощаясь с ним, так как медсанбат уезжает в другое место. Девушка уехала, а в это время немецкие танки прорвались из окружения и пошли на батарею старшего лейтенанта. В критическую минуту сержант – командир орудия, сбежал и его пушка не выстрелила. Это имело роковые последствия. Танк раздавил расчет и двинулся на другую пушку. К ней подоспел старший лейтенант. Он подбил танк, но был обожжен взрывной волной и ослеп.
       Сестра между тем оставила машину и прибежала на место боя и спасла старшего лейтенанта. Дорогой она столкнулась с сержантом. Это завязка. А потом жизнь на гражданке...  взаимоотношения с тещей и женой. Жена оставила, а медсестра – нет. Столкновение с сержантом – директором школы, после случая на уроке, когда ученик «отвечал» по книге.
       Вечером я смотрел фильм о комсомоле, здесь в части «Всегда с партией» из 5 частей – документальный, о 5 орденах и за что.
       Прибыла сегодня телеграмма из Норильска и письмо из Симферополя. Кроме того, от тети Ани пришел перевод на 100 рублей. Сразу же прибежал младший лейтенант Плева, тот самый, что спьяну назвал меня «жидом». Он уже все забыл и когда я пришел из санчасти, лез ко мне с рукопожатиями. А сейчас он просил одолжить ему деньги, хоть десятку. Я сказал, что это не мои и я сам должен, но тот чуть ли не вымогает. Я ему все-равно не дам – пропьет и не вернет, и кроме того – враг.
       Странно и грустно – ни вчера, ни сегодня от Белки нет писем. С 3 числа я ничего не получаю – уже 4 дня. Очень волнуюсь, но не хочу писать. Повторяется старая история – я писал каждый день, а мне за это ни слова. Все друзья – свиньи. И родственники, кроме тети Ани. Тетя Рая, спасибо, хоть 2 слова чирканет, а остальные и этого не удосужились сделать.
       Очень холодно, а дров нет. Командир роты забрал и выбросил все наши дрова. Придется накрываться шинелью на ночь.
 
07.11.1959
       Дорогие любимые! Бэлонька, папочка, мамочка и Геночка!
       Сегодня праздник. Поздравляю вас ещё раз. Вчера меня выписали из санчасти. Я пишу перед демонстрацией.
       Имею возможность послать вам фотографию. Ни вчера, ни сегодня я не получил ни одного письма, ни телеграммы. У нас в комнате 8 человек со мной. Все получили вчера и сегодня по несколько писем и телеграмм. А у меня – ничего. Закусываю горечь конфетами. Больше ничего не остаётся делать.
       Вся комната уходит гулять на 2 дня. Складчина по 50 руб. Но я отказался. Дорого и бессовестно. Лучше я схожу несколько раз в кино и буду писать в свободное время. Ночью никого не будет, мне не помешают. В санчасти писать ночью не мог, так как люди спали.
       Крепко целую вас, мои дорогие, самые дорогие на свете. Целую и люблю. Вова.
 
07.11.1959
       Сладенький мой Вованька!
       Сегодня, в день праздника, получила твоё письмо, очень рада, что в праздничный день хотя письменно могу говорить с тобой. Хочется получать от тебя каждый день, тянет тебе и писать, но не всегда могу. Вот сейчас около 11 часов вечера, я оставила всё и решила написать, чтобы завтра пойти утром и отправить.
       Мы с Геночкой и папой весь день были дома. Мама пошла к тёте Еве. Я даже не заметила как ушёл день. Весь день с Геночкой, два раза варить ему, дважды и даже трижды делать сок, потом качать и вот так весь день в суете. Потом постирала немного, убрала. Без тебя меня не тянет идти куда-либо, мечтаю о дне твоего приезда и это самый лучший день для нас.
       Куколка наша презабавная, с ним приятно быть, он так красиво танцует, воркует. Любит общество. Вот сегодня я посадила его в коляску и вывезла в переднюю, он сидел долго один, игрался и наблюдал, как мы суетились. Он поправился, выглядит чудно. Я зову его родненьким брюнетиком, удивительный ребёнок, совсем не плачет и не сопротивляется, когда ему чистят носик. Я пишу письмо, а он у мамы на руках танцует, делает ладушки.
       Получили поздравление от Симы, мамы. Я телеграмму вчера отправила только дяде Лёве. А письмо только вчера тебе, маме, тёте Рае. Просто не было возможности своевременно поздравить.
       Рада, что от мамы есть поздравление – значит она здорова. Жить в Дербенте сейчас – это не привычка мамы и не привязанность какая-то, это необходимость. Она работает, получает 350 рублей и живёт на эти деньги. На какие деньги она будет здесь жить? Дом не продаётся, не знаю, что будет дальше.
       От Миши ничего нет, ни слова, ни мне, ни маме. И вот так все говорят о её приезде, обвиняют её во многом -- -- ладно. Я не хочу дальше писать. Я тебе всё расскажу, когда ты приедешь, а ты ничего об этом не упоминай и не пиши. Можешь верить, что я больше всех хочу, чтоб она была в Днепропетровске. Пенсию, как видно, ей не дают, а за папу она будет получать только через 3 года. Она тебе напишет. Она вообще редко пишет, чего она будет на тебя обижаться? Можешь даже об этом и не думать.
       35 садик находится рядом с 5 через 1 дом на улице Предмостовой № 1. Я сажусь на № 7 и мне ближе к семёрке.
       Вовонька, не волнуйся, письма не пропадают, мы всё получили и получали каждый день. Папа твоё письмо получил.
       Ты спрашиваешь, почему мы не подписали тётю Аню на газету, ты ведь знаешь, что я болела и вышла на работу только 2 и тогда уже было поздно. Нигде не подписывали, ни на Баррикадной, ни на Лагерном. В общем, ничего страшного не произошло, она подписалась и ей делать нечего. Походила – и подписалась.
       Вовочка, уже скоро половина времени пройдёт до твоего приезда. Я уже начинаю готовиться: буду шить чехол на диван, всё гладить, штопать твои носки.
       Рада, что ты чувствуешь себя хорошо. Целую тебя крепенько, мой родненький и самый дорогой. Дома всё благополучно, тихо.
       Привет от всех, от Геночки. Будь здоровенький. Уже поздно и я ещё хочу купаться. Целую. Целую.
       Бэла.
 
08.11.1959
       Дорогой сынок!
       Извини, что пишу карандашом. Геночка спит, а я сижу у его кровати и пишу на блокноте. Мама и Бэлочка ушли в кино.
       Не пишу я тебе часто не потому, что я не хочу тебе писать, а потому, что я не быстрый в работе, а «сборы» (искать бумагу, место, подготовить мысль) заставляют отложить на завтра, а завтра… опять что-нибудь мешает и т.д, и т.п. Именно мне, у которого единственный сын и нету больше никого родного на свете, писать как-то это не получается.
       Поздравляю тебя с большим праздником Октября. Желаю тебе здоровья, счастья и вернуться в полном здравии домой и быть всегда с своей семьёй вместе.
       Спасибо тебе за твоё поздравительное письмо, которое мы сегодня получили. Вдали от семьи ты конечно лишён семейной радости видеть каждый день улыбку и детский лепет. Геночка настолько мил и приятен, что трудно на бумаге передать. «Сы из зейыр айн тайэр кинд». Но не унывай и не переживай, скоро это время пролетит и недалёк тот день, когда мы будем все вместе радоваться глядя на него.
       Могу тебя поздравить одним событием – постройкой тамбура. В дождливой погоде Геночка там уже два раза спал. Можно смело сказать, что прибавилась ещё одна комнатка. Очень долго затянулась эта стройка и поэтому я пока перестал хлопотать о газе. Как только остеклю и покрашу, начну опять хлопотать о проводке нам газа.
       Один по-моему хороший совет я хочу тебе посоветовать, чтобы ты купил себе там – если только есть – хороший плащ, ибо твой плащ уже в пятнах и в страплях. Я его уже доканчиваю.
       Погода у нас холодная, дождливая и я ежедневно одеваю твой плащ, донашиваю для того, чтоб ты обязательно купил новый и хороший. Зимой легче купить.
       Также советую тебе кушать там фрукты. Вряд ли тебе придётся ещё такая возможность так вдоволь по дешёвке покупать, например яблоки по 2 руб. кг., у нас подходящие яблоки 7-8 руб. кг. Если там есть лимоны и мандаринки, захвати домой. Будем делать соки. Геночка мандаринки ест только на Озёрке по 20 руб. кг., а лимонов нигде нету.
       Маленькая поправка. Прочёл до сих пор письмо маме и Бэле, а они в один голос, зачем я писал насчёт плаща. Что тебе нужен не плащ, а макинтош. А макинтош за тысячу рублей не купишь. Насчёт этого ты уже сам рассуди.
       Получили от дяди Лёвы поздравительную открытку. Укоряет, почему мы не пишем ему. Пишет, что знает уже где ты, видно получил от тебя письмо. Сима поздравил телеграммой.
       Насчёт наших взаимных отношений. Как-будто спокойнее, чем раньше. Была вспышка, когда у мамы было много работы до Лялиной свадьбы, мама кроме обыкновенной работы много шила Ляле наволочки и простыни и Геночке рубашки и кофточки, а я был занят беготнёй насчёт газа и потом тамбуром и очень мало времени оставалось у меня для Геночки. Теперь полная тишина и спокойствие.
       Будь здоров и не переживай ни за что при всяких трудностях, ты должен помнить что это быстро пройдёт и скоро ты опять будешь дома. Сердечный привет от Бэлочки, мамы и Геночки.
       Целуем. Папа.
       Кончил 9/XI.
 
09.11.1959
       Меня трогает такая преданность в переписке. Немного вернусь к её истокам.
       Если помните, вы мне дали право вмешиваться, то есть высказывать своё мнение и суждения, делились со мной неоднократно, спрашивали совета, добивались последний раз, звоня мне на работу при моей занятости, чтобы рассказать всё о себе в смысле нового романа и женитьбы. Вспомните всё, прежде чем писать о резком тоне моего письма. Я всегда была прямая и принципиальная, такой я и сейчас являюсь.
       Мне многое не понравилось во всей этой новой истории семейного обновления и я это высказала, а до этого писала, что советовать трудно и не имею права навязывать свои мысли.
       Я не знала, что письмо старшего, то есть моё письмо, попадёт в руки вашей жены, но это не страшно, а вы не должны трусить, в жизни вашей то, что произошло мне кажется сложнее, главное сын ваш от первого брака остался без отца, а дети так страдают от отсутствия отца в особенности. Я на этом и акцентрировала своё мнение.
       Теперь об этом хватит. Тема в данный период не будет звучать, вы сами пишите, что семья у вас другая.
       С запозданием, но всё же разрешите поздравить с праздником Великого Октября и пожелать всего самого наилучшего в вашей жизни и литературном творчестве.
       Я могу отвечать вам, если для вас мои подчас и резкие, собственно говоря прямые письма представляющие интерес. После праздников вырвала несколько свободных минут, чтобы ответить на некоторые письма людям с которыми переписываюсь много лет, людям, представляющим интерес. Извините меня за каракули, но я пишу без очков и пишу четвёртое письмо, а на все поздравления не всем ответила даже.
       По работе за эти годы столько всего, помимо работы в библиотеке, помощи, которую оказываю двум школам и масса обязанностей по хозяйству.
       Эти два дня праздников старалась быть в домашней обстановке среди родных и друзей. Кажется немного отдохнула, хотя отдых понимаю не в спокойном образе жизни, сне и еде, а в стремлении, обновлении мыслей, большем познании, чтении, искусстве, общении с прекрасными людьми, в спорах о книгах, искусстве и т.д.
       Почему вы в военчасти? Очередная переподготовка или новое место работы более хорошо оплачиваемое?
       Вы очень ярко, красочно описали город, его архитектуру, историю и настоящее лицо. Мой друг был в этих местах и много рассказывал обо всём.
       А вам оказывается важно и приятно слышать родной язык, то есть иудейский, мне это неважно, для меня родной язык русский, советский, так как я живу в Советской России и говорить хотела бы всегда правильно и хорошо. Когда я слышу русскую речь (с тем определением, которое было у Тургенева, а позже у Паустовского), мне кажется, что это большая симфония. Во мне нет и не было ни на йоту национализма с выделением этой нации, для меня важны Советские люди и всё огромное и лучшее, что в это определение входит и уложено.
       Почитайте в газете «Известия» 3-4 дня тому назад большую статью И. Эренбурга, в газете «Труд» в гостях у Эренбурга и всё то, что я вам советовала раньше. Мне очень важно, что вы скажете о его статье «Перечитывая Чехова». Прочли ли вы?
       Я сейчас всецело поглощена Ремарком. Всё, что у нас вышло прочла, кое-что по 2 раза. Это предел того, что может дать писатель.
       Фейхтвангера книга вышла «Лисы в винограднике».
       Вообще что вы читаете? Чем увлечены? Что сами написали? Этого забрасывать никак нельзя – это то золотое зерно, которое даёт стимул к большим мыслям и полёту мысли. Верьте мне, что я ваш старший друг, но я хотела бы, чтобы в вас продолжали оставаться те чистые, поэтические черты, какие я увидела при первом знакомстве.
       Итак, за продолжение нашей дружбы.
       ФК [Кривоносова]
 
10.11.1959
       Письма прибыли только поздно вечером 8 ноября. Коротенькое от Белы, подробнее – от дяди Левы и телеграмма от него же. И все.
       Сегодня я был в наряде. Отправил письма маме и тете Ане с фотокарточками, где я снят на Красной площади.
       В комнате страшный шум. Идет азартная игра в «козла». Стучат косточками домино, что аж голова трещит и трудно думать.
       Во время наряда сходил сегодня в кино на «О чем шумит река» о пограничниках, об армейской девушке и врагах на той стороне.
 
11.11.1959
       Дорогой Вовочка!
       Не удивляйся и не обижайся, что я не пишу тебе. Я страшно загружена домашней работой и по уходу за Геночкой.
       Когда ты был в Ленинграде, я тебе тоже не писала, однако ты ни разу не упомянул об этом, а в данное время ты забил тревогу, опасаясь, что мы с Бэлой спорим. Я тебе не хочу жаловаться, ибо ты всё равно не поймёшь так как нужно, всегда ты ищешь для неё снисхождение.
       Мы не спорим и живём дружно. Я по-прежнему о ней забочусь, она приходит на всё готовое, но однажды я ей сделала замечание насчёт грязных пелёнок, так она мне нагрубила и с тех пор я молчу и ни словом не обмолвилась на этот счёт. Если у меня есть время и силы, я сама стираю, я ведь от природы не грязнуха и не хочу, чтобы Геночка был в грязи.
       Кроме того, ты мне не пишешь, что же ты требуешь, чтобы я писала. Ты всё обращаешься к ней, она задрала сильно нос и считает, что я полностью в её власти. Ну ладно, это я высказала тебе, но не думай, что она об этом знает.
       Получается письмо, она отвечает, я иногда спрашиваю, ты то-то и то-то ответила, она говорит – «да». Сегодня получилось письмо от 8/IX, в котором ты повторяешь просьбу ответить тебе на некоторые вопросы, я и решила тебе описать всё:
       Союзных я не уплатила и марок прежних не попросила, потому что мы не нашли союзного билета. Напиши, где он.
       17/XI поеду получать зарплату и уплачу партвзносы. Ты об этом написал после 2/XI и мы не успели. Не волнуйся.
       Коридорчик сделали большой, папа его стеклит теперь. Книги в библиотеку Бела сдала. Геночку мы в консультацию не носим теперь, потому что боимся его заразить какой-нибудь инфекционной болезнью. Он очень хороший, здоровенький. Много резвится, нам с ним очень интересно. По-прежнему пьёт соки (морковный, виноградный, яблочный и иногда мандариновый). Я за ним очень ухаживаю. Веришь, что бывают многие дни, что я не знаю какой воздух на дворе.
       На свадьбе он себя чудесно вёл, лежал в Лялиной комнате на её кровати, там очень тепло и он дрыгался, сколько его душе было угодно. Он очень понравился всем, дядя Сеня с ним танцевал. Свадьба была красивая, богатая. Гости были разные – 30 человек. Мы уехали оттуда в 10 часов. Тётя Люба была в отпуске и Вовина мать приехала на три дня раньше и подготовилась. Очень жалели, что тебя не было. Дядя Сеня несколько раз повторил.
       От тёти Иды есть тебе письмо. Она просит, чтобы ты ей оттуда не писал. Приедешь, прочтёшь. От неё последние дни есть много писем, собирается в будущем году приехать.
       Ну, описала тебе все подробности.
       Да, Бела с 9/XI на курсах повышения квалификации на месяц. Это её послал 35 садик.
       У нас всё по-старому, все здоровы. Что касается твоей учёбы, то мне кажется, если ты способен требовать от своих учеников, то способен одолеть и сам и, если тебе не грозит остаться повторно, в связи с пропуском занятий, что ты лежал в санчасти, то не страшно, но если так, то и занимайся. Приложи все усилия, ибо даже неудобно, чтобы учитель отставал.
       Праздники мы провели скучно. Никто у нас не был и мы ни у кого не были. Я с Белой 8/XI были на картине «Хрущёв в Америке». Хороший фильм. Тётя Аня нас заставила пойти.
       Тёте Ане ничего не нужно. Она тебе послала не последние деньги. Не беспокойся за неё.
       Ну, будь здоров и счастлив. Крепко тебя целую, твоя мама.
       Привет от всех родных.
       Письмо отправляю 13/XI, ибо некогда было отправить.
 
12.11.1959
       Черновцы
       ул. Дзержинского 5
       военчасть ЛМКУПОС-Г
       Гельфанду Владимиру
 
       Днепропетровск
       Бэла Гельфанд
 
       Здравствуй родной Вовонька!
       Рядом сидит куклёнок, толкает меня, и я вряд ли смогу написать тебе письмо. Я его посажу в коляску, и он будет там сидеть.
       Геночка наш неописуем, кричит – разговаривает на всю комнату, хлопает в «ладушки», красиво вертит ручкой. Сейчас он лежит и у него работают руки и ноги.  Когда его берёшь на руки, он счастлив. Любит всё хватать, что находится поблизости и особенно маму за косу. Теперь она специально заплетает одну косу, и он её тащит, дёргает.
       Сегодня я пришла домой рано – около трёх. Немного помогла дома и пишу тебе письмо. Вчера получили от тебя сразу три письма и с ними фото твоё. Роднулька, ты похудел и стоишь очень скучный. Потом, все твои письма очень пессимистически настроены. Я ведь тебе так часто пишу, через день обязательно. А к празднику так получилось, потому что я целый день была на работе и домой возвращалась в 11 часов вечера. Неужели ты думаешь, что я не хотела тебя обрадовать весточкой. Всегда письма пишу в спешке и забываю, что надо написать.
       Теперь на твои вопросы:
       1. Книги сдала благополучно, новые не выдают до нового года.
       2. Партвзносы пока ещё не уплатили, так как 2-го не ходили за зарплатой и решили получить всё 17-го. Тогда уж обязательно уплатим.
       Расписание не смотрели, я лично не пойду смотреть, так как это очень некрасиво получится со стороны, что ты волнуешься? Как уж получится, ведь ты ничего не изменишь. Оставь своё беспокойство.
       Коридорчик получился хороший. Папа ещё остекляет его, захватили всю верхнюю площадку и одну ступеньку, на неё сделали деревянный пол.
       С газом всё стоит. Есть распоряжение не переделывать печки под газ до нового года. Мама собирается подойти к Тупицыну, но, верно, я пойду к нему. Что уж получится, посмотрю.
       Я спросила у мамы, что нужно тёте Ане, она ответила – ничего. Она дала деньги, и они у неё не последние. Так что, Вовонька, положи их, ничего не покупай ей.
       Вовочка, так тебя уже выписали? Где ты? В роте? Старайся учиться. Знать хотя немного. Неужели вас продержат весь декабрь? Возможно, отпустят раньше.
       Родной мой, пиши и не обижайся.
       Геночка кушает хорошо, весёленький. Я уже давно не видела Лиду, сейчас 6 часов вечера, пойду к ней. Геночка собирается спать.
       Вот, кажется, всё написала. Мама собирается написать.
       Целую. Целую тебя, родной мой и самый сладенький.
       Бэла.
 
13.11.1959
       Вчера вечером сходил в театр. Смотрел «Лосю» местного драматурга. Средняя вещь, но  с яркими проблесками. Артисты неплохие есть – народные и заслуженные. Но в целом – перспективная игра. Я взял с собой полевой 6-кратный бинокль и, хотя сидел далеко - в амфитеатре, видел всех артистов совсем рядом.
       Уже надоело мне. После санчасти началось опять кручение мозгов. Дохожу иной раз до полного отупения. От полевых занятий комроты не освобождает: не верит. И, когда я называю ему свои болезни, он иронически спрашивает:
       –       Что у вас еще болит? Вы назвали только 3 болезни...
       К счастью, по огневой удалось написать контрольную. Подполковник сам рассказал скороговоркой, а я быстро записал ответы, но намерзлись, как цуцики.
 
14.11.1959
       Подсчитано, что осталось до конца 40 дней. С понедельника начну ходить в поликлинику, может опять меня положат.
       По другим предметам еще ничего, тянусь, а по артиллерии отстал совсем.
 
       Хочу дописать свое повествование хотя бы до Сталинграда, да и подлечиться не мешает мне. Боюсь, что больше недели, при условии вылазок в поле, я не выдержу – слишком восприимчив я к проникновению холода, уязвим.
       Усиленно готовлюсь к больничному режиму. Спешу побывать в театрах и кино. Был в городской бане, помылся на славу (у нас здесь холодная и тесная банька, можно только одну струйку от душа перехватить себе в общей сутолоке. О помыться и думать нельзя). Баня здесь не очень дорогая: 4 рубля ванная, 1.60 – душ. Я ездил троллейбусом.
       Здесь 3 маршрута – очень путанно все. В одну сторону едешь одним маршрутом, а обратно, оттуда же, им не добраться. Например, от нас до Красной площади можно доехать, а от Красной площади до нас – нет троллейбуса. Надо идти к Дому офицеров, где есть остановка, чтоб сесть на этот маршрут.
 
