Historisches Lexikon Brandenburgs

Waldlager der Roten Armee

Thomas Kersting

Einleitung

70 Jahre nach dem Ende des Zweiten Weltkrieges richtet sich der Blick der Brandenburger Landesarchäologie auf bislang völlig unbekannte archäologische Relikte, nämlich „neue“ militärgeschichtliche Funde und Befunde in brandenburgischen Wäldern. Gemeldet wurden sie dem Fachamt durch aufmerksame Ehrenamtliche Mitarbeiter. Eigentlich muss ihr Anblick seit Jahrzehnten Förstern, Wanderern, Anwohnern und anderen Menschen, die im Gelände unterwegs sind, vertraut sein - nur hat bislang niemand erkannt, dass es sich um geschichtliche Zeugnisse im Boden und damit um archäologische Denkmale handelt. Wir erhalten die Kenntnis davon durch „Ehrenamtliche Beauftragte“, ausgebildete „Hobbyarchäologen mit Ausweis“, die - wie Sieghardt Wolter aus Brandenburg an der Havel - im Auftrag des Amtes landesweit unterwegs sind und nach archäologischen Fundplätzen aller Art suchen und diese an uns melden.

Auch ihnen war lange nicht bewusst, dass sich die Landesarchäologie „neuerdings für so etwas“ interessiert – immerhin ist die Archäologie der Neuzeit und sogar der Zeitgeschichte längst in Brandenburg angekommen (Kersting 2015). Es bedurfte diverser Gespräche und Fundvorlagen im Rahmen des regelmäßigen Lehrganges für „Ehrenamtliche“, bis beiden Seiten klar wurde, worum es dabei geht. Dies ist auch der Grund dafür, dass hier in Bezug auf die wissenschaftlich unverzichtbare Quellenkritik einige Erläuterungen gegeben werden müssen, die vor diesem Hintergrund verständlich werden. So wurde z.B. Fundmaterial über längere Zeit von verschiedenen Fundplätzen angesammelt, das sich heute nicht mehr trennen lässt (dies betrifft insbesondere silberne „Wertsachen“), weil den „Ehrenamtlichen“ nicht klar war, dass auch für dieses Material und diese Zeitepoche die im Lehrgang erlernten Regeln für „normale“ archäologische Fundplätze gelten.

Ihnen als „Einheimischen“ war vertraut, was in den östlichen Bundesländern durch die ältere Zeitzeugengeneration vermitteltes Allgemeingut ist: „die Russen lagen da hinten im Wald“ ist ein Spruch, den hier jeder von seinen Großeltern oder Eltern gehört hat. In den brandenburgischen Wäldern lagerten große Truppenteile in regelmäßig angelegten Waldlagern aus eingegrabenen traditionellen Blockhäusern (Kersting 2016).

Sichtbarer Befund

Hier finden sich stellenweise ganze Gruppen von rechteckigen, heute überwachsenen und z.T. mit Bäumen bestandenen Gruben, von ca. 3x6 Metern, die noch etwa hüfttief sind, und fast immer an einer Schmalseite eine Zugangsrampe haben (Abb. 1). Sie sind meist ganz „militärisch- exakt“ entlang von Waldwegen aufgereiht, oft in mehreren Reihen, manchmal nur wenige, aber auch bis zu mehreren Dutzend oder gar Hunderten an einem Ort (Abb. 2, Digitales Geländemodell Waldlager Hoppegarten).

Diese Eingrabungen sind die Reste von halb eingegrabenen Blockhäusern, im Russischen sogenannte „Semljanka“ (Erdhütte, oder allgemein militärischer Unterstand). Die Ähnlichkeit zu den allgemein aus slawischem Zusammenhang bekannten Grubenhäusern, die hierzulande allerdings mindestens ca. 1.200 Jahre älter sind, ist zunächst unübersehbar. Es ist nicht unwahrscheinlich, ja naheliegend, dass die Bautradition aus derselben Quelle schöpft. In (seltenen) zeitgenössischen Fotos (Abb. 3) wie auch im archäologischen Befund ist allerdings zu sehen, dass neben der Blockbaukonstruktion auch stabilisierende Pfosten eingesetzt wurden, manchmal stecken sie im Einzelfall sogar noch heute halb vergangen in ihren Pfostenlöchern, wie bisweilen zu beobachten ist. Auch benutzte man aufrecht stehende Bäume zur Verankerung der Konstruktionen mit großen Eisenkrampen, wie sie noch in situ vorhanden sein können oder beim Fundmaterial auftreten.

