Гельфанд Владимир. Дневник/письма 1957

Владимир Гельфанд. Дневник, письма 1946 - 1983

01.01.1957
       Новый год прошел неудачно. Никто из девушек не интересовал меня особенно. Лина – занята, да и молоденькая очень. Аня полузанята (Изю я серьезным соперником не считаю), а главное – родители ее за меня не отдадут, если узнают, что я женат и что мне 33 года с хвостиком. Эти же обстоятельства – возраст мой и семейное положение – мешают мне сблизиться с Розитой. Ей, как и Але и Лене Роткович, 22 года, родители над ней трусятся. И хотя она не красивая, но очень миленькая, с чудесным характером, стройненькая как деревцо, но, увы, недоступная из этих соображений.
       Мне все дают 25-26 лет. Может быть потому, что я вращаюсь среди молодых, в компании Наума, а может быть я действительно так молодо выгляжу?
       Но что за ужас узнать для девушки, что она ошиблась на 10 лет! Я поэтому очень сдержан и осторожен, не сближаюсь. Эта причина привела к тому, что мне было скучно и неинтересно на новый год.
       Кроме перечисленных девочек больше там не было достойных внимания. Алла – сносная, приятная, но у нее пахнет изо рта. Это меня отшатнуло. Еще одна Лена – подруга Ани, бывшая замужем. Приятная, близко живет, но лишена женской обаятельности, той гибкости, тонкости, которая влечет к женщине. Впрочем, о ней стоит еще подумать. Лиза – непривлекательная, хотя и хорошо сложена. Остальные – вообще другие, если не считать девушки Бориса, которую звать Женя и которую он называл «Рыба». На глазах у всего общества он ее обнимал и спрашивал: «Рыба?». «А?» - отвечала она, раскрыв широко свои нежные, большие красивые глаза. И все улыбались этой паре. Он маленький толстенький, а она выше его на голову и как тростиночка.
       Наум хандрил до утра. И я разделял его хандру, его недовольство. Мы оказались на поводу у девчонок.

03.01.1957

СПРАВКА

       Выдана гражданину Гельфанд Владимир Натанович
       в том, что он проживает по гор Днепропетровске
       и на его иждивении находятся следующие лица, не имеющие никаких источников дохода (в том числе не получающие стипендий и пенсий):

       1. Гельфанд Александр Влад, сын, 1950 года рождения
       Справка выдана для представления в школу №
       на предмет получения скидки на иждивенцев при обложении подоходным налогом.
       ПРИМЕЧАНИЕ: Справка может быть выдана только одному из супругов по их выбору. Выдача справок о наличии иждивенцев обоим супругам, а также включение в число иждивенцев лиц, получающих стипендии, пенсии, или находящихся на государственном содержании, запрещается.

       Управляющий домами              /подпись/
       Печать: ЖИЛИЩНО КОММУНАЛЬНЫЙ ОТДЕЛ К-та «МОЛОТОВУГОЛЬ»

09.01.1957
       Празднование нового года было неудачным. Я не меньше Наума был раздосадован отсутствием нужных, интересных девушек. Было как-то неуютно, пусто, ничто не влекло, ничто не занимало. Алла мне надоела с первого знакомства. Розита – молоденькая. Аня – недоступна из-за родителей, из-за предполагаемой болезни. Остальные – фигуры на шахматной доске, малые фигуры, пешки. Ни с кем из девушек я не входил в близкий контакт, как с Марой или даже с Раей – не только близости телесной, но даже умственной не было, не говоря уже о душевной.
       Что мы делали? Кушали, танцевали, снова кушали, много пили, галдели, сидели, курили, топтались на месте, полудремали и танцевали опять. Ни игр, ни затей, ни интересных разговоров, ни увлечений, самое главное – никаких увлечений, не было. В Марином обществе было куда веселей – там мы злословили и острили, увлекались и ревновали, целовались, обнимались, играли в любовь, много шутили и даже плакали.
       После новогоднего вечера никто не пожелал собираться вторично, хотя остались продукты и выпивка.
       Изя (Исаак) перепил, рвал, остался спать после нашего ухода. Мы с Наумом думали, что после этого скандала Аня окончательно порвет с ним. Но не тут то было. На другой день, когда Наум сагитировал меня и Розиту поехать «доедать» и «догуливать» и мы по дороге заскочили к Ане, то застали у нее Исаака. С него как с гуся вода, а она непереборчива, лишь бы развлекал. В общем Исаак неплохой парень, хотя небезгрешен.
       На подходе к Жанне встретили Эмму. Науму было неловко перед Розитой, что он ее обманул, сказав, что мы заходили к Эмме, но он отказался пойти с нами. На самом деле Эммы не было дома, он поехал независимо от нас. Девочек не застали. За ними пошли родители. Мы играли в карты. Потом, в 10 часов, когда мы хотели уходить, нас позвали к столу. Мы пили, кушали, Розита пела, Эмма декламировала. Даже меня спровоцировал Наум на чтение стиха «Тебя во сне я обнимал», пользуясь моим пьяным легкомыслием.

10.01.1957
       Эмка у меня отбил Розиту. Она даже принимает меня холодно, не так как всегда прежде. Возможно, он рассказал обо мне, что я женат. Слишком резко изменились ко мне Розита и ее мать. Когда я уходил, даже не предложили побыть еще, а я пробыл у них одну секунду. Вообще, не надо вести в компанию старых знакомых. Люди подлые и рады купить себе благополучие ценой низких поступков. Надо ожидать, что теперь все девушки узнают мою историю. Удивительно, как они до сих пор даже не поинтересовались моим положением. Думали, что мне лет 25, что я холост и видели во мне выгодного жениха, но теперь разочаровались. Лена (Алика сестра) тоже со мной сдержанней, хотя от нее – почти ребенка – я особых нежностей и не ожидал. Аня и ее подруга Лена по-прежнему приветливы. Но я держусь пока на расстоянии от них: не хочу очаровываться и разочаровываться. Серьезных намерений у меня к ним нет, а так, дразнить свое воображение надоело.
      Временно решил вернуться к Маре. Авось она, изголодавшись, отдастся мне без всяких условий. Она уже не противится мне, как раньше, когда я упиваюсь ее телом (другого тела нет и даже это изуродованное хромотой, кажется мне ароматным, прекрасным). Я уже всю ее исследовал руками, глазами, частично губами от лица до груди. Руками случалось мне забираться в самые дебри, а специальным приспособлением – нет. Говорит, что до 40 лет может подождать пока на ней кто-нибудь женится. До тех пор не смеет осквернять этой святыни. Врет! Надеется просто меня уломать, соблазнить своими прелестями. Но я ведь не в пустыне и не на Северном полюсе, где кроме медведиц нет женщин. Уж мне-то сподручней ждать до 40 лет. А Мара выдохнется на 39 лет и 300 дней раньше, я в этом уверен. Мешает только ее назойливая мать, которая вечно сидит и наблюдает за каждым нашим движением.
       Есть молодые девушки – Зина, Полина, которым я нравлюсь, но они не красивые. Может найдется постарше, но лучше. Я сейчас ищу, не отказываюсь ни от сватовства, ни от сводничества. Маша Азимова меня хочет познакомить со своей подругой, учительницей, 29 лет. Тети Анина знакомая написала в Москву своей племяннице, 30 лет. Послали даже мою фотокарточку. Авось кто-либо из них окажется мне по вкусу. Только вот к Маше я давно не ходил, поэтому еще не познакомился с ее протеже.

13.01.1957
       Был у Мары. Она сразу спросила:
       –       Почему ты не ходишь вечером, а только днем?
       –       Я занят сегодня вечером, - ответил я.
       –       Ну а я днем...
       –       Значит можно уйти?
       –       Да!
       Я быстро оделся и вышел. Но когда я уже был на улице, мне послышались ее возгласы, доносившиеся в открытую форточку:
       –       Вова! Вова!
       Я замешкался, но потом пошел дальше. Хватит крутить мною. Другой ее уломает быстро – раз-два. А со мною она играется, думает приручить...

       Тетя Аня, эта ходячая комедия, снова чудит. Она упорно хочет прославиться.
       –       Сейчас все пишут воспоминания о 1917 годе. Я могу рассказать кое-что интересное. Путь все знают, что тогда было. Но это не опасно?
       Желание написать мне нравится. Пусть пишет. Но дальше слов дело не подвигается. Она уже целые месяц рассказывает, но не пишет, хотя на пенсии и от безделья погибает. Повторяю, это ее намерение я одобряю. Но вот другие меня попросту возмущают.
       –       Какие бездушные люди, - ропщет она. - Уходя на пенсию я подала заявление, в котором предлагала отработать в фонд Египта против Израиля 2 недели. Но никто меня не поддержал и даже не ответили но мое предложение. Я хочу написать в правительство, пусть примут меры против этого поганого Израиля. Пусть сотрут его с лица земли! Если русский напишет, его не послушают. А меня, как еврейку, поймут лучше.
       Накричал я на нее и поругался с ней за эти чудачества. Противный у нее характер - «шпыпын зех срын форыт [срорыт][орорыт]».

       Свинья произошла от человека. В этом я убедился вчера утром, встретив моего злого дьявола Пелепенченко. Если бы не было таких людей, не было бы и свинства на земле и, возможно, свиней тоже.
       Был я на Озерке. Покупал кой-чего из продуктов. На обратном пути встретил праздно шатающегося между рядами Ивана Петровича.
       –       Что вы тут делаете? - спрашиваю.
       Он смутился, замешкался:
       –       Жену поджидаю.
       Не ухожу, хотя вижу его нетерпение. Ерзает на одном месте. Ну, думаю, тут что-то есть. Когда слышу, кричат ему люди:
       –       Эй, дядька, почем голова свиная?
       Не отвечает, смотрит на меня сердито, но не выдерживает, искус огромен:
       –       Две с полтиной!
       Это двести пятьдесят рублей, как я понимаю. Там, пожалуй, килограмм 15 будет. (Мара мне доказывала, что 25 рублей должна стоить голова. Вот глупышка! Жизни не знает). Столковались в два счета. Пелепенченко получил деньги, а люди голову. Словом, он им свинью подложил.
       –       Это с моей легкой руки, - сказал я, дав понять, что я в курсе дела, и он
заискивающе мне улыбнулся.
       Ну, негодник! Жмет на все лопатки. Везде гребет деньгу. И в школах, и на машине и через базар! А мы, бедные гаврики, по 4 месяца из-за таких слизняков без работы.

       От Бебы вчера прибыло письмо – справка, что у меня есть сын. Та самая справка, о которой я ее просил 1,5 месяца тому назад. Вспомнила! Хочет возобновить переписку, наладить отношения. Но и сейчас ломается: кроме справки в письме ни единого слова.

       Знакомые Беллы дали мне Беллыно письмо. В нем рассказывается, что Бебе попало стекло в глаз. Два раза делали операцию. Бедная! Мне ее жалко. Несмотря на ее зло, я к ней чувствую родственную нежность, жалею ее, как родную. С чего бы это? Ну и дурак!

       Машина знакомая – страшная уродка. Вчера я ее впервые увидел. Ну как люди слепы! Неужели она, Маша, и все ее близкие этого не замечали.
       Пошли вместе в кино: «Тайна старой штольни» - чехословацкий фильм. Как все чехословацкие фильмы, ерундовый. Не умеют они ставить. Вечер пропал. Но зато наверстал к ночи.
       Собрались у Ани. Нас было пятеро: я, Наум, Исаак и девочки – Аня и ее подруга – блондинка Лена. Мы уютно провели вечер. Мне нравится Анино общество. Подружка у нее тоже хорошая, славненькая, сложена ладно. Правда, не очень разбитная, заурядная. Но умная жена – заносчива, эта будет покладистой. Есть два но: 1) У нее большой рот, значит, по симметрии – другие органы. 2) Она молодая, вряд ли, несмотря на то, что была замужем, она согласится пойти за меня...
       Был у нее дома. Родители приветливые, добрые. Но ей 23 года... Маловато!

13.01.1957
       Наум перебивает все мои замыслы. Вчера хотел возобновить свой визит к Лене – она пригласила нас с Наумом. Но он и слышать не хотел:
       –       Что нам Аня и Лена? У нас имеются мировые девочки. Пойдем к Лине, там нас ждут новые знакомства.
       К Лине, так к Лине. Поехали. И что же? Застаем там только Лину и Шуру, больше никого. Они отослали даже родителей, чтобы не мешали. Получилось два на два. Мой Наум аж побелел, когда увидел это убожество. Что же делать. Пришлось довольствоваться, чем бог послал. Девочки выходили из себя. Шура даже была привлекательна и Наум под скорую руку на их настойчивые требования, дал обещание пойти с ними назавтра в кино. Конечно, своего обещания он, как обычно, не выполнил... А когда мы от Лины уходили, проводили Шуру и остались одни, Наум с чувством гадливости произнес:
       –       Какая она противная, эта Лина. Переносить ее не могу!
       Вечер был потерян. Наум хочет пристроить Шуру. Он уговаривает и меня и мою маму, что рост ничего не значит, что Шура и хозяйка и с головой и с положением (и без родителей!) и с красивой фигурой, симпатичная. Словом, мыт олом малыс. А я стою на своем: если не будет ничего лучшего, тогда Шура. Буду на ней плавать, переползать, как лилипут по Гулливеру из одной части тела к другой. Захочу, поползу к лицу, буду заниматься губами, шейкой, глазками, если к ней подходят уменьшительные эпитеты – у нее все крупно, даже руки и ноги. Потом переползу к грудям. Буду исследовать эти две горы и утопать в их пуху. Затем перейду к животу. И, пока я доберусь, наконец, до заветной цели, то выдохнусь и не успею взять то, что нужно. А, если и возьму, то кто знает, смогу ли я взять как надо, чтобы и мне приятно и ей не безразлично – ведь все такое крупное, такое массивное. Где уж там мне барахтаться! Туда Геркулеса и Гулливера вместе! Мне Беба казалась большой и там крупной, а ведь она ниже меня.

13.01.1957
       Дорогие Лёва, Роза и Яночка!
       Извините за долгое молчание. По выходе из больницы я продолжал лечиться амбулаторно, всё время должен был ходить в больницу через день к врачу. Очень это было обременительно, а полного излечения это не дало, так 5/I меня опять приняли в больницу на стационарное лечение. Лечат теперь меня ежедневно ваннами, каплями кремлёвскими и уколами глюкозы. Боли в ноге и в пояснице теперь уже почти полностью прекратились и через недельку я уже выпишусь из больницы.
       Начал хлопотать за пенсию, но ещё ничего не успел сделать. Что у тебя, дорогой брат, слышно с пенсией? Если будет, обязательно иди на пенсию. Большинство людей, которые пошли на пенсию, считают себя счастливыми. Даже и на старости лет, если вести правильно режим сна и питания, так здоровье улучшается.
       Что теперь делает Роза, как её здоровье? Что Яня делает? Имеете писем от Симы?
       […]

14.01.1957
       На прежней работе в школе № 12 у меня была трогательная встреча с учащимися. Девочки особенно ласково меня приняли. Какие они чудные! Окружили меня, повели к себе в комнаты, расспрашивали, говорили, чуть не плача:
       –       Вы такой веселый, добрый, славный. Так интересно рассказываете... А этот сухарь, формалист. Он, как машина, отбарабанит и уходит. Владимир Натанович! Приходите к нам. Мы так за вами скучаем! Вы еще у нас будете? Мы вас чаще хотим видеть.
       Подарили мне некоторые свои фотокарточки, где написали «Лучшему учителю». Договорились со мной сфотографироваться. А когда я уходил, всей школой провожали меня до трамвая, причем Киреев вырвал у меня портфель и внес его в самый вагон. Все пассажиры изумленно, умильно и с любопытством наблюдали эту сцену, а потом в трамвае, глядя на меня, улыбались.