14.11.1959
       Здравствуй моя родная злючка!
       Сегодня от тебя не было писем, вчера было адресованное маме, а позавчера тоже не было. Ты выдерживаешь слово. Ну хорошо.
       Я тебе пишу через день, чаще я не могу, вот сейчас уже около 11 часов вечера, я только кончила уборку и села написать тебе.
       Дома всё благополучно. Геночка несказанно умный парень, он даёт ручку, когда ему говорят «здравствуйте», сразу поворачивает головку, когда называешь его по имени. Очень любит общество, без устали танцует. Мордочка у него чудненькая и, если не хочет сидеть, смешно фыркает носиком. Регулярно даём ему пить рыбий жир два раза в сутки, выглядит он неплохо.
       Жаль, что ещё нет на базаре мандаринок, лимона. Завтра выходной, мама собирается ехать в поиски, может найдёт что-нибудь. Мы ему постепенно начинаем всё давать. Сегодня я дала пососать огурец, он с большим удовольствием сосал, потом ел картофельное пюре, кефир, и на третье – яблочное пюре (чаще даём сок).
       В консультацию думаю пойти, когда ему будет 8 месяцев.
       Вованька, мой родненький, очень скучаю, ты на фото чудно получился, мне очень нравится.
       Где ты теперь? В роте?
       Родненький, вот ты писал, что в декабре будете выезжать в поле на несколько дней, вам туда будут приносить письма, или они будут в роте собираться?
       Ты не падай духом, как все, так и ты, ты же не слабее всех, так зачем же нагонять на себя страх.
       Я «совершенствуюсь», занятия принесут, несомненно пользу, очень интересно посещение открытых занятий, а мы каждый день посещаем одно занятие и 2 лекции слушаем. Нам сказали, что необходимо прослушать одну лекцию на политическую тему, а какую? – по желанию. Я предложила «Хрущёв в Америке». Это сейчас самое злободневное.
       Мама собирается писать, а когда не знаю. Дома всё тихо, спокойно. Коридорчик папа уже скоро застеклит. А относительно газа я в понедельник пойду на приём к Тупицыну, я сегодня там была и узнала часы приёма. Мало надежды, но я буду говорить, просить.
       Вованька, где твой профсоюзный билет? Я его не нашла.
       Пиши всё о себе, как здоровье. Не унывай, скоро время пролетит и ты приедешь домой.
       От мамы было поздравление, а письма нет. Не знаю, что будет с домом.
       Ну всё.
       Привет от всех спящих. Целую тебя сильно-сильненько.
       Бэла.
 
16.11.1959
       Вчера отправил домой посылку. Еле донес – разболелся мой ишиас. Офицеры смеются: они не верят. Командир роты тоже не верит и не освобождает от поля, от тяжестей. А это осложняет мои болезни. Все они – невидимые, а люди, пока не пощупают, не верят.
       Утром пошел к майору – начальнику санчасти. Он написал мне освобождение. Я, не спрашиваясь у командира роты, ушел из расположения. В поле я ехать не смогу.
       Вчера посмотрел фильм «Гори моя звезда». Сейчас в кино пишу. «Огненный мост» буду смотреть.
 
17.11.1959
       Дорогая моя любимая Бэлонька!
       Получил от тебя сегодня два письма. От радости я на десятом небе: ты ответила на мои вопросы, обстоятельно и внимательно побеседовала со мной. Мне приятно также, что писать письмо тебе помогал куклёнок, вдохновляя тебя и подталкивая за руку.
       Ты пишешь, что он и маму дёргает за косы, значит есть надежда, что и её он уговорит мне написать.
       Ты считаешь мои письма пессимистичными. Но у меня везде мало радостного: я хотел бы быть дома – с тобой, родителями моими и Геночкой, а лишён этого. Кроме того, мне трудно учиться, да и условия жизни здесь не из лёгких. При моих болезнях. А тут некоторое время не было писем, что меня удручало немало. Но теперь всё в прошлом, все мои тревоги и волнения улеглись. Я успокоился насчёт библиотечных книг – ты сдала их. Я уверен, что будут уплачены мои партвзносы – ты пообещала это сделать. Если уплатишь заодно профсоюзные, будет совсем не плохо (билет со мной).
       Я успокоился насчёт взаимоотношений в семье. Меня заверили, что всё благополучно – ты, папа и тётя Аня. Геночка здоров – это очень радостно и, наконец, ты пишешь, что мама напишет мне – это последнее, чего я желаю.
       Посылок мне не посылайте, я не хочу, я не смогу их получать. Возможно, я на днях буду в госпитале. Сейчас я в роте. Тянусь. По всем предметам, кроме одного – арт.[…], успеваю.
       Молодец, что подробно рассказала, каким будет тамбур. Продолжай в том же духе, пиши обо всём, что мне рассказываешь, подробно.
       Я уже писал, что нас отпустят числа 28 или 29. Я приеду накануне нового года. Новый год будем встречать вместе. Я не обижаюсь, уже не обижаюсь. Мне очень радостно, что ты стала писать мне заинтересованно, вдумчиво – и теперь мне есть что почитать в твоих письмах. Оба интересные и душевные письма.
       Я не похудел, тебе показалось, милая. Я вполне прежний. Обрадовало меня, что есть письмо от Искры и что там, несмотря на неприятности, что они пережили, теперь всё благополучно. Но одно странно: адрес они затеряли чтобы написать письмо, а телеграмму дали к 7 ноября… Что-то здесь, любушка, не вяжется. Не хотят они мне писать, вот что. Ведь прошло 6 недель со дня написания им письма авиапочтой…
       Передай тёте Ане большое спасибо за внимание к Геночке и помощь в уходе за ним. Я рад, что, как ты мне рассказываешь, она его очень любит. А тёте Рае передай благодарность за посылку от моего имени тоже.
       Что слышно с разводом? Ты об этом совсем не пишешь.
       Очень советую вам посмотреть фильм «Огненный мост». Я посмотрел сегодня днём. Как, расскажу, когда приеду, и мы будем беседовать дома. Я имею возможность ходить в кино, когда бываю в наряде днём, даже утром. Ведь дневалим мы вдвоём. Один дежурит, а другой в это время отдыхает.
       Посылаю фотокарточку – в строю. Вы меня найдёте, хоть я в последнем ряду и чуть виден.
       Крепко-крепко целую мою дорогушу. Нежно обнимаю и целую родителей и Геночку. Привет тёте Ане и всем родным.
       Ещё раз целую тебя. Вова.
       Получили посылку? В порядке она?
       Смотри на конверты: «Черновцы».
 
18.11.1959
       РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ ТРУД
       ОРГАН ВЦСПС
       ОТДЕЛ ПИСЕМ
       Москва, Центр, ул. Горького, д. 18/б
       № 130580
       18 НОЯ 1959
 
       Тов. Городынская!
       Ваше письмо направлено в Министерство обороны СССР с просьбой о результатах по письму сообщить Вам.
 
       Зав. отделом писем                  /подпись/
 
18.11.1959
       Здравствуй дорогой Вовка!
       Вчера получила от тебя злючкинское письмо. Я тебе уже давно написала подробное письмо и ответила на все твои вопросы, ты должен был уже получить его.
       Ты наивен, как ребёнок. Зачем тебе надо писать тёте Ане, про что ты мне (нам) пишешь? Ты ведь знаешь, что она моментально всё ходит и передаёт, хотя бы то, что я не отвечаю на все твои вопросы, что пишу мало (хотя я пишу через день регулярно, а иногда и каждый день) и, что только она тебе пишет толковые и подробные письма, а я этого не хочу.
       Мне она и без того надоела со своими разговорами. Так вот, учти в дальнейшем, уже скоро ты приедешь, и мы обо всём поговорим, без свидетелей и судей. На это мне не отвечай в письмах.
       Дома всё благополучно. Геночка хорошо выглядит, шалун ужасный. Любит стоять в коляске и держаться за ручки её, но мы его поддерживаем, чтоб он не упал. Вчера он кушал кислый помидорчик, скривился, закрывает глаза и ест с пюре картофельным. Любит кушать общую еду, а его еда надоела ему.
       Ушки прошли, он чувствует себя хорошо. Когда в комнате тепло, косынку снимаем. Волосики уже большие, цвет приближается к черному, но они коричневые пока, каштановые, как у меня. Вес (писала) не знаю, пойдём в консультацию в конце этого месяца. Туда приходят разные дети, он здоровенький и лучше меньше туда ходить. Медсестра недавно приходила, дала ещё 2 капельки лекарства против полиомиелита, сказала, что можно давать мясо, пропустив через мясорубку.
       Вчера мама ездила за зарплатой, получила 268 рублей и уплатила партвзносы и за декабрь и всего 5 руб., не 100%, а 1% (268 – за месяц). Уплатили и за кабинет в этом месяце.
       Место в садике у меня закреплённое, ведь я пошла на курсы усовершенствования, согласовав с заведующей. Пока там неплохо, я работала там только одну неделю, успела выпустить газету к 7 ноября. Там я уже останусь пока, заведующая простая, неплохая, моя заведующая (5-го садика) меня очень расхвалила и эта (35-го) по телефону упрашивала меня перейти к ней, а я делала «безразличный вид», вернее, не спешила с переходом, так как имела возможность в пятом проработать до января. А теперь я не жалею, здесь мне нравится.
       Теперь, профвзносы не уплатили, так как в папке не нашла твоей книжки. Я думаю, что это не страшно, приедешь и уплатишь. А ты случайно не взял её с собой?
       Писем нет ни от кого. Повестки пока нет, жду письма от тёти Раи.
       Вовонька, родненький, хоть ты и злючка, но я очень скучаю, хочется, чтоб побыстрей прошло время. Последний месяц пройдёт быстрее.
       Ну всё. Крепенько тебя целую. Жду, очень жду. Бэла.
 
18.11.1959
       Дорогой Вовочка!
       21 час вечера. Бэлочка сидит и вышивает, а мама играется с Геночкой, а я пошёл уже к столу и с чернилом пишу тебе письмо.
       С ним, то есть с Геночкой, очень приятно проводить время. Прищёлкиваешь ему языком, он тоже так делает, даёшь ему руку и говоришь здравствуй Геночка, он подаёт тебе правую ручку, и всё что-то воркует, как голубушка. «Зейэр ахейнывдикс а потешни кинд».
       Не пишу часто, основная причина, что нет быстроты в работе у меня, работы я каждый день нахожу очень много. Кроме рубки дров и топки печки, я ещё вожусь с коридорчиком. Уже остеклил и ещё облагораживаю временами его и покрасил его из середины и с наружи.
       Больше всего моего времени я уделяю Геночке. Он очень располагает к себе. Он весёлый и игривый, когда кто-нибудь с ним играется и когда хочешь его посадить, он начинает выгибаться и сопротивляться и не хочет сесть, чтобы его опять взяли на руки. Сы волт дир цичикимын айпштик гизинд, если бы ты видел, как он ножками танцует в ванне и вообще, он большой танцор.
       Скоро пролетит декабрь месяц и ты будешь тоже любоваться им.
       Насчёт газа уже больше недели прошло, как я был там и не знаю, следует тратить время, которое у меня почти не бывает свободное и ничего не добиться. У них висит объявление, что до особого распоряжения всякие  такие работы для проводки газа запрещены и никакие просьбы не помогают.
       Выпал неглубокий снег и морозы начались.
       Насчёт плаща спроси ты, посоветуйся, если там есть у тебя приятели, чтоб они тоже посмотрели, чтоб оно на тебе не выглядело как на «бедном родственнике».
       Посылки не посылай, ибо обойдётся дороже, чем можно купить у нас. Может быть ты увидишь соковыжималку Я сразу зачеркнул, потому что мама раскричалась, что купишь такую, какую она видела и не купила потому, что большие дыры в ней были.
       Партвзносы мама уплатила, книги Бэлочка сдала. Бэлочка говорит, что она уплатила и комсомольские.
       У Ляли на свадьбе я тоже был.
       Почему я не написал дяде Лёве до сих пор, мне трудно искать даже оправдание.
       На днях получили открытку от Ининой мамы. Поздравляет с Октябрьским праздником и пишет, что у Инны мальчик, 5 месяцев.
       Лиза у нас не бывает. Она болеет. Тётя Аня бывает у нас часто, тётя Ева изредка.
       Будь здоров и бодр. Сердечный привет тебе от мамы, Бэлочки и Геночки.
       Целую. Папа.
       Как назло, чернила или перья плохие и очень трудно было писать.
       Эти письма сохрани и покажи Бэлочке, ибо она не читала. Она сказала, что возьмёт с собой и там допишет и забыла, я их сам отправил.
 
18.11.1959
       Дорогой Вовочка!
       Мне было очень приятно читать твоё письмо, особенно с такими ласковыми словами. Я уже не помню сколько лет я такого не слышала ни от кого.
       17/XI я была в школе получила 268 руб. за целый месяц, ибо не имела возможности 2 поехать. Получила и за кабинет. Разыскала парторга т. Бородавкина и уплатила партвзносы за октябрь, ноябрь и декабрь 5 р. 40 к. за все три месяца по ½% в месяц. Он очень хорошо со мной обратился, спрашивал о тебе, передал тёплый привет и сильно меня благодарил, что уплатила взносы. Передал тебе привет Чуприна и бухгалтер с кассиршей, а также секретарь.
       На обратном пути я постояла в овощном магазине, взяла 10 гкр. капусты и 2 кгр. моркови, а вчера я опять туда поехала и взяла ещё 14 кг. Вечером я поехала в город и купила 5 кгр. моркови и бутылочку виноградного сока для Геночки.
       У нас всё благополучно, все здоровы, не спорим, не беспокойся. Геночка такой интересный и забавный, что трудно вспомнить и описать его хохмыс. Делает ладушки, красиво кружит ручками, очень любит танцевать, что по мере сил своих я ему это доставляю. Любит пение и музыку, слушает радио. Стягивает косыночку с головки на лицо и когда спрашиваешь «где Геночка», начинает дрыгаться и сильно смеяться, как взрослый.
       Заканчиваю, с наилучшими тебе пожеланиями мой дорогой, родной сын. Считаю дни, когда ты уже приедешь.  Будь здоров, крепко целую тебя по-матерински. Сердечный привет от всех родных. Белочка сегодня сама напишет. Твоя мама.
       Плаща не покупай, собери деньги и купим хороший макинтош. Вообще никаких покупок не делай никому, кроме орех. Не надо посылать посылок – это лишние расходы и возня
 
19.11.1959
       Милая, любимая Бэлонька моя!
       Перед уходом в госпиталь последний раз пишу отсюда письмо. Я ухожу через час. Пишу в 7 часов вечера.
       Только что получил твоё, душенька, письмо. В 5 часов вчера отправил вам посылку на 8 кг., яблоки и орехи. Яблоки купил по рублю 4 кг., а орехи по 6 рублей сотня.
       Я ложусь с радикулитом, там подлечу и остальное. Полагаю, не меньше 20 дней там пробуду.
       Обошёл сегодня 4 базара. Здесь их всего 4. В том числе один называется «русский», а другой – «еврейский». В магазинах орехи 9 руб., а яблоки от 6 до 10. На базаре дешевле маленькие. Но они вкусные и потому я их купил. Напиши, как прибыли.
       Пишите теперь по адресу Черновцы, военгоспиталь № 376, Гельфанду В. Н. (можно в первых письмах добавить «неврологическое отделение», а потом может я перейду к дерматологу, так что потом не надо, почтальон сам найдёт). Здешний почтальон уже знает мою фамилию и будет приносить туда мои письма, которые ещё будут приходить по старому адресу.
       У меня немного болит поясница, но, как видишь, это не помешало мне много ходить и отправить посылку. Так что не волнуйтесь. Мне (категорически говорю!) больше ничего не присылайте. Я буду страшно сердит. Во-первых, некому будет получить, а во-вторых, я здесь могу за деньги всё купить и мне ничего не нужно.
       Спасибо за подробности о себе, о родителях и Геночке. Я горжусь таким сыном и очень хочу его скорее увидеть.
       Мне радостно слышать, что ты довольна учёбой. Желаю тебе успехов. Смотри фильмы. Я здесь просмотрел так много, что тебе не угнаться за мной и за год.
       На стрельбища я, как видно, не поеду. Здесь не оставляют повторно, не волнуйся.
       Крепко целую всех вас. Я спешу. Мне надо быть в госпитале в 5-6 часов и я задержался из-за каптенариуса – надо отдать чемодан, а его нет.
       Будьте здоровы все, мои любимые. Привет мамочке, папочке, Геночке и тёте Ане. Привет всем родным.
       Была у Лиды? Как она?
       Обнимаю тебя, роднуля, крошечка родненькая моя. Пиши часто. Твой Вова.
       На столе разлита вода. Замокло. Извини – в спешке так получилось.
       Напиши, как прибыли посылки и фотокарточки?
       Письмо уйдёт 19/XI в 10 часов утра.
 
19.11.1959
       Ну вот, сегодня я уже определился в госпиталь. Условия здесь очень хорошие, но положение больных, говорят, ужасное: целая система уколов разработана для ишиадиков – большие и малые, венозные и мышечные. У меня уже взяли кровь. Теперь будут брать из вены. С минуты на минуту жду вызова врача. Он-то уж назначит мне должное! Лечащий врач – подполковник, который меня сюда определил. Мне кажется, он знающий человек.
       Только пришел в палату – начались воспоминания, рассказы о случаях из жизни. Здесь только 2 с курсов: я и еще один лейтенант. Остальные – кадровые. Так вот, этот мой «сокурсник» рассказал, что в его роте связи одному младшему лейтенанту прибыла телеграмма: «Срочно приезжай». Он живет в селе Речица Гомельской области. Приехал, а жена мертва.
       Она была учительницей и повела на кладбище класс смотреть памятники и вдруг один мальчик заметил мину: он держался за нее и звал всех остальных посмотреть. Учительница и дети обступили мину, мальчик между тем дернул – и она взорвалась. Почти все были убиты. Учительнице оторвало голову.
 
       Вечером. Был на приеме у врача, подполковника [...]. Он очень внимательно меня осмотрел и прослушал, измерил кровяное давление и приписал мне ежедневно солюкс и (по моей просьбе ионофорез с новокаином) так называемые большие уколы (по 20 кубиков).
       Утром у меня взяли кровь с пальца. Уколы оказались не болезненными, хотя и чувствительными. При взятии крови все обошлось благополучно.
       Меня поразило оборудование госпиталя – новейшее и совершенное, какого я не видел даже в областной поликлинике Днепропетровска и Перми. Питание превосходное, с меню и с правом выбора блюд себе по вкусу.
       Днем в 5 часов смотрел фильм.
       В библиотеке набрал 10 журналов. В «Знании» роман Кетлинской «В осаде».
       Писем ниоткуда не получил и не писал.
       Здесь лежит симпатичная старшая сестра. Она к нам приходит играть в домино. На весь госпиталь всего 2 женщины. Другая – старуха. В палате кроме меня лежат старший лейтенант с курсов, как я, горемыка, 3 капитана и 2 подполковника. Уютно здесь и чисто, спокойно. Я самый, кажется, здоровый из всех и радикулит меня надолго не задержит в госпитале. Экзема надежней.
 
20.11.1959
       Очень много времени уходит на процедуры. Сейчас жду своей очереди на солюкс.  Вспоминаю, как мне трудно пришлось, когда я не пошел на занятия, не спросившись у ротного. Меня чуть не съели. Было собрание по поводу хулиганского поступка офицеров соседней с нами комнаты, которые чуть не искалечили младшего лейтенанта Портного (еврея), разобрав кровать так, что когда он лег, она упала вместе с ним на пол, а спинки повалились ему на голову и на ноги. Он позвонил дежурному по курсам, снял побои (ему прошибло голову) в гарнизонной поликлинике. Дело дошло до генерала. Но на собрании ругали не виновников этого происшествия (Плеву и Волобуева), а самого Портного: не мог решить вопрос внутри роты, а побежал жаловаться. Но быстро переключились на меня – вопрос о хулиганстве им был не по вкусу. Все выступавшие стали твердить одно и то же:
       –       У нас есть сачкú – чуть трудно, бегут в санчасть. Вот, Гельфанд особенно в этом усердствует. На полевые занятия не едет, от физической работы уклоняется (это была неправда, я работал с фурункулезом и другими гадостями, пока мог. Когда стало трудно – ишиас стал побаливать, я обратился к комроты с просьбой освободить меня от занятий, но он приказал мне ехать в поле. Я поехал, а на другой день почувствовал обострение своей болезни и убежал в санчасть, когда все ехали в поле. Во-первых был дождь, во-вторых поясница переламывалась на части – я не смог бы поднять ПУМО – около 30 кг., не смог бы взобраться на машину и, если бы кое-как добрался до полигона, то назад меня бы уже несли. Зная, что не освободят, я ушел во время сборов и, чтобы избежать неприятностей, зашел в санчасть попросить освобождение. На удачу был начальник санчасти-майор. Он с явным недоверием отнесся, но, когда я пообещал, что схожу к невропатологу и возьму направление в госпиталь, написал в ротной книге больных свое стандартное «нуждается в освобождении». На вторую половину занятий – по тактике – я пошел. И вот вечером в часы самоподготовки, многие ополчились против меня. Командир роты поддержал нападающих, он только отклонил предложение уничтожить ротную книгу больных: «А что же, если человек действительно болен? Нельзя же всех под одну гребенку стричь»).
       И тут выступил Шепель – мой сосед по койке, по-моему болван и предатель, маскирующий свое лицо набором интеллигентных выражений, заученных им в университете или по книгам, университетским значком, который он одевает даже на военную гимнастерку и определенным арсеналом политических знаний, схваченных, за время работы в школе.
       Однажды ночью мы разговорились о войне. Он всегда, как только касается войны, начинает расписывать свои подвиги и свою неустрашимость, честность. Я обычно не перебиваю, так как мне самому интересно послушать бывалого ветерана войны. Но тут Шепель окончательно заврался. Я его перебил и попытался привести случай из моей жизни.
       –       Ты не воевал! - Остановил меня Шепель.
       –       Потому, что я Гельфанд? - Спросил я.
       Он попытался уйти от ответа:
       –       В тебе есть ехидство, по которому я сужу о твоем прошлом. Вот сейчас ты сачкуешь. Все ездят в поле, а ты нет. Так и на фронте.
       –       Нет, ты скажи прямо. Ты это думаешь потому, что я Гельфанд. Других причин у тебя нет?
       –       Ну а если и так? Ведь на войне ваших не было... Редко на фронте попадался еврей. Зато в тылу – тысячи.
       –       Ты врешь. Ты и сам этому не веришь. Мне стыдно слышать эту дикость от тебя, преподавателя истории, коммуниста. Так ты воспитываешь детей. Будто ты не знаешь, что евреев 4 миллиона на 200 миллионов других национальностей. И ты хотел, чтобы евреев было больше, чем русских! Даже если бы все пошли – и женщины и дети, заметных изменений в соотношении не произошло б.
       Он попытался замять разговор. А тут на собрании опять стал говорить про мое ехидство:
       –       Я ему об этом сказал вчера, а он обвинил меня в антисемитизме, мол, я говорю ему потому, что он Гельфанд.
       Хуже всего, что таких вот типов поддерживают сами евреи, такие, как Гельман, Штейнгард. Они вчера выступили один против Портного, другой против меня. Между нами нет спайки, поэтому нас так оплевывают. Я помню, как при всех коммунистах Снегов кричал на Апельбаума - «жид» и никто не дал ему в морду, а евреи молчали. Это же повторил Плева, назвав меня в пьяном виде «жидом» при всей нашей комнате. Из 8 человек у нас 6 коммунистов а один (Снеговой) комсомолец. Из 8 – трое евреи.
       Я не хотел говорить на этом собрании, оправдываться, но заявление Шепеля меня взорвало.
       –       Вот мы на днях просмотрели кинофильм. Там показан такой человек, как Шепель. Ради склоки он бросает обвинение товарищу, такому, как он, инженеру, и как он, бывшему начальнику шахты, в связи с девушкой, названной им несправедливо и обидно чуть ли не проституткой. Она не побоялась выйти и назвать его подлецом. Вот также некрасиво, все извращая, выступил здесь Шепель. Он начал с того, что нарисовал здесь свой образ борца за правду. А рассказал ложь.
       Передав содержание нашего разговора, я показал, что все обвинения Шепеля построены на его откровенном антисемитизме. Он не ожидал такой отповеди и потому молчал а комроты сказал, что у нас получается по-детски и что мы личные дела выносим на собрание, но в сущности Шепель прав: надо сачков одергивать и не давать им выезжать за счет других.
       В сущности, он был с Шепелем и подобными заодно. Я и не ожидал ничего другого. Но на следующий день, когда уже у меня было направление в госпиталь, все притихли и тот же Шепель сказал Янову, что он сознает, что был не прав и что теперь видит, что я действительно болен. Янов передал мне это с торжеством в голосе. Он еще немного патриот своей нации.
 
