Вторая мировая война в Европе закончилась в первые дни мая 1945 года: между 2 мая, когда пал Берлин, и 8 мая, когда был официально подписан акт о капитуляции германской армии. Однако для многих немцев окончание войны не означало конец страданий. В эти дни тысячи женщин, детей и пожилых людей подверглись насилию со стороны солдат Красной армии. Точные цифры трудно подтвердить, но речь идёт примерно о 100 000 изнасилованных женщин только в Берлине и до 2 миллионов по всей Германии.
Это — история, о которой редко упоминают в учебниках. Даже в самой Германии эта тема начала по-настоящему обсуждаться лишь в последние десятилетия.
Прелюдия
Уже с 1943 года, когда исход войны стал очевиден, было ясно: Германия проигрывает. Вопрос заключался только в том, кто первым вступит на немецкую землю и сколько времени займёт полный крах Третьего рейха. Особенно сильно немцы опасались прихода Красной армии. Многолетняя нацистская пропаганда формировала образ «славян» и «большевиков» как варваров, способных на любые жестокости.
Первый тревожный сигнал прозвучал ещё в октябре 1944 года, когда небольшой отряд советских солдат ненадолго перешёл границу Восточной Пруссии и занял деревню Неммерсдорф. Когда немцы отбили населённый пункт, они нашли тела 74 человек, среди которых были женщины, дети и старики. Все женщины — от 8 до 84 лет — были изнасилованы и подвергнуты пыткам. Некоторые тела были прибиты к дверям сараев.
Нацистские власти сделали фотографии этих зверств и распространили их по всей Германии. Но, привыкшие к преувеличениям пропаганды, многие немцы не поверили в реальность произошедшего — до тех пор, пока не испытали то же самое на себе.
Восточная Пруссия
Первые подразделения Красной армии, вошедшие в Германию вскоре после событий в Неммерсдорфе, поначалу удивили местное население своей сдержанностью и даже человечностью. Однако офицеры сразу же предупредили гражданских: «Мы можем отвечать за поведение наших солдат. Но не за тех, кто придёт после».
Вслед за передовыми, относительно дисциплинированными частями, шли хаотичные, уставшие, недисциплинированные, нередко пьяные подразделения. Именно эти солдаты принесли с собой волну насилия. По словам британского историка Макса Хастингса, «изнасилования, совершённые русскими солдатами, достигли таких масштабов, что речь шла уже не о сексуальном влечении, а об атавистическом желании раздавить всё немецкое общество».
По данным Энтони Бивора, изучавшего рассекреченные архивы после распада СССР, в восточной части Германии были изнасилованы как минимум 1,4 миллиона женщин. Другие оценки называют цифру в 2 миллиона по всей Германии. Жертвами становились дети, старики, и даже освобождённые из лагерей советские военнопленные — за сам факт попадания в плен.
Бивор назвал это «самым масштабным систематическим изнасилованием в истории» и указал на несколько причин: жажда мести за немецкие преступления, крайняя усталость после долгой войны, постоянное пьянство, и, возможно, в первую очередь — советская пропаганда.
Каждая армейская часть сопровождалась политическими комиссарами, чья задача заключалась в мобилизации ненависти. Комиссары внушали солдатам, что немцы должны заплатить за вторжение в Советский Союз. Формально изнасилования не одобрялись: пропаганда утверждала, что «русский солдат слишком ненавидит немцев, чтобы даже прикоснуться к немке». Но на практике за насилие почти никогда не наказывали.
Как писал Александр Солженицын, участник кампании в Пруссии, артиллерийский офицер и автор Архипелага ГУЛАГ, «все прекрасно знали, что можно изнасиловать немецкую девушку — и ничего за это не будет».
В то время как в американской и британской армиях даже обсуждалось возвращение смертной казни за изнасилование, советские власти реагировали иначе. Когда югославский лидер пожаловался Сталину на то, что советские солдаты изнасиловали женщин в его стране — союзной СССР, — Сталин, по свидетельству очевидцев, ответил:
«Что вы знаете о человеческой природе? Представьте себе человека, который прошёл от Сталинграда до Белграда, через тысячи километров разрушенной земли, усеянной телами его товарищей и родных. Как вы думаете, сможет ли он вести себя "нормально"? И что такого ужасного — если он развлечётся с женщиной после всего, что пережил? Главное — война с Германией. Всё остальное — не имеет значения».