16.01.1957
        Был у Розиты. Вчера вечером, придя домой, застал в ящике записку, в которой Розита приглашала меня прийти 19 января. Она именинница. В записке сказано «мы». Кто же еще был? Над этой загадкой я долго думал и, чтобы выяснить, собственно, отправился к Розите.

28.01.1957
       Все эти дни не имел возможности сесть за письменный стол был занят не столько работой, сколько мотаниями от одних девчонок к другим, этими пресловутыми «знакомствами» и «раскручиваниями», до которых Наум мастер.
       Записку относили Аня с Розитой. На именинах Розита была хуже всех. Самыми блестящими оказались Алла и Зина. Обе мне немного симпатизируют. Но ни на одной из них не могу остановить свой выбор: одна – больно опытна в любовных делах, другая же – молодая еще. Обе мне не совсем нравятся, так что убиваться для них рановато. Кроме того, я убежден в этом, меня любят, пока я не люблю, но как только я начинаю любить, ко мне охладевают. Конечно, если дело не заходит далеко и не приобретает интимного характера, тогда преимущество на моей стороне. На первых же порах надо вести себя осмотрительно.
       У Аллы был пару раз. Она не отвергает меня, но и не удерживает особенно. Говорит, что ее расположения надо добиваться. К ней ходит Яша Дашевский, блондин с хитрым лицом и лисьей улыбкой. Пусть ходит. Если они разойдутся, пойду и я, попытаю удачи. Но мне кажется, что Алла ловкая бестия, опытная в любви, знающая множество увлечений, очень опасна в качестве жены: будет изменять или же командовать.
       Что касается Зины, то, во-первых, ею увлекается Наум, а во-вторых, боюсь, что она отвернется, как только узнает мой возраст, а главное – положение. С нею лучше не затевать.
       Аня уже сдержанно себя ведет – я ей открыл первый из моих секретов – возраст. И хотя она, просмотрев мои альбомы, сделала мне комплимент, что я мол сейчас выгляжу таким же молодым, как и 10 лет тому назад, я не слишком обольщаюсь насчет ее душевного влечения ко мне. Теперь она – сама сдержанность.
       Лена Роткович тоже не интересуется мною, как прежде. Родители, узнав мой возраст, потеряли ко мне всякий интерес. Я перестал бывать там. Сегодня случайно встретил Лену с подругами Люсей и Жанной. Соскочил специально с трамвая. Они все трое были рады и покраснели под моими взглядами. Звали меня к себе, просились к нам в компанию. Сегодня в глазах у Лены я видел тот же любовный уголёк, что был когда-то очень давно.
       Лена Попова – глупая девочка. Остальное, чем меня пугает тетя Аня, - что отец злой, что, раз у него руки скручены, то, возможно, наследственный сифилис и т.д. - меня не волнует – это вранье. Она на 10 лет моложе меня. Но для нее это не преграда. Была замужем. Сложена безукоризненно. Фигурка – прелесть. Тело белое, как я люблю. Вся беда, что говорить с ней неинтересно, скучно...
       Шура. Тоже не прочь была б меня зацепить. Красивая, стройная. Но очень большая. Не хочу большой, лучше уродку... Так вот подумать: и стройная и красивая, и умная. Старший инженер, авторитетная на производстве. Родителей у нее нет. Молодая – 25 лет. Охотно меня принимает, ищет со мною встреч. А я теряюсь... потому, что высокая. С ней неловко по улице идти, об руку брать... А как в постели?
       Люба Белогур, с которой меня познакомила тетя Аня. Хорошая, но худая, изможденная до старчества. Лицо высмоктанное, несчастное. На что мне такая, хоть она добрая, умная, хозяйка, мастерица. Но ведь чахоточная, замученная.
       Маша познакомила меня с крокодилом. Наума друг – с головастиком и длинноротой.
       Ада обещает познакомить с 2-мя. Из-за Наума я вчера прозевал такую встречу. Пошел на очередную сходку на новую большую квартиру из 4-х комнат – раздолье для вечеринок.
       А сегодня решил взяться за старые дела. Посетил Мару – на поцелуи. А потом отправился к Люде. Вот единственно подходящая кандидатура. 1. Была замужем. 2. Молодая и белотелая. 3. Без особых претензий. 4. Несчастная – более года без работы. Толстовата, но привлекательна. Надо ее брать штурмом. Теперь начну действовать. Сегодня, сейчас иду с ней и с Полинкой в кино. Как бы это их разъединить?
       Гала Глусова. Появилась у Люды на минутку и мгновенно убежала, сказав только «здравствуй» и «до свидания».
       Я посидел с Людой часок. Она чувствовала себя неловко, была чем-то недовольна, хотя проявила гостеприимство. Потом пришла Полина. Увидев, что я интересуюсь Людой, омрачилась, на лице появилось досадливое выражение:
       –       Пожалуйста, - сказала она, - идите с Людой в кино, а я пойду домой.
       –       Нет, - ответила Люда, - пойдем вместе.
       С минуты на минуту должна была опять прийти Гала. Я собрался уходить. Меня, по-моему, не очень упрашивали остаться. Все это вспоминается мне теперь. А тогда я не очень обращал на это внимание. Просил фотокарточку Людыну – не подарила, хотя тут же дала ее Полине. Словом, проявила ко мне полнейшее равнодушие, особенного после Полиного прихода.
       Мы договорились встретиться у Полины и в 6 часов вечера пойти в кино. Но обе они не явились. Я прождал до половины седьмого и ушел страшно разочарованный и злой. Подлые! Они еще дерут нос и насмехаются! Больше они меня не увидят!

29.01.1957
       Почему Гала и Люда меня сторонятся? Что им во мне не нравится? Может клеймо «женатый» смущает их? Ведь я помню, как шарахнулись они от одного Бориса, увидев его в компании, потому что он женат... В Люду я больше верил, - ведь она в таком же положении, как я, да еще к тому более года не работает. Ей надо как-то устраиваться, а она меня так нелепо отвергает.
       О том, что я женат, им видно, рассказала Полина Полянкер. В первые два дня нашего знакомства они были со мной ласковы и любезны. Здесь определенно имеется чей-то навет.

31.01.1957
       Пару дней был как в воду опущенный. Одно за другим два фиаско. Но потом решил не отчаиваться, плюнуть на все и не скучать. Начал с того, что навестил своих старых знакомых девочек. Вчера, наконец, вышел из оцепенения.
       Утром поехал к Лене Роткович, с ней договорился пойти в кино сегодня. У Лены долго не задержался. Сказал, что спешу домой. В доказательство у меня были продукты, которые нес домой. От Лены пошел к Зине. С Зиной договорился пойти в кино на вечер (сегодня же).
       Вернувшись домой, застал у нас тетю Аню. Я еще собирался кое-куда подойти, но тетя Аня поломала мои планы. Из-за нее поздно был обед. Тетя Аня прежде всего сообщила мне, что девочка, с которой меня познакомили в тети Евыном доме, заявила, что моя компания неподходящая, все уродливые с длинными носами, только я сносный. Это передавала тетя Ева. Она страшно обиделась, что я не зашел к ней. Тетя Аня шепнула мне по секрету, что у нее есть новая девочка – первый сорт. Красавица, умница. Но пусть Наум про нее не знает, он у меня может выхватить. Надо ходить одному, а не быть общественником. После этого она успела рассказать очередные «случаи из жизни».
       Гуляли студенты как-то на именинах. И одна пара слишком симпатизировала друг другу. Все крепко выпили, были навеселе и эта парочка, когда уже все спали, уединилась и он ее взял. При этом действовал с повышенной силой, так, что она потеряла сознание. Пришла она в себя в больнице. Ее доставили окровавленную и забеременевшую. Так закончилась одна студенческая эпопея. И она и он одного курса. Но он на ней не женился, а ей было только 20 лет.
       Другой случай еще более неправдоподобный. Женщина, потерявшая мужа на войне и имевшая уже большую дочь, вышла вторично замуж. Несколько лет они прожили благополучно. Женщина в муже души не чаяла. Особенно за то, что он очень любил дочь, заботился о ней. Девочке исполнилось уже 19 лет. Эта семейная идиллия была, однако, не долгой. Как-то раз муж заявил жене: «Я уезжаю, нашел свою старую семью и вынужден к ней вернуться». А на другой день выяснилось, что дочь беременна. Оказывается, «любящий отец» жил с дочерью, а не только с женой.
       Все тети Анины рассказы сопровождаются предупреждениями, что это «секретно» и «очень секретно». Она рассказывает подчас такие небылицы от имени «авторитетных людей» - доцентов и даже профессоров, что дико делается. Так однажды, она мне шепнула, что скоро изменится вся власть. Хрущев, как прежде, будет на Украине, Булганин станет министром Иностранных дел, а Маленков – председателем Совета министров, Председателем Президиума – Шепилов. Словом, будут такие перемены... Так, чтобы я ориентировался на это и особенно не хвалил Хрущева, но изредка прославлял Маленкова, если мне придется где-нибудь выступать или читать лекцию. Но ни одна живая душа не должна знать об этой ее тайне, которая станет действительностью 3 марта. Даже родителям я не должен ни слова говорить. А потом сама сообщила свою глупую тайну «по секрету» маме от папы, а папе от мамы.
       С ней происходят иногда настоящие стычки, по вопросам, ломанного гроша не стоящим. Так, однажды, она набросилась на меня за то, что я сказал о ребенке Лены Мячиной, который заболел, и о самой Лене - «Лена легла с ним в больницу». «Как это так ты говоришь, как будто не он, а она заболела. Ведь ребенок лежит, а она только ухаживает... А еще литератор! Стыдись!»
       Сама же она высказывается в таком стиле: «Он пошел выбирать ребенка с женой» - о человеке, который вместе с женой пошел себе искать приемного сына.
       Тете Иде она написала письмо, в котором привела для сравнения «цитату из стихотворения Валентина Катаева»: «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом. Что ищет он в краю далеком? Что кинул он в краю родном?». А потом пришла и хвастала: «Я ей написала так трогательно, что она, наверно, не перестает плакать. Такие стихи мне пришли на ум. Катаев замечательный поэт.
       Когда же я ей сказал, что это не Катаев, а Лермонтов, и что Катаев прозаик, а стихи он взял эпиграфом для своего романа, она огорчилась, но не на долго. Ей вдруг пришла в голову мысль: «Тетя Ида, наверное, не знает кто такой Лермонтов. Она не обратит на это внимание».
       Самый главный тети Анин конек – Чайковский. «Надо говорить Чийковский, а не Чайковский» и, сколько ей не доказывай, стоит на своем.
       –       Напиши в Москву, узнай, кто из нас прав.
       –       Узнай ты.
       –       Мне нечего узнавать, потому что я права, а ты невежда, ты узнай.
       С Наумом она чуть не заспорила под бутылку портвейна. Ладно, что он не поддался на удочку и отказался держать пари. «Вы профан в музыке, потому, что вы так говорите» - заявила она Науму. А мне сказала, когда я ей намекнул, что я литератор и знаю немного как произносить слова: «Какын ун азамын литератор!»
       Из-за тети Ани так я никуда не пошел. И только в 10 часов вечера, провожая ее домой, отважился навестить Лену Попову. Она не обижается, когда я прихожу даже поздно.

01.02.1957
      На другой день я пригласил Лену Роткович, пошел с ней в кино на венгерскую кинокомедию «Американский дядюшка». Чудная вещь! Но Лена для меня загадка. Не выйдет замуж, мне кажется, а если так, то стоит ли тратить на нее время? Она хорошенькая личиком, фигурка средняя. Худая и говорит в нос. Но от такой жены я бы не отказался, хотя мама и тетя Аня решительно ополчились против нее. Мне нравятся маленькие, а она маленькая.
       Между прочим, Лена меня спросила с надеждой, что ее предположение сбудется:
       –       Вы участвовали в войне с начала ее или с конца?
       –       С начала 1942 года.
       –       А... - протянула она разочарованно.
       Лена уже мечтает сбавить мне хотя бы 2-3 года и на том успокоиться. Видно, вокруг моего имени в доме Лены происходят немалые дебаты. Лена и ее мать на моей стороне, а мужчины против, так мне кажется.
       После Лены пошел к Зине. Та меня подвела – не была дома, и мы в кино не пошли. Я не растерялся и поехал к Алле, ее не застал дома, передал родителям, что назавтра приеду.
       Потом ходил за покупками, а вернулся, застал у себя Наума. С ним мы пошли к Зине. Здесь вышел конфуз. Я просил ее не говорить Науму про свой вчерашний визит, а сам сказал. Наума задело, что Зина скрыла мой визит. Он ревновал и говорил в ее присутствии, что больше не покажет мне ни одной девушки, так как я свободней его и объезжаю всех еще днем, опережаю его и перехватываю их у него. Он предлагал Зине и Розите посмотреть его новую красавицу Жанну, а мне на рецензию отказался ее представить.
       С Розитой Наум уже помирился. Мы с ним были у нее в гостях. С самых именин.
       Вчера был утром у Аллы. Она сразу согласилась пойти в кино, хоть я ее разбудил и она не выспалась после ночного дежурства. Пока она одевалась, я пошел за билетами. Вернулся и застал у нее Галу, с которой однажды танцевал вальс на вечеринке у Ани Рогачевской. Эта Гала просила меня зайти за ней. Но сама ушла из дому. Я обиделся, и мы с ней больше не виделись. Это была первая встреча. Ни я, ни она не упомянули о неприятном инциденте, как будто ничего не было.
       Мы с Аллой сидели в 11 ряду, а Гала в 18. Смотрели венгерский фильм «Лейла и Габор». Глупая фантазия. Только виды природы великолепные и декорации отдельных картин. Кино никому из нас не понравилось. После мы пошли пешком в городскую библиотеку, где Алла просрочила время и ждала у стойки штрафа. У стойки была красавица-библиотекарша Кира Александровна и обе мои спутницы обратили мое внимание на ее красоту.
       –       Если бы я была мужчиной, я бы добивалась любви только этой девушки, - заметила Гала.
       И я оценил ее вкус. Действительно, Кира – прекрасная девушка. Но вряд ли я ей сумею понравиться. Она, наверно, молодая. И, возможно, даже русская. К сожалению, это разделяет еще людей.

       Ухаживание за сухими волосами.
       1.    Мыть не чаще 1 раза в 2-3 недели дождевой или кипяченой водой.
       2.    За 2 часа до мытья смазать кожу касторовым или другим растительным маслом.
       3.    Мыть мыльной пеной из детского мыла.
       4.    Смывать не очень горячей водой.
       5.    Можно добавлять питьевую соду или буру (1 чайная ложка на 1-2 литра воды).