       Сегодня мне сделали 2 укола, взяли анализы и в физиотерапии я прошел облучение солюксом, ионофорез с новокаином, кварц в горло и так называемый даксенваль – трубка, с проходящим внутри электричеством, вставляемая на 2-3 минуты в ухо (сначала левое, потом правое).
       Лечат здесь так же грубо и безжалостно, как все в армии. Но очень интенсивно. За два дня я, почти здоровый, получил 4 порции так называемых больших уколов. Скрываю, что у меня появился фурункул – сразу сделают переливание крови. Может он сам пройдет?
 
20.11.1959
       Родненький мой Вованька!
       Вчера вечером получили посылочку. Всё в полном порядке, напрасно ты волновался. Спасибо тебе за машинку. Я вот освобожусь и начну изучать её, сразу, конечно, не получится, но постепенно одолею и посмотрю, что получится. Может и подработаю на этом деле.
       Костюмчик очень хороший, нам понравился, но он пока велик, к году можно будет одеть.
       Орехи хорошие и не дорогие. Но посылать посылками нет смысла, если ты пошлёшь 10 кг., то пересылка будет стоить не 10 руб., а больше (по-моему), да ящик. Мне кажется, лучше покупай по сотке, по кг. и к новому году соберёшь. Но я беспокоюсь, что радикулит твой даст знать, если тебе было тяжело нести 6 кг., то как ты сможешь везти много, ведь мама хочет обеспечить всех (только ты об этом не упоминай, а то мне достанется). Я просто хочу тебя предупредить, чтобы ты рассчитывал не только на нас. Если тебе тяжело везти будет, то ты им вышли посылки, а нам привезёшь, хотя это тоже тяжело, ведь целая возня с посылкой тоже. Сам подумай и напиши маме, пусть она решает. Но если тебе тяжело, оставь всё это совсем, скажи, что не можешь. Сейчас орехи наверно дешевле, а позже будут дороже.
       У нас всё по-старому, Геночка здоров, чувствует себя хорошо, стал озорным мальчиком, весь день лепечет, дрыгается, кушает он неплохо, ложим в супчик хлеб чёрный и он ест. Это очень полезно. Зубов пока нет, поэтому всё протираем и через соску с большой дырочкой. А пюре ест ложечкой. Вообще чудная детка, хорошая.
       Родненький мой, потерпи, уже скоро ты приедешь, я тебя буду встречать, ты обязательно дашь телеграмму, когда тебя встречать.
       Тупицын принимает только в понедельник, а прошлые понедельники он болел, пойду в следующий, может примет, не знаю, что будет, очень хотелось бы провести газ, уголь в этом году у нас плохой, быстро выгорает, а от меня тоже пока плохой уголь – орешек, и я не хочу его получать. Газ – было бы чудно, и чисто и тепло.
       От мамы ничего нет, сегодня напишу ей. Комсомольские взносы уплатила. Вот, кажется, всё.
       У нас холодно, мороз. Мы теперь занимаемся до 3 часов, а 2 и 3-го будем совсем отдыхать, 4-го поработаю, 5 и 6 снова гуляем. Был бы ты дома, было бы очень хорошо, а так я буду шить, штопать, гулять с куклёнком на воздухе.
       Лиза обещает подобрать ученика, но менять труднее, потому, что четвертей в школе уже нет, а есть семестры, как в вузе. Сестра Лизы просила купить ей перчатки, очень хорошо, если такие, как мои, которые ты купил в Крыму. Она будет довольна, если без пушка, пусть будут кожаные, красивые, за рублей 70-80. И ещё октябрятский значок для девочки – звёздочка и внутри её портрет Ленина, может там есть.
       Ну вот всё.
       Пиши, как здоровье. Извини, я пишу ужасно, потому, что пишу на руках.
       Я смотрела открытки – Черновицы видно красивый город, очень красивые здания, зелёный.
       Если ты себя плохо чувствуешь, попроси, чтоб тебя положили в госпиталь, старайся не простуживаться, очень хорошо делаешь, что одеваешься тепло.
       Привет тебе от всех домашних. Целую крепко, крепко.
       Бэла. Привет от Геночки.
 
20.11.1959
       Дорогие мои!
       Пишу из госпиталя. Здесь я постараюсь подлечить все болезни.
       Я пишу второе письмо, меня вызвали на консультацию к ушнику и так поспешно, что я забыл в палате своё письмо. Начинаю заново, потому что в этом корпусе, куда меня привели, находится почтовый ящик.
       Здесь условия лучше, чем в Мечниковской больнице. Даже в Ленинграде я не встречал такой аппаратуры и таких специалистов, как здесь.
       Пишу в ожидании приёма. Я попал сюда с радикулитом. Но буду лечить всё. Радикулит у меня в самой лёгкой форме. Как только почувствовал боль, отказался ехать на полевые занятия. Командир роты не освободил, но я сам не пошёл. Хотели даже за самовольство наказать, но тут меня определили в госпиталь, злые языки умолкли.
       На собрании мне говорили, что раз я хожу, держусь на ногах, значит ещё не болен. Не верили. А я действительно хожу свободно и чувствую чуть заметную боль. Курс лечения для таких больных, как я, рассчитан дней на 10-12, пока не приму всех уколов. Вчера 2 в ягодицу уже получил. Взяли общий анализ крови, анализ мочи и кала. Решил даже подлечить и вставить здесь зубы. Все болезни буду лечить. Пробуду здесь почти до конца сборов.
       Напишите, как вы живёте. Получили мои посылки? Я отправил две. Перечислите, если не трудно, их содержимое. Не пропало ли что? Пришли все мои фотокарточки? 4 штуки.
       Это отделение ухо-горло-носа называется лоротделением. К кожнику пока не вызывали. Это самая, по-моему, затяжная болезнь.
       А как вы себя чувствуете? Все здоровы? Кто бывает у вас, от кого есть письма? Пишите мне по новому адресу, хотя и оттуда, где я был раньше, письма будут доставлены мне сюда. Новый адрес: Черновцы, военгоспиталь 376 (неврологическое отделение можно и не писать).
       В палате, где я лежу, очень культурная публика: старший лейтенант, 3 капитана и 2 подполковника. Я самый младший по званию. Кроме меня и старшего лейтенанта все кадровые офицеры. Здесь есть газеты, радио, очень чисто и тепло, есть библиотека и 3 раза, а иногда и 4 на неделю бывает бесплатное кино. Вчера смотрел фильм «Гроза над полями». Питание исключительное. 3 раза на день. Есть меню, можно выбирать.
       Набрал в библиотеке 10 книг, читаю, пишу. Но главным образом лечусь – на это уходит всё время с 10 до 5 часов. Одно плохо – за территорию госпиталя выйти нельзя.
       Крепко целую вас, обнимаю и прижимаю.
       Наш учебный корпус виден из окон госпиталя. На дворе дождик мелкий, пару дней недавно даже снег шёл, но быстро стаял. Скоро наши поедут на стрельбы. Если бы я своевременно не ушёл лечиться, я бы приехал больным и провалялся бы здесь в госпитале месяца 3. Так что всё кончилось благополучно, я захватил болезнь, едва я только почувствовал боль. Сейчас я совсем здоров.
       Целую вас. Привет всем родным, персонально тёте Ане.
       Геночку нежно-нежно за меня поцелуйте.
 
22.11.1959
       Дорогая Бэлонька!
       Вот я на новой квартире. Здесь очень хорошие условия. Аппаратура исключительная, уход небывалый. Лечение – самое лучшее. Врачи все большие специалисты. В первый же день меня начали лечить самыми эффективными способами. Взяли все анализы, какие только можно. Сделали 2 укола по 20 кубиков в ягодицу.
       Я пришёл сюда с небольшой болью в пояснице, в палате я здесь самый здоровый. Ещё 1-2 раза и буду совершенно здоров. Главное, с чем я думаю провозиться здесь – экзема. У кожника на приёме ещё не был. Ушник приписал мне УВЧ и др. вещи. Лечу и горло и уши. За день я прохожу столько процедур в физио-кабинете, что даже врачи запротестовали. Вот сегодня, например, мне сделали 4 процедуры: 1) солюкс на поясницу и левую ногу 2) ионофорез с новокаином 3) кварц на горло, что здесь называется «шпагу глотать» (в горло вставляется трубка, через которую пропускают кварц и с этой трубкой во рту две-три минуты сидишь, стараясь, чтобы язык был внизу, не закрывал горло). И последнее – даксенваль (поочерёдно то в одно, то в другое ухо вставляется трубка, из которой выкачан воздух и через трубку пропускается ток) – очень интересное средство! Кроме этого – лечебная гимнастика, два укола. Вот как прошёл мой сегодняшний «рабочий» день.
       Это письмо я начал, когда шёл на процедуры, не закончил – не успел, так как забыл его в палате. Там написал другое и бросил в ящик после процедур. Но оказывается, письма вынимают здесь в 11 часов дня, значит письмо пойдёт только завтра утром.
       Писем пока что мне не приносили. Я здесь с 19 числа – 2 дня уже. Так что я на всякий случай решил заготовить письмо на послезавтра – то есть 22 число. Если будет письмо, добавлю.
 
       Не выдержал и, хотя письма всё нет, решил отправить вторую писульку в один день.
       Живу, как на курорте. Неприятно и больно лишь, когда берут кровь из вены и делают уколы.
       На дворе опять снег, но он не тает, хотя обложил землю не густо. Я смотрю в окно и думаю, что в плане там намечены полевые учения, такой ветер и сырость на дворе. Как хорошо, что я этого избежал. Что было бы, если бы я заболел острым радикулитом и вернулся домой больным? Теперь гарантировано, что я не потеряю трудоспособности и вернусь домой здоровым и бодрым. О, как мне не терпится скорее уже приехать домой! Увидеть всех вас, обнять и быть среди вас повседневно!
       Милая Бэлочка! Напиши, получили ли вы мои фотокарточки и посылки? Как они прибыли? Благополучно? Что слышно дома? Какие новости? Как здоровье Геночки и всех вас? От кого имеете письма? Кто у вас бывает? Как Лиза?
       Будь здорова, привет и поцелуи маме и папе, целуй Геночку, сердечный привет тёте Ане, всем родным. Целую тебя крепко.
       Твой Вова.
 
23.11.1959
       У меня без неприятностей не обходится. Сегодня в процедурной, греясь у печки, пропалил пальто. Это пальто оставила у нас Зоя Васильевна – единственная больная женщина в госпитале, если не считать еще одной старушки, которая целыми днями валяется в постели и появляется только в процедурной или столовой.
       Зоя Васильевна – жена офицера, довольно разбитная женщина. Она ежедневно приходит в нашу палату играть в домино. По вечерам гуляет с нашими подполковниками, причем вначале отдавала предпочтение одному из них – черному Киряеву, теперь, когда узнала, что он на днях выписывается, переметнулась к другому – светлому Артамонову Сергею Андреевичу.
       Свое пальто она повесила у нас по той причине, что у нее нет вешалки. А так как пальто не хватает, я одеваю на процедуры ее.
       Не успел я выйти с физиокабинета, как о происшествии с пальто было оповещено все отделение. Сестры наши, увидев меня в коридоре, спрашивали:
       –       Это вы прожгли пальто?
       Оказывается, Зоя оповестила сестру-хозяйку и всех сестер, чтобы снять с себя вину.
       В палате мне объяснили, что теперь есть приказ министра поврежденных вещей не списывать, а взыскивать за них с виновников повреждения, в размере, соответствующим полной их стоимости. Пальто стоит 750 рублей. Я переволновался не на шутку. Хотел привезти домой накопленные деньги и теперь придется все их выбросить на никому не нужное пальто! Что делать?
       Сестра-хозяйка заявила, что она написала рапорт начальнику госпиталя, так как из своего кармана не собирается платить. С трудом уговорил ее свести меня с начальником хозчасти. Тот разрешил понести в мастерскую и починить за мой счет. Она уже унесла. Чем это закончится не знаю. Если возьмутся починить, то мне обойдется не более 50 рублей. Это еще куда ни шло!..
 
       Писем мне все еще нет. Я решил не писать уже, пока не получу письма. Неизвестна судьба посылок и фотокарточек, которые я послал домой. Не получил ответа от многих. Много величин с неизвестными.
       Почтальон нашей части не выполнил своего обещания носить письма, а ведь такого еще не было, чтобы я по 5 дней не получал писем...
 
       Уколы мне понемногу прибавляют. Сегодня новый сделали, очень болезненный.
       Я эти дни мало пишу – разленился. После уколов много лежу и даже сплю днем. А вечером меня чуть ли не силой уговаривают играть в домино, - не хватает партнеров. Сегодня удалось не играть.
       Мои товарищи по палате – культурные, интересные люди. Только один – старший лейтенант с курсов мне неприятен: он «гребцает» и рыгает. Как человек он неплохой, но малокультурный. Я ушел на другой стол, чтобы не слышать его отрыжек. Но у него, как у всех здесь присутствующих, богато сложена жизнь. Он несколько раз ранен, много пережил на войне и его рассказы убедительны.
       Подполковники менее разговорчивы. Больше всего рассказывают капитаны. Один из них – летчик в прошлом (до войны) учитель Павлов. У него бурная жизнь (Сагиров Роман Михайлович). Ему трудно жить. Он даже решил выписаться досрочно, так как жена еще хуже болеет чем он, и дети предоставлены сами себе.
 
25.11.1959
       Мои дорогие, любимые!
       Каждый день почти (вчера сделал перерыв) посылаю вам письма, но сам с 19 числа не имею ничего. То ли почтальон мне не носит обещанных писем, то ли они попросту не приходят. Я в отчаянии.
       В госпитале я застрял надолго. Вчера был у кожника. Он приписал мне тоже уколы. Здесь это основной метод лечения. Радикулит продолжаю лечить уколами, солюксом и ионофорезом с новокаином. Теперь вместо двух, буду получать 4 укола в день!
       Зубной врач здесь тоже очень опытный. Я пойду на приём к нему завтра. В общем так лечат, что к вечеру я уже только в состоянии лежать, сидеть не хочется. Сплю даже днём, чего со мной раньше никогда не было.
       Читаю много и интенсивно. Но пишу вяло, медленно.
       Не терпится мне узнать, как дошли посылки – не пропало ли чего, не испортились яблоки? Когда буду уезжать отсюда, повезу с собой более крупные яблоки и орехи. Я хотел, чтоб посылки были ниже их себестоимости, поэтому выбирал подешевле. Но яблоки, хоть дешёвые, но на мой взгляд, вкусные. А вы как находите? Только честно! Сейчас они уже по 8 рублей. А орехи – 9-10.
       Как только получу от вас первое письмо, немедленно сообщу вам. Может почтальон решил накопить несколько и потом передать их сразу, чтоб не ходить сюда каждый день?..
       Милые, как мне уже хочется встретиться с вами! Как я устал без вас… Пишите о вашей жизни и всех новостях.
       Крепко целую, обнимаю и люблю вас, мои самые хорошие на свете.
       Ваш Вова.
       Пишите чаще и подробней.
 
26.11.1959
       Дорогой сыночек!
       Извини, что задержала ответ. У меня всё та же причина – занятость. Сейчас как-то раньше уложили Геночку, и я имею возможность написать тебе.
       Очень беспокоюсь о твоём здоровье. Вот не ожидала, чтобы у тебя ишиас возобновился. Знаю, сын, что это очень больно, ибо сама страдала этой болезнью. Как же ты себя чувствуешь, стало ли тебе легче? Смотри, не выходи на холод и сырость, береги себя.
       Хочется уже скорее тебя увидеть. Кажется, что уже целая вечность, как ты уехал.
       Вчера получила посылку. Всё прибыло. Орехи очень хорошие, а яблоки плохого сорта и многие погнили. Ни в коем случае не присылай больше. У нас самые лучшие яблоки стоят 7 руб. кгр., а орехи привезёшь с собой. Купишь простой мешок или два метра любой мануфактуры (лучше бумазею) если есть и сошьёшь мешочек. Купишь кгр. 16. Надо будет дать всем родным понемногу. Если не сможешь донести на вокзал, возьмёшь такси, это дешевле обойдётся, чем пересылка по почте и без мороки.
       Если тебе там попадётся или в Киеве, если в состоянии будешь, купи Геночке вязаный шерстяной костюмчик на год, чтобы была кофточка на пуговицах сверху донизу и штанишки, только красивого цвета. Также ватное одеяльце м. 1.20 ширина и 1.50 м. длина, лучше, чтобы верх был голубого цвета сатин, а низ какой уже выйдет.
       Вот, сыночек, тебе и все поручения. Нам ничего не нужно. Купишь себе ещё две пары белья обязательно.
       Всё у нас благополучно, здоровы. Каждый день начинается уходом за Геночкой и этим и кончается. Он такой интересный, забавный, весёленький, становится похожим на тебя. По-своему что-то болтает. Красиво жмурит глазки, сопит носиком и это у него получается очень красиво. Я ему покупаю на рынке мандаринки, яблоки и делаем ему сок и он пьёт с удовольствием. Вообще он очень интересный, сидит в коляске и смотрит как готовим ему пищу, или просто играется.
       Здесь мы хотели отдать шить Геночке ватное одеяльце такого размера, как я тебе […]
 
26.11.1959
       Здравствуй родной Вованька!
       Ты, верно, меня уже ругаешь и злишься, что нет писем. Сегодняшний день я весь день бегаю и только сейчас вечером села написать тебе письмо. Не думай, родненький, что я забыла – весь день я волнуюсь, что не смогла тебе написать с утра, но ни утром, ни днём не могла это сделать.
       Получили сегодня сразу 2 твоих письма из госпиталя. Рада, что ты получаешь хорошее лечение и приедешь здоровым. Хорошо было бы, чтоб лечил ты шум в ушах. Как ты себя чувствуешь? Становится лучше?
       Мой дорогой и самый родной Вовочка, ты не представляешь как я скучаю, хотя нет времени отвлекаться надолго. Одни лекции надо слушать, а другие – я не слушаю, пишу письма, мечтаю.
       Сейчас я спешу тебе написать, так как Геночка вдруг захочет спать, начнёт плакать и надо будет идти его качать. Пока он лежит и дрыгает ножками. Он такой чудненький, просто прелесть. Вовонька, теперь он уже больше на тебя похож. Очень красивый мальчик, умный. Тянется за хлебом, грызёт корку и смеётся. Улыбка у него очень красивая. Кушает хорошо, зубов пока нет. Всё напишу после 8 месяцев.
       Вчера я привезла хороший уголь, совсем случайно попав сюда. Была на приёме у главного инженера Днепрогаза, просила, убеждала – напрасно, никому не проводят сейчас и, возможно, после нового года будут снова проводить. Я решила, что надо оставить пустое хождение и надо достать хороший уголь. До этого там был орешек, а он у нас есть (ведь мама привезла), он быстро прогорает и даёт мало тепла.
       Теперь мы обеспечены теплом. Привезла 1 тонну угля хорошего качества на подводе за 50 руб. 15 руб. за погрузку, и я с папой сбросили его в погреб.
       Писем ни от кого не имеем. Дома всё благополучно, все живы, здоровы. Лиза была у нас, груди побаливают у неё – очевидно простуда. Вторую посылку получили, спасибо, родненький, не надо волноваться, всё в порядке, цело.
       Занятия наши подходят к концу. Дома все разговоры о тебе, ждём тот день, когда надо будет тебя встречать.
       Всё, родной, буду кончать. Надо ещё Геночке выдавить сок из мандаринки и ложить спать.
       Целую тебя сильно-сильно. Будь здоров. Уколов не бойся, не думай о нём, когда тебе делают. Целую, родненький. Привет от Геночки, родителей.
       Целую, Бэла.
 
26.11.1959
       Вчера получил первые 3 письма по старому адресу, а сегодня одно от Белочки, уже на госпиталь. Из всех писем только одно от тети Ани, остальные от Белочки.
       Тетя Аня пытается мне внушить, что родня мамы – преданные мне люди. Если бы это имело успех, она бы еще доказывала, что они ближе, чем Белочка. По крайней мере так звучат ее таинственные: «Беле не рассказывай» или «По секрету от Белы». А у меня от моей роднульки секретов нет и не будет! Она, глупенькая, обижается, что я тете Ане писал хвалебные письма, а та использовала их для разжигания страстей и хвастовства. Надо же знать меня и тетю Аню: ей я писал, чтобы вызвать ее на откровенность. Лесть для нее – основа жизни. А мне хотелось знать побольше правды о доме. Она единственная не пощадит меня и напишет правду. Поэтому я подогрел ее немного, чтобы она открыла мне побольше фактов из жизни моих близких.
       Хотелось бы Белочке намекнуть об этом, но нельзя, так как кто-либо прочтет письмо, даже сама тетя Аня. Приходится ждать пока не встретимся и мириться с тем, что кто-то обижает мою ласточку.
       Мне хуже всего от мысли, что там дома не все ладно между Белочкой и родней. Родня – страшный бич. Мама у них на поводу. А без меня они там натворят беды! Папу не так жалко: он уже привык и умеет отбиваться. Но каково там Белочке одной?!..
 
       Два дня пришлось мне побегать по городу, пока починили пальто за 50 рублей. Сестра-хозяйка хотела купить отрез за 102 рубля для ремонта. Ей моих денег не жалко. Стерва. Я ее возненавидел. Мне удалось вырваться из госпиталя и самому починить, но 2 дня я не лечился, а только бегал, хотя у нас есть свой портной и он мог все сделать без мороки  и бесплатно.
 