Diese Anlagen wurden offenbar nach „nach Dienstvorschrift“ errichtet; denn in einem militärischen Handbuch von damals, dem „Sputnik partisana“ („Begleiter des Partisanen“, der im russischen Internet aufgetrieben werden konnte) gibt es eine Konstruktionszeichnung dazu, die den heutigen Resten gut entspricht.

Praktisch also schon ohne Ausgrabung zu sehen sind die exakten Grenzen der Erdhütte, ihr Eingang an der Schmalseite und ihre abgestufte Innengliederung. In den Längs- und Querprofilen mehrerer Sondage-Grabungen war dies noch besser nachzuvollziehen, dazu kommen weitere Einzelheiten wie die Pfostenstellungen im Eingangsbereich und in der Mitte der Längsseiten.

Die Verbreitung dieser „Waldlager“ ist derzeit vor allem in Nordwest- und West-Brandenburg sowie nördlich und östlich von Berlin nachgewiesen, wobei unklar ist, wie viele Stellen sich noch unentdeckt im Wald befinden.

Die Eingrabungen sind sehr markant und recht einheitlich, sowohl in der Art der Konstruktion der einzelnen als auch in der Art ihrer Gruppierung: fast immer strikt linear an vorhandenen Waldwegen und streng parallelen Reihen, bei größeren Anlagen auch in Gruppen, denen kleinere Gruben zugeordnet sind. Daher lassen sie sich in situ und im Digitalen Geländemodell relativ sicher von ähnlichen Eingrabungen militärischer Natur unterscheiden, die in den Brandenburger Wäldern nicht selten sind; wie Geschützstellungen, eingegrabene Fahrzeugstandorte u.a.m. Dabei ist auch ein zu vermutender Zusammenhang dieser Eingrabungen mit (älteren und jüngeren) Truppenübungsplätzen, an denen Brandenburg ja reich ist, auszuschließen; sie liegen alle außerhalb der bekannten Orte, und das umgebende Waldgebiet ist in allen Fällen völlig ungestört und unberührt, wie sich nicht zuletzt im Digitalen Gelände-Modell beobachten lässt. Außerhalb von Wald sind solche Anlagen nicht bekannt. Da Wald hierzulande fast zu 100 % auch unebenes, welliges, ja hügeliges Gelände bedeutet, ist damit gleichzeitig die Platzwahl beschrieben: praktisch immer in Hanglage, häufig am Fuße desselben in der Nähe des inneren Waldrandes, offenbar um den Blick ins freie Feld (in der Nähe) zu haben. Der Fundplatzkatalog umfasst die derzeit von Ehrenamtlichen erkannten und gemeldeten Plätze, die meist zusätzlich durch einschlägiges Fundmaterial abgesichert sind, sowie weitere, die am „Bildschirm“ entdeckt wurden, und mit an Sicherheit grenzender Wahrscheinlichkeit dazu gehören. Dadurch, dass seit 2015 intensiv nach solchen Standorten gesucht wird, ihr Erscheinungsbild / Steckbrief allen Ehrenamtlichen und Unteren Denkmalschutzbehörden bekannt gemacht wurde, hat sich ihre Anzahl zwar bedeutend erhöht, nicht aber ihr landesweit ungleiches Verteilungsbild.

Fundmaterial

Die Brandenburgische Landesarchäologie besitzt seit neuestem zahlreiche Funde aus diesen Waldlagern der Roten Armee von 1945, wo offenbar Alltagsgegenstände, Ausrüstungsteile etc. zurückgelassen wurden. In diesen „Waldlagern“ (die Begriffsprägung erfolgte in Anlehnung an den bekannten militärischen Begriff „Feldlager“) fand der Alltag der Rotarmisten statt, abseits der noch andauernden Kampfhandlungen um die „Reichshauptstadt“ - und sicher auch noch eine Zeitlang danach.