03.02.1957
       Алла пригласила к себе в гости. Вчера мы были там – Наум, Зина, Розита, Лена, я и еще два новых парня – один среднего роста с широкими жесткими усиками, другой маленький, с большим блестящим лбом и в очках. Первый – черный, с крупным суровым лицом под грузина, а второй – типичное еврейское лукавство – глазки хитрые, быстрые, юркий, энергичный блондин.
       Перед тем, как поехать к Алле, я решил навестить Лену, втайне надеясь не застать ее дома. Она уже ручная, но, к сожалению, меня мало интересует. Алла затмила Лену. Мои планы между тремя – Аллой, Леной Роткович и Зиной Локшиной. Все они не блестящие. Но на худой конец, достойные быть спутниками жизни.
       Алла – наиболее ловкая и предприимчивая. Некрасивая, но с хорошенькой стройной фигуркой. Умная. Но не пойму ее. То она проявляет интерес ко мне, даже очень повышенный, то вдруг – безразлична. Почти всегда на вечеринках во время танцев она меня отвергает. Кричит, как бичом стегает:
       -         Володя! – и отказывается со мной танцевать.
       Вчера мне особенно не понравилось ее холодное отношение. С Наумом танцевала упоенно. С двумя другими мальчиками флиртовала. Гадала в карты на Яшу. А мне уделяла мало внимания. Может быть я сам виноват? Надо солидней держаться во время выпивки, не плясать чересчур, не дурачиться. Я за собой не наблюдаю, не переборщил ли? Впрочем, мне на Аллу наплевать. Она меня не очень интересует. У нее воняет изо рта и она очень хитрая, чтобы ей доверяться. Не она моя суженная.
       Кстати, интересно как она приглашала Лену к себе. Все уже вышли, а она ее задержала и с подчеркнутой любезностью звала к себе в гости. Это из-за Яши. Если женщина захочет, она на все пойдет, но своего достигнет. Ведь общего у них с Леной нет, и особых симпатий тоже.
       Розита была со мной откровенна, как ребенок. Когда я ей рассказал, что Эмма, спрашивая, когда я пойду гулять, - не знал, куда мы пойдем и, возможно даже, думал, что к Розите, она от радости запрыгала и крепко стиснула мне руку.
       -         Значит, дружба? – спросил я ее.
       -         Дружба.
       -         Я тебе помогу, - полуиронически заметил я, как это любит делать Наум, передразнивая Алика.
       -         Не надо! – взмолилась Розита. - Лучше держи нейтралитет.
       И она потом не отходила от меня до конца вечера, а когда мы шли домой, подошла ко мне и с благодарностью обласканной собачки, впервые за все ее увлечение Эммой, ухватилась за меня об руку. Глупая девочка, она думает, что я ей мешаю любить Эмму.
       Лена Роткович – девочка красивая. Самое лучшее - черные наивные глаза. Но фигурка у ней тщедушная, грудь маленькая, - она, Лена, очень худенькая и щупленькая девочка. Но если бы она согласилась стать моей, я бы не отказался, хотя родители мои, особенно мама, крутят носом, что меня бесит. Мама ее называет «гныдочка», а Наума «баламутом». Всем она дает клички.
       Зина Локшина – самая жизнерадостная. Глаза у нее – очень подвижные, живые, мечут икорки. Умная она и приятная. Но фигура ее неудачная. Она сутулая, вернее у нее шея низко сидит на плечах, почти сливается. Это ее портит. Но и она, если взять ее целиком, неплохая партия.
       Если Алла себе на уме, крутит что-то, то Лена и Зина более благосклонны. Стоит одной из них всерьез заняться и, мне кажется, будет успех. Но я все не решаюсь, жду, может представится мне девочка постарше.
       Вчера вместе с Леной я заглянул к Ане. Ее мать аж всплеснула руками. Аня тоже радостно заулыбалась.
       -         А-аа-а! – Протянули они вместе, - без вести пропавший!
       Я люблю, когда меня так тепло принимают, когда мне рады. Если бы Анечка меня полюбила! Какое это было бы счастье!
       Но как мне решить на ком остановиться? Не знаю, право. Надо бить наверняка, а не идти вслепую. Но как мне узнать где вернее? Весна поможет. Тогда можно побыть наедине, использовать в качестве союзника в интимных беседах и действиях природу. А сейчас... Кино – дорого стоит. На каток не могу пойти, нет обуви. В театр и мечтать не смею.
       Я сегодня купил книжечку для Сашеньки за 7 рублей, так меня загрызли, что я не бережливый. И они, родители, правы. Ведь вчера я потратил деньги на складчину у Аллы.

       Днем перехожу улицу на проспекте, когда меня кто-то дергает за руку:
       -         Молодой человек! – Смотрю – Раина мать.
       Наговорила мне в 7 коробов. Рая много работает, много зарабатывает. Словом, сплошные похвалы [...] Её любят, хвалят, ею восторгаются дети. Ох, эти матери!
       -         Вчера она принесла домой получку 504 рубля 75 копеек. А в прошлую получку 400 рублей. Мы ей теперь шьем много платьев. Она заслужила. – В таком стиле похвалилась Раина мать.

10.04.1957
       Когда я очутился в поезде и поезд тронулся, чувство удивления овладело мною. Больше года я никуда не ездил и с непривычки мне показалось, что я сразу перенесся в другой мир, что всё, что происходит вокруг, сказочно: и движение поезда и люди в поезде и Днепр за мостом, по обе стороны от меня.
       Из дому выбрался поздновато. Забежал к Маре, задержался. Папа сказал, что он хотел бы, чтоб я опоздал один раз, тогда б я не выходил в последнюю минуту. Оставалось 5 минут до отхода, когда я прибыл на вокзал.
       В одном купе встретил сотрудника – мастера моей школы. Он провожал жену. Я дал ему адрес и попросил написать, когда будет уже известно о начале занятий.
В поезде подобралась очень приятная компания. Ехали девушки (9 [...]) и два парня, назначенные работать в Уфимский район. Родители, провожая их, плакали.
       Девушки молодые, приятные, а парни у них на побегушках и дети в сравнении с ними. Парни не глупые. Ставили мне мат в шахматы. Но девушки раньше зреют и это очень заметно на моих спутниках. На своих парней девушки мало обращали внимания, хотя те и хвастались:
       -         Нам лафа – нас двое, а девчонок 9.
       Достали карты. Девушки крутились около меня. С радостью пригласил их. Игра – «бонжур, мосье» - «бонжур, мадам». В разгар игры в купе пришел молодой парень и стал настойчиво приглашать к себе выпить. Я поколебался немного, но пошел. Лицо его мне понравилось.
       Выпили втроем коньяку и шампанского. Потом Виктор (так его звать) отсыпался. Он уже был в стельку пьян.
       На другой день он попробовал обработать девушек. Я не шел ему в долю: для меня они слишком молодые, а он и его друг Миша моложе меня.
       Виктор очень интересный человек. Он гарпунщик или радист в китобойной флотилии «Слава», плавает в Антарктике. Рассказывает, что бывают опасности. Недавно даже одно судно погибло со всем почти экипажем, от айсберга. Не знаю точно сколько времени он пробыл в плавании, но он рассказывает, что отпуск у него 9 месяцев! До октября он свободен и решил поездить по стране. Из Днепропетровска его провожал отец, а в Москве ждет мать. Когда мы прибыли в Москву, он предложил мне и Мише отметить наше знакомство в ресторане. Я думал, что меня встречают, но не заставил себя упрашивать и пошел с ними.
       Объездили на такси пол-Москвы, но так в ресторан не попали: везде было закрыто. Пришлось довольствоваться закусочной. Там Виктор заказал кагора и шампанского, закуску из двух блюд и лимонад. За два дня, что я его знаю, Виктор истратил на моих глазах рублей 150. А сколько до этого! Он говорит, что у него на «мелкие расходы» имеется 50 тысяч рублей.
       На прощание мы обменялись адресами, поцеловались и оба друга признались, что рады были меня встретить, так как я «простой и бесхитростный парень». Посмотрим, что они скажут, когда протрезвеют и увидят на адресе мою фамилию!
       Приехал я на квартиру в 12.30 дня. Вся трапеза с выпивкой заняла у нас полтора часа, в Москву мы прибыли в половине одиннадцатого.
       Приняли меня чудесно. Окружили, расспрашивали. Причем сразу же неотлучно в комнате дежурила мать Лины. А самой хозяйки не было дома, она работала до 1 часа ночи.
       Хозяйкин сын Изя предложил пойти с ним и его товарищем в баню. Там бассейн, души разные, ванны [...] и проч. Баня внутри похожа на дворец. Чудная роспись, резьба. Удивило меня, что нет кабин для вещей. Просто на диванах оставляют одежду. И никто не ворует. Есть камера хранения для денег и ценностей, там же приносят чистое бельё: люди сдают в стирку за сутки, а грязное оставляют в бане до следующего мытья. Стоит помыться 6 рублей со всеми видами удовольствий и плавания.

       Вечером смотрели телевизор. Сначала чешский балет Глиэра «Красный мак» для детей, потом...
       Когда я вышел покурить, меня позвали к Мине. Она сидела и ждала. Вся семья была в сборе: отец, мать, брат, кончающий институт и другой, маленький, ученик 5 класса. Просидел я у них до часа ночи; уйти было неудобно, хотя там, где я остановился, экран больше и смотреть интересней.
       Мать Мины и хозяйка квартиры, где я спал, родные сестры. Обе семьи проявляли обо мне большую заботу, принимая за жениха. Мину сажали со мной рядом на лучших местах.
       На другой день мы вместе с Миной ходили по магазинам. Приобрели одни детские вещи. Она была в тесных туфлях и сильно устала, пришлось рано закончить обходы. Вечером смотрели английский фильм... на английском языке. Сейчас в кинотеатрах транслируются такие фильмы специально для изучающих английский язык. Мина изучает и ей интересно. А я даже с переводом едва разобрался. Вместе с Миной была ее подруга – дочь знаменитого писателя Айни. Я был представлен ей и мы познакомились. Очень умная и приятная женщина. Айни умер в прошлом году в возрасте около 80 лет, а дочери всего 26.
       Минына учительница английского сидела рядом и помогала разобраться в картине. Содержание картины таково. Красивая, талантливая, но бедная девушка заканчивает пансион. Ее все любят, особенно ее воспитательница. Но вот пансион закончен. За девушкой приезжает дворецкий богатого дядюшки, который хочет взять ее к себе. Трогательное расставание с подружками, со старой учительницей, которая ее напутствует быть доброй и ничего не бояться в жизни.
       В доме, где поселилась молодая воспитанница пансиона, всем заправляет дочь хозяина, по внешности похожая на приезжую, но злая, в отличие от бедной родственницы своей, властная. Перед ней все трепещут, все ее слушаются и прислуживают ей. А она капризничает, командует, вгоняет всех в страх и пот. Дядюшка в стороне, мать во всем потакает дочери, брат – безвольный, ленивый человек.
       Молодую гостью никто даже не заметил. Она стояла скромная, тихая, между тем, как вокруг ее избалованной вниманием и заботой сверстницы, все домашние, не исключая и хозяйки дома, бегали и суетились.
       Но скоро милая девушка расположила к себе всех. Однажды обе девушки были приглашены на бал. Бедная не имела платья. И вся прислуга, даже дворецкий и повар, устроив складчину, сделали ей шикарное белое платье. Увидев, как она хороша, ее родственница-сверстница запретила ей идти на бал, не взяла ее с собой в машину. Тогда дворецкий и вся прислуга, договорились с полицией, которая задержала машину с молодой барыней и доставила срочно на бал в полицейской машине бедную девушку.
       Вот она на балу. Парень, который встречается с барыней, видя, что ее родственница милее – танцует с ней. Объявляется песня, которую знает и любит девушка. Тот, кто объявляет, называет певицу знаменитой и любимой для всех. Думая, что имеют ввиду ее, девушка выходит и поет. А тем временем настоящая певица, возмущенная, покидает зал. Девушка поет превосходно. Дикий восторг публики. Богатый юноша, забывая о другой, по-настоящему увлекается ею. Все друзья одобряют его выбор, все хвалят его подругу.
       Но вот появляется барыня. Девушка пугается, прячется, но при этом теряет туфель. В одном туфле она бежит скрывается за колонной, а юноша, не обращая внимание на свою бывшую невесту, разыскивает с туфлей в руках понравившуюся ему красавицу.
       Словом, заканчивается вся эта история тем, что добродетель восторжествовала – юноша достался ей, а зло наказано – барынька была высечена, рассвирепевшим от ее проделок, отцом.
       Фильм чудесный, чудесные песни, красивые соперницы, тонкая игра актеров и богатый юмор.
       Домой вернулся я поздно – в 1 час ночи. Все уснули и я с трудом дозвонился. Стал раздеваться и обнаружил, что у меня пропал блокнот. Там адреса, все записи, календарь и т.д. Очень мне нужный. Карман пиджака был разрезан бритвой. Удивляюсь, как я не заметил, не почувствовал. Но что делать. Пришлось быть без адресов.
       В понедельник утром пошел в ГУМ. Там приобрел чешские туфли за 360 рублей, 2 тенниски, лезвия «Нева», авторучки, носки.
       Вечером ходили с Миной в Дом Литератора на чествование драматурга Владимира Соловьева. Родственница Мины получила 2 пригласительных билета. Но об этом вечере особо.
       Во вторник же был в ЦУМе, где купил 2 сорочки для мамы и перчатки себе.
       В один из вечеров смотрел по телевизору творческий вечер сотрудников «Крокодила». И редактор и секретарь и писатели Ленч, Дыховичный, Слободской и др., словом, весь кворум. Было превосходно. Остроумно. Неповторимо.
       Наконец, фильмы: «В погоне за славой» - наш фильм об одном карьеристе и «Скандал в [...]», - французский фильм, который я уже видел в кино.
       Исходил пол-Москвы. На окраинах достал книгу Уилсона, которая дефицит «Брат мой, враг мой». Видел автобус из стекла, люди в нем, как под колпаком, или в аквариуме. В довершение всего сфотографировался с Миной. Конечно, при всех ее качествах и заслугах, не годится она мне в жены: толстая, неженственная, старая. Меня пытались обольстить, уговорить, но я отверг эти попытки.
       Когда хозяйка дома (Минына тётя) повела со мной откровенный разговор о Мине, я объяснил, что еще рано решать. Все аргументы: люди женятся с первого взгляда и счастливы, вы не молоды, вам нельзя долго ждать, вы сможете жить в Москве и т.д. – я отметал.
       Мина показала свою квартиру – уютная, надо сказать; своих друзей – умные, следует признать. О своих достижениях в науке, учебе, работе – выдающиеся достижения, к чему отрицать их. Она – кандидат юридических наук, ее ценят, при мне она добилась успехов в своей работе – по-английски она уже разговаривает... И все-таки не годится она мне. Вот если бы Галя – ее сестренка семнадцатилетняя девочка, я бы не отказался.

ХХ.04.1957
       [...] большими, чем они есть. Тело ее приятное, складное, только живот полосатый с глубокими прожилками. Ну, словом, Беба не так плоха, с ней жить можно. Стоит только захотеть.
       Словом, мы расстались с ней как нельзя лучше. Она просидела у меня 2 часа, мы заперлись. Несколько раз порывалась уходить, но задерживалась, говоря со вздохом:
       -         Не могу уйти... - Спешила на работу. Как только она ушла, я поспешил в городскую кассу за билетом.
       У нас с Бебой был разговор:
       -         Не уезжай, побудь здесь хотя бы с недельку, - советовала она мне.
       -         Не могу, в гостинице дорого жить. Сашу я не вижу, тебя тоже. Что мне здесь сидеть и томиться?
       -         Ну, как знаешь. Только как ты можешь уехать, оставляя ребенка больным и не зная, как его здоровье?
       -         Ты мне напишешь в Дербент.

       Получил билет в купейный вагон, других не было. Пошел в консультацию сказать Бебе. Там встретил ее сестру. Она смотрела на меня как-то странно, растерянно и все время приговаривала, после каждого слова «Владимир Натанович». От нее узнал, что Беба не выходила на работу, что она по-прежнему на больничном.

10.04.1957
       «Хочу купити хату бiля трамваю, щоб
       була водиця i травиця i ажурна тiнь».

       О квартире и прочем. О моем материальном положении.