27.11.1959
       Вчера мне вводили в вену какой-то препарат от экземы. Все лицо, язык и все тело стало горячим, аж дышать было трудно. Я с трудом выдержал и сестра сказала, что попросит начальника отменить эти уколы.
       Я стал штатным агитатором. Как-то подполковник Артамонов попросил меня провести беседу в солдатских палатках. Он проводит обычно. Я согласился. А теперь за мной каждый день прибегают – зовут меня на «пресс-конференцию». Буквально засыпают вопросами. Вчера, например, я говорил о 10 «трудных» вопросах, на которые госсекретарь США Чертер попытался в печати дать ответы; о визите президента Гвинейской республики Секу Туре в СССР; о пребывание Ильи Эренбурга в Италии – на конференции деятелей культуры и на вручении Ленинской премии писателю [...], а также о пребывании Микояна в Мексике, где открывается выставка достижений советской науки, культуры и техники. Говорил и об атомном ледоколе и об атомной подводной лодке, о погружении человека на глубину 600 метров, об Аляске и горе Арарат, о пограничных инцидентах между Китаем и Индией.

28.11.1959
СПРАВКА
 
       Министерство хлебопродуктов РСФСР
       Дагестанское Республиканское
       Управление хлебопродуктов
       Дербентский
       МЕЛЬКОМБИНАТ
       «28» ноября 1959
       № 29/11
 
       Выдана настоящая т. Кацман Софье Яковлевне в том, что она действительно была на иждивении своего мужа Шульман Ефима Михайловича, работавшего в Заготзерно, ныне умершего.
       Выдана для представления в Горсобес на предмет получения пенсии по умершему своему мужу Шульман Ефима Михайловича.
       Что и удостоверяется
 
       Директор Заготзерно гор. Дербент                        /Сафарьян/
       Бухгалтер                                                             /Иванов/
 
       Печать: Дагестанское Республ. Управление Министерство хлебопродуктов    
                    РСФСР Дербентский мелькомбинат

29.11.1959
       Вчера я получил 4 письма. Мне принес их Штейнгарт. Накопились с 20 числа. Почти 8 дней пролежали письма от папы и мамы, от Миши из Норильска, от тети Раи из Симферополя. Только 4-е письмо – от Инны Борисовны по счастливому случаю прибыло 27 числа и оказалось свежим. Я теперь в большом затруднении: кому отвечать? Ведь конвертов осталось мало, а достать неоткуда... Стоит ли писать теперь в Норильск и Симферополь, затевать переписку, когда осталось мало времени?
 
       Рассказывают наши запасники, что прибыл неожиданный приказ сверху о ликвидации ЛМ КУПОС и о слиянии его с Севастопольскими курсами. В расположении теперь полная белиберда, неразбериха. Уже не едут в поле, не учатся в полную меру, а чистят и собирают матчасть, готовят артпарк, для передачи кому-то другому. Тех, что на 2 месяца, вместо 4 декабря отпускают 30 ноября – на 5 дней раньше. А нас, видимо, выгонят числа 10-15. Я боюсь, как бы не задержали меня в госпитале после отъезда наших. Это единственная моя тревога. Хочется поскорее быть дома.
       Поясница болит сильней, чем до госпиталя. Опять опух нос – экзему я сам расцарапал сильно. В ушах, несмотря на даксинваль, звон не уменьшился. Зубы еще начал лечить... А тут такая ошеломляющая весть! Вот хорошо. Только бы они продержались, пока меня не выпишут, числа до 15!
 
       Из Геныного письма я узнал хорошие новости:
       1)    Чупрына в опале и он – подлец. Слышать из уст И.Б. это – особенно приятно – она мне не верила, считала меня пристрастным.
       2)    Парторгом теперь не Левых, а Бородавкин, человек справедливый и честный, а не хамелеон. И, хотя Инна его не любит, мне он нравится.
       3)    Директора в бюро не выбрали, а Инна получила выговор. Мне жаль лично Инну, но я рад, что она узнала истинное лицо Камеки. И, наконец, мне еще приятно, что она не посмеялась над моими тревогами относительно расписания и серьезно, обстоятельно мне ответила на вопросы. Очевидно, я буду получать больше, чем мне определено на этот учебный год, так как большинство часов выпадает на зимнее время, а Чупрына успел отчитать немного. Это хорошо, что Чупрына в опале. Если встанет вопрос кого из нас двоих оставить, - оставят меня, а его уволят. Он, наверно, не проводит теоретических конференций, не делает докладов, не занимается историческим кружком, так, что все теперь видят разницу между ним и мной. Мне остается только непременно написать сегодня в Москву, чтобы к моему приезду разобрались в том, кому из нас быть штатным и получать нормальную зарплату.
 
       В госпитале я разленился, пишу медленно и топорно. Что-то не хватает вдохновения, не удовлетворяет меня моя работа. Описание выходит одностороннее, не получаются диалоги. Нет умения писать в нескольких планах, вживаться в разные образы, как это делает и проповедует И. Эренбург.
       Кстати, я прочитал чудесную работу Эренбурга, которую мне рекомендовала настойчиво Кривоносова в письмах: «Перечитывая Чехова». В этой большой умной статье выражено все кредо писателя – его литературные взгляды и симпатии. Эренбургу импонирует в Чехове скромность, требовательность к себе и своему творчеству. Он задается вопросом, в чем же разгадка жизненности и современности Чехова.
       Он пишет: «Мне было 13 лет, когда Чехов умер; я хорошо помню как мне об этом сказала мать и как меня потрясло, что нет больше человека, написавшего «Каштанку». Потом длинные десятилетия я жил то «Ариадной», то «Рассказом неизвестного человека», то «Домом с мезонином», то «Скупой историей». Я переступил из одного мира в другой; всё изменилось, изменился и я, изменился настолько, что часто думаю о своем прошлом, как о странной истории, неумело кем-то описанной, давно прочитанной и полузабытой. А вот любовь к Чехову я пронес через всю мою жизнь...» (стр. 194).
       Эренбург доказывает и очень убедительно страстность Чехова и развенчивает тех, кто считал и считает его бесстрастным, инертным, безучастным: «Чехов никогда не давал ложных показаний, не расходился с реальностью, с правдой жизни; но показывая живых людей, он не скрывал своего отношения к добру и злу, к идеям и идеалам; он выступал то как свидетель обвинения, то как свидетель защиты, но говорил правду, только правду, всю правду, не стремясь еще более очернить виноватого или сделать из пострадавшего святого» (204).
       «Никогда Чехов не выступал как равнодушный зевака, случайно увидевший ссору с поножовщиной, никогда он не выступал как эстет, которого интересует, входит ли лужа крови в сельский пейзаж» (204).
       Сравнивая с другими писателями Чехова: «Бальзак писал своей больной матери: «Помни, что ты должна жить, пока я не вылезу из долгов»; именно поэтому он сумел с таким проникновением описать Растиньяка, Гобсека, Монтриво или Биротто. А разве не поражают нас сухостью сердца, подчас жестокостью некоторые рассказы Бунина?» (205).
       Прочитав «Крейцерову сонату», он, как всегда восхитился художественной силой Толстого, но в письме к Плещееву добавил: «... есть еще одно, чего не хочется простить ее автору, а именно – смелость, с какою Толстой трактует о том, чего не знает и чего из упрямства не хочет понять».
       О романах Достоевского в одном из писем Чехов говорил: «Искусство тем особенно и хорошо, что в нем нельзя лгать... Можно лгать в любви, в политике, в медицине, можно обмануть людей и самого господа бога – были и такие случаи, - но в искусстве обмануть нельзя...» (206).
       «Новый мир» № 5 1959 г., стр. 193-208. Илья Эренбург «Перечитывая Чехова».
 
       Продолжу после. Сейчас хочу написать о другом.
       Готовимся в кино. Вчера показывали 1 серию известного цветного фильма «Хождение за 3 моря» (об Афанасии Никитине). Сейчас будем смотреть 2-ю серию этого фильма.
       Недавно меня вызывали для беседы солдаты. Я опять проговорил с ними часа полтора. Несмотря на то, что беседы отвлекают меня от дела, я все-же иду их проводить с удовольствием. Приятно, что тебя ждут, что ты нужен и кто-то рад твоему слову. Кроме того, мне нужна тренировочка перед возвращением домой к работе с учащимися.
       Перед кино мы разыграли лотерею, кому пальто, кому халат выпадет, а кому только валенки. Мне досталось пальто. У нас их 3 на палату и 2 пальто, а людей – семеро. Вчера хватали и мне ничего не досталось, пришлось занимать у лежачих больных халат. И, когда я вытянул «пальто», то воскликнул: «справедливость восторжествовала!»
       Мы побежали занимать места. Подполковник замешкался и пришел, когда уже потушили свет.
       После кино, когда все вернулись в палату, подполковник сказал:
       –       Вот тебе и справедливость, которая восторжествовала. Всем выпал жребий, а я остался без халата.
       Оказывается, и его халат захватили.
 
30.11.1959
       Вчера написал 4 письма: маме с папой, Искре с Мишей, Инессе Боршовне и в Москву старшему инспектору Трудрезервов. Особенно важным считаю последнее – там я ходатайствую о предоставлении мне штатной должности и штатной зарплаты.
 
       Но продолжу о статье Эренбурга о Чехове.
       Это же он о себе пишет: «как все писатели, Чехов, часто вкладывал в уста героев свои собственные мысли и, как почти все писатели, не любил, когда мысли, высказанные героями, приписывались автору». «Новый мир» № 6, стр. 174.
       «Все герои Чехова - добрые и злые, умные и глупые, значительные и вздорные – показаны изнутри» (176).
       «Чехов и бесчеловечность сумел показать по-человечески» («Бабы», «Скрипка Ротшильда», «В усадьбе», «Врачи»)(176)
       «Иногда Чехов вкладывает в уста людей, которые ему чужды, неприятны, даже враждебны, верные суждения о людях, пользующихся снисхождением и симпатией автора» («Дуэль», 178).
       «Перечитывая Чехова, я то и дело удивляюсь: как мог он показать и душевное беспокойство беременной Ольги в «Именинах», и муки Липы, потерявшей ребенка («В овраге»), и отчаяние тридцатилетней Варьки в «Спать хочется?».
       Куприн писал о Чехове: «Он видел и слышал в человеке – в его лице, голосе и походке – то, что было скрыто от других, что не поддавалось, ускользало от глаза среднего наблюдателя». Свидетель на суде, который рассказывает то, что известно всем, никому не нужен – ни обвинению, ни защите. Любой писатель, если только он достоин именоваться писателем, видит нечто, ускользающее от глаза среднего наблюдателя» (180).
       «Этот дар сопереживания обычно называют перевоплощением автора, и если задуматься над книгами Чехова, то видишь, что за свою короткую жизнь он прожил сотни человеческих жизней» (180).
       «Читателей неизменно интересует, кого автор изобразил под таким-то именем, с кого написал такой-то персонаж. Между тем романов или рассказов с ключом не так уж много и, пожалуй, это не вершины художественного творчества. При жизни Чехова ходили легенды о так называемых «прототипах» его персонажей. Эти домыслы удивляли, а порой и сердили Антона Павловича» (180).
       «Я думаю, что можно установить прямую связь между Чеховым и многими из его героев. Конечно, художники не похожи друг на друга; но трудно представить себе художественное произведение, в которое художник не вложил бы частицы своей жизни, своих чувств. Искусство требует не только наблюдений над жизнью, но и участия в ней. Можно сколько угодно говорить о прототипах литературных героев, это интересно, даже поучительно; но не следует забывать о постоянном прототипе, имя которого – автор» (183).
       «Я не люблю «поэтичности» в прозе – желания приблизить повествование к стихам: из произведений Тургенева «Песнь торжествующей любви» и «Стихотворения в прозе» мне кажутся наименее удачными; поэзия живет и в других произведениях Тургенева – в «Первой любви» или в «Асе». Мне трудно понять, как мог автор «Госпожи Бовари» написать «Саламбо».
       Поэзия Чехова не похожа на внешнюю «поэтичность» - она не в приподнятости или романтичности образов, не в гарнире пейзажей, не в наборе изысканных слов, она в лиричности, в доброте и вместе с тем в душевной красоте автора» (185).
       Л. Толстой: «У Чехова своя особенная манера, как у импрессионистов. Смотришь, как человек будто без всякого разбора мажет красками, какие попадаются ему под руку, и никакого, как будто, отношения эти мазки между собой не имеют. Но отойдешь на некоторое расстояние, посмотришь, и в общем получается цельное впечатление. Перед вами яркая, неотразимая картина природы. И вот еще наивернейший признак, что Чехов истинный художник: его можно перечитывать несколько раз...» (185)
       «Он говорил: «...Лучше не досказать, чем пересказать, потому что... потому что... не знаю почему!» (186).
       «Чехов был нов во всем: он не доказывал, даже не рассказывал, он показывал. Он освободил рассказ или повесть от длительных вступлений, разъяснительных эпилогов, от подробного описания внешности героев, от обязательности их биографий.
       По-моему, написав рассказ, следует вычеркивать его начало и конец. Тут мы, беллетристы, больше всего врем... И короче, как можно короче надо говорить...
       Некоторые критики утверждали, что скупость деталей объясняется тем, что   Чехов писал короткие рассказы. По-моему, Чехов выбрал форму короткого рассказа, потому что она соответствовала его стремлению к сжатости, к тому ритму, который ему казался современным» (186).
      «Даже в своих ранних произведениях он прибегал к самым простым, житейским сравнениям. Говоря, что блеснула молния, замечал: «Налево как будто кто чиркнул по небу спичкой» (186-187).
       ... он писал Суворину: «Карантины мера не серьезная. Некоторую надежду подают прививки Хавкина, но, к несчастью, Хавкин в России не популярен: Христиане должны беречься его, так как он жид» (194).
 
01.12.1959
       Сегодня писем нет и самому писать что-то не хочется. С радикулитом какие-то непонятности: лечение не приносит улучшения, а, напротив, к обострению болезни.
       Сегодня пролежал в постели почти весь день. Много читал, а писал немного. Туго подвигается работа. Может быть потому, что шумно в палате. Все разговаривают в полное горло: воспоминания, споры, философствования – и утром, и днем, и даже ночью. Приходится напрягать свой ум, чтобы не слышать ничего, а это почти невозможно. Вот и ползешь на несколько строчек в сутки. Я еще до Зимовников не дошел, а мне надо за это время, что в госпитале, добраться до Сталинграда, остальное буду уже писать дома по дневникам. Хочу вести каждую сюжетную ниточку по отдельным образам, а потом включить их в общее повествование со всеми переплетениями судеб, событий и раздумий.
       Решил для науки перечитать «Они сражались за Родину». Разочарован этой вещью. Поражен беспомощностью Шолохова. Ведь он плавает, как начинающий. Фразы витиеватые, стиль тяжелый, косноязычный, много логических несуразностей, выдумок, эпизодов и рассуждений, высосанных из пальца.
       Войны он почти не знает, разговаривает о бое как дилетант. Вот пример: «Опять он видел и стремительно ползущую по склону горы грохочущую лавину немецких танков, и окутанных пылью перебегающих автоматчиков, и черные всплески разрывов, и рассеянных по полю, по некошеной пшенице, в беспорядке отходящих бойцов соседнего батальона. А потом бой с мотопехотой противника, выход из полуокружения, губительный огонь с флангов, срезанные осколками подсолнухи, пулемет, зарывшийся рубчатым носом в неглубокую воронку, и убитый пулеметчик, откинутый взрывом, лежащий навзничь и весь усеянный золотистыми лепестками подсолнуха, причудливо и страшно окропленными кровью...» (18)
       Ну что это, если не набор случайных, неярких, не образных, истертых и избитых выражений, состоящий из общих слов, отнюдь не отображающих картину боя?
       Хочу разобрать этот опус для своей пользы, чтобы не повторить ошибок, допущенных великой знаменитостью, по такому плану:
       1.    Описание фронта и боя
       2.    Взгляды на причины отступления
       3.    Похабщина и матерщина (мысль, что это движущая сила в армии)
       4.    Рассуждения о жизни и смерти
       5.    Фальшивые восклицания фронта
       6.    Отношение населения к солдатам – враждебное?!
       7.    Женщины на войне
 
       «Разрывы следовали один за другим с непостижимой быстротой, а когда сливались над дрожавшей от обстрела землей, вставал протяжный, часто колеблющийся, всеподавляющий гул». (137)
       «В наших неудачах на фронте виноват солдат, не командование, не слабость техники. Солдат отступает, не держит оборону».
       «Бьют нас? Значит, поделом бьют. Воюйте лучше, сукины сыны! Цепляйтесь за каждую кочку на своей земле, учитесь врага бить так, чтобы заикал он смертной икотой. А если не умеете -  не обижайтесь, что вам морду в кровь бьют и что жители на вас неласково смотрят. Чего ради они будут нас хлебом-солью встречать? Говори спасибо, что хоть в глаза не плюют, и то хорошо. Вот ты, не добрячок, объясни мне: почему немец сядет в какой-нибудь деревушке и деревушка, с чирей величиной, а выковыриваешь его оттуда с великим трудом, а мы иной раз города почти без боя сдаем, мелкой рысью уходим».
 
       Лопахин говорит Николаю:
       -   Вспомнились мне, Коля, слова покойного политрука Рузаева; эти слова будто-бы один известный генерал сказал: «Если бы каждый красноармеец убил одного немца, - война давно бы кончилась». Значит, мало мы их, гадов, бьем, так, что ли?
       Виноваты бойцы. Только бойцы. На робкое возражение генерала, что виноваты и генералы, Лопахин, многословно и безапелляционно доказывает, что в любом поражении повинен боец, а не генерал, потому, что «... двигает он полки в наступление, а наступление-то и проваливается с треском. Почему? Да мало ли почему! Он, допустим, понадеялся на Петьку Лопахина, как на родного отца, а Петька сдрейфил и побежал, а за ним и Колька Стрельцов, а за Стрельцовым и другие такие же хлюсты. Вот тебе и кончен бал!»
       Виноваты солдаты-трусы, солдаты-хлюсты – они бегут, они отдают землю врагам. Такова схема войны по Шолохову.
       Ни слова о технике противника, о превосходящей технике! Ни слова о просчетах нашего командования, о бездарности руководства в первые месяцы войны. О беспечности перед лицом опасности, что, например подметил Корнейчук и другие честные люди. Даже об элементе внезапности не сказано.
       И если бойцы так считают, и ходят, как «виноватые щенки, с опущенной головой», и командиры укоряют бойцов, только их, бедолаг – вина в этом их или Шолохова?
       Даже население, даже мать отвергает и проклинает своих детей-красноармейцев за то, что армия отступает!
       «Старуха нахмурилась и грубым, почти мужским по силе голосом, сказала:
       -   Соли вам? Мне вам кизяка вот этого поганого жалко дать, не то что соли!
       Лопахин ошалело поморгал глазами, спросил:
       -   За что же такая немилость к нам?
       -   А ты не знаешь за что? – сурово спросила старуха – бесстыжие твои глаза! Куда идете? За Дон поспешаете? А воевать кто за вас будет? Может, нам, старухам, прикажете ружья брать, да оборонять вас от немцев? Третьи сутки через хутор войско идет, нагляделись на вас вволюшку! А народ на кого бросаете? Ни стыда у вас, ни совести, у проклятых, нету! Когда это бывало, чтобы супротивник до наших мест доходил? Сроду не было, сколько на свете живу, а не помню! По утрам уж слышно, как на заходней стороне пушки ревут. Соли вам захотелось? Чтоб вас на том свете солили да не пересаливали! Не дам! Ступай отсюдова!» (49-50)
       «У меня три сына и зять на фронте, а четвертого, младшего сынка, убили в Севастополе-городе, понял? Сторонний ты, чужой человек, потому я с тобой по-мирному и разговариваю, а заявись сейчас сыны – я бы их и на баз не пустила. Благословила бы палкой через лоб, да сказала своим материнским словом: «Взялись воевать – так воюйте, окаянные, как следует, не таскайте за собой супротивника через всю державу, не срамите перед людями свою старуху-мать!» (51)
       «А то ведь мы, бабы, думаем, что вы опрометью бежите, не хотите нас отстаивать от врага, ну, сообща, и порешили про себя так: какие от Дона бегут в тыл – ни куска хлеба, ни кружки молока не давать им, пущай с голоду подыхают проклятые бегунцы!» (256)
 
       И тут же, эти трусы-бегунцы, проклятые народом, воюют (Шолохов сам противоречит себе):
       «Все для них ясно, все просто. Об отступлении, как и о смерти, почти не говорят. Война – это вроде подъема на крутую гору, победа – там, на вершине, вот и идут, не рассуждая по пустому о неизбежных трудностях пути, не мудрствуя лукаво. Собственные переживания у них – на заднем плане, главное – добраться до вершины, добраться во что бы то ни стало! Скользят, обрываются, падают, но снова подымаются и идут. Какой дьявол может остановить их? Ногти оборвут, кровью будут истекать, а подъем все равно возьмут. Хоть на четвереньках, но долезут!» (53)
       Или живой ряд эпизодов, показывающих храбрость, героизм простых воинов, например, самоотверженный бросок ефрейтора Кочетыгова на танк с гранатой (64-65), подвиги Лопахина, сбившего самолет (109) и подбившего танк (124), подвиг санитарки (174-177), Звягинцева и др.
 
       Взгляд на женщину.
       1. Жена Николая Стрельцова Ольга изменила ему. С этого начинается книга. Этот эпизод ни к чему, так просто, чтобы показать женскую измену. В дальнейшем это не служит развитию сюжета.
       2. А вот как характеризует женщину Звягинцев:
       « А женщины, скажу я тебе откровенно, самый невероятный народ. Иная в три узла завяжется, а своего достигнет. Ужасно ушлое животное женщина, я, брат, их знаю!» (24)
       А жена Звягинцева, которая ему расшибла лицо из ревности? А женищины-колхозницы? Какие-то мужланы, а не женщины. Все грубо, все неестественно у них.
      