Dort finden sich einerseits relativ wenige militärische Objekte, Abzeichen und Orden, Schilder, technische Gegenstände, selten mal ein Helm oder Fahrzeug- und Waffenteile. Andererseits sind die zu den Baulichkeiten und zum täglichen Leben gehörige Gegenstände häufiger: Werkzeug, Tür- und Fensterbeschläge, „Einrichtung“ wie z.B. aus Geschosshülsen gebastelte Lampen, Bleche aller Art, militärische Essgeschirre, sowie Kannen, Becher, Töpfe, Besteck und vieles anderes mehr.

Manches ist mit eingeritzten kyrillischen Inschriften versehen, dabei handelt es sich offenbar um individuelle, eigene Gebrauchsgegenstände wie Löffel oder Essgeschirre. Kleine Aluminiumschilder mit Namen waren offenbar am Pferdezaumzeug angebracht, denn sie tragen rührenderweise offenbar Pferdenamen.

Anderes, offenbar angeeignetes Material ist häufig mit eingeritzten Sowjetsternen überprägt. Man hatte sich dafür eigens Schablonen aus starkem Blech hergestellt (Abb. 4 Koppelschlösser und Stern-Schablone). Typischerweise werden dabei z.B. Hakenkreuze auf Wehrmachts-Koppelschlössern ausgelöscht, die man dann selber trug, wie auf Fotos aus der Zeit zu sehen ist. Auch werden Sowjetsterne häufig aus Blechen ausgestanzt oder ausgesägt (Abb. 5), was man damit gemacht hat ist unklar, vielleicht hat man sie getragen, verschenkt oder nur zum Zeitvertreib angefertigt?
Hinzu kommt auch regelmäßig ziviles Material, es reicht von Fahrradteilen und abmontierten Bad-Armaturen ,wie Wasserhähnen und Duschköpfen, über zahlreiche Reste von Uhren bis hin zu allen möglichen Wertsachen (Silberbesteck, Rasier- und Feuerzeug, Zigarettenetuis, Schmuck) (Abb. 6) und anderen Kleinobjekten, die offensichtlich der Zivilbevölkerung abgenommen worden waren. Auch Porzellan gehört hin und wieder dazu, gläserne Bierseidel mit Zinndeckel, aber auch Bügeleisen, Bruchstücke von Musikinstrumenten sowie von Grammophon-Schalltrichtern und Schallplatten.

Auch Relikte des Nazi-Regimes sind vorhanden: Abzeichen wie Orden oder Mutterkreuze bis hin zu (wie erwähnt) Koppelschlössern der Wehrmacht.

Dass die Funde in die Zeit um das Kriegsende gehören, bezeugen deutsche, polnische und selten auch sowjetische Münzen mit Prägedaten der 30er und 40er Jahre, sowie ein kyrillisch beschriftetes Schild mit dem Datum 22.4.1945.

Die Funde, offensichtlich u.a. aussortierte „Kriegsbeute“, die mit Inschriften versehenen Alltagsgegenstände, die selbst hergestellten (aber auch regulären) Ausrüstungsteile sowie die Reste der Unterkünfte selber, mit offenbar in der Umgebung requiriertem Zubehör (z.B. Türbeschläge und anderes mehr), werfen eine Vielzahl von Fragen auf, von denen die wenigsten schon beantwortet werden können. Wahrscheinlich verbleiben in den Wäldern nur Reste, die keinen Wert mehr hatten (und die wir heute finden), nachdem die Bevölkerung der umliegenden Dörfer sich nach Abzug der Truppen in die Kasernen alles was noch halbwegs brauchbar war – u.a. sicher vor allem das Bauholz - (zurück)geholt hatte (Stieger 2016).

Quellenkritisch ist zu den Funden anzumerken, dass sie auffälliger Weise fast ausschließlich aus Metall bestehen – im Gegensatz zu allen anderen „herkömmlichen“ archäologischen Perioden. Ohne Zweifel liegt das auch an speziellen Vorlieben und der Vorgehensweise der Ehrenamtlichen Metallsucher, die z.B. „kaputtes“ Porzellan uninteressant finden. Jedoch haben auch die amtlichen Sondagegrabungen anderes, nicht metallisches Material nur in geringem Umfang zutage gefördert. Aber es gibt natürlich vereinzelt auch Porzellan und Glas, offensichtlich aus zivilen Haushalten, während die Rote Armee regulär offenbar nur Blech-/Emailgeschirr mit sich führte. Hier spielten also die Vorlieben und Interessen der Ehrenamtlichen eine Rolle als Fund-Auswahlfilter, bevor ihnen klargemacht wurde, dass für die Landesarchäologie alles Fundmaterial von Interesse ist.