Именно страх перед Красной армией вызвал массовый поток беженцев из Восточной Пруссии, Силезии, Померании. В последние месяцы войны более двух миллионов человек пытались бежать на запад. Сотни тысяч из них достигли Берлина, принеся с собой истории о зверствах русских.
Но берлинцы воспринимали эти рассказы скептически. Многие считали, что беженцы преувеличивают — ведь Берлин сам ежедневно подвергался бомбардировкам почти два года, тогда как многие восточные области долго оставались в стороне от боевых действий.
В городе ходила горькая шутка:
«Я бы предпочла иметь дело с русской бомбой, чем с русским солдатом».
Берлин
Журналистка Люси Эш подготовила для BBC большую статью и радиодокументальный фильм, посвящённый поведению Красной армии в Германии в последние недели Второй мировой войны. Среди неопубликованных источников, на которые она опирается, — дневник Владимира Гельфанда, молодого лейтенанта Красной армии из Украины. Этот дневник уникален своей жестокой честностью и беспрецедентной откровенностью в описании того, что происходило вокруг в последние дни войны.
В конце апреля 1945 года Гельфанд находился со своим подразделением в пригородах Берлина. В записи от 25 апреля, за несколько дней до капитуляции города, он рассказывает, как во время велосипедной прогулки вдоль Шпрее встретил группу немецких женщин с чемоданами и узлами.
«С лицами, искажёнными ужасом, они рассказали мне, что произошло в первую же ночь после прихода Красной армии. Все они были изнасилованы. Одну — двадцатью солдатами. Другая видела, как её дочь насиловали прямо у неё на глазах. Они были в панике, что солдаты вернутся и начнут всё сначала. Одна женщина подбежала ко мне, обняла и прошептала: "Спи со мной. Делай что хочешь — только пусть это будешь ты. Пусть больше никто"».
Для многих берлинцев страх был настолько силён, что они сами искали советских офицеров, надеясь на защиту от других солдат. В одном из документов, собранных Люси Эш, немецкая женщина вспоминает, как группа солдат ворвалась в её дом. Она знала немного русский и попыталась объяснить офицеру, что боится. Тот приказал своим людям остановиться, но они закричали:
«А как же наши женщины? Немцы с ними сделали то же самое! Я потерял сестру и мать!»
Офицеру удалось успокоить подчинённых. Женщина осталась с ним, надеясь, что это её защитит. Позже она написала в своём дневнике:
«Я поняла, что мне нужен волк, чтобы уберечься от других зверей».
Со временем у неё начались сложные, двойственные отношения с этим офицером, и она спрашивала себя: можно ли считать это насилием?
В 1959 году её дневник был опубликован анонимно в Западной Германии, вызвав бурную критику со стороны немецких читателей. Женщины, вступившие в отношения с русскими, даже вынужденные, были восприняты как опозорившие честь нации. В Восточной Германии, контролируемой Советским Союзом, говорить о насилии советских солдат было абсолютно запрещено.
Сегодня в России любая попытка критиковать действия Красной армии во время Второй мировой войны может караться штрафом или лишением свободы. Несколько месяцев назад Госдума приняла закон, предусматривающий наказание до пяти лет заключения за «дискредитацию памяти об армии-освободительнице».
Изнасилования в Берлине
По оценкам, не менее 100 000 женщин были изнасилованы только в Берлине. Один из немногих источников, позволивших приблизиться к этим цифрам — записи об абортах. В то время аборт в Германии считался уголовным преступлением. Но летом 1945 года власти сделали исключение для жертв сексуального насилия.
Люси Эш посетила один из архивов, расположенный сегодня в здании бывшего военного завода в берлинском районе Нойкёльн. В одном из залов хранятся синие папки, в которых аккуратно собраны пожелтевшие страницы — тысячи письменных заявлений женщин.
«Одна девушка, едва достигшая совершеннолетия, детским почерком описывает, как её изнасиловала группа русских солдат прямо в гостиной — на глазах у её родителей. И таких листов только в Нойкёльне — тысячи», — рассказывает Эш.