       Ругань – движущая сила армии. Похабщина – предмет особого упоения автора.
       «Ну, хорошо, - говорит Лопахин, - я – рядовой и получил за свою неисправность один матюжок; я отвечаю только за одного себя, а командир дивизии отвечает за тысячи людей, в случае неисправности  с его стороны сколько же он получает матюжков? А командующий армией?» «Начал подсчитывать и даже страшно мне стало от этой арифметики.» (44)
       «Сидит он в своей землянке, держится за голову руками, а вокруг него невидимые матюки, тысячи матюков! – как бабочки вокруг лампы порхают» (45)
       А из Москвы вежливо говорят такую пошлость: «Грудному ребенку простительно пеленки пачкать, на то он и есть грудной ребенок, а вы – не ребенок и испачкали не пеленки, а наступательную операцию» (46)
 
       Бойцы с восторгом слушают ругань. Упиваются ее звучанием. И, чувствуется, автор разделяет эти восторги.
       Вот Звягинцев поет дифирамбы Лопахину за его умение материться:
       « - Господи Боже мой, до чего же ты, Петя, сквернословить горазд! Да ты бы как-нибудь пореже ругался и не так уж заковыристо. Ругаешься-то не по-людски, будто по лестнице вверх идешь, - ждешь и не дождешься, когда ты на последнюю ступеньку ступишь» (89)
       Сам Звягинцев кричит санитару, который, желая спасти его, тяжелораненого, разрезает ему сапоги:
       «- Сука ты плешивая! Черт лысый поганый, что же ты делаешь, паразит?» (180)
       « - Стерва ты плешивая, коросточная!» (181)
       И потом размышляет:
       « И как он скоро, лысая курва, распустил их по швам» (183)
       Врачу-женщине Звягинцев говорит во время операции на хирургическом столе: «... И что вы на меня так упорно смотрите, товарищ женщина? Что вы, голых мужиков не видели, что ли? Ничего во мне особенного такого, любопытного нету, и тут, скажем, не всесоюзная сельскохозяйственная выставка, и я то же самое, не бык-производитель с этой выставки» (184)
       Другой боец Некрасов «Блаженно заулыбался, закрыл глаза», - слушая ругательства Лопахина, - «Словно упиваясь звуками сладчайшей музыки»
       «- Ах, язви тебя! До чего же ты складно выражаешься! – с восхищением, с нескрываемым восторгом сказал он, когда Лопахин, облегчившись, с силой втянул в себя воздух».
      « - Ну и силен же ты, браток! Уж на что в нашей роте в 41 году младший политрук Астахов был мастер на такие слова, до чего красноречив был, а все-таки куда ему до тебя! И близко не родня! Не удавались ему, покойничку, кое-какие коленца, не вытанцовывались они у него». (201)
       Особенно Шолохову полюбилось выражение «Конец подвязывать». Он его употребляет несколько раз, как поговорку.
       Вот как устами Лопахина передается авторская мысль:
       «Генерал без войска или с плохим войском, по-моему, то же самое, что жених без мужского отростка» (43)
       Или вот Звягинцев перед операцией говорит врачу:
       «- Извиняюсь, конечно, за свою просьбу, товарищ доктор, но такая боль, что впору хоть конец завязывай... Что хирургу очень понравилось и «он заулыбался восторженно». (185)
 
       Теперь о частностях.
       Несколько раз, когда командиры говорят о пище, они предупреждают подчиненных: «Просить не будем, мы не нищие».
       Это воспринимается, как благородный жест и наталкивает на мысль (да и прямо об этом речь ведется), что другие просят.
       Солдаты воруют, не только просят.
       Храбрый благородный бронебойщик Петр Лопахин говорит повару Лисиченко: «Неужели ты не мог в этом хуторе овцу или чушку выпросить так, чтобы хозяин не видал? Щей бы хороших сварил, второе сготовил...» (33)
 
       Об отражении атаки боец Звягинцев фальшиво и глупо высказывает Николаю Стрельцову: «Микола! Умыли мы их, б...! Они с хода хотели взять, нахрапом, а мы их умыли! Здорово мы их умыли! Пускай опять идут – мы их опять умоем!» (66 и 68)
 
       Смерть он сравнивает устами Лопахина со свиданием с девушкой.
       «А потом, Коля, свидание со смертью, - это штука серьезная. Состоится оно это свидание, или нет, а все равно сердце бьется, как у влюбленного, и даже при свидетелях ты чувствуешь себя так, будто вас только двое на белом свете: ты и она... каждый человек – живой, чего же ты хочешь?»
 
       Странно Шолохов рассуждает в то время, как у всех жило опасение, как бы немцы не дошли до Урала или Сибири, в первые месяцы войны, о Берлине, о том, как немцам будет трудно отступать, и о прочих несуразностях по тому времени.
       Стрельцов спрашивает в разговоре с Лопахиным:
       «... когда же, по-твоему, мы научимся воевать? Когда в Сибири будем? ...» (42)
       А тот отвечает с позиций сегодняшнего дня, да так мудро и пророчески, что сам Сталин лучше бы не смог:
       «Вот тут научимся, вот в этих самых степях, понятно? А Сибирь давай временно вычеркнем из географии. Вчера мне Сашка – мой второй номер – говорит: «Дойдем до Урала, а там в горах мы с немцем скоро управимся». А я ему говорю: «Если ты, земляная жаба, еще раз мне про Урал скажешь, - бронебойного патрона не пожалею, сыму сейчас свой мушкет и прямой наводкой глупую твою башню так и собью с плеч» (42)
 
       В этом же разговоре Лопахин высказывает такие мысли: «Худо ли, хорошо ли, но мы отступаем, а им и отступать не придется, не на чем будет!» (42)
       Вот Звягинцев заранее уже жалеет немцев, которым в будущем придется отступать, хотя отступает пока сам Звягинцев. Несуразно!
       « - Ах, немец ты, немец, паразит ты несчастный! Привык ты, вредный гад, всю жизнь на чужой земле топтаться и нахальничать, а вот как на твоею землю перейдем с войной, тогда что?» (75)
 
       «Ну а что же с тобой будет, когда война на твою фрицевскую землю перехлестнется? Тогда запоешь ты, немец, окостенелая твоя душа, на другой лад!» (75)
       «И ни один наш боец или командир не скажет тебе тогда милосердного слова, ни одна душа не подымется на твое прощение, уж это точно!» (75-76)
      
       Вся эта вещь представляется мне, как кусок ваты, выдернутый из пальто. Нет цельного сюжета, ясно выраженной идеи, одно не вяжется с другим. Этюд – не этюд, отрывок – не отрывок. Нет главного героя, но нет и второстепенных. В начале кажется, что это Стрельцов, потом – Лопахин, а затем – Звягинцев. Ни один из них не оставляет цельного впечатления и их образы ни о чем не говорят. Представляется мне, что они нужны Шолохову для выражения некоторых своих затаенных вкусов и размышлений, исключительно как подставные лица, марионетки, за которые Шолохов дергая, высказывает  то, что ему от себя неудобно высказать.
       Не все в этой книге плохо, есть хорошо подмеченные явления, прекрасные метафоры. Но картины боя тусклы, шаблонны, маловыразительны, написаны языком серенькой газетной статейки.
       Отдельные страницы написаны с Шолоховским юмором: рассказ Звягинцева о своей жене, которая из ревности разбила ему губу, бросив в него во время вечеринки за обеденным столом, тарелкой, и ее письмах.
       (24-32) Или рассказ Копытовского о том, как один счетовод сватал телефонистку и до того ей надоел, что она согласилась выйти за него замуж, только бы от него отвязаться. Хоть и парадокс, но оригинально скроенный.
       « - Выхожу за него, милые подружки, потому, - говорит плачущая девушка, - что никакого покою от него не имею, а вовсе не по горячей любви.» (153, 154)
       Или «Хлопнул выстрел, и по темной броне остановившегося вдруг танка, ящерицей скользнуло пламя.» (35, 36)
       Смело и правдиво о американской машине на фронте (55)
       Хорошо описаны бомбежки (106, 107, 121)
       Но фальшиво, как несколько бойцов из разбитой и отправляющейся на переформировку части, решили не уходить с передовой, а остаться с вновь присланной на фронт частью из патриотических побуждений. Так не бывало и не могло быть. Солдаты не могли, и, даже имея возможность, вряд ли стали бы это делать (216).
 
Екатерина Шевелева «С березкой по Америке»
«Москва» № 7, 1959 г.
 
       53 любви.
       Письмо одной из «березок» Людмиле Тарасовой от американского скульптора Боба Кондона. Отрывок.
       «Можно ли устроить дело таким образом, чтобы я поменялся местами с Борисом Пастернаком?
       Серьезно, если Вы не решитесь передать мое приглашение господину Пастернаку, то, может быть, Вы хотя-бы придете просто выпить со мной чаю (или одна, или с кем-нибудь из членов Вашего коллектива)?
       Людмила! Я люблю Вас! Пожалуйста, выйдите за меня замуж. Я хочу быть Вашим рабом, потому что «свобода», которой я наслаждаюсь в этой стране, убивает меня...» (189)
       Обращение к Людмиле Краузовой через Шевелеву молодого американца, и то же предложение. Их встреча транслировалась по телевизору (190).
       Клуб «Деревенский рай» в районе Нью-Йорка – Гринвич Виледж, где для молодежи ставился «спектакль», состоявший в том, что поочередно перед нами появлялись девушки, которые двигались по сцене в очень несложном танце, попутно раздеваясь донага (196) – во время гастролей ансамбля Моисеева.
 
       Здесь же Л. Никулин «О чем говорят рукописи Бунина» (стр. 200-210). (1871-1953) «Жизнь Бунина» Веры Николаевны Муромцевой- Буниной – жены писателя. Книга вышла в 1958 г. за границей.
 
       «Москва» № 8 1959 г.
       Продолжение рассказов Ек. Шевелевой о добром хозяине-капиталисте, который может встретить безработного человека, пригласить к себе в машину, домой поужинать и даже разделить с ним свою постель.
       Приезжий спрашивает:
       –       А с вами случалось что-нибудь подобное?
       Собеседник отвечает:
       –       Со мной – нет. А вот с моей сестрой случалось! (190).
 
       Ги де Мопассан. Полное собрание сочинений в 12 томах, том 12. Библ. «Огонек», издательство «Правда», Москва 1958.
       Письма.
       Письмо Эдмону Лапорту (13 апреля 1875 г.) ст. 24:
       «Торжественно, наконец, назначено на понедельник 19-го сего месяца. Допущены будут только мужчины в возрасте свыше 20 лет и женщины, предварительно потерявшие невинность».
 
       Письмо неизвестному (17 января 1877).
       «В натурализм и реализм я верю не больше, чем в романтизм. Эти слова, на мой взгляд, ровно ничего не означают и ведут только к препирательству между лицами противоположных темпераментов» (48).
 
       Том 11. статьи и очерки.
       Под общей редакцией Данилина Ю. И.
       Библ. «Огонек», издательство «Правда», Москва 1958.
       «Об искусстве порывать».
      «Когда вам надоест женщина, не надо покидать ее».  «Не покидать ее? - спросите вы. – «А как же быть со следующей?». «Не покидайте ни одну из них, сударь» (98).
       «За чтением». Иные читатели могут с головой уйти в приключения, описанные в Монте-Кристо, или в Трех мушкетерах – книгах, которые я никогда не мог дочитать до конца, - такая скука охватывала меня всякий раз при виде этого нагромождения несообразностей (131).
       Гюстав Флобер (II).
       А. Дюма-сын 23 июля 1873 г. писал о Гете, что «он был и будет признан потомством, как великий писатель, великий поэт, великий художник слова». «А когда фанатики формы ради формы, искусства, любви во что бы то ни стало и материализма придут просить, чтобы оно добавило «Великий человек», - потомство ответит: «Нет!» (223).
 
03.12.1959
       Здравствуй мой родной и дорогой Вовочка!
       Почему-то три дня не было от тебя писем. Я уже волновалась, не случилось ли чего. Сегодня получили. Ты меня очень обрадовал, что, возможно, приедешь раньше. Я сразу же села и прикроила чехол на диван.
       С Геночкой трудно что-нибудь делать. Эти 3-4 дня я дома, хочется, чтобы он был побольше на воздухе. Выношу эти дни 2 раза в день, на это надо время, надо сначала его поносить на руках, а затем – в коляску. И вот так весь день. Он стал ужасным шалуном, надо много сил, чтобы удержать его в руках, очень подвижный и живой мальчик.
       Сегодня были с ним в консультации, всё нормально, по одной таблице учёного вес больше, а по другой не хватает. В целом он нормальный ребёнок. Вес 8,250 рост 62 см. выписали аскорбинку, рыбий жир он пьёт, вот и всё. С целью регулирования желудка дали направление в кабинет, где будут делать гимнастику и массаж живота. Рекомендуют кормить только с ложки и мы решили это осуществлять.
       Сделали вчера дома прививку оспы, сестра сказала, что будет нарывать, сегодня второй день и пока всё в норме. Только уложила его спать, уж столько он нашумел, насмеялся. Сегодня вдруг начал говорить мама и сказал папа. Зубки уже начинают прорезываться. Детка замечательная, надо только иметь силы носить его, возиться с ним.
       Писем не имеем ни от кого. Ты ведёшь обширную переписку и получаешь много писем. Завтра мама едет за деньгами, 2-го – не было.
       Вовочка, ты меня очень обрадовал, мне кажется, что ты числа 15-го – 20-го приедешь, уже остаётся мало. Плохо без тебя. Скучно, хотя нет времени сидеть и скучать, но твоё отсутствие ощутимо при всей занятости.
       Ты нам рекомендуешь читать, я бы с удовольствием уже читала бы что-нибудь хорошее, но нет времени. Мама вот взялась и уже три дня читает, я дома, готовлю, ношу Геночку на улицу. А я на кого могу оставить всю эту работу? А пелёнки, а его вещи? А сшить? Вот так всё складывается, не высыпаюсь уже давно, ложусь в 11-12 часов, много раз встаю ночью. Вовонька, не думай, я не жалуюсь, я просто тебе описываю куда девается всё время.
       «Битва в пути» очень интересная вещь, ещё в Клепинино я прочла первую книгу, когда приедешь – достанешь и я прочту.
       Повестки всё ещё нет. На работу выхожу 7-го.
       Вот всё. Уже поздно, все спят. Будь здоров, родненький мой. Привет от всех.
       Целую тебя крепенько. Быстрей приезжай.
       Бэла.
 
04.12.1959
       Бэлонька!
       Вчера вечером я получил 2 твоих письма: одно от 21/XI мне передали через забор ребята из части, другое – от 30/XI прибыло в госпиталь.
       В первом письме ты подробно, как я просил, рассказываешь о посылке. Я учту замечание относительно яблок, сейчас они в одинаковой цене здесь и у нас, так что посылать, конечно, не имеет смысла. Орехи, если я успею это сделать по выходу из госпиталя перед моим отъездом домой, отправлю посылкой, сколько смогу, а, в случае полного выздоровления, захвачу с собой тоже. Перчатки для Лизиной сестры покупать не стану, пока не узнаю размер. Ты, милочка, давая мне заказы, не упускай размеры, так как слепо такие покупки не делаются.
       В первом письме ты советуешь мне лечь в госпиталь. Нечего и говорить, ты уже знаешь, что я твой совет выполнил.
       Спасибо, что пересняла для меня Геночкин большой пальчик, пусть не очень точно, но зато, я имею теперь представление о том, как выросла его ручка за этот месяц. Все рассказы о Геночке захватывающие, очень меня увлекают и радуют. Мне очень приятно, что он развивается хорошо, кушает с аппетитом и шалит, как и положено мальчику.
       Знаю также, что ты уже закончила курсы. Какой документ тебе дали? Как тебя встретили в садике? Как тебе работается? Что слышно дома? Как мои родители? Здоровы? Не очень устают с Геночкой? Пусть немного потерпят, со мной будет им легче. Я им очень благодарен за их помощь. Эта помощь поистине неоценима. Ну, а тебе, думаю, станет несравненно легче, когда я приеду. Все нам будет и очень-очень скоро, тепло и счастливо, когда мы окажемся вместе.
       А что пишет мама из Дербента? Ей надо снова искать покупателя и твёрдо думать о переезде. Когда мы с тобой станем однофамильцами, ей будет легко здесь прописаться, но и так есть для этого основания – ты ведь ей дочь и можешь доказать документально.
       Теперь о себе. Я был опять у ушника. Дарсонваль не помог, и он назначил мне 20 уколов витамина «В1». Я не знаю, будут ли меня столько держать, уколы эти рассчитаны по 1 в день. Вчера сделали первый. Я решил терпеть, хотя они очень болезненные. Лучше перетерпеть однажды, чем мучиться всю жизнь. Авось помогут! Звон в ушах меня волнует больше всего.
       Радикулит мой со вчерашнего дня пошёл на поправку. Я уверен, что к выписке он пройдёт. Экзема как будто тоже успокаивается. Вчера я добился удаления моего зуба, вернее корешков, оставшихся от него. Зубной врач замечательный. Прекрасно был сделан укол и почти без боли прошла вся операция с зубом. Только во время укола мне было чуточку нехорошо, но скоро всё прошло. Плохо, что здесь зубы не ставят, я бы и это осуществил.
       Вчера же вечером было у нас платное кино. Я посмотрел изумительный финский фильм «Женщины Нискавуори». Если только где-либо будет идти этот фильм, обязательно во что бы то ни стало, посмотрите его. Жалеть не придётся.
       На дворе у нас туманно и сыро, но не холодно. Я по вечерам выхожу на прогулки. Вчера, гуляя, прослушал интересную лекцию о Глинке, переданную университетом Культуры. Следующая лекция намечена на 15 число в 5 или 6 часов вечера.
       Читаю много, с разбором для себя прочитанных произведений – в виде неоформленных критических заметок. Понемногу пишу. Слежу за газетами – сюда приносят «Известия» и слушаю известия по радио. Стараюсь заполнить всё время. Раньше писал и читал лёжа, а со вчерашнего дня сел за стол. Стоять и лежать мне было легко, а сидеть долго не мог. Теперь это позади.
       Здоровье у меня крепкое, аппетит сильный, чего ещё желать? Я выпишусь, когда узнаю, что наших отправляют. Если раньше, и я раньше уйду. Но до 20 вряд ли.
       Будь здорова, моя любушка. Крепко обнимаю тебя и люблю. Сердечный привет дорогим мамочке, папочке и Геночке. Сердечный привет тёте Ане и всем родным. Целую тебя много раз. Твой Вова.
       Пиши без марок. Письма сохраняй.
 
04.12.1959
       Хочу немного вспомнить фильмы, которые я просмотрел в Черновцах, имею ввиду лучшие из них.
      «Солнце светит всем».
      Герой фильма Николай (артист В. Зубков) был ранен в последний день войны 9 мая 1945 г. Влюбленная в него медсестра Светлана (артистка А. Алешникова) отвезла ослепшего домой. Жена не выдержала испытаний, ушла. Подлец-сержант Корень (артист Е. Буренков), бежавший, когда на них шли танки, явившийся виновником ослепления старшего лейтенанта Николая, стал директором той школы, куда Николай поступил преподавателем истории.
       Назревает конфликт, завершившийся победой Николая. Изменник уходит, учитель возвращается.
       Сценарий С. Фрейлих
       Режиссер К. Воинов
       Оператор А. Кузнецов
       жена (Т. Конюхова).
 
05.12.1959
       3/XII посмотрел финский фильм «Женщина Нискавуори».
       В нем рассказывается о любви сына хозяйки Нискавуори (властной прижимистой старухи) молодого интересного агронома к девушке-учительнице.
       Агроном женат на визгливой склочной богачке, которая принесла в дом достаток, богатство, почет своим состоянием. Но герой фильма не любит ее, изменяет ей с красивой учительницей. Две сплетницы – сторожиха и телефонистка школы, выслеживают агронома во время его поездок на лыжах к своей любовнице и разносят эту весть по всему Нискавуори – небольшому поселку, где происходит действие. Назревает скандал.
       Жена, вопреки предостережениям хозяйки – не выносить сора из избы – добивается публичного обсуждения на совете школы их связи. В результате происходит разрыв агронома с семьей и с матерью. Агроном уезжает из деревни и увозит с собой свою возлюбленную.
       Картина поставлена очень хорошо, игра актеров необыкновенно естественна и оставляет неизгладимое впечатление. Выпукло нарисованы характеры действующих лиц. Эти обобщенные образы хищницы-хозяйки, со всеми ее пороками и достоинствами и других неподражаемы.
 
       22.XI «Сын рыбака». По В. Лацису.
       Смелый юноша, вопреки действиям богача-купца, опутавшего задолжавших ему рыбаков по рукам и ногам (весь улов забирающего себе), борется за независимость рыбаков, за освобождение их от эксплуатации.
       Вначале старые рыбаки чинят ему препятствия, даже его отец. А богач, видя, как силен и влиятелен этот юноша, как талантлив он, пытается подчинить его себе. Когда это не удается, мешает ему ловить рыбу, портит сети, изобретенные им, подсылая для этого продажных типов.
       Девушка, которая любит его и которую любит он, изменяет ему с пустым парнем – инженером, прибывшим из города, но потом она кается и  выходит за нашего сына рыбака замуж.
       В него влюбляется простая девушка-красавица (дочь рыбака), но он остается верен своей жене, при всех колебаниях души.
       В конце фильма его идеи и его борьба увенчаются успехом, а богача-негодяя изгоняют рыбаки.
 
       «О чем шумит река» (11/XI).
       О случае на границе. Пограничник-красавец полюбил одну девушку из села, где они стояли. Но есть ревнивый соперник. У девушки нет отца – прибыло извещение, что он погиб на фронте. Но вот однажды герой из засады видит в бинокль, на вражеской стороне старика, который смотрит на советский берег. Ясно – это шпион. Но лицо ему очень знакомо. В доме своей любимой он видит портрет ее отца и находит в нем сходство с тем шпионом. Это же сходство видит и молодой боец – русский парень. Он случайно пробалтывается о своих подозрениях сопернику героя – механику. Тот разносит эту весть по деревне. Военная тайна выдана. Обвиняют, со слов соперника, нашего героя. Его списывают в тыл, командир бросает ему несправедливые обвинения.
       Но в конце все разъясняется. Отец – не шпион. Рискуя жизнью, под обстрелом врагов он переправляется на советскую сторону, спасая девочку-иностранку. Ложь в отношении героя так же разоблачена. Девушка и герой любят друг друга, счастливы вдвоем, а соперник-лжец посрамлен и наказан.
 
       «Мамлюк». О рабах Турции, украденных в Грузии и проданных в рабство.
       Два мальчика и девочка выкрадены. Мальчик и девочка попадают в рабство. Один в Египет, а другой – во Францию. Первый становится предводителем войска Мамлюков, второй – начальником наполеоновского отряда. Девочка, с которой герой встретился еще в Грузии и сам герой, вырастают, узнают и любят друг друга. Но во время попытки бежать с героем, девушку убивают, а позже, когда Наполеон напал на Египет, оба украденных юноши, ставшие мужественными воинами, встречаются как враги и погибают вместе.
 
       «Незваные гости»: Об Американских шпионах в Прибалтике и их поимке.
       Кроме того, смотрел: «Красные листья» (4/ХII). Хорошие - «Педагогическая поэма» (21/Х), румынская кинокомедия «Алло? Вы ошиблись номером!», «Встретимся на стадионе» (14/ХI), «Гори моя звезда» (15/ХI), «Отчий дом» (23/ХI), «Ласточка» (8/ХI), «Мальва» - по Горькому, «Хождение за моря» (об Афанас. Никитине), «Гроза над полями» (19/ХI).
       Средние - «Н.С. Хрущев в Америке», «Воспитание мужа».
       Плохие - «Воздушные защитники» (китайское), «Своего тела господин» (югославское), «Сыновья идут дальше».
 