Jubiläumsjahr 70 Jahre Kriegsende

Im Zuge des Jubiläums „70-Jahre-Kriegsende“ 2015 sind diese Funde natürlich besonders aktuell. Die Reaktion der Öffentlichkeit war entsprechend, der Rundfunk Berlin-Brandenburg berichtete mehrfach, ebenso wie DPA, die Märkische Allgemeine und andere Print-Medien; nicht zuletzt nutzte der bekannte Wissenschafts-Journalist Guido Knopp für seine Produktion „Die Stunde Null“ für den TV-Sender Phoenix die Möglichkeit, aktuelle Ausgrabungsszenen zu drehen.

Wir kennen seit 2014 mittlerweile schon über 80 solche „Waldlager“, viele davon haben Funde geliefert. Manche Stellen werden darüber hinaus schon seit Jahren von illegalen Metallsuchern aufgesucht, wobei offensichtlich Orden mit Hakenkreuzen besonders attraktive Suchobjekte sind. Damit verbunden ist natürlich der Umstand, dass diese Stellen unsystematisch „geplündert“ und zerstört werden, bevor die Landesarchäologie sie als Denkmale eingeordnet und unter Schutz gestellt hat. Auch Zerstörungen durch die normale Wald-Bewirtschaftung finden bereits statt – wenn der Forstpflug erst einmal ein solches Lager „überfahren“ hat, ist alles kaputt.

Wir haben also keinen Anlass, die Erforschung der Zukunft zu überlassen, dann gibt es vielleicht bald nichts mehr zu erforschen. Das gilt natürlich grundsätzlich für alle archäologischen Bodendenkmale. Erst wenn wir eine neue Denkmalkategorie (wie jetzt die Waldlager der Roten Armee) einigermaßen gut kennen, können wir sie auch begründet unter Schutz stellen, um sie für die Zukunft zu erhalten.

Historische Hintergründe

Die neuen Funde und Befunde stammen aus dem historischen Moment des „Kampfes um Berlin“. Sie beleuchten den Alltag der "Rotarmisten", unmittelbar nach den Kampfhandlungen um die „Reichshauptstadt“ und sicher auch noch eine (längere?) Zeit danach.

In den Brandenburger Wäldern finden sich heute als archäologische Funde die Spuren und Hinterlassenschaften des „kleinen Mannes“, die von einer Zeit erzählen, die von Kampf und Gewalt geprägt war, von Aneignung und Auslöschung, Überwindung und Überprägung im Großen wie im Kleinen, im konkret physischen Sinne wie auch im symbolisch-weltanschaulichen Zusammenhang.

Dies illustrieren eindrucksvoll Fundstücke wie die Wehrmachts-Koppelschlösser mit ausgelöschtem Hakenkreuz und darüber eingeritztem Sowjetstern und überhaupt die sehr zahlreichen, aus Blechen ausgesägten, ausgefeilten, ausgestanzten Sowjetsterne - sie stehen anscheinend für das ausgeprägte Bedürfnis der Soldaten, sich zur eigenen Selbstvergewisserung mit ihrem Sieges-Symbol – auch mit Hammer und Sichel-Motiv - zu schmücken und es auch der Kriegsbeute aufzuprägen (Abb. 7).

Das Ganze stellt ein hochinteressantes Material dar, das man als Zeugnis von Aneignung und Überwindung deuten kann und dies sowohl ganz konkret als auch im übertragenen Sinne - war doch der Rotarmist über Jahre auf die Überwindung und Vernichtung des Nazi-Regimes trainiert und auch psychologisch vorbereitet worden. Zu diesem Zweck war er hierher bis nach Berlin gekommen und hatte dabei unmenschliche Strapazen und Leiden auf sich nehmen müssen - wofür sich diejenigen, die es bis hierher „geschafft“ hatten, sich am militärischen Gegner wie auch an der Zivilbevölkerung glaubten entschädigen zu dürfen.