       Родная Бебочка!
       Вчера получил твое письмо от 5/V-57, отправленное авиапочтой. Оно прибыло как обычное письмо, так что этот способ пересылки не имеет смысла. Удивляет меня, как это может быть, чтобы письма, посланные из Дербента 21-22 апреля, были получены тобой в Молотове только 5 мая. 15 дней даже из Владивостока не идут письма! Ты, наверно, перепутала дату их получения или просто решила скрыть от меня причину твоего долгого молчания, объяснив ее отсутствием писем. Не обижайся, но это так. От тебя я получал письма через 5 дней, а ты от меня через 15 – ну как это может быть? С этого горького вступления, как ни жаль, мне приходится начинать – ведь я немало пережил – ругался на почте, думая, что пропали мои письма и пытался найти виноватого среди невиновных людей.
       И вот, наконец, прибыл твой долгожданный ответ. Очень хорошо, что ты поднимаешь в нем серьезные вопросы. Но только со многим я не могу согласиться.
       1. Квартира. Ты хочешь иметь большую удобную квартиру, где можно
поставить пианино, диван, столы – не меньше, чем в Молотове. Это очень хорошее желание. И я не откажусь так жить. Но, требуя от меня таких удобств, ты не подумала, какими возможностями я обладаю. Я ведь тебе рассказывал, что с января 1957 г. не получаю зарплаты. Занятия начнутся в конце мая. Можешь себе представить, как легко мне и моим родителям живется при таких условиях. Папа 8 месяцев болеет. Заработок у него был перед болезнью маленький, он получал по больничному 100 рублей в месяц. На всю семью зарабатывала одна мама. Мы жили фактически на ее 800 рублей.
       Кроме того, ты знаешь, я посылал деньги Сашеньке. Кроме того, дорога... Сколько у нас долгов – тебе и не снится. Я, конечно, надеюсь, что, когда начну работать, рассчитаюсь. Дядя Лёва, зная мои дела, дал мне в Дербенте денежный подарок 600 рублей (мы их сейчас расходуем: отдали 300 рублей долг, а остальные пошли на жизнь) и отправил меня за свой счет, я ведь приехал в Дербент без копейки денег. Каким же путем я добуду тебе большую квартиру, которую ты считаешь основным условием нашей жизни?
       Надо тянуть ножки по одежке. Твоих запросов я удовлетворить не могу, как хочешь. Если у тебя, кроме желания жить в двух-трехкомнатной квартире есть еще и средства, чтобы ее приобрести, то напиши об этом, я тогда буду искать именно такую квартиру. А пока что мое предложение: комната на 200 рублей в месяц.
       2. Работница. Не права ты, на мой взгляд, считая, что без работницы нельзя обойтись даже на короткое время. Мне, например, очень не нравится твоя фраза по этому поводу: «... если я работаю, то не могу быть хозяйкой так, чтобы семья была в полном порядке».
       Сколько семей на свете, где женщины работают, где нет домработницы и где, тем не менее, катастрофой и не пахнет! Надо же исходить из реальных условий и не строить воздушные замки. Обойдемся пока без домработницы, если, конечно, для тебя это не основное в жизни.
       3. Школа, музыка, пианино. Для того, чтобы Сашенька попал в школу, чтобы поступил вовремя, надо вовремя сюда приехать, а ты собираешься его возить на курорт, а потом уже думать о переезде. Не лучше ли сделать наоборот? Приехать сюда и отсюда ехать на курорт.
       Музыке здесь есть где учиться – музыкальная школа, музыкальное училище и другие учебные заведения. А вот с пианино как поступить, тебе видней. Раз ты спрашиваешь, то могу тебе посоветовать оставить его там или продать, а здесь купить новое. Не станешь же ты возить такую махину, причем с дефектами (его хотели поменять еще в 53 году, мне помнится)?
       4. Работа. Хорошо, что хоть в этом ты решила уступить. Есть возможность устроиться в земской больнице. Тетя Аня разговаривала с главным врачом поликобъединения. Я, к сожалению, сегодня застал главного врача и не разговаривал еще с ней, но поговорю обязательно. Конечно, вряд ли тебе удастся устроиться так, чтобы не ходить на вызовы, но что ж делать...
       5. Взаимоотношения. Это – то самое основное и самое важное. По-моему, здесь еще много белых пятен для нас с тобой. Легко сказать так: «Я считаю, что не должно быть ни одной ссоры, ни одного грубого и холодного слова, ни одного несправедливого и нечестного поступка». А каково это выполнить? Мы еще не сошлись, мы пока только ведем переговоры о будущей жизни, а уже сколько обидного я от тебя услышал хотя бы из этого письма.
       Начать с того, что ты, разговаривая о нашей будущей жизни, бросаешь мне, как бы вскользь, чтоб немного припугнуть, намек, что если бы я не лишил тебя веры в людей, то ты бы «уже была замужем сейчас». И дальше, как бы спохватившись, что это бестактно, ты смягчаешь фразу словами: «Ты должен восстановить эту веру» (уж не для того ли, чтобы ты-таки смогла выйти замуж?).
       Зачем упрекать меня за прошлое, если ты решила, что «ни одной ссоры»? Зачем, соединяясь со мной, стращать меня перспективой выхода замуж за другого, если ты стоишь за то, чтобы ни одного грубого или холодного слова?
       Ты не отвечаешь, или отвечаешь уклончиво на мои вопросы. Например, на вопрос о детях ты не говоришь да или нет, а отвечаешь ссылкой на жизнь, которая сама покажет и подскажет. А своего мнения, своего отношения к этому ты почему-то не высказываешь, хотя и обещала мне отвечать на все мои вопросы без обиняков. Что это, если не желание уйти от ответа?
       Дальше, вместо того чтобы решить, когда и как приехать, ты говоришь о курортах, отпусках, оттягивая решение на неопределенное время. Разве так честно решать вопрос?
       И справедливо ли требовать от меня большую квартиру, требовать, чтобы я хлопотал насчет работы, школы, не сообщив конкретно о времени твоего приезда в Днепропетровск. Ведь, если судить по твоему письму, то ты собираешься еще пробыть в Молотове по меньшей мере год. Как иначе понимать твой вопрос об отпуске, о поездке на море с Сашенькой до того, как вы с ним сюда переедете? Сначала надо перебраться, а потом ездить на курорт и использовать свой отпуск.
       Упрекать меня в том, что я не успел на литературном поприще за эти 2 года, зная мои условия, тоже несправедливо тем более, что это мое самое уязвимое место.
       На мои вопросы ты почти не отвечаешь, выдвигая взамен свои условия «о гарантиях», как ты их именуешь – условия, трудно выполнимые, или совсем невыполнимые. Для чего? Чтобы я отверг твои условия, чтобы я сказал, как и ты, что предпочитаю всему этому «жизнь свободную»?
       Нет, Бебочка, так нельзя закручивать гайку! Не мешает думать не только о себе, но и обо мне тоже. Надо идти на жертвы, на трудности ради основного – нашей семейной жизни. Надо себя кое в чем ограничивать, если это вызывается необходимостью. И, если хотеть совместной жизни, то сколько же можно ее откладывать?! Надо конкретно продумать и написать, когда ты думаешь сюда переехать. Я считаю, что это должно быть в июне-июле месяце, не позже и настаиваю на том, чтобы ты приняла твердое решение. Подробности обсудим в письмах. Я жду от тебя конкретного ответа – сможешь ли ты выполнить это условие или нет?
       Отпуска у меня быть не может дважды. Если бы ты захотела, я мог бы остаться до сих пор в Молотове, собрать тебя и перевезти.
       А теперь после всего горького не мешает закусить сладким – я не всегда такой резкий, но обстоятельства требуют от меня большой прямоты, ты уж не взыщи, милая – целую тебя нежно-нежно. Не думай, что я разучился целовать. Приезжай скорей и ты в этом убедишься.
       А пока всю мою нежность передаю тебе и милому Сашеньке, через эту бумагу. Крепко обнимаю тебя с Сашенькой, много и страстно целую моих дорогих, моих славных, Бебочка и Сашенька. Приезжайте скорей. Еще раз целую.
       Вова.
       Привет от моих родителей.

18.04.1957
       Станция Гудермес.
       Только что миновали Грозный. Это сплошное нефтяное производство. Вдоль всего железнодорожного пути тянутся баки, цистерны, нефтекомбинаты. На окраине, в сторону Баку – аэродром, по-видимому для охраны.
       В Грозном мы сфотографировались – я и мои спутники – Витя, едущий в командировку из Подмосковья в Махачкалу и Лиля из Омска, где она работает (кончила архитектурный техникум в Воронеже) в Баку, где живут ее родители. Вышли по ту сторону вокзала, стали подле блюстителя порядка – милиционера, и под его присмотром (так надежнее) сфотографировались.
       Лиля мне очень нравится. Красивая, приятное у нее тело. Только губы слишком большие. Оказывается, она 36 года рождения – ей 21 год, слишком молодая, а я считал, что ей больше.
       Мина, когда меня провожала, сказала:
       -         Вот красивая девушка, сможешь пофлиртовать.

       В Махачкале проводил ребят, с которыми сдружился за этот длинный вонючий путь. Вонючий по трем причинам: уборная рядом, дети с поносом, духота и частая смена пассажиров.
       Обменялись адресами. Каких только встреч и знакомств у меня не было за дорогу!

       Продолжу свои заметки от Молотова.
       Не застав Бебы в консультации, решил заглянуть еще раз домой. Позвонил ей из ЖУ и спросил, можно ли прийти.

22.04.1957
       Милая Бебочка! Дорогая!
       Вчера поздно вечером (в 11) получил сразу 2 твоих письма – от 15 и 16 апреля. Признаться, я уже заждался, даже перестал надеяться, что ты сюда напишешь, - ведь со времени моего отъезда прошло 8 дней, а ты обещала написать в день, когда я уехал.
       Я очень рад, что ты раскрылась, как та девочка-дюймовочка, прятавшаяся в холодных лепестках лилии. Сейчас главное условие для нашего вторичного сближения – откровенность и прямота во всем. В том, что я хочу с тобой жить, что ты для меня самая родная и желанная, ты не должна сомневаться. Не для очистки совести, а потому, что я хочу тебя, я предложил тебе приехать в Днепропетровск.
       Твой приход был для меня неожиданным, поэтому я растерялся и не смог найти нужных слов для выражения своей радости. Накануне ты меня приняла холодно, враждебно. Естественно, что я испытывал некоторую отчужденность, тем более что наша неприязненная переписка сильно нас отдалила. Ты это должна понять и не удивляться, что я так сдержанно тебя принял.
       Что касается моего слишком быстрого отъезда из Молотова, то в этом виновата ты сама. Условия моего пребывания в городе были слишком тяжелые. Я собирался побыть в Молотове дней 10, но любой бы на моем месте поступил бы точно так: ребенка мне видеть нельзя было, с тобой встречаться тоже. Почему, если я тебе дорог и я приехал, то для твоих родителей это удар? Почему ребенок от меня прячется, а отец не выговаривает ни слова? Почему я должен ходить на цыпочках, тайно видеться и тайно договариваться о свиданиях; причем, ты даже неохотно соглашалась на мои визиты. Мыслимо ли было переносить такой кошмар еще несколько дней? Надо себя совсем не уважать, чтобы терпеть и переносить такие унижения. Единственный для меня выход оставался уехать, хотя мне и хотелось побыть еще; я с таким расчетом и выехал в Молотов, чтобы немного побыть в нем.
       В Москве я не испытал таких огорчений, неловкости. Чужие люди оказались отзывчивыми и гостеприимными. На обратном пути я в Москве уже не останавливался, так что сравнение твое хромает.
       Ты мне описала свое «credo». Что ж, я его принимаю. Можешь верить, что для меня ты будешь единственной и любимой, а ласки для тебя мне занимать не придется. Твое кредо и мое кредо. Я тоже стремлюсь к теплоте, любви и вниманию. Но у меня есть еще одно непреодолимое желание – литература. Можешь считать это детством, фантазией, глупостью. Но хочу тебя предупредить, что с этим ты должна будешь считаться. Я хочу в тебе видеть не равнодушного к моим творческим устремлениям человека, а чуткого отзывчивого друга и помощника, точно так, как я рад тебе всегда помогать в твоих устремлениях и оберегать и любить твой труд.
       В новой жизни нам нелегко придется. Мы должны это трезво обсудить и взвесить. Некому будет за нами ухаживать, готовить обеды и завтраки, убирать в квартире, уделять внимание ребенку. Все это мы должны будем делать сами. На работницу, пока у нас будет одна комната, особенно рассчитывать не придется. Хорошую спокойную работу я тебе сразу гарантировать не могу, хотя приложу все силы, чтобы ты получше могла устроиться – все будет зависеть от тебя самой, люди способные всегда добиваются лучшего, а ты, по-моему, обладаешь этими качествами.
       Первое время нам будет очень трудно. Сумеешь ли ты все это перенести спокойно и самоотверженно. Не отразятся ли эти временные неудобства на наших отношениях, не станешь ли ты упрекать меня за это и ненавидеть? Лично я готов перенести любые тяготы жизни, во имя нашей самостоятельной, нашей совместной жизни. А ты? Подумай над этим и дай ответ. Кроме того, что для меня очень много значит, я думаю теперь всерьез заняться литературным творчеством, дальше откладывать мне нельзя. Сможешь ли ты обеспечить мне возможность писать 2-3 часа в день, не будешь ли возмущаться моей обособленностью?
       Это, конечно, не означает, что мы с тобой будем отшельниками, что будем скучать и уединяться от общества, что не станем посещать кино и театры. При всех условиях для людей интеллектуальных эта сторона жизни не заказана. Тем более, что за последнее время я познал вкус к жизни, буду разделять твои стремления бывать в городе, у знакомых и т.д., чего не было в Молотове.
       Днепропетровск – приятный город; так и тянет погулять по его улицам, бульварам, паркам, скверам. Будем гулять после трудного рабочего дня и нам будет легко и весело, несмотря на все. А там, кто знает, может я, а может и ты, неизвестно пока кто из нас раньше, но, думаю, мы добьемся и лучшего положения и лучших условий, и все эти трудности останутся у нас позади.
       Скажешь «романтик, фантазер»? Таков уж я есть и в этом измениться никак не могу. Дети у нас будут, но для хороших людей дети не помеха. С детьми будет трудней, но это не должно нас останавливать. Чем больше, тем лучше, но не меньше 3-х с Сашенькой.
       Вот мои планы, вот мои взгляды на наше будущее. Если ты согласна – напиши. Но только прошу тебя, обдумай все и взвесь до конца. Мы с тобой не дети. Понимаем, что такое жизнь, но еще не знаем настоящей жизни. Вступая в новую жизнь прежде, чем перейти порог, мы должны трезво, всесторонне все обдумать, взвесить, обусловить, чтобы избежать повторений старого, не допустить новых осложнений в наших отношениях.
       То, что я написал, это, конечно, не все, но это главное. С этих вопросов, я думаю, нужно начинать. Остальное приложится. Прошу тебя только подробно осветить все затронутые мною вопросы; не избегай ответов, не уклоняйся от них, не умалчивай. Пожалуйста, говори без стеснения все, чего б ты хотела от меня, я тебе откровенно напишу смогу ли я выполнить твои условия.
       Спасибо, Бебочка, за заботу о моем здоровье, спасибо за то, что сообщила хорошие вести о Сашеньке. Желаю твоей маме скорей выздороветь и больше ничем не болеть.
       С дороги я не писал. Особенно из Москвы ехал в плохих условиях, не до писем было. Из Прохладного в день прибытия дал телеграмму и меня встретили Сима и Яня. Приехал сюда в 11 вечера. Если бы дал телеграмму раньше, мог бы застать тетю Розу, но меня ожидали, как я обещал в письмах, 25, я же приехал раньше и тетя Роза, не дождавшись меня, за день до моего прибытия уехала с вином в Свердловск. Дядя Лева и Сима на работе. Яня уехал на шахматный турнир в Махачкалу, а я сижу один и спокойно пишу письма.
       Не бойся, что я кому-то показываю письма твои. Я и сам достаточно понимаю, что мне делать, в советах не особенно нуждаюсь. Не понимаю, почему ты так настроена против Симы? Он против тебя ничего не имеет. Антипатия должна быть чем-то обусловлена, а ты не объясняешь в чем дело.
       Здесь я пробуду до 3 мая. Яня приедет 3, я хочу его еще раз увидеть. Если успеешь, напиши сюда еще одно письмо. Помни, что письма идут в Дербент 6 дней!
       Погода здесь приятная. Цветут фруктовые деревья, солнце стоит жаркое, люди ходят без пиджаков.
       Тети Розына родня очень большая, сидят, когда дядя Лёва и Сима приходят с работы до сна. Мы до сих пор не успели поговорить даже о папиных делах, ему надо оформлять справку о пенсии.
       Позавчера и я был с Симой на рыбных промыслах. Он, как врач, обслуживает рыбзавод. Интересные впечатления.
       Дядя Лёва очень хороший, приятный и умный человек. Если бы ты его знала, он бы тебе понравился.
       Крепко тебя целую, обнимаю. Крепко целую и обнимаю Сашеньку. Очень хочу уже быть с вами обоими, моими дорогими, любимыми. Целую много раз. Целую тебя Бебуля и крошку нашу.
       Вова.
       Будь здорова, пиши. Привет тебе и Сашеньке от дяди Лёвы и Симы. Они еще долго будут на работе, а я пойду на почту и в баню, пока их нет.