       От многих фильмов остались только названия, а многие, даже плохие, как «Своего тела господин», как ни странно, запомнились. Я решил впечатления от фильмов теперь записывать в дневник сразу же после просмотра, чтоб можно было вспомнить.
       Так, «Красные листья» я смотрел вчера второй раз. Сильный фильм, а я и не помнил, что видел его в прошлом году в школе. Это «Беларусьфильм». В нем рассказывается о революционном движении в Западной Украине, когда она была еще под панским гнетом в начале 20 годов. Один из видных коммунистов подвергся погоне, был ранен и обессиленный ввалился в дом пана Ксешинского – польского майора, где служанкой была его девушка Стася. Майор хочет на ней жениться, одевает ее в лучшие убранства, и она согласна уже обвенчаться с ним (майора играет Жаров). Неожиданное посещение [...] поворачивает все по-другому. Майор подслушивает пароль, рассказанный раненым в полубреду, выдает его; но он бежит и спасается. Паролем «Красные листья» и другими данными, выведанными майором, воспользовалась польская тайная полиция. Она нашла провокатора – артиста, который организовал демонстрацию трудящихся под дулами винтовок, закончившуюся расстрелом мирных людей. Все свалили на коммунистов, которых предал и выдал в руки полиции провокатор Андреа Лительский.
       Портрет Лительского и описание его предательства помещены [...][...]
 
       Сегодня был концерт художественной самодеятельности Текстильной фабрики. Выступили девчонки, безголосые и застенчивые, как дети. Путали текст, краснели, говорили по подсказке суфлера и так тихо и невыразительно... Пели визгливо. Особенно скверно было пение одного парня – большого, представительного с виду, но никчемного и бездарного на сцене. Он даже читал свой стишок – наивный и слабый лепет младенца. Только аккордеонист был хорош.
       Затем наступил полуторачасовый перерыв: механик опаздывал...
       За это время прочитал чуть ли не половину превосходной повести М. Алексеева «Дивизионка» («Нева» № 9, 1959 г., стр. 88-144). Повесть о дивизионной газете. Казалось бы, что тут интересного? Но так она живо написана, так увлекательно и сочным таким языком, что буквально запиваешься ею, как сладким нектаром. Давно не встречались мне такие прекрасные воспоминания о войне.
       Решил прочитать все, что вышло из его пера. Первый на очереди будет роман «Солдаты».
       После концерта показали фильм «Рожденные бурей».
       Придя в палату, дочитал Алексеева.
       Ну, а теперь за свое сочинение.
 
05.12.1959
       Дорогие любимые папочка и мамочка!
       Получил ваше письмо от 1/XII. В праздники почта у нас не работает, поэтому надеюсь отправить своё письмо гражданской почтой, но чтоб вам не платить за него, посылаю с маркой. Я передам письмо кому-нибудь из персонала госпиталя, чтоб опустили в городе. У меня остался только один конверт с маркой, поэтому вкладываю сюда и письмо тёте Ане, так как 6/XII я тоже не смогу отправить письмо по этой же причине.
       Здесь почтальон относит письма регулярно, папочка, но только раз в день, а в части – дважды, поэтому письма оттуда приходили чаще. Ваше предыдущее совместное письмо я получил и уже ответил на него. Для меня это – самое дорогое подношение, что вы миритесь и вместе пишите письма. Будьте всегда умниками, как сейчас, и всем нам будет легче жить на свете. Надо думать о жизни, она ведь так коротка и так драгоценна, зачем же её делать гадостной? Зачем омрачать её ссорами? Спасибо вам, что вы, наконец, осознали это! Я очень-очень рад! Я просто счастлив! У нас ведь столько есть достойных причин, чтобы наслаждаться жизнью, находить в ней утешение. Ведь редко случается так, что дети живут с родителями и скрашивают их печали, когда внучек, такой чудненький, радует и душевно обогащает их души.
       Мне незачем ходить за примерами. Разве Бэлочкиной маме легко одной? Не думайте, что если нет ей забот с внучком, так она этому рада. Она глубоко несчастна в своём одиночестве и всё отдала бы за эти сладостные путы – нянчание внука.
       Я, конечно, понимаю и то, что вам тяжело, утомительно в ваши годы отдавать весь свой досуг ребёнку. Я, вместе с тем, вам безумно признателен за вашу заботу. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что и нам с Бэлочкой, если бы мы жили сами, было бы несладко. Всё это взаимно связано, взаимно хорошо для всех нас. Значит, мы должны думать не о трудностях, не о мрачных сторонах жизни, не о дрязгах, мы должны искать и находить только хорошее, а хорошее – перед нами, бери и пользуйся этим хорошим!
       Вот когда делаешь глупости, не осознаёшь этого, а как подумаешь серьёзно на отдалении, оглянешься назад – какой глупец я был, что не ценил хорошего, не понимал добра и сам нередко был злой и скверный.
       Так мы все, если призадуматься как следует: все […][стр. 3 и 4 – нет ]
       Обязательно напишите, получили ли вы это письмо на 4-х страницах за 5 декабря.
 
06.12.1959
       В чем причина успеха М. Алексеева? В знании характеров. Главное обаяние его новелл в блестящих характеристиках действующих лиц. Почти по-лермонтовски – сжато, лаконично и метко. Самое характерное и достойное изображения. Ничего лишнего, скучного. Вот его метод.
 
       В палате, где я лежу, тоже интересные люди. Недавно ушел от нас Мельников – старший лейтенант связи, единственный в отделении кроме меня офицер запаса. У него лисье выражение лица, да и повадки лисьи. Когда он сюда попал, он рассчитывал пролежать здесь до конца сборов. Но вот стало известно, что курсы расформировываются и Мельников развил кипучую деятельность: начал бегать по корпусам, собирать сведения у товарищей и заговорщически, шепотом рассказывал мне все сплетни. Его мысли были заняты подготовкой к отъезду. Он уже видел, как снимаются рации, как уезжают курсанты и оставшиеся упаковывают технику для перевозки в Севастополь.
       Когда утром на обходе лечащий врач Алексей Захарович останавливался у его постели и спрашивал: «Как дела?», он, скороговоркой выпаливал: «Рации уже сняли, машины возят технику, значит мы на днях домой поедем». «Ну, а как здоровье?» - «Да вот, готовлюсь в дорогу. Подполковник с курсов, что лежит в хирургическом, рассказывает, что 15 курсы ликвидируют, а начальник нашего цикла поехал в Москву узнать, как там решат насчет преподавателей: будут ли их держать или уволят в запас, а товарищи говорят...
       Но Алексей Захарович уже не слушает. Не осматривая Мельникова он идет дальше. Так продолжается почти каждое утро на протяжении недели. Мельников бодр, здоров и хочет выписаться. Его желание обещают удовлетворить. Он узнал уже точно, что 7 декабря курсов не будет.
       –       Надо спешить, - шепчет он мне. - Проси, чтобы тебя выписали, а то останешься, когда все уже уедут...
       И вот он уже выписан, завтра ему идти в часть. Но кто-то сообщает, что будем заниматься до 26. Он сразу заболевает, ложится в постель, ничего не ест, держится за голову, стонет. Доктору он больше ничего не рассказывает о курсах, только о болезни. Но слишком поздно. И он, как утопающий, хватается за последнюю возможность:
       –       Дайте мне справку, чтобы меня освободили от всех занятий и работ.
       Очень комичный этот Мельников.
       Однажды зашла сестра и попросила сигарету. Только она за дверь, как он вскакивает с кровати и бегом – подсмотреть, кому она дала, и как репортер информирует всех с лукавой усмешкой: «Там какой-то лейтенант пришел...»
       За столом с ним сидеть невозможно. Он рыгает так, что неприятно кушать. Немного угловатый он парень, но по натуре добрый, хотя злоязычный по (спортивной) привычке. Любит оговаривать других, подозревать в том, чем сам страдает. Так, он мне часто нашептывал про подполковника Артамонова: «Этот не болен, а симулирует. Ему лишь бы полежать в госпитале, а ничего у него не болит. Он уже полтора месяца здесь и выходить не хочет. Говорят, что он вообще всю свою службу по госпиталям кочует».
       Аналогичные мнения у него и о других чуть-чуть выздоравливающих больных. Наверно и про меня говорил, что я притворяюсь. Здесь бы он ошибся наполовину. Я-таки болен, но из госпиталя мне выходить действительно не охота.
 
07.12.1959
       Перед праздниками мне подполковник (Ал. Зах.) сказал, что по радикулиту меня можно выписать, а сегодня он сам был встревожен моим состоянием: хуже, чем когда пришел. Поясница – кусок боли! Кроме того мне ушник и кожник дали порядочно назначений. А про запас был еще фурункул на ягодице, который я таил до сегодня (сегодня я рассказал и меня сразу же послали на операцию к хирургу, но дело столь незначительное, что даже этот рьяный любитель резать, оперировать отказался).
       В общем, судя по всему, я здесь пробуду еще не меньше 2 недель. Пока наши здесь, я никуда не сдвинусь – они бессердечные, будут эксплуатировать и издеваться. Я может быть уеду после всех.
       За праздники посмотрел 3 фильма: «Красные листья» (вторично), «Рожденные бурей» и «Звезды на крыльях».
 
       Получил раздраженное письмо от тети Ани. Так как она кое-что извращает, то я для памяти хочу записать некоторые свои аргументы из своего ответа.
       «Ты не права, считая родственников Б. «людьми всего Союза». Когда ты меня спросила о «людях всего Союза», я иначе и не подумал – о знакомых. Вот почему я и решил, что от меня утаили на время моего пребывания здесь письма от знакомых. Ты не объективна. Я не могу, как ты этого хочешь, Белочкиных родных и дядю Лёву, Белочкиных родственников считать чужими людьми. На каком основании мне нужно считать их более далекими, чем родные по маминой линии? Разве они больше обо мне думают и заботятся, чем Белочкина мама или дядя Лева?
       Ты советуешь писать тете Еве, а дяде Лёве не писать, между тем, как дядя Лёва написал мне сюда, узнав от папы мой адрес, два письма, а тетя Ева  - ни одного. Тетя Ева твоя сестра. Она тебе – не «весь Союз». А Белын брат для нее и меня - «весь Союз»? Ты находишь, что и Бела мне не должна быть ближе, чем мамины братья и сестры. Ты убеждаешь меня в этом, доказываешь, что от нее я должен все скрывать, а с ними могу быть откровенным. На каком основании?
       Что-то мне не помнится, чтоб я говорил, что ты мне советовала не писать Б! Ты явно преувеличиваешь! Что касается твоих обвинений и оскорблений, то я позволю себе на них не отвечать. Для меня Бела неотделима от меня. Если ты плохо отзываешься о ней, то это для меня оскорбительней твоих оскорблений по моему адресу».
 
       Закончил читать «10 дней, которые потрясли мир» Дж. Рида. Очень объективная книга, дающая подлинную картину Октябрьских событий. Мне ее дал майор [...]
 
07.12.1959
       Приветствую вас из кипучей, шумной Москвы. Я себе подчас не представляю жизнь вне Москвы. С Москвой ведь связано так много, столько воспоминаний юности, труд впервые, вступление в комсомол, полностью формирование взглядов и т.д.
       Работать приходится очень много, не хватает буквально дня. Хозяйство отнимает время, жаль тратить часы на «харчи» и приобретение таковых, но это неизбежно. Я счастливая из счастливых, так как работаю в такой библиотеке, действительно центре культуры и сокровищ мира – книги. Мне всё это доступно, ведь получаю на дом всё желаемое из всех фондов и в неограниченном количестве. Как ценю и как горжусь всем этим. Ведь более двадцати лет тружусь именно в этой прекрасной библиотеке.
       Как правильно сказал Ал. Макс. Горький, что «Какой великий праздник – хорошая, «правильная» книга…» Да, это действительно праздник – хорошая книга! И не только потому, что чтение художественной литературы – лучший отдых, хорошая книга воспитывает нас, делает умнее, чище, лучше. Когда у меня в руках книга, а не бывает минуты, чтобы книги не было в руках, то порция на каждый день, вечер, час, приподнимает, создаёт настроение. Скажу больше – праздник большой. Отходишь от всего плохого, прозаического. Как мелко, тщедушно и ничтожно выглядят люди, вернее людишки, которые и не стремятся познать больше, а удовлетворены своим «убогим счастьем», квартиры, машины, телевизоры и т.д.
       5/XII у нас закрывается огромная выставка английских книг и журналов, организованная США. Выставку посещали москвичи, масса приезжих. В 1960 году мы – Советский Союз, откроем там тоже выставку к 100-летию со дня рождения А. П. Чехова. Нужно посетить музей, который вообще открыли не очень давно, а к 100-летию подготовлены новые экспозиции.
       В Третьяковской галерее сейчас открыли выставку Рериха. Несколько новых постановок, премьеры в различных театрах. Две пьесы Назым Хикмета «Дамоклов меч» и «Два упрямца», много и в других театрах интересных постановок.
       Недавно мы ходили хорошей группой на премьеру «Украденная жизнь». По содержанию, постановке и игре некоторых артистов, исключительный спектакль. Много хороших кинокартин.
       Мой список книг, журналов к прочтению всё увеличивается, а не уменьшается. Время на всё не хватает, но необходимо время для всего.
       Как вы относитесь к стихам Евтушенко? Кажись Илья Григорьевич очень оценил. Вообще Евтушенко сейчас в моде. Он выступал в Литературном музее и народ буквально валил валом. Статья об Эренбурге в газете «Труд» новая. Фото, он там даже среди цветов своего садоводства. Писал раньше, что в различных странах ему дарят различные цветы. Он ведь очень увлекается садоводством, о чём говорил у нас в библиотеке, выступая раньше.
       Пишу вам сейчас с гаком на 1960 год, так как закручусь настолько, что не знаю как справлюсь со всем.
       Начинаем готовить 4-й сборник комсомольцев 30-х годов, работающих с Н. К. Крупской (к этим комсомольцам я тоже отношусь). Дел хватает, жить иногда даже некогда. Боюсь, что не всё успею из необходимых дел и в связи с работой, и запросами, и жизнью.
       Ваше письмо из интересных мест не меньше интересно. Ваш мелкий убористый почерк хочет вобрать как можно больше описательного. У меня полная картина и гармония всех тех особенностей чудо-красоты и исторической древности. Вам описание полностью удалось. Написали, как нарисовали. Благодарю за просвещение. Фото явилось концовкой живого, литературного повествования.
       Ещё раз благодарю. Приятно, что вам там хорошо. Между прочим, на этой фотографии у вас лицо приближается к той поре, когда вы были меньше искушённым, испорченным в жизни (в должной мере каждого человека) вообще и в некоторых частностях.
       Пишите мне о себе и в дальнейшем, как будет время, желание. Отвечать буду по мере возможности. Отдохните после трудностей воинской учёбы и потом с новыми силами за благороднейший труд учителя.
       Когда будет отмечаться 100-летие Чехова, то я буду в эти Чеховские дни слушать выступление Эренбурга. Думаю, что он будет выступать. Его статью «Переживая Чехова» стоит прочесть вторично. Эта статья даёт очень много.
       Я сейчас настолько (как и многие) захвачена произведениями Ремарка, что ими живу. Ремарк мне импонирует, его герои волнуют, манера, стиль, лаконизм, а главное всё, что он пишет, не дважды два четыре. Он даёт возможность нам самим думать. Описание его природы какое-то совершенно особенное. Прочла всё, что у нас переведено, некоторые произведения дважды. Сделала себе некоторые выписки. У меня уже 5-ая – 6-ая тетрадь исписана, но не моих мыслей (маленького середнячка), а умнейших людей, много всяких особенностей, чудесностей, изречений, памфлетов, стихов и т.д. По поводу творчества Ремарка: за последнее время и его «Триумфальной арки» были опубликованы 3 статьи. Дмитриева, Кирнотина и Сучкова. Дмитриева статья очень справедливая и умная (сам влюблён в его творчество). Отмечает, что является для нас возможным, что отрицательно. Статья правильная. Буду ли я иметь авторский экземпляр вашей книги?
       Пишите, творите. Хочу пожелать Вам всего наилучшего в вашей жизни. Не забрасывайте литературную деятельность. Пора!
       Кончаю своё нудное письмо. С уважением, Кривоносова.
       P.S. Извините за каракули, пишу без очков.
 
08.12.1959
       Милая Бэлуся!
       Сегодня я получил два «горьких», как лекарство, письма от 3/XII – одно от тебя, другое от тёти Ани. И всё по поводу неосторожно сказанного ей слова. Она сама виновата: не выяснила и пошла рассказывать, передавать. Это называется правдивость наизнанку.
       Ну, я не так её понял, написал ей неправильное письмо, но разве обязательно надо было о нём всем докладывать? А когда выяснила в чём дело, тоже не надо было горячиться. Словом, получились сплошные обиды друг на друга.
       Извини, Бэлочка, что я подумал, что мне не сообщаешь ты обо всех письмах, которые прибыли (не утаиваешь, а просто не находишь нужным сейчас писать о них – так я подумал, когда прочитал в тёти Анином письме наставление не переписываться с целым светом), а ведь мне никто не писал о том, что на моё имя прибыли письма. С чего она взяла? И я решил, что пришли какие-то письма, а мне никто о них не сказал.
       Милочка! Я тебе целиком доверяю и  вовсе не считал, что это сделано умышленно, чтобы совсем скрыть от меня. Но я решил, что ты не хочешь, чтоб я отсюда отвечал кому-нибудь, ведь ты меня об этом просила. Твоя просьба и тёти Анин совет не переписываться с целым светом совпали и вызвали у меня соответствующую ассоциацию, результатом чего явилось моё письмо.
       Я считаю, что трагедии не произошло. Вывод отсюда один: надо разобраться как следует, но не бить тревогу. Ведь я об этом писал только тёте Ане, значит, только между нею и мною должен был произойти весь разговор и развеяться, «как дым, как утренний туман», а не осложняться в конфликт. Ведь если я тебе что пишу, ты не раздуваешь из искры пожар?! Значит и сейчас давай забудем. Я извинение прошу у тебя и целую твои рученьки. Ты моя дорогая подружечка и я тебе искренне доверяю во всём.
       А с тётей Аней не хочется ссориться. У неё есть и хорошие качества, за что иной раз ей прощаешь многое. Сама она заварила, а теперь предъявляет мне претензии. Но я не буду ей отвечать тем же. Я напишу ей тёплое письмо. И ты тоже будь добра с нею. На мелочи не нужно обращать внимания. Ведь она не со зла, хотя мне довольно неприятна эта история.
       Солнышко моё! Спасибо за сведения о себе, о Геночке и о маме. Спасибо за подробные рассказы о вашей жизни – о твоих и моих родителей делах.
       Пришли адрес Тупицына, и я ему напишу насчёт газа. Куда ещё надо бы написать отсюда?
       В госпитале я ещё пробуду недели 2. В город я выходил с разрешения начмеда – чинить пальто. Так что ничего страшного. Это было в самом начале моего лечения. Так что ты не волнуйся, я самовольно никуда не выхожу. Чувствую себя хорошо, кушаю с аппетитом, много читаю и лечусь.
       Рад за тебя и доволен, что ты нашла общий язык с преподавателями курсов и с заведующей детсадика № 1 (там были ваши занятия?) Как ты выступила? Прошло твоё предложение о групповых курсах?
       Будь здорова, моя любимая, нежная и заботливая девочка! Крепко целую тебя, обнимаю. Сердечный привет, горячие поцелуи папе, маме и Геночке. Привет тёте Ане и всем родным.
       Твой Вова.
 
09.12.1959
       Родненький мой Вовонька!
       Не писала тебе два дня, знаю, что ты будешь ждать, переживала сама от этого. Поэтому сегодня решила написать тебе, будешь получать каждый день.
       Вовонька, я считаю дни до твоего приезда, думаю, что числа 20-го вас уже отпустят.
       Геночка всё сильней и сильней прыгает и топает в колясочке, говорит кака, мама и один раз сказал папа. Он очень похож на тебя. Я ведь хотела, чтоб у него были твои глаза, губки и так получилось. Иногда я даже улавливаю твой взгляд в нём.
       Вот уже два дня, как у нас очень холодно, сильный мороз с ветром, говорят, мороз выше 20º. Дети в садике болеют, поэтому младшую и старшую группы объединили вместе, я работаю со II смены, детей сегодня 23.
       Вчера получили от тебя сразу два письма – утром и одно вечером. Ты не писал правды, Вовонька, раз только со вчерашнего дня, как ты пишешь, ты стал сидеть за столом.
       По-моему письма тебе никуда не надо писать. Это ничего не даст, приедешь и тогда сам займёшься проводкой газа, если уже будут проводить.  А писать Тупицыну нет смысла.
       Лизыной сестре нужны перчатки кожаные, размер 7-7,5-8 – средняя женская рука. Геночке купишь костюмчик шерстяной, желательно яркий, или с красной отделкой, ему идёт красное, проси ребёнку на 1 год. А этот костюмчик, который ты купил, велик на него пока. Относительно одеяльца ещё напишу, поговорю дома, может сошьём здесь.
       Вовонька, ты хочешь покупать макинтош за 200 с чем-то рублей, по-моему, не надо. Я мечтаю, чтоб мы сшили с тобой хорошие макинтоши из габардина, одинаковые, это будет красиво. Пусть это не удастся в этом году, тогда после, но сделаем, а барахло не надо покупать, слушай меня. Не трать деньги, ничего не покупай сам.
       Вот уже надо поднимать детей.
       Будь здоров, мой родной. Целую тебя крепко. Привет от всех.
       Бэла.
 
09.12.1959
       Сегодня закончил эту вещь. Особенно сильно изображена любовь главного героя к умирающей красавице Пат Хольман и дружба трех бывших солдат. Сама книга слабее «Время жить и время умирать», но все же очень стоящее произведение. Отдельные изречения я выписал.
       Сейчас принялся за Флобера. Перечитываю, освежая в памяти прекрасную «Саламбо».
       Несколько дней подряд я караулю у дырки в заборе, которая образовалась в результате хищения дерева солдатами на отопление помещений. Стало холодно, дуют метели и солдаты рыщут повсюду, отдирая доски и бревна.
       На территории курсов снова наступило затишье. Чтобы успокоить офицеров, вывесили расписание, рассчитанное до 26 декабря. Но лично я думаю, что отпустят раньше, несмотря на желание преподавателей подзаработать на этом как можно больше.
       До сих пор мне никто из наших не встречался. А сегодня я увиделся с Володькой Кочергой. Он сказал, что на меня получено 4 письма и я договорился, что он мне их в 8 вечера поднесет.
       Уже темно, несмотря на глубокий снег, побеливший землю. Через полчаса мне предстоит лезть в дырку и ждать, замерзая на ветру, свои письма.
       На госпиталь получил сегодня от Белочки, а вчера – ничего. Письма приходят не каждый день, хотя и пишу я ежедневно.
 