Diese Vorgänge sind durch Zeitzeugen und Geschichtsforschung ausführlich überliefert und erforscht. Über die zeitweise Unterbringung umfangreicher Truppen im Wald jedoch scheint es von Seiten der historischen Forschung so gut wie nichts zu geben, jedenfalls soweit man derzeit mit herkömmlichen und digitalen Methoden recherchieren konnte. Es muss ja z.B. nachvollziehbare, belegbare militärische Entscheidungen geben, die Truppen - offenbar vorübergehend - in die Wälder zu legen, doch diese militärische Quellengattung entzieht sich derzeit unserem Zugriff. Es lag nahe, das Deutsch-Russische Museum in Berlin-Karlshorst (heute Museum Karlshorst) als Sachwalter der Geschichte der Roten Armee auf deutschem Boden um Mithilfe zu bitten, ebenso wie die Kollegen und Kolleginnen vom Institut für Zeitgeschichte München/Berlin.

Das Buch „Iwans Krieg“ von Catherine Merridale (2006) informiert immerhin, aber nur allgemein auf der Basis von authentischen Aussagen von Zeitzeugen über die Rahmenbedingungen. Hier findet sich aber ein aufschlussreiches Foto vom Bau einer sogenannten „Semljanka“ durch reguläre sowjetische Truppen 1943, noch auf russischem Boden (s Abb. 3); man sieht wie zweckmäßig ausgerüstete Soldaten im Wald anhand der dort gefällten Bäume eine massive, halb eingetiefte Blockhütte errichten, die in allen erkennbaren Details unseren Befunden entspricht.

Auch im „Deutschland-Tagebuch 1945-1946“ des ehemaligen Rotarmisten Wladimir Gelfand findet sich einiges zur Situation und den Lebensumständen der einfachen Soldaten zu dieser Zeit (Gelfand 2008). Er berichtet weniger von den Unterständen, dafür umso mehr von den allseits bekannten Bemühungen des Rotarmisten um die „Organisierung“ von Uhren und Fahrrädern – beides dank seiner Foto-Leidenschaft als gutaussehender junger Offizier in sehr aussagekräftigen Bildern dokumentiert (http://www.gelfand.de/).

Die Funde, wie die offenbar aussortierte Kriegsbeute, die mit Inschriften versehenen Alltagsgegenstände (Abb. 8, 9), die selbst hergestellten (aber auch regulären) Ausrüstungsteile sowie die Reste der Unterkünfte selber, mit offenbar in der Umgebung requiriertem Zubehör (z.B. Türbeschläge und anderes mehr), werfen eine Vielzahl von Fragen auf, von denen die wenigsten schon beantwortet werden können, und die in der nächsten Zeit auch mit Hilfe der Historiker-Kollegen erforscht werden müssen.

Offenbar legte man diese Waldlager an, um die Konfrontationen mit der Zivilbevölkerung in der Stadt zu beruhigen. Aber warum entstand die ungleichgewichtige Verteilung - nicht nur östlich von Berlin, also in der Hauptstoßrichtung der 1. Weißrussischen Front, sondern häufig auch westlich von Berlin in Richtung Elbe. Warum wurden die z.T. nicht ganz wertlosen Dinge „aussortiert“ und zurückgelassen, geschah dies auf Befehl?

Warum findet man so viel improvisiert selbst hergestellte Ausstattung? Offenbar war die Rote Armee, was nicht verwundert, am Ende ihrer Möglichkeiten.

Wie kommt es, dass es neben der Dienstvorschrift des „Sputnik partisana" („Begleiter des Partisanen“) identische Konstruktionszeichnungen in der zeitgenössischen deutschen Dienstanweisung für den Winterkrieg von 1942 gibt? Immerhin gibt es Parallelen zu „unseren“ eindeutig mit der Roten Armee verbundenen Befunden aus weit entfernten Arealen, wo dies auszuschließen ist, so aus Erding in Bayern im Umfeld des dortigen großen Zwangsarbeiterlagers (Irrlinger 2014) oder im Umfeld des „Reichs-Erntedankfeldes“ am Bückeberg (Mitteilung Landesarchäologie Niedersachsen). Andere Eingrabungen wie z.B. durch die Amerikaner unter Kampfbedingungen im Rheinland sehen anders aus (Wegener 2014). Offensichtlich hat die Wehrmacht vom Gegner schnell gelernt.

Wie lange bestanden diese Waldlager – angesichts des „improvisierten“ Charakters werden die meisten wohl nur in 1945 genutzt worden sein, doch gibt es Luftbilder der ersten systematischen sowjetischen Befliegung von 1953, die noch intakte Strukturen zeigen.