27.04.1957
       Володя, здравствуй!
       Спасибо за весточку. Так и повеяло Югом, настолько образно ты пишешь о солнце, море и горах.
       У нас, как ни странно, тоже стоит тёплая, солнечная погода. В среднем - 22º тепла, и остаётся только пожалеть, что при тебе в Москве была зима.
       У меня в основном всё по-прежнему. Работаю, учусь, немного развлекаюсь. Вчера мне в министерстве предложили подготовить несколько лекций для периферийных работников (лекции по гражданскому праву). Сейчас готовлюсь, хотя, откровенно говоря, время для этого наименее удачное: началась предпраздничная горячка – уборка, подготовка к празднованию и т.д.
       Получила два приглашения на май. Одно из них – это приглашение на новоселье к приятелю. Хотя не уверена в том, что будет весело, предпочла именно это приглашение, так как не пойти – неудобно.
       Сегодня иду, наконец, на айс-ревю – Венский балет. Чувствую, как ты завидуешь. Поверь, что и мне очень жаль, что не удалось посмотреть это вместе с тобой, когда ты был в Москве. Но не унывай! Будем надеяться, что ты ещё не раз будешь в Москве (да?) во-первых, и что Венский балет ещё к нам приедет, во-вторых.
       На днях была в консерватории. Как и всегда, получила истинное удовольствие. Музыка так очищает и окрыляет!
       Дома никаких перемен. Не помню, при тебе ли распределяли на работу Милю. Получил он назначение в Узбекводстрой (в район Ташкента). Вариант, как ты понимаешь, не из лучших. Мама очень огорчена, а я надеюсь на то, что назначение можно будет переменить.
       Да, уехала до осени в Сталинабад Люся Айно [Айни] и мне снова стало грустно: очень не люблю расставаться. Мы с ней клятвенно обещали друг другу писать. Ей очень не хотелось уезжать, но из-за малышки пришлось: некому было присматривать за ней. Фотографии у неё не оказалось, и я хотела отвести её к папе, но, к сожалению, у неё уже не было времени. Обещала прислать из Сталинабада.
       Володенька, всё это время я усиленно занимаюсь поисками нужной тебе книги «В помощь обучающемуся в политшколе». Однако, должна тебя разочаровать: оказывается, книга эта, издания 1956 г. изъята в настоящее время, и потому её нет нигде в продаже. Так мне объяснили компетентные товарищи. Всё же мне обещали попытаться найти её.
       Вот, собственно, и все дела.
       Поздравляю тебя с наступающим праздником! Желаю всего доброго! Не забывай! Пиши подробнее о себе. Жду письма. Сердечный привет от всех моих родных.
       Минна.

30.04.1957
       С тех пор, что в Дербенте, как-то рука не поднимается писать. Только письма... а к остальному апатия. Здесь мне хорошо, но скучно. Я как в клетке – оторван от всего мира. Только когда приходят дядя Лёва и Сима я возмещаю с лихвой это своё одиночество.
       Дядя Лёва много порассказал мне о своей жизни. Самый непонятный для меня вопрос – о судьбе родственников из Ессентуков и судьбе Сёмы теперь разъяснился. Оказывается, они не хотели ехать, несмотря на то что дядя Лёва готов был отдать 20 тысяч за автомашину до Дербента. Были беспечны, не верили, что немцы убивают евреев. А когда спохватились, было уже поздно.
       Тронулись все вместе, толкая перед собой тачку, но тачка сломалась, Анечка заболела, бабушка не имела сил передвигаться в такую даль...
       Дядя Лёва с тетей Розой и Яником по настоянию бабушки уехал раньше. Папа поехал с 3 чемоданами со скотом. Потом он перебрался на комбайн. Дорогой встретились с дядей Лёвой и от Прохладной поехали поездом.
       Обижен на папу дядя Лёва, что тот ему даже не показал что в чемоданах, не дал на память о погибших ничего.
       После смерти всех, из Ленинграда написал тети Бузин муж. Но дядя Лёва ему ответил на его требование прислать ее вещи, что ничего не сохранилось. А в том, что сохранилось, он уверен, так как, по его убеждению, папа вёз общие вещи.
Я ему никогда не вспоминал об этом даже намёком. Напротив, когда он у меня жил, очень хорошо его принимал и рад бы принять сейчас; он мой единственный брат, я готов ему помочь всем, чем могу. Пусть его поступок останется у него на совести.
       Значит, подозрения мамины оправданы... как это тяжело, ужасно! Подробности смерти всех раздирают душу.
       Нюра потом плакала, каялась, что не послушала дядю Леву и не пошла с ним. Об этом рассказали очевидцы.
       Сёма погиб тоже трагически. Дядя Лёва обвиняет себя в его смерти. Он говорит, что Сёма мог остаться работать на военном заводе и иметь бронь. Но так как он не слушался, он его отправил в армию, вернее, допустил, чтоб его призвали. Раньше Сёма был отличник. Самые лучшие отзывы получали о нем родители. Но как-то он не поладил с военруком из-за девушки, за которой военрук пристреливал. Тот решил наказать Сёму и во время учебного марша навалил на него пулемёт. Сёма отказался долго нести. Назревал конфликт, в который вмешалась администрация. Военрук требовал исключения Сёмы из школы за срыв военной подготовки и даже заручился поддержкой военкомата. Директор школы, который боялся за свою шкуру, предложил дяде Лёве, чтоб Сёма извинился перед военруком, в противном случае он должен будет исключить его из школы.

06.05.1957
       Володенька, здравствуй!
       Только что из твоего письма узнала, что ты ещё в дороге, а тебя уже ждёт в Днепропетровске весточка от меня! Как видишь, мы с тобой можем состязаться в аккуратности, не правда ли? Это очень приятно!
       Между прочим, от этого твоего письма на меня повеяло прохладой, очевидно, на тебя подействовала холодная дербентская погода. Хочу надеяться, что дело только в погоде. А может быть, это оттого, что у меня сегодня немного грустное настроение.
       Погода у нас тоже испортилась, пришлось снова облачаться в пальто (а ведь мы уже ходили в костюмах!). В общем, теплом природа нас не очень балует.
       Особых новостей у меня нет. По-прежнему хожу по судам и арбитражам, занимаюсь английским и т.д.
       Как твои служебные дела? Приступил ли к работе? Как домашние? Наверное, очень по тебе соскучились, так же, как и ты?
       Получил ли ты программу? Имеешь ли ты теперь представление? А может быть, я только расстроила тебя? В таком случае, извиняюсь, но ведь я руководствовалась добрыми побуждениями.
       Дома тоже всё по-старому. Правда, немножко прихворнул Яшенька, но с ним это, к сожалению, часто бывает.
       У Мили пока все без перемен. Кстати, выяснилась очень интересная деталь: его приятелю, с которым они вместе работают над дипломным проектом, вызов на работу дал отец Милиного школьного приятеля – Управляющий трестом гидромеханизации, лауреат Сталинской премии и т.д. Представляешь, как досадно, что мы раньше не знали о такой возможности. Правда, теперь Миля переговорил со своим приятелем, и тот обещал поговорить с отцом. Но как ты понимаешь, post factum помочь труднее.
       Вот, собственно, и все дела на сегодняшний день.
       Анна Исааковна ещё не приехала, видимо, загуляла всерьёз. Правда, на днях прибыла от неё открытка, в которой она сообщила, что всё же заедет к нам.
       У Доры тоже без перемен.
       Все шлют тебе сердечный привет.
       Володенька, продолжай писать так же аккуратно, но чуточку подробнее: меня всё интересует.
       Как твоё настроение? Надеюсь, что ты мне на 1-е днепропетровское письмо уже ответил, а если нет, то отвечай побыстрее.
       С приветом – Минна.

10.05.1957
       Днепропетровск
       Жуковского 41 кв. 12
       Гельфанду В. Н.

       Молотов
       Кирова 45, Детская консультация
       Гельфанд Б. Д.

       Дорогой Вовкин!
       Получила два письма (от 28/IV и от 1/V). Теперь мне с перепиской всё ясно: ты не писал с 13/II по 22/II и до 29/IV я от тебя ничего не получала.
       Ты согласился на то, что я не просила тебя об этом, но ты только просил написать письмо о здоровьи Сашеньки, а я послала тебе вслед 4 письма и телеграмму, не зная, как говорится «ни ответа, ни привета». Да и разве нужно было просить писать? Ну, да ладно. Всё выяснилось. Никто моих, вернее твоих писем не забирал. Они идут ко мне аккуратнейшим образом. Мои письма ты тоже все получил (это уже седьмое). Пятое письмо даст ответы на кое-какие твои вопросы и ставит новые. Вот с нетерпением жду ответа на них.
       У меня без особых новостей. Папа в командировке. Мама продолжает хворать. Сашенька много гуляет, бегает. Немного поправился, но всё же худенький. Он дружит с детьми Морозовскими. Занимается по музыке. Уже прилично играет. Здесь был один скрипач из Ленинграда – приезжал на гастроли. У нас оказались общие знакомые и он был у нас. Так он нашёл у Сашеньки большие способности к музыке. Говорит, что при упорном труде он добьётся хороших успехов и может стать пианистом. Но он лентяй. Торгуется со мной за каждый такт, за каждую минуту занятий.
       Ну, вот и всё.
       Как ты доехал? Как застал дома родителей? Передай им и всем родным привет.
       Крепко целую и обнимаю тебя, твоя Беба.
       Сашенька целует.

24.05.1957
       Дорогой Вова!
       Неожиданно очутился в Тбилиси. Ты, конечно, не удивишься, так как привык к моим неожиданным сюрпризам.
       Получилось это внезапно. Так как путина подходила к концу, а я перестал ездить и путину проводил дома, а поездка в Орджоникидзе была отложена, то у меня появилось желание посетить Тбилиси. Ну, а ты знаешь, что у меня от желания до его осуществления один шаг. Так я и попал через сутки в Тбилиси. Жаль, нет тебя, было бы веселее и намного приятнее побродить вдвоём. Ты бы сейчас не узнал города, хорошеет колоссально. Всюду мрамор, гранит и цветной камень. А основное – зелень, это одно удовольствие. Остановился я на туристической базе: не шикарно, но сплю «без задних ног».
       Видел Валю с дочкой. Валя не изменилась, передаёт тебе привет. Белочка выросла. Ей 11-й год, а рост у неё уже 140-150 см. Развита не по годам. 3-1 класс кончила на отлично, так же, как и предыдущие 2. По музыке так же идёт на отлично. Выступает на городских концертах и на вечерах в консерватории. Играет на фортепивно и на виолончели.
       Встреча у нас была довольно холодная и в дальнейшем не было даже намёка на сближение. Вот что значит время и расстояние. Валя предложила снять её с моей фамилии, но я пока не решился на это. Бог с ними, пусть живут и растут и будут счастливы.
       Скоро буду опять в Дербенте. 1/VI-57 выхожу на работу в городе и сразу теряю 700 рублей в месяц. В остальном изменений больше нет.
       Пиши, что у тебя слышно с Бебой. Моя Лиля молчит.
       Как проводишь время. Привет отцу, матери и всем родным.
       Целую крепко, Семён.

25.05.1957
       Володенька, здравствуй!
       Почти одновременно получила оба твоих письма – от 20-го и 22-го, поэтому не взыщи, что отвечаю сразу.
       Спасибо за карточку. Передала папе твою просьбу, и он обещал сделать карточки, как только чуть-чуть освободится. А пока он мне дал 3 фотографии, как он говорит, пробные (он их мне раньше даже и не показывал), а на мой взгляд они очень хорошие, только на коричневом фоне. Пока посылаю их тебе, а позднее вышлю ещё и другие, на чёрном фоне.
       У меня никаких перемен, если не считать того, что на одной из моих работ – новый директор. Как-то сложатся отношения! С его предшественником у меня были прекрасные.
       Вчера была в оперетте, ставили «Бал в Савойе». Мне понравилось: красивые танцы, интересные костюмы, неплохая музыка. Вещь очень лёгкая, чуть-чуть, правда, пошленькая, как и все оперетники. В общем, легко и хорошо провела вечер. Считаю, что этого достаточно. Между прочим, рецензия на эту вещь была разгромная, и после этого ещё труднее стало попасть на неё.
       Как твои дела? Как здоровье папы? Между прочим, видишь ли ты Анну Исааковну? Она почему-то не написала ни одного письма, а ведь у неё была больна мать, не случилось ли чего-нибудь у неё? Если знаешь, напиши, пожалуйста.
       Теперь об интересующих тебя вопросах. Кто написал пародии, точно не знаю, автор никому не известен. Думаю, что похоже на Сергея Васильева (помнишь, по телевизору он выступал и читал пародию на стихи С. Щипачёва).
       Что касается Симонова, то, чтобы тебе всё стало ясно, почитай в «Новом мире» № 12 за 1956 год его «Литературные записи», кажется так называется, если мне память не изменяет; вспомни, что он говорил на обсуждении книги Дудинцова, и сравни всё это с его последним выступлением на Пленуме («Литературная газета» за 21-е мая с/г). Ты убедишься в том, как часто он меняет ориентацию. Это, на мой взгляд, и имелось в виду. Ведь то, что он говорил на Пленуме, многим писателям и поэтам стало известно ещё задолго перед Пленумом. В ответ на новое изменение взглядов и было написано это «послание».
       Пиши, приступил ли ты к занятиям: ведь тебе нужно готовиться. Жду подробных писем. Сердечный привет от всех моих. Привет твоим родным.
       Минна.

25.05.1957
       Здравствуйте дорогие Нуся, Надя и Вова!
       Получил от тебя пятое письмо с твоим фото. Благодарю за частые письма и фото. Очень хорошее фото.
       Я уверен, что справку вы уже получили. Правда, я задержал справку несколько дней у себя, но никак не мог отправить раньше. Так что, прошу прощения, что затянул немножко.
       Как же теперь получается у папы со стажем? Желаю, чтобы было хорошо.
       Очень благодарен тебе, Вова родной, что запросил насчёт Сёмы. Вот было б интересно, если бы нашли его!
       Симы сейчас нет дома. Он уехал 20/V в Тбилиси. Должен приехать 27/V. Яня имел вызов на выезд в Орджоникидзе на областной шахматный турнир. И должен был выехать 26/V, но 25/V поступило извещение, что турнир отложен. Так что он пока танцует с теми девушками.
       Мы выкупили наше фото. Сима получился неудачно. Он очень недоволен. Пока я тебе посылаю одно фото. Яня ещё отпечатает и пришлём ещё одно, чтобы было тебе и папе, маме другое.
       31/V должно быть заседание горисполкома, где должно утвердиться дополнительно по нашему колхозу 3 человека на ВСХВ, в том числе и я. Как буду утверждён – напишу. А потом уже поеду и в Днепропетровск. Поехать в Москву на ВСХВ, поеду вместе с Симой.
       На второй день после того, что дядя Моисей просил адрес Белки, и она ему ответила, что он ведь женатый, мать пришла к Моисею и дала адрес. Пиши: Дербент, Заготзерно, Шульману Е. М. для Бэлы.
       Как обстоят твои дела с Бебой? Если есть новости, сообщи.
       Я от Лили не получил ответа на моё письмо. Ты, кажется, знаешь, что я ей писал? И, если она думает, что мы будем её просить, то она глубоко ошиблась. Сима с ней будет играть музыку покороче.
       Завтра 26/V я отправлю это письмо, а сейчас заканчиваю с наилучшими пожеланиями, так как уже 12-ый час, я больше писать не в силах.
       Сердечный привет вам всем. Целую, Ваш брат и дядя Лёва.