       Вышел на территорию части без 20 минут восемь. Никого с нашей комнаты не встретил. Прождав порядочно времени, пошел в столовую. Там на меня всеобщее внимание, хотя я и снял свой белый капелюх. Пальто и валенки резким диссонансом выделялись на фоне военных форм.
       За столом застал почти всех – и Загребельный и Шепель, и Кочерга и Снеговой. Не было только Гальперина и Штейнгарта. С Яновым столкнулся  в  дверях. Кочерга меня обманул сегодня днем, сказав, что они будут заниматься до 26/II: «Лежи и не рыпайся», - посоветовал он мне. Оказалось, что они уже готовятся к отъезду и из расположения роты не выходят. Только в столовую и гулять!
       Еще больше я узнал от Мельникова. Он парень бесхитростный, несмотря на   лисье лицо, и не злорадный. Он мне все рассказал так, как есть: «Мы уже даже не занимаемся. Документы на нас заготовили, ждут только приказа. В ближайшие дни нас отправят».
       Писем Кочерга не принес. Шепель сказал, что письмо от Кацман из Дербента – значит от мамы. А Кочерга говорит, что еще 3 письма лежат у Абрама. Завтра в обед я опять выйду.
 
10.12.1959
       Только что вернулся с очередной разведки. На этот раз увидел и Абрама Штейнграда и остальных моих друзей по несчастью.
       Я долго ждал, минут 40, но писем они не принесли и вообще, разочаровали меня, сказав, что есть только 1. Теперь я больше не выйду к ним. Кочерга оправдывался тем, что забыл. Уже третий раз он все забывает. Другим несут в палаты, а здесь и дыра рядом и корпус мой близко от части и проходят они всегда мимо меня, когда идут в столовую. Пусть занесут сами!
       Их внешний вид не предвещает никаких перемен. На меня они говорят: «Замаскировался», о себе рассуждают не словами, а чаще неопределенными жестами. Им ничего не известно. Воруют дрова со складов. Я сегодня направил их на след – с открытого сарая тянули связисты. Когда те ушли, я направил туда мою роту. Пусть им будет теплей, хотя они мне добра не сделали, но все-таки «свои».
       Утром старшая сестра – Клавдия Степановна, принесла письмо и, предлагая его нам, спросила:
       –       Хотите играть в международную игру?
       В письме говорилось, что эта игра началась в Чехословакии и ведется по настоящее время и что ее условия опубликованы в «Смене» за 1957 г.
       Что ж это за условия?
       Надо в 3-х дневный срок послать 5 рублей по почте тому, кто стоит в списке под № 1, а потом переписать его в 5 экземплярах и отправить его нужным адресатам. В конце игры участник ее получит 15.625 рублей (5, 25, 125 и т.д.) В игре участвуют 3125 человек, значит, когда подойдет очередь играющего до единицы, то ему выпадет крупный куш 5 х 3125 = 16.265 рублей.
       Через час после обсуждения условий игры в нашей палате, когда уже кое-кто согласился в ней учувствовать и готовил свои пятерки, я прочел в «Комсомолке» фельетон А. Суконцева и. Шатуновского «Кто кого объегорит» (газета за 9/XII). В нем как раз и разоблачаются мошенники, затеявшие эту игру в целях наживы за счет глупцов. Когда я рассказал об этом сестре, она покраснела и побежала в нашу палату, где оставила письмо, быстро схватила его и разорвала.
       Все уставились на нее:
       –       В чем дело?
       Она не ответила. Позже принесла газету и все «участники» были посрамлены.
 
       Вечером был платный фильм венгерского производства «Вчера», о событиях 1956 г. Барахло, каких свет не видал. Хуже еще «Немой баррикады» - чешского, и «Воздушных защитников» - китайского.
       Жалею о двух рублях и двух часах безвозвратно потерянного времени. У нас пошли только 3. Остальные поступили разумно, что остались играть в домино – больше пользы.
       Пришли, а нашим майорам Замду и Максимову уже ставят колпак для обогревания, причем Максимов раздевается донага, и сестра краснеет и отворачивается. Однажды она ему даже сказала, что он бессовестный и напрасно ее искушает своими прелестями.
 
       Письма мне так и не принесли. Какие они все-таки негодяи все! Ленятся сделать два шага. Штейнгард говорит, что ему надоело носить мне письма. Ну а другие? Я помню, как они враждебно меня проводили перед госпиталем. Люди эгоисты, а эти особенно. И все потому, что я берег деньги и не выпивал с ними!
 
[10].12.1959
       […] бываем себе и близким врагами, не осознавая того, а по инерции, в силу испорченности и необузданности характеров наших. Надо обуздывать! Надо закусывать удила, тогда в минуту раздражения мы будем вовремя себя останавливать от непродуманных поступков. Надо повесить где-нибудь на видном месте что-либо наподобие лозунга: «Пусть будет мир и согласие в этом доме!», или таблички, как в приличных учреждениях: «Здесь не ссорятся!» или «Ссориться строго запрещено! – штраф 100 рублей».
       Я на вас не сержусь, но хотел бы получать письма чаще. Вы не пишите много, мне дороги ваши весточки, но я не хочу вас утруждать. Сейчас особенно, когда можно писать бесплатно, ничего ведь не составляет [труда] писать почаще. Пишите так, как если бы разговаривали со мной дома. Есть желание чем-то поделиться со мной, сразу же за стол, и высказали мне свою мысль и запечатали – пусть это два слова. Вот так надо писать, а не ломать себе голову, если не о чем говорить. Пишите только когда появится желание высказаться, побеседовать о чем-либо заветном, что вас радует или волнует, тогда вам письма не будут обузой, не будут в тягость и вам будет легко и радостно писать.
       Приятно слышать, что мы обеспечены топливом, что с пристроечкой стало теперь и теплей, и свободней в квартире, что Геночка бывает на воздухе, хорошо развивается, кушает и уже сознательный, понимает всё.
       Ты, папочка, поступил благородно, отказавшись от дома отдыха. Но какой был бы для тебя отдых, если бы ты, отдыхая, испытывал угрызение совести, что дезертировал в трудную минуту с поля боя? А так сама мысль, что ты решил правильно, - лучший отдых для души и разума. Поедешь летом.
       Мамочка! Твоё письмо короче папиного, поэтому я тебе отвечаю не так пространно, как ему. Да, кроме того, оно, как ты сама выразилась – приписка, так что не обижайся – мои мысли относятся к вам обоим.
       Напиши, родная, что слышно у меня на работе. Кого ты видела, с кем разговаривала? Что тебе передали? Сколько ты получила денег? Если будешь в училище и 17/XII, то не забудь каждому, кого увидишь, передать от меня привет (сделай это как можно душевнее, в сущности, все они неплохие люди). Одного директора я по-прежнему не уважаю.
       Я написал письмо в Москву старшему инспектору Главного управления (он у меня был на экзаменах в Ленинграде и посоветовал написать ему) о том, что я получаю 500 рублей и о том, что при такой зарплате заставляют сидеть по 8 часов на работе. Я также сослался на приказ директора на этот счёт. Больше я ничего не писал. Надеюсь, что он отзовётся и поможет, тем более, что если придётся выбирать, оставят меня, а не Чупрыну.
       Мандаринки здесь стоят 26 р., это до госпиталя. Сейчас я не знаю цен. Здесь всё дешевле – и вино и яблоки (есть большие тоже, но дороже, чем те, что я прислал. Мне понравился их вкус, оказывается, я ошибся). Но я присылать, кроме орех, ничего не буду, не волнуйтесь.
       Будьте здоровы, мои дорогие, любимые. Сердечно приветствуйте и целуйте Бэлочку и Геночку. Привет тёплый и лучшие пожелания тёте Еве, Оле с семьёй, дяде Толе, дяде Люсе, Цире, дяде Сене с семьёй, Лёнечке. Привет всем родным в письмах, привет всем знакомым.
       Папа! Напиши дяде Лёве письмо.
       Ваш Вова.
 
       Родная тётя Аничка!
       Спасибо за то, что часто пишешь. Меня теперь балуют, письма приходят чуть ли не каждый день. Мне аккуратно отвечают все. Молодцы!
       Не беспокойся за меня, я здесь в госпитале, как на курорте. На всём готовом, уход, лечение, кинофильмы. Вчера смотрел финский фильм «Женщина Нискавуори», сегодня – белорусский «Красные листья», завтра – концерт самодеятельности местной обувной фабрики и кинофильм «Рождённые бурей», а послезавтра – фильм «Звёзды на крыльях». Обычно бывает фильм в неделю, иногда 1 платный, а в праздники – больше.
       Мне сказали, что по радикулиту меня уже можно выписывать, но я думаю ещё пробыть с экземой (она уже тоже проходит) и с шумом в ушах числа до 15-20. Буду всё делать, чтобы остаться подольше, согласился на болючие уколы даже, хоть мне их было уже отменили раньше.
       Тётя Аня! Может тебе прислать орех хотя бы? Ну зачем ты отказываешься от всего?
       У меня тут в госпитале кто-то прожёг пальто, которое мне дали для процедур и мне пришлось его ремонтировать, подняла сестра-хозяйка шум, грозилась написать рапорт начальнику госпиталя и удержать 750 рублей, но я добился, что меня выпустили на день из госпиталя и отремонтировал у частника очень прилично за 50 рублей.
       Перед отъездом у меня не будет накоплено 800 рублей, как я мечтал, а только 600-650, поэтому я сейчас уже не настаиваю сильно, чтоб ты забрала свои деньги, но что-нибудь купить тебе я хочу. Лучше скажи сама что, а то я куплю невпопад.
       Посылку вышлю само-собой.
       Крепко целую тебя. Вова.
 
11.12.1959
       Здравствуй родной Вованька!
       Сегодня перед уходом на работу получила твоё и мамино письмо. Сообщаю радостную весть: мама уже договорилась, взяла задаток 14 тыс., положила уже на книжку. Подала заявление на разрешение продать дом. Мне кажется, что это уже всё, как бы то ни было, а дом будет продан, уже прошло много времени, задаток взяли, значит покупатель решил серьёзно купить. Пишет, что пока работает и продаёт вещи ненужные. Продает за 28 тысяч. Я так рада, мама скоро будет здесь.
       Вованька мой, мы считаем дни до твоего приезда, хочется тебя видеть.
       Геночка шалунчик, не хочет спать, очень  трудно его усыплять. Качаю его, а он подымается, встаёт, хватается за ручки коляски и танцует. Вчера вечером уже в начале 12-ти, он стоял и так сильно раскачивал коляску, что опасно его одного оставлять. Теперь кто-нибудь обязательно дежурит около него.
       Оспочка уже нарывает на ручке, поэтому он беспокоен, но это скоро пройдёт. Кушает он неплохо, но вот уже 3 дня не выносили его на воздух – очень холодно, к тому же теперь оспа, несколько дней будет дома.
       Вованька, все твои письма получаем. С 7-го я на работе и пишу тебе каждый день, дома ничего не могу сделать. То с Геночкой, то урывками шью, всё никак не кончу шить чехол, хочу к твоему приезду убрать и нарядить комнату во всё красивое, новый год – это праздник, но самый большой для меня праздник – это ты, твой приезд. Я собираюсь встречать тебя 25-го. Обязательно, родненький, дай телеграмму. Я тебя встречу. Если даже буду работать, то меня заменят хотя бы на целый день.
       Дома всё благополучно, все здоровы, мирно.
       Конечно, без родителей мне было бы трудно, да и вообще невозможно, ведь на полдня я ухожу совсем. Его очень любят, он такой чудненький.
       Получаю письма от тёти Раи и Мани. От Миши получила уже давно письмо и всё никак не отвечу.
       Ну вот всё.
       Целую тебя крепко. Геночка тебя поцелует, когда ты приедешь. Он раскрывает ротик и целует, при этом всё лицо вымажет слюнями.
       Привет от мамы и папы. Целую крепенько.
       Бэла.
 
11.12.1959
       Завтра меня выписывают. Алексей Захарович объявил об этом еще до осмотра. Посмотрел для блезира на мою поясницу и написал старшей сестре, чтобы она подготовила меня к выписке. Итого 23 дня! Я рассказал о внезапной выписке Петру Александровичу Заславскому, но тот развел руками: ничего не могу сделать.
       Старшая сестра Клавдия Сергеевна посоветовала попросить, пока не поздно. Начальник отделения сказал мне:
       –       Пойдите к кожнику. Если он найдет нужным вас подержать – оставим. А вам и нечего волноваться. Я дам вам освобождение на 2 недели от всех занятий.
       С кожником он видно переговорил, потому что и кожник мне отказал. В качестве компенсации он выписал мне рецепт мази, которая де должна помочь.
       Я отдал Флобера, успев дочитать Саламбо и другие его вещи помельче. Взял Мопассана – Т4. Только что закончил «Африканские заметки» и потрясающе сочную «Иветту». Я уже читал этот рассказ, сейчас перечитывал с тем же интересом, как в первый раз. Девушка, в разговоре такая пошлая, оказывается невинной и несчастной. Даже на замужество у нее, как раскрывается впоследствии, нет прав. Но она ничего не смыслила в оборотной стороне жизни, была беспечна. Мать – куртизанка – оберегала ее невинность до 18 лет. И, между тем, начитавшись книжек, она ведет непринужденные светские разговоры, пока перед ней не открывается подлинная подоплека жизни.
 
       Днем получил письмо от тети Ани. Вечером Янов принес 2 письма – от мамы из Дербента и от Кривоносовой из Москвы. Очень хорошо. Надо ответить. Но я не смогу, сейчас кино «Фома Гордеев». Надо посмотреть. Напишу вечером или рано утром, но надо написать 4 письма – домой тоже, хотя мне уже 2 дня не пишут.
       Завтра хочу постричься, побриться, выкупаться под душем, а после обеда переодеться, отнести в часть свои вещи и посмотреть еще кино в 5 часов. Мне, наверно, предстоит завтра остаться без ужина, потому что опоздаю после кино, но я натолкаюсь запасом в обед, как верблюд.
       Свое повествование довел всего до 66 страницы. Жаль, что пришлось мне теперь его оставить, ведь в части продолжать мне его вряд ли удастся. Предел желаний моих – 100 страниц! А тут еще письма отвлекают.
 
12.12.1959
       Выписали меня в такой день, что я не успел получить денег и оформить документально мой переход в часть – суббота, короткий день – все уже поуходили. В результате я на полуофициальном положении аж до вторника. Аттестат у меня и история болезни тоже. Питаюсь я нелегально, просто никто не знает, что я не сдал аттестат, а я обманываю, иначе буду голоден. В госпитале же меня сняли с довольствия, а наш начальник строевой части сказал:
       –       Как-нибудь прокормитесь, один человек – это пустяк для роты.
       Действительно, на ужин сегодня было мало людей, с нашего отделения четверо, причем один из них – Снеговой, приперся пьяный, с разбитым лбом, чтобы побравировать своей удалью, но кушать не стал, а только перебегал от стола к столу, затевая везде скандалы.
       В своей комнате застал тоже неприглядность: постель мою переменили, а полотенце мое – черное от грязи, как будто им терли сапоги. Они, нахалы, вытирали им грязные руки и завтра я не представляю себе как буду умываться.
       Зашел опять к подполковнику Захарову Алексею Захаровичу попросить его, чтоб он дал мне направление на лечение (амбулаторное) в поликлинику. Он мне назначил на понедельник. Пока что написал в моей истории болезни освобождение на 3 дня и освободил от физической работы на 10 дней. Это почти что нуль. Меня запрягут, если он не добавит еще справку о полном моем освобождении. Начнутся выезды в поле, чистка и погрузка матчасти перед отправкой, стрельбы и наряды. Осталось немного, но достаточно, чтобы снова слечь.
       Я попросил начальника строевого отдела:
       –       Отпустите меня, товарищ подполковник, лучше домой. От меня мало пользы.
       –       Нет, вы уж дозанимайтесь, чтоб вас потом не дергали, сдайте экзамены.
       Если будут серьезно спрашивать – я пропал.
 
       Уже 12 ночи, но в комнате только я и Загребельный, остальные гуляют.
       Я сегодня успел побывать в кино в госпитале и здесь. Там показывают лучшие фильмы. В 5 часов вечера смотрел там «К новому берегу» по Лацису, а здесь в 8.30 вечера - «Встреча» - азербайджанский фильм (ерунда). Завтра хочу пойти туда 2 раза: в 10 утра и 5 вечера. Если не выгонят, получу удовольствие. В 8.30 буду смотреть фильм здесь. Дырку забили. Но я оторвал доску и зарыл в снегу, чтоб не нашли. Через забор прыгать я не в состоянии. Мне, при теперешнем гололеде, даже ходить трудно – все спотыкаюсь и один раз упал, боюсь как бы это не отразилось на ишиасе. Сейчас потеплело и снег осел, скользкий.
 
12.12.1959
       Дорогие мои родители, Бэлочка и Геночка.
       2 дня не имею от вас писем. Вчера не ответил, но сегодня произошли важные события, о которых надо рассказать.
       1. Сегодня меня выписывают. Обещают дать освобождение от всех работ и занятий на 2 недели. Хорошо будет, если мы уедем домой раньше! Трудно будет находиться в части и ничего не делать… Наверное придётся всё-таки трудиться физически.
       Как быть с письмами. Можете мне писать на госпиталь, если хотите бесплатно, я буду заходить туда и забирать письма. Отправлять тоже буду через госпиталь почту – пока не забили дырку в заборе, через которую я хожу. Несколько дней я таким образом перебирался на территорию части, где встречал моих товарищей. Мне сказали, что есть письмо, но, как нарочно, они забывали его взять с собой. Только вчера вечером, когда я к ним не вышел, один из них – Янов, с которым мы вместе приехали из Днепропетровска, принёс мне письма в палату. Он прошёл через ту же дырку.
       2. Письмо оказалось от мамы. Оно прибыло в Черновцы 5/XII и пролежало 6 дней. От мамы из Дербента. Я ей сегодня отвечу. Получил также письмо от тёти Ани на госпиталь и ей тоже отвечаю. Я очень рад маминому письму. Она сообщает, что по-прежнему старается продать дом, но покупатель наглеет и всё время сбивает цену.
       Когда нас отпустят – неизвестно, что меня ждёт дальше – я тоже не знаю. На дворе холода - до 25º мороза. Но мне ещё повезло, я в самую стужу пролежал в госпитале и в санчасти.
       Ну, вот и все мои новости. Крепко вас целую. Надеюсь, что дней через 12-15 я приеду. Но пока ещё нам ничего не говорят, а расписание составлено до 26/XII.
       Будьте здоровы, обнимаю вас. Вова.
       Пишите с таким расчётом, чтобы последнее письмо прибыло сюда числа 25, не позже. Если узнаю, что мы уедем досрочно, немедленно вам сообщу. Два-три письма можете написать на госпиталь, я их заберу, пока в Черновцах ещё.
 
13.12.1959
       Воскресенье. Наша комната все гуляет. Остались лишь Загребельный и Кочерга, к которому днем приедет жена из Днепропетровска (и за что она его любит? Он, стервец, изменял ей направо и налево!).
 
       После завтрака я пролез через дырку в госпиталь, в кино. Шла греческая картина, вышедшая у нас на экраны с 1958 года - «Девушка в черном».
       На один из островов Афин в небольшой городишко прибывают 2 друга. Один постарше – архитектор, другой молодой – писатель. Они ищут [...][...]
 
       Пришли ребята. Они принесли с собой покупки. Юра Гальперин ушел из санчасти, чтобы приобрести кое-какие вещи. Он купил шерстяной плащ за 672 рубля – синий, туфли – 350 рублей на меху – мужские. Штейнгард купил дорожку за 150 рублей... Невозможно даже перечислить всех приобретений.
       Я, к сожалению, не в состоянии так размахнуться. Могу купить только одну вещь дорогую, или много мелких. Плащ – моя мечта, но придется от него отказаться – не по карману. Здесь есть китайские макинтоши за 1200 рублей, есть много чего.
 
       В моей амбулаторной карточке написано заключение: «Находился на лечении в в/ч № 376 с 19/ХI по 12/ХII.59 по поводу обострения хронического пояснично-крестцового радикулита и экземы левой ягодицы. Выписан в часть с освобождением от работы и занятий на 3 дня. Необходимо освобождение от физической работы на десять дней». И подпись начмеда.
       Завтра я попрошу назначить амбулаторное лечение и справку об освобождении от занятий и работы, особенно от полевых занятий, которые предстоят.
       Сейчас нам показали предписание об отправке домой. Там дат нет, оставлено для них место, но уже написано время отправки и прибытия: декабрь-январь.
 
15.12.1959
       Вчера командир роты проговорился, что мы поедем 23/XII. Сегодня повесили новое расписание до 21 числа включительно. Гальперин рассказал, что он подглядел характеристики, и там, якобы, мне и еще 3 с нашей группы – Портному, Шишову и [...] дана плохая оценка успеваемости и требование повторного призыва. Я плевал на это, если даже и правда.
       Сегодня контрольная была по артстрелковой – не пошел: мне не хотелось списывать, унижаться перед моими врагами. Меня они все ненавидят, завидуют даже, что я болен. Шепель особенно подлый тип. Ходит ехидничает, а когда я пытался ответить ему на его подкалывания, он пригрозил мне физической расправой.
       –       Ты надо мной не шути, - сказал он. — Это мне можно. А ты не имеешь права. Изобьем!
 
       Отправил орехи. Вчера отправил яблоки и 2 килограмма орехов. Яблоки по 4 рубля кг. - 4 кг. =16 руб., орехи по 8 руб.=16 руб.=32 руб+6 руб.-ящик+12 руб. посылка=итого 50 руб.
       Сегодня 6 кг. 500 гр. - родителям и 2 кг орехов тете Ане по 7 руб.50=45 руб.+4 руб.+6 руб. (ящик)+12 руб. отправка = 67руб. Купил папе перчатки сегодня за 26 руб., а вчера мне – 40 руб.
       В госпитале получил 2 письма – от папы и Белочки. Ответил там же.
       На ужин теперь не хожу – тяжело.
 