Gerade aufgrund von Funden, die eindeutig Zwangsarbeitern zuzuweisen sind (Abb. 10), wissen wir, dass in den Waldlagern auch die zahllosen nach Kriegsende in Richtung Heimat strömenden Zwangsarbeiter und Kriegsgefangenen aus dem Westteil des Deutschen Reiches aufgefangen wurden. Hier warfen sie bestimmt das belastende Material fort, denn sie galten den Kameraden von der Roten Armee als „Verräter.“

Trotz - oder auch gerade wegen - der offenen Fragen präsentierte ab April 2016 eine Sonderausstellung im Archäologischen Landesmuseum im Paulikloster mit dem Titel „Zwischen Krieg und Frieden“ in Zusammenarbeit mit dem Museum Berlin-Karlshorst die neu entdeckten Hinterlassenschaften der Roten Armee. Bis heute – 2023 – wurde sie schon an 13 Stationen in Berlin, Brandenburg, Sachsen-Anhalt und Polen als eine der erfolgreichsten Ausstellungen des Landesmuseums präsentiert.

________________________

Dieser Beitrag erschien unter dem Titel: Kersting, Thomas: Neue Bodendenkmale: Waldlager der Roten Armee 1945. In: Archäologie in Berlin und Brandenburg 2014. Darmstadt 2016, S. 171-173.

Literatur

Gelfand, Wladimir.: Deutschland-Tagebuch 1945-1946, hrsg. von Elke Scherstjanoi. Berlin 2008.

Irrlinger, Walter: Dokumentation, Erfassung und öffentliche Darstellung der KZ und KZ-Aussenlager in Bayern. In: Geteilt Vereint! Denkmalpflege in Mitteleuropa zur Zeit des Eisernen Vorhangs und heute. ICOMOS Hefte des Dt. Nationalkomitees LIX (2015), S. 207-216.

Kersting, Thomas / Meissner, Christoph / Scherstjanoi, Elke (Hrsg.): Waldlager der Roten Armee 1945/46 - Archäologie und Geschichte. Berlin 2022.

Merridale, Catherine: Iwans Krieg. Frankfurt am Main 2006.

Stieger, Klaus: Militärische Geheimnisse im Müncheberger Stadtwald I. In: Jahrbuch Märkisch Oderland 2016, S. 31-33.

Wegener, W.: Amerikanische und deutsche Feldstellungen im Hürtgenwald, Kreis Düren. In: Kunow, J. (Hrsg.): Archäologische Kriegsrelikte im Rheinland. Führer zu archäologischen Denkmälern im Rheinland 5, 2014, S. 216-222.

Abbildungsnachweis

Abb. 1, 4-7, 10 Th. Kersting.

Abb. 2 Arch. Dokumentationszentrum BLDAM / LGB Brandenburg, Chr. Unglaub.

Abb. 3 Merridale 2006.

Abb. 8 D. Sommer, BLDAM.

Abb. 9 Th. Bruns.

Empfohlene Zitierweise

Kersting, Thomas: Waldlager der Roten Armee, publiziert am 03.11.2023; in: Historisches Lexikon Brandenburgs, URL: http://www.brandenburgikon.de (TT.MM.JJJJ)

Kategorien

Epochen: Preußische Provinz - Land Brandenburg
Themen: Archäologie und Siedlung - Militär

Исторический словарь Бранденбурга

Лесные лагеря Красной армии

Thomas Kersting

Вступление

Спустя 70 лет после окончания Второй мировой войны земельное археологическое ведомство Бранденбурга уделяет особое внимание ранее неизвестным археологическим реликвиям, а именно «новым» военно-историческим находкам и объектам в лесах Бранденбурга. О них в специализированный отдел сообщили добровольцы. На протяжении десятилетий лесники, туристы, жители и другие люди, гуляющие в сельской местности, наверняка были знакомы с этими открытиями - но до сих пор никто не признавал, что это - исторические свидетельства в земле и, следовательно, археологические памятники. Об этом мы узнаем от «почетных комиссаров», обученных «археологов-хоббистов с удостоверениями личности», которые, как Зигхардт Вольтер из Бранденбурга при Хафеле, разъезжают по всей земле от имени ведомства, отыскивая археологические объекты разного рода и сообщая о них нам.