12.06.1957
       Здравствуй, Володенька!
       Только что пришла на работу, и пока дел нет, решила побеседовать с тобой, хотя ничего нового у меня и не произошло.
       Экзамены ещё не начались, но готовиться уже давно пора. В субботу из-за этого отказалась от приглашения на эстрадный концерт «Дружба» в Эрмитаже (с участием артистов ряда зарубежных стран). Сидела честно в библиотеке Ленина, хотя погода этому мало благоприятствовала: в Москве стоит сейчас тропическая жара.
       Как у вас? Вероятно, менее жарко?
       Занятия в библиотеке я перемежаю с чтением беллетристики, но стараюсь особенно не увлекаться. Читаю роман Н. Ильиной «Возвращение» (журнал «Знамя» №№ 1-4 за 1957 г.) о жизни русских эмигрантов в Китае. Видимо, теперь модно об этом писать. Неплохо написано. Если тебе попадётся, почитай. Обещали дать мне прочитать «Жёлтый металл» Иванова. Эту книгу ругали и изъяли. Если удастся прочитать, напишу. Ты, наверно, читал об этой книге.
       Но хватит о высоких материях. Поговорим о прозе. Дело в том, что в Москве сейчас можно купить красивые и недорогие брюки. Лиля с Изей купили себе очень симпатичные песочного цвета по 120 рублей. Если мне память не изменяет, ты, будучи в Москве, говорил, что хотел бы купить. Напиши, нужны ли они тебе и какой размер. Миля скоро освободится и мы бы с ним вместе могли тебе купить.
       Что у тебя нового, хорошего? Как занятия? Доволен ли?
       Как я тоскую по преподавательской лекционной работе!.. Ведь мне так и не пришлось прочитать те лекции, о которых я тебе писала: буквально в последний день выяснилось, что в институте усовершенствования есть свой внештатный преподаватель, а в нашем главке этого не знали и пригласили меня. Как видишь, не повезло мне. Не помню, писала ли я тебе об этом.
       Дома всё по-прежнему. Мама выздоровела, но чувствует себя не очень хорошо. Миля завтра защищает дипломный проект. Волнуемся, конечно. Дора, Изя и Геля выехали уже на дачу. У нас вопрос пока ещё не решён.
       У меня с отпуском тоже всё неопределенно. Говорят упорно, что после фестиваля будет установлен длительный карантин и нельзя будет сразу выехать из Москвы, а ведь я планировала свой отпуск именно на это время. Не знаю, что придумать.
       От Люси Айни писем не было, но получила привет: приехал её муж (он защищал здесь диссертацию) и передал, что она извиняется за молчание и скоро напишет. Посмотрим.
       Рада за тебя, что развлекаешься, бываешь в театре, в концертах. Без этого жизнь была бы серой. Я на днях посмотрела в театре Евг. Вахтангова «Шестой этаж». Очень приятная вещь, недаром все москвичи стремятся попасть на неё. Сюжет незамысловатый, самый обыденный – показывается жизнь соседей на площадке 6-го этажа в одном из домов Парижа. Вся пьеса пронизана лёгким французским юмором (вещь французская) и вызывает много смеха. Идея пьесы такова, что несмотря на склочный характер некоторых из соседей, несмотря на любовь их к сплетням, они в трудные минуты жизни, помогают другу, проявляют максимум чуткости, человечности. Получила большое удовольствие.
       Вчера посмотрела югославский фильм «Весики». Довольно пустой и бессодержательный, но весёлый, много приятных, молодых лиц. Посмотреть можно.
       На сегодня писать хватит. Да, посылаю тебе обещанную заметку Ищимовой.
       Пиши о себе подробнее, не так скупо. Как домашние? Что слышно у папы с пенсией. Привет от моих. Привет твоим родным.
       Минна.

17.06.1957
       Дорогой Вова!
       Извини за долгое молчание. И оправдываться нечем – грешен. Вот и сейчас пишу тебе письмо в больнице, так что послать тебе фотографии не смогу.
       А ты не торопись. Если ты получишь все фотографии сразу, то потом будет нечего посылать, а так, с затяжкой, интересней.
       Вова, последние письма меня неприятно поражают. Все они написаны в каком-то упадническом духе. Даже в Дербенте у тебя настроение было лучше. Не принимай всё близко к сердцу.
       Ты пишешь, что Беба сейчас пишет более сдержанно, что первый порыв прошёл. А ты очень переживаешь. Оставь суждения о том, что ты клеймённый, оставь [узничество] и живи иначе. Сознайся, что мне намного тяжелее, ведь ты в большом городе, уже 2 года живёшь один, пора привыкнуть. Кроме того ты имеешь компании.
       Я твоих родителей очень уважаю, но через 10-15 лет ты уже не будешь нуждаться в компаниях, а вечерами будет желание подремать сидя у стола.
       В отношении Беллы ты прав. Но грусть твоя не к месту. Можешь начать простую товарищескую переписку, а дальше... бог знает. А пока имеется молодость, желание, бодрость, то надо прожить так, чтобы потом не жалеть напрасно потерянных лет.
       Мне очень скучно, тоскливо, а кругом всё серо, но я не теряю надежд. Считаю, что всё, что не делается, творится к лучшему. Вечера убиваю в карты […] Последнее время подумываю о гулянии, но пока воздерживаюсь.
       Работаю в больнице и на ж/д. Устаю крепко, хочется отдохнуть немного.
       Папу, кажется, выдвинули на ВСХВ, теперь утвердит ли Совет министров Дагестанской АССР.
       Вот так дорогой Вова: на жизнь надо смотреть проще и быть более объективным. Если правильно подходить, то жизненные вопросы разрешаются очень просто, если не усложнять их в собственном мышлении.
       О Лиле молчу, дала телеграмму и замолчала. У меня появились новые мысли и цели. Сейчас молчу, встретимся поговорим.
       Привет родителям и родным. Желаю всего наилучшего. Целую крепко, твой брат Семён.

30.06.1957
       Володенька, милый!
       Только что приехала с дачи и очень обрадовалась твоему письму, которое, видимо, меня поджидает уже пару дней.
       Дело в том, что в пятницу вечером я сразу уехала с работы на дачу и пробыла там субботу (по субботам, если у меня нет дел в суде или арбитраже, я свободна) и воскресенье. Вечером я стала собираться в город, как будто я чувствовала, что ждёт меня весточка от тебя. В этот раз что-то долго не было писем, и я начала волноваться.
       27-го сдала последний экзамен. Все сдала на «хорошо». Если бы занималась в году лучше, могла бы и лучше сдать. И всё же я довольна результатами: многие совсем не сдали. Теперь собираюсь послать Люсе Айни свои тетради (она просила, так как ей придётся в октябре сдавать). Может быть, после этого совесть заговорит, и она напишет пару слов. Между прочим, последний экзамен сдавала при интересных обстоятельствах, и потому я, наверное, запомню его надолго.
       В этот день защищал диссертацию один мой знакомый по аспирантуре. Защита была назначена на 3 часа дня, а экзамен на 6. Я, конечно, пошла на защиту. В 5 часов 30 минут всё было закончено и ещё один кандидат наук появился на свет божий. Я его поздравила и отправилась сдавать экзамен. Он мне заявил, что никуда меня не отпустит, так как родственники его и несколько друзей направляются в ресторан и я должна идти вместе с ними. Я ему попыталась объяснить, что не пойти на экзамен – это значит перенести его на осень, а так как на осень у меня запланирован отдых, я не могу позволить себе такой роскоши. В общем, препирались мы несколько минут и пришли к компромиссному решению: я пойду сдавать экзамен, но после этого приду в ресторан. Мы заранее обусловили в какой ресторан идти – «Метрополь».
       Я так и сделала. К 6 часам я была на курсах, первая пошла отвечать и, схватив свою «4», отправилась в ресторан. Я успела как-раз вовремя, и таким образом, убила 2-х зайцев.
       Надо мной всё время подшучивали, говоря, что я сдаю экзамены на ходу. В действительности, с этим экзаменом так и получилось. Вечер мы провели очень приятно. Вообще, я рестораны не очень жалую, но в этот раз было весело, настроение у всех было праздничное: уж очень повод был значительный.
       За эти два дня, что пробыла на даче, хорошо отдохнула. В этом году мы сняли чудесную дачу, с большим зелёным участком, только погода нас не балует. Правда, в июле обещают тропическую жару.
       Володенька, я тебе, видимо, надоела своей болтовнёй. Расскажи лучше о себе. Как твой доклад на методическом совещании? Как с нагрузкой? Неужели по-прежнему говоришь подряд по 6-8 часов? Это, действительно, очень утомительно.
       Как дела у папы с пенсией? Не трудно ли тебе в такую жару ездить на велосипеде? Обо всём подробно мне пиши. Я стараюсь писать о себе со всеми подробностями.
       Что ты теперь читаешь? Я тоже недавно прочитала «Пляску смерти» Келлермана. Тяжёлая вещь. Сейчас дочитала «Братья Шелленберг» Келлермана. Я читала когда-то, но всё забыла. Вообще я люблю все его произведения.
       Между прочим, сейчас читаю небольшую книжечку «Записки княгини М. Н. Волконской». Она описывает свою жизнь и жизнь остальных жён декабристов в Сибири. Если не читал, почитай обязательно, тебе, как преподавателю истории, на мой взгляд, следует почитать это.
       Володенька, наконец, папа сделал тебе ещё обещанные карточки (все ещё 1-й вариант). В этот раз он так расщедрился, что сделал 9 штук, которые я незамедлительно тебе и посылаю. Думаю, что теперь ты сможешь обеспечить, если не всех, то многих родственников и друзей.
       Между прочим, завтра фотография закрывается на ремонт, а после ремонта папа обещает заняться остальными снимками.
       Вот, собственно, и всё, что хотела тебе пока написать.
       Пиши часто, и не медли с ответами. Хорошо? Жду письма! Сердечный привет от всех моих родичей. Они всё время интересуются тобой. Большой привет твоим родителям.
       С приветом – Минна.

03.08.1957
       Здравствуй, Бебочка!
       Получил твоё письмо, в котором ты впервые сообщаешь точную дату своего приезда – «примерно в середине августа».
       Ты обещала в Молотове приехать через месяц. Потом, в письмах в Дербент, - через полтора. В дальнейшем, по истечении этих сроков, ты обещала опять через месяц и даже более определённо – в июне, в июле, в начале июля, в середине июля, в конце июля, а теперь – в августе. Ты уже почувствовала, как увлекательно играть таким образом. Игра помогает тебе скучать и соскучиваться; ведь если бы ты приехала раньше, пропала бы эта великолепная возможность и ты бы лишилась удовольствия писать: «я очень соскучилась и хочу повидаться с тобой», «очень хочу тебя видеть».
       А как Сашенька? Едет, или остаётся в Молотове? В школу ведь начинают ходить 1 сентября. Вообще же, всё делается без меня и помимо меня. Ни советов, ни обмена мнениями...
       Зря ты стараешься его законсервировать на время, пока он не станет учиться. Чтение ему не помешает, если он интересуется чтением. Выскочки не от знаний, а от зазнайства.
       До свидания. Крепко тебя целую. Жду точной даты твоего приезда. Целую Сашеньку. Привет от моих родителей.
       Вова.
       Старайся отвечать своевременно потому, что дурные примеры заразительны и я начинаю перенимать эту твою привычку.

10.09.1957
       Дорогой Вовчик!
       Сегодня получила твоё первое письмо от 4.IX. Я очень благодарна тебе за то, что сразу написал. Стараюсь быть тоже аккуратной. Напишу подробности за последние два дня.
       В воскресенье была с Сашенькой на пляже. Он купался, плескался, собирал ракушки, которые, кстати, есть и здесь. Затем вечером я ходила к Анне Александровне по поручению из Москвы (отвезла кое-что). По пути обратно я «попала в аварию» - получила «пушечный» удар по голове мячом. Мальчишки играли в футбол и, по их словам, нечаянно попали в меня. Я едва не упала, такой сильный был удар. Вот противные, а ещё мальчишки с моего участка. После этого у меня целый вечер болела голова.
       В этот же вечер (многострадальный) Муся прибежала ко мне и пригласила к себе делать девочке укол, так как она была в контакте с корью. Там мы провозились допоздна. Лорочке делать укол – это удовольствие ниже среднего.
       Вчера была первый день на работе. Встретили хорошо, дали для начала 11 больных сразу, чтоб не скучно было. Затем пошла в консультацию и колесо завертелось.
       Вечером 9/IX позанималась с Сашенькой. Он уже писал такие знаки:

       Вот всё, что он умеет, правда, карандашом и довольно коряво, но не намного корявее, чем я написала.
       Вчера его выбрали старшим санитаром и отныне он ходит с белой повязкой с красным крестом и с сумкой с йодом и бинтом. В общем, пошёл по «медицинской части».
       Смотреть на него в форме просто наслаждение. Тебе ведь я могу сказать, что он хорош, как солнышко.
       Вчера он мне по телефону после школы говорит (на вопрос как он себя вёл): «Я получил всего 3 замечания, только 3!». Я изумилась: «Три!!!» Он меня успокаивает: «Не за один урок 3, а за весь день только 3!»
       Отметок ещё не ставят. Уроки он готовит старательно. Сегодня было родительское собрание. Нас ставили в известность в отношении правил поведения учащихся, выбирали родительский комитет, рассказывали о роли родителей и т.д, и т.п. Она нам рассказала (учительница), что второй класс уже занимается по-английски и что дети уже понимают простейшие фразы и указания учителя. К концу года они будут уметь вести элементарный разговор, писать и читать по-английски. Упор будет на правильную разговорную речь. Вот это дело! Мне это ужасно нравится.
       Ну, вот видишь, как я много написала. А ведь уже половина двенадцатого ночи. (После родительского собрания в 9 часов я ещё ездила к Дине – её девочка заболела). Папа в командировке. Сейчас пойду спать.
       Пожелай мне спокойной ночи, котик. Крепко тебя целую, скучаю очень сильно по тебе. Пиши мне часто.
       Как прошло дежурство 5/IX? Был ли открытый урок? Что вообще слышно?
       Ещё раз целую. Беба.
       Привет и поцелуй папе и маме, всем родным. Сане персональный привет. Как тебе нравятся карточки Сашеньки?

18.09.1957
       Я уже позабыл то время, когда вел дневник. Болезнь вернула меня к любимому занятию, потому что когда я на ногах, то или занимаюсь своими архивами, или хожу к друзьям и девушкам, родственникам, или, наконец, занят кружком и моими питомцами по школе.
       Словом, я заболел. Вчера утром была температура 38,6º. Но я еще ходил в школу и работал. Жаль было 6 часов потерять. Потерянный час – на руку моему сопернику. А он в отпуске, он скоро придет и захочет отнять у меня часы...
       Дело в том, что мою школу № 7 и бывшую мою № 12 объединили и нас теперь 2 преподавателя, а тот, что пришел тогда на мое место в 12 школу, - бывший замполит техучилища № 3 Чуприна, по чьей милости я 5 месяцев ничего не получал. Теперь отчитав свои часы, согласно приказа Облуправления, будет претендовать на то, чтобы я с ним поделился своими часами. Вот почему я стараюсь отчитать побольше, чтоб ему меньше досталось к тому времени, когда он приступит к работе.