15.12.1959
       Мои горячо любимые!
       Дни пребывания здесь подходят к концу. Нам уже заготавливают билеты. С Киевом не получится – наметили нам ехать через Жмеринку. Это по другому маршруту. Я даже не знаю, каким поездом, сказали только, что в Жмеринке пересадка, а там уже прямо на Днепропетровск. В билетах пока дату не ставят. Пишут только: убыл ….. (пропуск для числа) декабря, прибыл ….. (тоже пропуск) января. Нас держат в неведении насчёт даты отъезда.
       Сюда пишите так, чтобы последнее ваше письмо было не позднее 22 декабря. Можете писать даже на госпиталь, там они не пропадут и больше надежд, что мне их доставят, если я уеду раньше.
       Если буду что-либо покупать, так только здесь, в других местах даже затевать не стоит. Пока что я в городе не был. Решил отдохнуть немного, чтобы не болеть перед дорогой. Последние дни всегда самые тяжёлые, я даже в душе немного рад, что поеду более коротким путём и буду дома немного раньше, чем, если бы ехал через Киев.
       Нам пишут предписание декабрь-январь с запасом дней, чтобы мы могли не сразу приступить к работе, а отдохнуть ещё дома. Но у меня на этот счёт свои соображения, о которых поговорим, когда я вернусь.
       Здесь предстоит ещё немного помучиться. Вероятно будут экзамены и полевые занятия. Я хочу попросить в госпитале, чтобы меня от полевых занятий освободили. Мне ведь дали освобождение только на 3 дня, а этого мало.
       Напишите, может надо купить дорожки, или тёплую кофточку, или свитер? Но если это всё есть в Днепропетровске, то мы лучше купим дома.
       Я не знаю номера перчаток для Лизиной сестры. Наверно, покупать не нужно?
       Мне не ответили также, выбралась ли Полина, за сколько купили квартиру? Я стал получать от вас письма с перерывами в 2 дня, поэтому пишу, что придёт в голову, а не отвечаю на ваши письма.
       Это письмо заготовил в понедельник (14/XII), чтобы опустить, когда я буду в госпитале.
       Будьте вы хорошенько здоровы! До скорой встречи. Целую вас. Вова.
       В этот же день14/XII. Был в госпитале, мне дали твоё письмо, Бэлонька. Был в городе. Отправил посылку (тоже 14/XII) – 4 кг. яблок (по 4 рубля), 2 кг. орех (по 7 рублей) и 300 гр. миндаля (по 1 руб. 40 коп.).
       Искал костюмчик, нигде нет на годик вообще, все большие размеры. Одеяльца на грудных, размером 1 м. 20 х 1 м. 20, стоимостью 147 руб. может купить 2 и соединить?
       Орехи были по 9 руб., поэтому я послал только 2 кг. – больше не оказалось на 3 базара дешёвых. Я пошлю в другой раз, если достану по 7 руб. Или может покупать по 9? В магазинах по 8 руб., но прошлогодние…
       Перчаток дамских тоже не нашёл. Что-то не везёт мне! Купил дешёвые мужские (за 40 руб.) для себя. Из посылки надобрал 2 яблока, так как ящик не закрывался. Больше не буду яблок посылать. А может купить чеснок? 15 руб. две вязки! Я даже не знаю, что сейчас дефицит.
       Будьте счастливы. Ваш Вова.
 
16.12.1959
       Дорогие Бэлочка и папочка!
       Я сейчас в госпитале, забрал ваши письма и решил тут же ответить.
       Очень доволен, что кончилась уже эта неопределённость и мама скоро будет с нами, надеюсь сразу, как только продаст дом. Это самая радостная для меня новость!
       Спасибо, папочка, за адреса. Я сегодня же напишу туда и отправлю (Тупицыну и пожарникам) для большей вескости письмо из госпиталя.
       Сегодня отправил 2 посылки с орехами – 6 кг. вам (внизу – на довесок мне дали – крупные) и 2 кг. тёте Ане. Я замучился, пока упаковывал этот мешочек, но слава богу, всё позади. Орехи покупал по 8 рублей. Теперь это самая маленькая цена. Сколько они стоят у нас? Главное достоинство этих орехов в том, что они свежие и нет порченых, а в магазине половину надо выбрасывать. А как миндали? Я помню, мама их искала когда-то. Если нужно, я вышлю ещё.
       Бэлочка! Прошу тебя, пиши полностью обратный адрес, чтобы письма не пропадали. Раз отводится место для обратного адреса, значит нужно писать. Не ленись, делай это. Я ведь могу уехать внезапно, а письма тогда вернутся домой.
       Насчёт встречи. Во-первых, неизвестно, когда я выеду. Может быть даже 23/XII (командир роты сказал, что если не будет нарушений дисциплины, он похлопочет, чтоб нас отпустили 23/XII), а может быть 25 или 26/XII.
       Начальник нервного отделения госпиталя, у которого я лежал, обещал похлопотать в нашей части, чтобы меня отпустили досрочно, буквально на днях. Я этому мало верю, но всё же лишняя надежда. Это одно. Теперь, люди говорят, что поезд, которым мы поедем, идёт по маршруту Львов-Сталино и прибывает в Днепропетровск в 1 час ночи. Куда вы поедете в такую пору? Значит, телеграмму не имеет смысла давать. Кроме того, я не знаю, может в Жмеринке не достану билет и задержусь на сутки? Там ведь пересадка… если и дам телеграмму, то после Жмеринки, но не для того, чтобы вы ездили встречать, а чтобы знали, когда я приеду. Встречать не смейте так поздно! Я вам запрещаю.
       Костюмчика для Геночки не нашёл. Буду ещё искать, может где встречу. А с одеяльцем, слава богу, вопрос отпадает, мне трудно было бы его взять.
       Я второй день шатаюсь по городу, пользуясь освобождением, которое мне дали на 3 дня в госпитале. От физической работы и занятий в поле меня совсем освободили. Через 2 дня буду ходить в класс заниматься.
       Почему не отвечаете, прибыло моё письмо от 5/XII, с маркой? Я отдал его на проходную, чтобы с кем-либо отправили, так как в праздник почтальон наш госпитальный отдыхал. Ответьте на этот вопрос.
       Ну, будьте здоровы, мои родные. Крепко целую вас, мамочку и Геночку, обнимаю сердечно. Я пишу в госпитале, некогда писать сразу 2 письма, поэтому обобщаю. Продолжайте писать на госпиталь, это удобно. А меня пропускают сюда, я смогу брать все письма ваши. Здесь и надёжней, попадает сразу в библиотеку, а там в части кто-нибудь может забрать и уничтожить. Вот и всё.
       Крепко жму вам руки.
       Вова.
       Привет тёте Ане, знакомым и родным.
       Присылать ещё орехи? Я уплатил за пересылку сегодня 20 руб.
 
17.12.1959
       Здравствуй родной Вованька!
       Уложила деток и имею возможность написать тебе письмо.
       Ещё больше завязла в работе: вчера и сегодня работаю 9 часов (с утра 8:30 до 5:30 вечера). Было очень мало детей и сделали одну группу, а со вчерашнего дня разъединили, а мне сменной воспитательницы нет. Есть у нас временная, но я не знаю, где она живёт. Не знаю, какой будет выход. Мама не хочет, чтоб я работала 9 часов – ей очень трудно с Геночкой.
       Он стал настоящим взрослым человечиком, поумнел, не хочет сидеть один, потому что на руках лучше. Ему надо специально одного человека, который занимался бы только им. Оспочка уже его проходит, но, очевидно, она ещё беспокоит его.
       Эту ночь он спал очень плохо, я его много носила, взяла к себе спать. С вечера не хочет спать, трудно уложить его. Я остаюсь буквально без сил, пока закачаю его. Иногда он засыпает быстро, но это реже и когда он устанет очень.
       Он стоит сам, когда поставишь его к стенке. Весёлый парень, смеётся, разговаривает что-то на своём языке. Вованька, когда ты приедешь, он тебя поцелует, он умеет целоваться: прикладывает губки к лицу, обмажет всего слюной. Очень забавная детка.
       Скоро, родненький, ты уже приедешь и будешь с нами. Я уже считаю дни, вот уже совсем скоро. Неужели вы будете заниматься до 26-го? Я думаю, что вас отпустят раньше.
       Вованька, я тебе отвечаю на последнее письмо, которое ты пишешь, уходя из госпиталя. Я не хочу тебе писать туда. Зачем? Из-за 40 копеек чтоб ты имел неприятность и лазил где-то в дырку забора. Не надо. И ты пиши нам с марками.
       Дома всё благополучно, все заняты Геночкой. Покупаем ему мандаринки (папа достал в магазине). Я ему уже не выдавливаю сок, а даю кусочками есть, он жуёт единственным зубом и глотает, так он съел целую мандаринку вчера. Купила ему гречневый отвар, овсяный приготовленный с сахаром, молоком. Продаётся специально для детей. Есть пюре из чернослив, тоже в баночках. В общем, стараемся, чтоб было разнообразно, вкусно. Кушает он средне. Иногда хорошо покушает, иногда хуже. Протираем куриное мясо в супчик.
       Выглядит он неплохо, тянется к часам и к зеркалу. Ему очень интересно, что в зеркале тоже мальчик. Одно плохо, что запоры продолжаются.
       Сегодня мама поедет к тебе за деньгами. Писем ни от кого не получаем, вот и все наши новости.
       Вованька, как твоё здоровье, ты писал, что с радикулитом стало лучше, а как звон в ушах? Освободили ли тебя от занятий и от физической работы. Я что-то в это не верю.
       Ждём письма от мамы, может она уже всё сделала и скоро приедет. Как было бы хорошо, мы бы имели возможность погулять с тобой немного, я ведь ничего не вижу и не слышу.
       Вованька, будь осторожен в дороге, не прыгай в трамваи на ходу, не выходи на остановках в поезде.
       Значит, одеяльца не надо. Если встретишь костюмчик шерстяной Геночке, тёплый – купи. Мне «галошки», Соне – «Эластик», Лизе – перчатки № 7-7,5, каракуль – если хороший и не дорогой, рублей 150.
       Ну, мы тебе писали уже, что покупать. Особенно не увлекайся покупками, из продуктов только орехи купишь.
       Родненький, жду тебя. Сообщи телеграммой. Я тебя всегда встречу – договорюсь на работе и встречу и к тому же я тут рядом работаю.
       Целую тебя крепенько. Геночка тебя целует. Привет от мамы и папы. Будь здоров.
       Твоя Бэла.
 
17.12.1959
       Дорогие, любимые!
       Больше мне не пишите. Осталась неделя, не больше. Скоро поеду к вам. Когда отсюда выеду, точно не знаю, но нам уже оформляют предписание и проч.
       Вчера смотрел книжечку с расписанием поездов от Жмеринки на Днепропетровск. Поеду поездом Львов-Сталино № 68. Буду ехать чрез пункты Вапнярка, Цветково, Пятихатки. Ни одного крупного! В дороге пробуду (от Жмеринки до Днепропетровска) 36 часов 18 мин. Прибуду в 4:48 утра. Так что встречать не нужно. Будут ходить трамваи и я благополучно приеду. Я не знаю, может это расписание уже не точно, но мы ориентируемся на него.
       Сегодня сделал ещё покупки. Осталось у меня пока около 100 рублей. Женского ничего не купил, не знаю, что нужно вам и какие размеры, да и мало чего есть. Перчатки видел летние кожаные, но мне не понравились. Туфель замшевых – калошиков – нет и в помине, носков и перчаток тёплых дамских тоже нет. Купите на деньги, что я привезу, себе сами. Белья до сегодняшнего дня нигде не находил. И сегодня чисто случайно в одной лавочке на базаре наткнулся на одну единственную пару белья. Стоит 70 руб., но я купил, так как оно хорошего качества. Купил себе и папе по паре перчаток тёплых – одна шерстяная, другая – полукожаная. Купил по 2 пары тёплых носков по 11 руб. и 27 руб. Купил ещё немного орехов – повезу. Больше решил не посылать – дорого.
       Геночке купил тёплые рукавички и красивый передничек большой – не слюнявчик, как в Ленинграде. На этом свои покупки и посылки заканчиваю. Метаморфозы нет. Я уже выбился из сил всё искать. Костюмчиков, даже для больших детей, нигде не видно.
       Орехов пока не раздавайте. Приеду, тогда посмотрим наличие и сможем решать этот вопрос.
       Тупицыну написал вчера, а пожарникам – сегодня. Думаю, что они зашевелятся. Я написал, что пожалуюсь на их бюрократизм в Президиум Верховного Совета и в Министерство Вооруженных сил.
       В госпитале ещё не был. Сейчас пойду за письмами и опущу это письмо в ящик. Здесь полно шерстяных красивых кофточек, дорожек (по 15 руб. за метр), платков, сумочек и др. изделий. Большой выбор плащей, туфель – мужских и дамских, костюмов, и платьев, и брюк. Но того, что искал я, как назло не было.
       Ну, пока, милые. Крепко целую и обнимаю вас. Привет тёте Ане и всем родным.
       До скорой встречи. Вова.
 
18.12.1959
       В последние дни случилось много неприятных происшествий. Главное – кто-то украл бинокль. Искали Би-8, для этого перебрали и другие. Выкрали 3 бинокля. Два из них и футляр от третьего нашли на чердаке. А самого бинокля Би-8, при самом тщательном обследовании всех закоулков, не нашли. Какие жулики есть среди нас! Я задыхаюсь в этой среде.
       Шепель – врожденный подлец. Это человек, не гнушающийся ничем. С виду он ангел, но в душе – негодяй. Такой может и убивать, если только за его спиной будут стоять солдаты. Я сегодня посмотрел кинофильм «Народ звинувачуэ». Там вот такие шепели. Вчера ему Плева высказал подозрение, что он украл бинокль. Он полез в драку и пришел в комнату с разбитыми очками и подбитым глазом.
       А Кочерга – другой тип, но тоже неприятный. Сегодня он стал выбрасывать вещи из моей тумбочки – что-то искал. Я запретил это делать, но он продолжал. В комнате были Гальперин, Штейнгард, Загребельный, Снеговой, но никто не остановил его. Я крикнул дежурного, но и тот не подошел. Тогда я силой оттолкнул его от тумбочки. Он бросился ко мне, но я его, оперевшись о дверь, снова толкнул так, что он отлетел на почтительное расстояние. И тут, к моему удивлению, вскочил Штейнгард с койки и начал кричать на меня за то, что я ему сам не выложил вещи по его требованию:
       –       Ты сам виноват. Что он к тебе полез! Надо было ему все показать! - Он уже второй раз выступает в роли провокатора. Первый раз – на собрании.
 
20.12.1959
       Воскресенье. Вчера меня назначили в наряд, вопреки справке из госпиталя. Командир роты не хочет считаться с моей болезнью и мнением врачей. Он сделал, правда, «снисхождение», разрешил надеть валенки. А я себе сделал еще большее снисхождение: когда почувствовал, что холод пронизывает поясницу, обмотался одеялом и так просидел все 12 часов моего дневальства.
       В коридоре так же холодно, как на улице. Я проклинал свою судьбу и командира роты, во время своего мучительного дневальства. Несмотря на одеяло, мороз пронизывал насквозь, и я очень боялся, как бы не лечь перед самым моим отъездом. Но обошлось благополучно и весь кошмар уже позади.
       В тот же час, когда меня назначили в наряд, я побежал в госпиталь к ангелу-хранителю подполковнику - начальнику неврологического отделения Алексею Захаровичу Захарову и он дал мне 3-ю по счету справку об освобождении меня от нарядов, физической работы и строевой подготовки. Я написал рапорт, с просьбой отпустить меня раньше, приложил к нему эту справку и оставил у комроты. Тот обещал отправить меня в понедельник – субботу и воскресенье он пьянствует. Эти дни его не будет в роте.
 
21.12.1959
       Сегодня его тоже весь день не было. Явился во время обеда вдрызг пьяный. На мой вопрос о судьбе моего рапорта, ответил:
       –       Поедете 26.
       Этим он преследовал цель заставить меня поднести ему водку. Многие это сделали (Кочерга, Снеговой, Гальперин. Сейчас Чайковский рассказал об этом). Но я предпочел другой способ. Попросил подполковника, который спит в кабинете Лаптюка, чтобы он дал мне мой рапорт и со справкой обратился к командиру части – полковнику. Он, правда, поартачился, - зачем, дескать, через голову комроты, но все же дал распоряжение в строевой отдел отпустить меня 23/XI ночью.
       Теперь передо мной встала проблема: каким поездом ехать – киевским или львовским. Надо утром съездить на вокзал и узнать, когда они отправляются (один из Фастова, другой из Жмеринки). На киевский надо доплачивать, а у меня нет денег.
       Другая проблема – обходной лист. Нужна подпись командира роты, а он такой, что может отказать мне в этом. И, наконец, вещи. И деньги. Надо все получить, а потом уж заказывать билет.
       Кроме того, хотелось бы еще сходить в кино, я бы успел, если б все было оформлено, но теперь это отпадает.
       И еще один важный вопрос: надо одеться, погладиться, побриться, уложиться, закупить на дорогу чего-нибудь съестного. Не знаю, с чего начинать. Если командир роты и завтра будет пьяный, то не видать мне поезда, как своих ушей.
       Сегодня тоже посмотрел два фильма - «Суриков» и английский фильм по роману Д. Арси Найленда «Обуза» - «Дорога без конца»
 
22.12.1959
       Наконец я отделался от всех негодяев, которые ко мне плотно присосались на 3 месяца. Весь кошмар сейчас позади и я в вагоне.
       Расскажу по порядку, как это чудо произошло.
       Сегодня утром, возвращаясь с завтрака, встретил комроты.
       –       Ну, Гельфанд, идемте, я наложу резолюцию на ваш рапорт.
       Мы пришли в роту. Он стал искать мой рапорт, но я сказал, что он у меня. Майор даже не заподозрил ничего. Да и откуда ему было знать, что я в его отсутствие забрал документы и пошел с ними к начальнику курсов? Ведь подполковник, который мне их дал, не докладывал ему об этом. Как бы то ни было, последнее препятствие для меня (и самое главное) – майор Мантюк – исчезло.
       Теперь я стал действовать с другого конца – по команде. Без труда разыскал начальника цикла подполковника Винникова-Зырянова. Это в высшей степени интеллектуальный, культурный, гуманный человек. Он не посчитал для себя за труд вернуться (я его встретил на выходе) и отнести мой рапорт лично начальнику части. Затем с визой (и.о. начальника части и начальник у нас генералы) полковника он прошел со мной в строевой отдел и сдал туда мои документы. Начальник строевого отдела, подполковник,  позвонил начфину, но кассира не оказалось на месте ( не вернулся еще из банка) и велел подождать.
       Теперь, казалось, все препятствия устранены. Но не тут-то было. Два часа я терпеливо караулил кассира, а он, оказалось, деньги выдать не мог: командир роты запретил выдавать без него.
       Обегал все корпуса курсов. Нигде командира роты не оказалось. Он ушел еще утром с завбиблиотекой Ольгой, сразу после того, как наложил визу на мой рапорт. Тогда он обещал через полчаса вернуться... я стал на посту между входом, учебным корпусом и штабом и три часа, до самого перерыва в бухгалтерии (с 11 до 2) простоял добросовестно. До 3-х я походил еще по территории курсов, заглянув в библиотеку, в учебный корпус, в штаб, и вдруг увидел Ольгу.
       –       Вы не встретили командира роты?
       –       Нет, я иду с санчасти.
       Я быстро направился в расположение роты, решив, что раз есть Ольга, значит есть и Мантюк. Мои предположения оправдались: он только что пришел и ребята мне сказали, что он даже звонил насчет меня в бухгалтерию, разрешал дать мне деньги.
       Увидев меня, он сказал, что сам их мне выдаст и велел ждать. Потом решил: идите переодевайтесь. Каптенариус был на складе боеприпасов. Шло к обеду, а я еще ничего не получил. Пришлось вновь наведаться к Мантюку.
       Там, как всегда, было битком набито, чуть ли не пол роты собралось. Все просили отпустить их раньше и всем он обещал, но предлагал заходить к нему порознь. А мне он заявил:
       –       Вы не поедете.
       –       Почему?
       –       А вы посмотрите свои оценки! Дай журнал! - Потребовал он у офицера запаса-писаря и, листая журнал, приговаривал: - по артподготовке двадцать шесть дней пропустил, по тактике – тоже. А по остальным предметам? Тоже одни пропуски. За какие заслуги я тебя отпущу раньше? Другие ни одного дня не пропустили, учатся отлично, заслужили, чтоб их отпустить раньше, а уедут позже?! И они правы, когда спрашивают, за какие заслуги я тебя отпускаю.
       –       Я не за заслуги, - ответил я ему.
       –       Ну ладно, потом придешь, поговорим. Только приходи, когда никого не будет. Может я тебя отпущу завтра.
       –       Нет, товарищ майор, мне надо ехать сегодня.
       –       Ну, поедешь сегодня вечером, если я найду основание тебя отпустить.
       Я вышел. Что мне оставалось делать? В 10 часов ехать? Но придется ночевать в Жмеринке! Надо ехать в 6! Не пустить он меня не имеет права – ведь есть приказ начальника курсов!
       Я побежал за Каптенариусом, решив даже не обедать, но добиться своего. Уговорил Каптенариуса выдать мне личные вещи до обеда, а пока он пообедает, я подготовлю ему военное обмундирование.
       Так и сделали. К командиру роты, когда он принес деньги, я уже зашел в гражданском. Опять у него было полно народу.
       –       Дайте скорее предписание и деньги! Я опаздываю на поезд, - потребовал я. - Командир части указал на рапорте «Отпустить немедленно».
       –       А где рапорт?
       –       Он у начальника строевого отдела.
       –       Как же я могу отпустить? У меня нет основания.
       –       Можно позвонить, - заметил я, - или я могу снова пойти к начальнику курсов...
       –       Не надо. Я просто для того сказал, что мы ведь тебе уплатим по 26, а ты уедешь сегодня. Могут эту сумму не утвердить, а так бы никто не знал...
       После этого он мне выдал предписание, а старшина – деньги. Я попрощался и вышел. Быстро схватил вещи и побежал на вокзал, на ходу кушая бутерброд – хлеб с маслом, который оставил себе от завтрака. На улицу выбрался через забор, к трамваю добрался через парк, кратчайшим путем.
       На вокзал прибыл за 15 минут до отхода поезда. Билеты получил сразу, правда, в спальный вагон, а не в купированный. Впопыхах затерял где-то [...]
   
   
   
   
    
 
 
01.09.1959   КУПОС - курсы ускоренной подготовки офицерского состава
         
22.03.1959
22.03.1959
03.04.1959
08.11.1959
18.11.1959
18.11.1959
   зол лейбн ин гизинд зайн из айн ингл – пусть живет в здравии ваш мальчик/ Чтоб был жив и здоров этот мальчик
  ци Янин обн мир ойх […] (идиш) – Для Яни у нас тоже есть... / К Яну мы тоже имеем (претензии, или мы тоже, например, пришли)
  хазейрым – свиньи
  Сы из зейыр айн тайэр кинд (идиш) – Какой дорогой ребенок / Это очень дорогой ребенок
  Зейэр ахейнывдикс а потешни кинд (идиш) – Очень обаятельный и занятный ребенок / Очень приятный, забавный ребенок
  Сы волт дир цичикимын айпштик гизинд / Си волт Дир цукумэн а штик Гезунт (идиш) – Да прибудет тебе здоровье /  Буквально: тебе бы прибыл кусок здоровья
   
1946 1947 1948 1949 1950 1951 1952 1953 1954 1955 1956 1957 1958 1959 1960 1961 1962 1963 1964 1965 1966 1967 1968 1969 1970 1971 1972 1973 1974 1975 1976 1977 1978 1979 1980 1981 1982 1983