Долгое время они также не знали, что земельное археологическое ведомство «недавно заинтересовалось подобными вещами» - ведь археология современной эпохи и даже новейшей истории уже давно пришла в Бранденбург (Kersting 2015). Потребовалось несколько бесед и презентаций находок в рамках регулярного курса обучения «волонтеров», чтобы все стороны поняли, о чем идет речь.

Именно поэтому здесь необходимо дать некоторые пояснения по поводу критики источников, без которой невозможно обойтись с научной точки зрения и которая становится понятной на этом фоне. Например, находки собирались в течение длительного времени из разных мест, которые сегодня уже невозможно разделить (это касается, в частности, серебряных «ценностей»), потому что «добровольцы» не понимали, что правила для «обычных» археологических мест, изученные на курсах, применимы и к этому материалу и к этому периоду.

Как «местные жители», они были знакомы с тем, что было общеизвестно в восточных землях Германии и передавалось старшим поколением современных очевидцев: «Русские были там, в лесу» - эту поговорку все здесь слышали от своих бабушек, дедушек или родителей. В лесах Бранденбурга крупные подразделения войск размещались в обычных лесных лагерях, состоящих из традиционных бревенчатых срубов, вкопанных в землю (Kersting 2016).

Видимые результаты

Местами встречаются целые группы прямоугольных ям, теперь заросших травой и частично заросших деревьями, размером примерно 3x6 метров, которые все еще находятся на глубине примерно по пояс и почти всегда имеют пандус с одной узкой стороны (рис. 1). Они обычно выстроены вдоль лесных троп с «военной точностью», часто в несколько рядов, иногда их всего несколько, но иногда до нескольких десятков или даже сотен в одном месте (рис. 2, цифровая модель местности лесного лагеря Хоппегартен).

Эти рвы представляют собой остатки полузасыпанных срубов, известных в русском языке как «семлянка» (земляная изба, или вообще военная землянка). Сходство с ямными домами, известными в славянских контекстах, возраст которых в этой стране составляет не менее 1200 лет, несомненно. Не исключено, а также очевидно, что строительная традиция опирается на тот же источник. Однако на (редких) современных фотографиях (рис. 3), а также в археологических находках видно, что наряду с бревенчатой конструкцией использовались и стабилизирующие столбы; иногда они даже сегодня наполовину воткнуты в свои столбовые ямы, как это иногда можно наблюдать. Для закрепления конструкций на вертикальных деревьях использовались также большие железные скобы, которые могут сохраниться на месте или быть обнаружены в находках.

По всей видимости, эти сооружения были построены «по уставу», так как в военном пособии того времени «Спутник партизана», которое можно найти в русском Интернете, есть строительный чертеж, хорошо соответствующий сегодняшним останкам.

Точные границы земляной хижины, вход в нее с узкой стороны и ступенчатая внутренняя структура видны практически без раскопок. Продольные и поперечные профили нескольких раскопов, сделанных с помощью зондажа, еще более облегчили понимание этого, а также дополнительные детали, такие как расположение столбов в зоне входа и в центре длинных сторон.

Распространение этих «лесных лагерей» в настоящее время документировано в основном на северо-западе и западе Бранденбурга, а также к северу и востоку от Берлина, хотя неизвестно, сколько остается мест еще не обнаруженных в лесу.

Котлованы очень характерны и довольно однородны как по типу конструкции отдельных из них, так и по способу их группировки: почти всегда строго линейно вдоль существующих лесных троп и строго параллельными рядами, в случае более крупных сооружений также группами, к которым приписаны более мелкие ямы. Поэтому их можно относительно надежно отличить на месте и на цифровой модели местности от аналогичных раскопок военного характера, которые нередко встречаются в бранденбургских лесах, например, орудийных позиций, мест стоянок техники и т.д. Предполагаемая связь между этими раскопками и (старыми и более поздними) военными полигонами, которыми богат Бранденбург, также может быть исключена; все они расположены за пределами известных мест, а окружающий лесной массив во всех случаях совершенно не нарушен и не тронут, что можно заметить не в последнюю очередь на цифровой модели местности.