21.09.1957
       Дорогой Вовонька!
       Получила твоё письмо от 16.IX. Я отправляю авиа не потому, что опаздываю с письмом, а потому, что хочу чтоб моя весточка быстрее к тебе долетела.
       Я пишу уже седьмое письмо – все очень подробные, а от тебя получила лишь 4. Но я думаю, что ты впредь будешь писать чаще. Я несколько дней не писала. Весёлого у меня мало.
       Начать с того, что по приезде я застала маму в плохом состоянии. Она отвратительно себя чувствует, не может ступить шагу, в доме всё время спазмы. Затем заболел Сашенька, он поправился желудком, начал сильно кашлять. Он потеет в школе в форме и очень жарко в классе и на улице. А 17.IX папа, вдруг, заявил, что у него уже 2 дня болит живот (в области аппендикса). Муся его посмотрела и сказала, что это аппендицит. Мы положили его в постель, я показала его Минкину и он говорит, что аппендицит, но оперировать уже поздно. Папа лежал дома, а сегодня я его показала снова Минкину и он его положил в клинику. Говорит, что у него аппендикулярный инфильтрат и надо его наблюдать. Мы безумно волнуемся. В общем нам везёт. Возраст его немолодой, да и сердце у него плохое. Он только очень терпелив и никогда не жалуется. Даже аппендицит сносил на ногах 2 дня! Вот таковы дела.
       В отношении нашего разговора, вернее его продолжения я, роднуля, тебя обманывать не собираюсь. Моё мнение ты, в основном, знаешь. Дело в том, что я снова и снова анализирую [наше] положение (очень сложное). 1) Работу я получу в лучшем случае участковую. А ходить много я не могу, ведь у меня часто бывают отёки на ногах. 2) Сашенька не будет учиться в английской школе, что может быть обеспечением его будущего. 3) Музыка его тоже будет плакать, так как помимо всего прочего, надо платить ещё 100 рублей за музыку, а мы не будем в состоянии. 4) Квартиры нет. 5) Домработницу держать не сможем и ребёнок будет в загоне. Но я могла бы принести в жертву всё, если бы была хоть квартира, чтобы создать ребёнку сносные условия жилья. Ведь нельзя же жертвовать абсолютно всем в ущерб ребёнку. Имеем ли мы на это право? А ты ничего не пишешь о квартире. Как же ты мыслишь нашу жизнь?
       Здесь было объявление о размене 3-х комнатной квартиры на две отдельные. Люди хотят соединиться и дают две отдельные квартиры. Но я не смотрела, так как ты не хотел этого. А ведь как было бы хорошо. Папа говорит, что мог бы устроить тебя в Совнархозе. Может быть ты бы там мог продвинуться. Я имею ввиду очерковую и журналистскую работу. Кстати, Таня Кивилева (правильно ли я пишу её фамилию?) работает в редакции газеты «Звезда», я видела её статьи.
       Ну, сегодня, котик мой, я не исполню твоего желания, чтоб Сашенька тебе написал, так как сейчас вечер и он уже спит. В следующем письме он напишет. Он уже умеет писать: «мама, рама, ау, Mаша». Вот скоро уже наверное научится писать «папа». Он очень ждёт твоего ответа. К сожалению ответ был довольно коротким. Он чудесен, ласков, в форме он как фарфоровая статуэтка. Но есть и недостатки: он очень смешлив и на уроках смеётся. Учительница делает ему замечания. Отметки носит четвёрки. Пишет ещё не ахти как, но старается. Ведь у него ещё музыка.
       Вот, котик, мой, и почти всё. Ты мне так много не пишешь. Но я зато пишу плохо. Ничего не могу поделать со своим почерком. Хоть бы у сына был лучше почерк.
       Передай сердечный привет родителям и родным. Что передаёт мама в отношении покупки ситца или фланели?
       Спокойной ночи, мой миленький! Хочу тебя обнять, прижаться к губам. Но я мысленно целую тебя много раз и думаю, что ты ощущаешь мои поцелуи. Не правда ли, они нежные? Твоя Беба.
       Привет от мамы и папы.

21.09.1957
       [...]... меня радует, что он в хорошей школе, Сашенька, но я огорчен, что ты об этом пишешь, как о чем-то вечном и нерушимом и с перспективой на будущее. Значит, ты не желаешь со мной жить, если пишешь так «Это великолепно!» и т.д.
       Ты мне часто внушаешь одно и то же: это великолепно и так должно быть. Ты считаешь, что если вода точит камень, то слова прошьют и меня. Бебочка! Отбрось этот метод. Он устарел. Теперь может быть только так, как мы договорились – ты приедешь сюда и как можно быстрее.
       Я вижу ты опять располагаешься в молотовском кресле (мягком, удобном) надолго. Я, конечно, ни кресла тебе поставить не смогу, ни создать привычных для тебя удобств, по крайней мере на первые годы.
       Мне обещают со временем квартиру. Пока перемучаемся, если любишь. 300-350 рублей выделять на такую комнатку, как у нас, - мы в состоянии. Может чуть побольше удастся добыть. Но ты же не заикаешься об этом. Ты щебечешь о любви, а не о совместной жизни. Ты целуешь бумажными знаками и считаешь, что это вполне заменяет живые горячие поцелуи. Ты обнимаешь абстрактными мыслями и уверена, что это и есть то захватывающее тесное человеческое объятие, которое мы оба друг в друге ищем. Ты удовлетворяешься словом «скучаю» и считаешь, что оно равнозначно слову «люблю». Ты и «люблю» пишешь в письмах. Докажи же, что любишь. Не будь такой спокойной. Я не хочу, чтобы ты переживала, но хочу, чтобы в тебе заговорила суетливая беспокойная страсть, чтобы она тебя подталкивала вперед, а не назад.
       Словом, думаешь ты сюда ехать или нет? Почему ты ни разу об этом не пишешь? О чем угодно, только не об этом. Сколько ты думаешь можно скучать и скучать?

23.09.1957
       Володенька, здравствуй!
       Как хорошо, что получилось от тебя письмо! И всё же я поразилась: что это за напасть такая – то ногу разбил, то горло простудил, да ещё с высокой температурой ходил на работу. По-моему это мальчишество, нельзя же так легкомысленно относиться к своему здоровью. Ведь ты знаешь, что ангина часто даёт осложнение на сердце. Как ты теперь себя чувствуешь?
       Снова сижу на пляже, и этому не следует удивляться: здесь другой работы нет. 3 раза в день купаюсь: до завтрака, после завтрака и после обеда. Никак не могла, к стыду своему, научиться плавать, но теперь, говорят, я прогрессирую.
       У нас в пансионате отдыхал один – профессор медицины, и он заявил во всеуслышание, что обязуется за короткий срок научить меня плавать. Представь себе, ему это удалось с 3-го урока. Я теперь чуть-чуть плаваю. К сожалению, он сегодня уехал, но поручил меня приятельнице продолжать обучение. С ней у меня получается гораздо хуже: нет у меня к ней того доверия, а ведь в этом случае, мне кажется, это главное. Ты, наверное, очень хорошо плаваешь, да.
       Усиленно стараюсь похудеть, но получается пока слабо и теперь я мечтаю уже о том, чтобы просто не поправиться.
       Продолжаю наслаждаться красотами природы. Совершила 2 прогулки: на озеро Рица и на мыс Пицунда. Озеро Рица – высокогорное (950 м. от уровня моря). Это необычайно красивое место и, хотя я была уже 2-й раз там, сказочный вид озера потряс меня так, как будто я впервые его увидела. Озеро расположено в котловане, который обрамлён горами, покрытыми живописной растительностью. Вода озера чистая-чистая, зеленоватого цвета. Катались по озеру на глиссере, вдыхали чудный, высокогорный воздух. В ресторане пили хванчкару – самое популярное в Грузии вино и не только в Грузии.
       Но самое изумительное в этой поездке – это дорога. Проходит она по краю пропасти, над дорогой нависают странные глыбы горной породы. В общем, вниз лучше не смотреть. По дороге на озеро Рица проезжали так называемое Голубое озеро – вода там совершенно голубая, создаётся впечатление, что её специально закрасили.
       Мыс Пицунда – тоже очень интересное место. Мыс этот выдаётся глубоко в море и на нём раскинулась сосновая роща. Это удивительное зрелище. Как только ступаешь ногой на землю (ездят туда обычно по морю, катером), попадаешь сразу в чудесный хвойный лес и трудно представить себе, что всё это – на берегу моря.
       Сегодня – экскурсия в Сухуми, но я решила не ехать: не хочется терять последние дни, а в Сухуми я была уже однажды.
       Жаль, Володенька, что ты в это время не можешь брать отпуск. Тебе всё же обязательно надо побывать в этих местах. Надеюсь, что так оно и будет: ведь у тебя многое ещё впереди. Надеюсь, что скоро мы увидимся и тогда я смогу тебе всё подробнее рассказать. Хорошо?
       Билет я заказала на 1-е, но обещали скорее всего достать на 2-е. Это хуже, так как дней у меня осталось немного. Здесь, оказывается, очень трудно с билетами в Днепропетровск.
       Между прочим, ты пишешь, чтобы я постаралась приехать, если не смогу 2-го, то 6-го, но ты абстрагируешься к действительности: отпуск у меня не 2-х месячный, а всего-навсего месячный, мне 7-го надо быть уже на работе, так что 6-го я должна уже выехать из Днепропетровска.
       Кстати, позондируй почву насчёт билета на Москву, если тебе нетрудно.
       Вот и всё пока. Очень хотелось бы получить ещё одно письмо от тебя. Это возможно при условии, если ты сразу мне ответишь.
       Привет родным. До скорой встречи.
       Минна.
       P. S. Как только получу билет, дам телеграмму.
       P. S. Извини за небрежность: на пляже не совсем удобно писать.

28.09.1957
       Отправил 29/IX-57 г.
       [...]
       своим сообщением и мотивами своего почти отказа сюда приехать, ты меня удивила, мягко выражаясь!
       Во-первых, ты же мне твердо обещала приехать, а теперь повернула в противоположную сторону. Как говорил Козьма Прутков: «не верь глазам своим!». Я и не верю, но это ведь твоей рукой писано; хотя ты и называешь меня «роднуля», - приехать ко мне отказываешься. Мотивы твои для меня не убедительны, я их легко могу разбить, если ты будешь смотреть на все объективно и если ты, наконец, пожелаешь быть со мной, а не без меня.
       Возьмем работу. Главное, что она есть. Ну, пусть участковая, на первых порах, пусть не видная, по сравнению с молотовской. Больше года ты не останешься на участке.
       Об английской школе смешно слышать. Во-первых, к тому времени, что Сашик будет учить английский (через 1 год) и здесь будут английские школы, а во-вторых, ты не княгиня и живешь в советское время, чтобы так манерно ставить вопросы. Эти замашки в такие минуты жизни, когда решаются более существенные вопросы, даже для ребенка, а не только для нас, чем, скажем английский язык или музыка, кажутся мне издевательством над нашей любовью. Если наши с тобой отношения, наша совместная жизнь значат меньше, чем эти временные трудности и лишения, то тогда, конечно, их можно приносить в жертву мелочам жизни, пусть ты и возвеличиваешь их до таких гигантских размеров, что называешь - «абсолютно всем». А я считаю «абсолютно всем» не музыку (хотя не против, чтоб мой ребенок учился), не английский язык (хотя не отказался бы, чтоб Саша стал полпредом), а нашу совместную жизнь. Ты, как видно, не дорожишь этим.
       В Молотов приехать не могу и причины мои ты знаешь. Только здоровье – 1 раз за 2 года ангина. Климат здешний полезен для всех , да и курорт под носом.
       Что касается возможности «продвинуться», то они везде одинаковы. Чивилева поехала в Казахстан. Ей никто не препятствовал поехать и продвинуться и она приехала с корреспондентской книжкой. А меня ты никуда не пускала – ни на юг, ни на север, где я мог бы действительно продвинуться и где мы с тобой жили бы по-современному и у нас не было бы разлада, хотя на первых порах, может быть, нам пришлось бы столкнуться с трудностями и нуждой. Хорошо, когда материальные блага добываешь себе сам, когда жизнь раскрывает перед тобой полную чашу ее горестей и сладостей. Тогда не получится как у нас – одни горести! Но теперь уже поздно об этом жалеть. Мы, конечно, с самого начала пошли по неправильному пути, искали легкой жизни, а она обернулась для нас жестокой изнанкой своей. Не надо же и сейчас повторять ошибки прошлого. Надо уметь переломить себя. Сумеешь ли ты? Если для тебя свято наше совместное будущее, ты найдешь в себе силы сказать «Да!».
       Теперь перейдем к главному – квартире. Есть квартира в центре города на Плеханова улице – 2 комнаты и кухня. Одна комната большая, другая – маленькая. Просят за нее не так дорого – 20 тысяч. Но беда в том, что этих денег, да и вообще никаких у меня нет. Мы с родителями объездили всех маминых родственников. Они обещают одолжить 6 тысяч на год-полтора. Папа надеется, что ему удастся выторговать у хозяина квартиры 2-3 тысячи. Я хочу знать твое мнение. Какой пай ты сможешь внести в это дело?
       Окончательно еще не договорились, папа пошел сейчас на переговоры, но медлить нельзя, такой случай больше не представится. Отвечай немедленно (телеграфно) и откровенно. Это пока что единственная возможность для нас соединиться. В маленькую квартиру ты ведь не хочешь идти. Ответь немедленно по вопросу о квартире, остальные вопросы – потом. Я могу с остальными вопросами подождать. Так что прошу тебя не писать длинного письма в ответ на это. Обдумаешь все и напишешь позже, а сейчас напиши только о квартире.
       P. S. Только что получил еще одно твое письмо. Поневоле приходится отвечать и на него. Но я думаю, что мое письмо достаточно насыщенное, чтобы искупить [...]

10.10.1957
       г. Днепропетровск
       ул. Жуковская
       дом № 41 кв. 12
       Гельфанд В. Н.

       Пермь
       ул. Большевистская 166-2
       Блох для Коган Х. Б.

       Добрый день Володя!
       Не удивляйся моему письму. Я очень давно хотела написать тебе, а ещё раньше хотела говорить с тобой, но не знала как ты на это прореагируешь, не посчитаешь ли нескромностью вмешательство в твои личные дела.
       Узнав от Берты, что не веришь в искренность и доброжелательство отношений к тебе её друзей, а следовательно и меня, я решила быть смелой и написать тебе.
       Володя, ты обижаешься, что Молотов и молотовчане холодно встретили тебя во время твоего приезда к нам. А так ли это? Не кажется ли тебе, что в этом ты виноват сам, избегая всех. Знаю, что ты имел желание встретиться со мною, и всё. А почему ты не постарался это осуществить? Это было не так уж сложно, мог спросить мой адрес и мой № телефона. А я бы с огромным удовольствием встретилась с тобой и почти уверена, что кой в чём помогла бы тебе, чтобы эта поездка была не такой леденящей, как она тебе показалась.
       Володя! Буду я с тобой откровенна, я знаю и знала, ещё когда вы с Бертой были вместе, подробности и причины вашего разрыва. И хоть я подруга Берты, я всегда ей объективно говорила в чём ты был прав, а в чём твоя вина. Не буду бередить старое. Мне только хочется сказать, что ещё тогда, когда ты уезжал и все два года я была уверена и всегда говорила Берте, что вы будете вместе, но для этого вам нужно разделиться с родителями. Эта причина не у вас одних, таков видимо закон природы, что родители безумно любя своих детей, причиняют им невольно большие неприятности.
       Вова, я знаю, что тебе очень не хочется возвращаться в наш город, с которым связано много неприятного. А ты подумай о том, что это больше не повторится. Мы все друзья Берты и твои искренние друзья. Мы все от души желаем вам обоим только счастья и добра и хотим видеть вас вместе. Знаешь, даже на работе все, кто не знает никаких подробностей, считают, что ты должен приехать сюда.
       Не думай, что я не понимаю, что это будет связано с определёнными трудностями и переживаниями для тебя. Но взвесь всё и ты поймёшь, что так будет лучше для Саши и для вас обоих. Зная характер Бебы, ты должен понять что она не может уехать и оставить больную маму, а ведь её состояние часто бывает таким тяжёлым, что Берту вызывают даже с работы. Она может быть даже и сделает это, любя тебя, но подумай, что дальше вас ожидает. Вечные волнения о здоровье родителей, особенно мамы, и не просто волнения, а опасения за жизнь близкого человека. Затем те трудности, к которым ей придётся привыкать в Днепропетровске, невозможность создать Сашеньке тех хороших условий, которые ей будет просто создать здесь, при условии, что вы будете жить отдельно.
       Всё это создаёт постоянную нервную настроенность её, издерганность и всё это будет в первую очередь рикошетом передаваться на тебя. Ты сам прекрасно понимаешь, каковы будут ваши взаимоотношения.
       Ещё раз прошу подумать обо всём этом. Мне понятно, что ты тоже думаешь о своих родителях, которые, как мне известно не блещут здоровьем. Но взгляни на это глазами постороннего. У вас в Днепропетровске много родных, которые всегда около твоих мамы и папы, а у Бертиных родителей в Перми ни одного родного человека.
       Не буду больше ничего писать, боясь быть надоедливой и вообще не зная как ты отнесёшься к моему вмешательству в ваше личное дело. Но только очень хочу, чтобы моё письмо помогло тебе.
       Несколько слов о себе, надеясь, что тебя это немного интересует. Работаю сейчас только в клинике, избавилась от участка, сам понимаешь, как я этому рада. Но и в клинике работы очень много и я не успеваю даже ходить в кино. У меня сейчас тоже много переживаний связанных с квартирой, но это очень скучно и потому не буду писать.
       Володя, я бы очень хотела получить от тебя ответ, но так как я живу с Дашковскими, то не хочу, чтобы они интересовались моей корреспонденцией, а поэтому отвечай на адрес тёти:
       Пермь, ул. Большевистская 166 кв. 2
       Блох для Коган Х.
       Все наши общие знакомые и мои родные просят передать тебе привет. Все ждут тебя в Пермь.
       Будь здоров.
       Хива 10/Х-57
       г. Пермь

11.11.1957
       Здравствуй, Бебочка!
       Твой ответ напоминает мне украинскую пословицу «Ти йому про Тараса, а він тобi - півтораста!».
       Не хотелось мне в праздники портить тебе настроение, поэтому я решил подождать ещё несколько дней. Но больше ждать невозможно. И я хочу заявить тебе, что мы должны разойтись. Нелегко мне было принимать такое решение. Но ты сама меня толкнула на это. Я сделал всё, что мог. И убедился, что зря я старался. Самую большую обиду ты нанесла мне своим отказом от приобретения квартиры. Последней чашей был твой «ответ» на мои последние усилия в пользу нашей совместной жизни. Я поставил конкретные вопросы, потребовал от тебя решения и прямого ответа. А ты издевательски уклонилась от разговора и написала мне «быйзым вынтер».
       Теперь мы уже не вправе считаться мужем и женой и должны самым серьёзным образом подумать о разводе.
       Мы можем остаться друзьями (у нас общий ребёнок), можем продолжать переписку, теперь я не буду возражать против звёзд и спутников, прелестей природы, других отвлечённых […] Я обещаю отвечать на все твои письма.
       Когда мы разойдёмся, нас уже не станет волновать такой пустяк, как совместная жизнь и мы сможем переписываться в том направлении, которое ты избрала.
       Не подумай уклоняться и на этот раз от ответа. Страусовая политика пользы не приносит.
       […]

20.11.1957
       Милый Володенька!
       Спасибо за тёплую весточку, поздравление и, особенно, за фотографии. Здесь я чувствую себя виноватой перед тобой, но даю клятвенное обещание в ближайшее время прислать свою. Я специально сфотографируюсь, так как у меня нет ни одной приличной. Я бы давно это сделала, но всё ещё чувствую себя неважно, хотя и стараюсь гнать всякую хворь прочь.
       Обе фотографии мне понравились, правда, я имела ввиду другую – тоже в военной форме, но больше размером (когда мы с тобой вместе просматривали альбом, я сказала, что эта лучшая фотография и ты обещал её прислать).
       Усатый ты мне все равно нравишься, хотя и меньше, чем без усов. Что же касается молодости, то всем жаль с ней расставаться – недаром это лучшая пора в жизни человека. Сегодня я тоже с грустью вспоминала о прошедших годах: я была в институте на обсуждении одной монографии (кредитные и расчётные правоотношения) и там встретила своих друзей по аспирантуре. Вспоминали мы весёлые, беззаветные деньки, занятия в Ленинской библиотеке, вспоминали, как дружно удирали с заседаний Учёного Совета, если они казались нам скучными, как нас потом за это честили. Что бы я ни отдала, чтобы вернуть то время!
       А банкеты праздничные, и по поводу защит весёлые компании, и коллективные походы в консерваторию, и в кино! В общем, мы не только занимались науками. Всё это сегодня всплыло в памяти и тут же исчезло. Пришлось вновь вернуться к грустной действительности.
       Некоторые из наших аспирантов (бывших) трудятся на научном поприще, многие же, подобно мне, работают на практической работе. Печально, но сие от нас не зависит.
       На работе пока всё по-прежнему, хотя с новым директором становится всё труднее и труднее работать. Хотелось бы найти другую работу, причём на заводе или […] в системе промышленности: по новому постановлению кандидатам наук, работающим на производстве, по усмотрению администрации платят 500 рублей только за степень. Представляешь, я каждый месяц теряю 500 рублей. Всех своих знакомых и друзей мобилизовала на поиски такой работы. Не знаю, что из этого выйдет.
       К нам пришла уже зима, правда, пока ещё мягкая. Но я ей, коварной, не верю: того гляди ударит своими морозами. На всякий случай я облачилась в полную зимнюю форму, которая, по сравнению с осенней, кажется довольно весомей.
       Посмотрела недавно «Тихий Дон» 1-ую серию. Нравится, но не в восторге. Может быть потому, что много слышала восторженных отзывов. Григорий и Аксинья бесспорно хороши, причём они настоящие, шолоховские, хотя на мой взгляд, (да и в какой-то рецензии как будто писали) она всё же интеллигентна для Аксиньи. Ей нужно быть чуть попроще (я имею ввиду внешность). Григория играет действительно талантливый актёр – Глебов. Теперь он, видимо, пойдёт в гору.
       Читаю сейчас мало. За всё время прочитала лишь «Юные годы» Кронина (ожидала большего) и «Кристин – дочь Лавранса» - норвежского автора Сигрида Унсета. Книга читается с интересом. Захватывающий сюжет, но особенно мне понравилось, описание многих национальных обычаев и обрядов. Ведь мы так мало знаем о скандинавских народах! Если попадётся тебе, почитай.
       До сих пор ещё не выбралась на юбилейную художественную выставку. Обещала меня пригласить Люська Айни, она поселилась в Университете, в отдельной комнате со всеми удобствами, так что можно теперь ходить в гости. Приезжай, пойдём вместе и заодно ты посмотришь Университет. К сожалению, мы теперь будем с ней в разных группах: она опоздала на 1 семестр. Пока мы с ней видимся и перезваниваемся по телефону.
       Вот и все мои дела. Дома всё по-старому. Мама чувствует себя неважно. Что у тебя хорошего? Пиши подробно обо всём. Как родители? Ушла ли мама на пенсию? Что у тебя на работе? Где бываешь, как развлекаешься, часто ли меня вспоминаешь?
       Сердечный привет всем твоим родичам. Привет от моих. Извини за бездарное письмо, но я очень устала и уже спать. Жду твоих писем.
       Целую, Минна.

23.11.1957
       С Бебой не развяжешься. Теперь, когда я настроен окончательно с ней порвать, она спохватилась и пишет, что любит меня и приедет, а развода мне дать не хочет.
       Милиция не дает мне паспорт без брачного свидетельства. Надо посылать запрос в ЗАГС. Беба мне копию не вышлет.
       Я от старого берега еще не отъехал, а к новому не пристал. Конечно, если сойтись с Бебой, разом разорвется этот гордиев узел: и материальные затруднения и постельные ночные метания в одиночестве; и с паспортом, и с ребенком и даже квартирные дела. Но Беба – камень на шею и медленное скольжение на дно. Беба – не друг, не заботливая жена, а эгоистка и истеричка. Опять начнутся кошмары – болезни и лечения всех и вся, вечная нервная напряженность.
       Как-то познакомился с девушкой. Ей 22, а мне 35 – разница немалая. Решил сразу сказать и ей и ее матери. Но это их не смутило. Мы стали встречаться с Мэри. Сладостные это были времена, но очень короткими оказались.

13.12.1957
       «Вы аполитичный человек!»
       Я повесил «Молнию», где расписал лучших и скверных учащихся. Ее сорвали. Тогда я на прежнее место повесил специальный листок, который назвал тоже молнией, с именами одних только двоечников. Учащийся Деревянко взял ножик и на моих глазах соскоблил все фамилии:
       –       Это я вчера сорвал «Молнию». Сегодня, вы видели, изрезал, и так до тех пор, пока вы будете меня вывешивать, так и знайте. - Заявил он мне.
       Вечером я проводил дополнительные занятия. Меня заметил помполит:
       –       Не ожидал я от вас, что вы так невежественны. Разве можно выпускать «Молнию» с фамилиями плохих учеников? Это аполитично. Вы – аполитичный человек! А то, что Деревянко сорвал, - правильно сделал. Такие вещи надо срывать!
       Позже он снимал «копию» с моего листка, чтоб пожаловаться «куда следует». Ну и дурень! А старший мастер и другие сотрудники стояли и улыбались.
       –       Я вам запрещаю вывешивать что-нибудь без меня, - продолжал Яков Михайлович.
       Я пообещал ему, что совсем не буду заниматься печатью, раз это вызывает только нарекания. Но ему этого было недостаточно.
       –       Снимите сейчас же вашу «молнию», а то я заставлю ученика это сделать!
Я не ответил, а он, не долго думая, позвал ученика, стоявшего неподалеку и слышавшего нашу «беседу», дал ему ножик и заставил соскоблить написанное. Деревянко, конечно, обнаглел окончательно после этого, да и другие тоже. Вот образец воспитания!

16.12.1957
       Дурак замполит меня доконает. Вчера я поехал на избирательный участок. Он у нас в школе. Вл. Григорьевич – воспитатель, предложил мне уступить политкабинет под раздевалку для агитаторов. Я посмеялся над этой идеей, считая, что он шутит. Но он не шутил, и напустил на меня замполита, который подбежал со страшным стуком к двери. Я открыл и он меня ошарашил:
       –       Дайте ключ!
       –       Зачем?
       –       Я сюда помещу агитаторов.
       –       Я не могу, здесь материальные ценности.
       –       Но ведь это выборы! Политический вопрос! Вы не можете отказать.
       –       Нет, могу. Я отвечаю за них, а не вы. Не дам ключа и весь сказ.
       –       Я приказываю дать ключ! Завтра заберете у коменданта.
       –       А я вас и слушать не хочу.
       Тогда он вспомнил, что есть к чему придраться, чтобы прикрыть свое поражение:
       –       Смотрите, как у вас грязно! Стыдно сюда зайти. А вы не требуете, чтобы у вас убрали.
       –       Нет, требую. И сейчас требую: прикажите, чтоб убрали. Но беда в том, что вы не прикажете, а меня уборщица не слушает. По две недели здесь не убирают. Еще удивительно, что не так грязно, как могло бы быть.
       Но от него так просто не отделаться. Он продолжал цепляться и кричать, а любопытные избиратели собирались и слушали наши пререкания.
       Мне стало не по себе:
       –       Знаете что, - или зайдите в кабинет, или дайте я закрою за вами дверь.
       –       Здесь нет учеников, кого вы боитесь?
       –       А избиратели? – И я потянул дверь, и захлопнул, когда увидел, что он не остановится.

       С агитпунктом и выборами довольно юмористичная история на мой взгляд получается. Избиратели, которых я спрашивал, - женщины, отвечают, что за них голосуют мужья.
       –       Муж пошел и взял мой паспорт. Он проголосует. – И это допускается!
       Только на окраинах возможны такие штуки. Видимо, комиссия хочет чтобы поскорее и нарушает закон. Я решил поскорее проверить этот случай, но лично не обнаружил ни одного мужчину с двумя бюллетенями.
       Заглянул в комнату агитаторов. Там царил дикий ажиотаж. Каждые 10-15 минут в комнату заходила женщина и сообщала результаты выборов при помощи номеров проголосовавших только-только избирателей. Агитаторы, сидевшие до того спокойно за чтением газет и журналов, вдруг пулей вскакивали и устремлялись к таблице с цифрами, повешенной на стене. Они толкались, давились, подминали друг друга, стремясь как в игре в лото не пропустить ни одной цифры и вовремя увидеть все, опередив товарищей. Каждый номер, названный и отмеченный в таблице, приближал свободу и отдых несчастному агитатору.
       Я посмотрел на эту комедию и вышел к себе в кабинет, где были мои списки. Со списками обошел избирателей, а тех, кого не застал дома, обвел кружочками с тем, чтобы еще раз заехать в школу к концу дня, когда все уже проголосуют, возможно и мой.
       Домой вернулся рано. Позвал к себе Аллу с Юрой и ее братишку с 4-мя товарищами. Смотрели книги, альбомы, газетные статьи и вырезки, фотографии с интересом немалым. Кстати, Алына мать обещает меня познакомить с очень интересной женщиной 26 лет.
       Алла, только не эта Минына родственница, а Алла Печорская, тоже меня обещала познакомить. И я, как только освободился от гостей, поспешил к ней. Женщину звать Ляля, фамилия Большакова. Преподаватель Железнодорожного техникума. Инженер. Энергичная. Глаза приятные, умные, но на носу бородавка (а-ля Беба). Светлая и, кажется, добрая. Но лицо шершавое, покрыто пудрой – чего я не люблю. Мне хорош естественный аромат тела, а если пудра, значит... впрочем, я еще мало знаю Лялю. То, что она русская – меня не остановит, но мама сказала, что она может умереть, если я уготовлю такой удар. Посмотрим, как будут разворачиваться события.
       Лена (Женина соседская подружка) приходила ко мне сама, но меня не застала. Ее встретила мама и сказала мне на третий день. Её отец – страшилище. Я как-то был, так он меня даже не пригласил в комнату:
       –       Кто такой? - спросил, не открывая дверей.
       –       Ленын знакомый.
       –       Что это еще за знакомый?
       –       Откройте, тогда увидите.
       Он открывает и сразу бьёт по лбу:
       –       Лены нет. Где она – не знаю. Когда придет – не знаю. – В дом по-прежнему не зовет. И мне не остается ничего другого, как откланяться.
       Маленькая девочка 8 лет, приглашает зайти, извиняется и проявляет вежливость и такт. А он – пожилой балбес всех отпугивает от Лены своим брюзжанием и злостью.

11.11.1957 быйзым вынтер (идиш) – злой зимой

1946 1947 1948 1949 1950 1951 1952 1953 1954 1955 1956 1957 1958 1959 1960 1961 1962 1963 1964 1965 1966 1967 1968 1969 1970 1971 1972 1973 1974 1975 1976 1977 1978 1979 1980 1981 1982 1983