Известно, что подобные объекты не существуют вне лесов. Поскольку лесной массив в стране почти на 100 % означает неровную, волнистую, и даже холмистую местность, это характеризует и выбор места: практически всегда на склоне, часто у подножия склона у внутреннего края лесного массива, видимо, для того, чтобы иметь вид на открытое поле (рядом). В каталог находок вошли как те места, о которых в настоящее время узнали и сообщили волонтеры, большинство из которых дополнительно подкреплены соответствующими находками, так и те, которые были обнаружены на «экране» и почти наверняка являются его частью. Интенсивный поиск таких объектов ведется с 2015 года и тот факт, что их внешний вид / профиль стал известен всем волонтерам и нижестоящим органам охраны памятников, значительно увеличил их количество, но не их равномерное распределение по стране.

Фондовые материалы

Археологическая служба земли Бранденбург недавно обнаружила многочисленные артефакты из лесных лагерей Красной армии 1945 года, где, очевидно, были оставлены предметы быта, снаряжение и т. д. В этих «лесных лагерях» (термин был придуман в связи с известным военным термином «полевой лагерь») проходила повседневная жизнь солдат Красной армии вдали от продолжающихся боев вокруг «столицы рейха» - и, конечно, в течение некоторого времени после этого.

С одной стороны, здесь сравнительно мало военных предметов, знаков отличия и медалей, значков, технических предметов, редко касок, деталей машин и оружия. С другой стороны, чаще встречаются предметы, относящиеся к зданиям и быту: инструменты, дверная и оконная фурнитура, «предметы обстановки», такие как лампы из гильз, листовой металл всех видов, военная посуда, а также кувшины, кружки, кастрюли, столовые приборы и многое другое.

На некоторых предметах выгравированы кириллические надписи, которые, по-видимому, являются персонализированной утварью, например ложками или столовыми приборами. Небольшие алюминиевые пластины с именами, очевидно, были прикреплены к уздечкам лошадей, поскольку на них явно написаны трогательные лошадиные имена.

На других, явно присвоенных материалах часто выбиты советские звезды. Для этого специально изготавливались трафареты из толстого листа металла (рис. 4 Навесные замки и трафарет звезды). Как правило, свастики, например, на пряжках ремней вермахта, стирались, что видно на фотографиях того времени. Советские звезды также часто выбивали или выпиливали из листового металла (рис. 5), но неясно, что с ними делали: может быть, их носили, дарили или просто делали как развлечение?

Регулярно встречаются и гражданские предметы - от деталей велосипедов и разобранной сантехники (краны, душевые лейки) до многочисленных остатков часов и всевозможных ценностей (серебряные столовые приборы, бритвы и зажигалки, портсигары, ювелирные украшения) (рис. 6) и других мелких предметов, явно отобранных у гражданского населения. Изредка встречаются фарфор, стеклянные пивные кружки с оловянными крышками, утюги, фрагменты музыкальных инструментов, граммофонные звукосниматели и пластинки.

Есть и реликвии нацистского режима: Значки, такие как медали или кресты матери, вплоть до (как уже упоминалось) пряжек ремней вермахта.

Немецкие, польские и, реже, советские монеты с датами чеканки 1930-1940-х годов, а также табличка с датой 22 апреля 1945 года, подписанная кириллицей, свидетельствуют о том, что находки относятся к периоду окончания войны.

Находки, среди которых, очевидно, есть выброшенные «военные трофеи», предметы быта с надписями, самодельные (но и обычные) предметы снаряжения и остатки самих убежищ с аксессуарами, очевидно, реквизированными в окрестностях (например, дверная фурнитура и многое другое), вызывают множество вопросов, на очень немногие из которых пока невозможно найти ответ. Вероятно, в лесу остались только те остатки, которые уже не представляли никакой ценности (и которые мы находим сегодня), после того как население окрестных деревень (заново) забрало все, что еще можно было использовать после ухода войск в казармы - среди прочего, конечно, прежде всего древесину (Stieger 2016).

Что касается критики источников, то следует отметить, что находки поразительно почти исключительно сделаны из металла - в отличие от всех других «обычных» археологических периодов. Несомненно, это связано и с особыми предпочтениями и подходом волонтеров-металлоискателей, которым, например, «битый» фарфор кажется неинтересным. Однако в ходе официальных раскопок было обнаружено лишь небольшое количество других, неметаллических материалов. Но, конечно, есть и единичные осколки фарфора и стекла, очевидно, из гражданских домов, в то время как красноармейцы, очевидно, использовали только оловянную/эмалированную посуду. Таким образом, предпочтения и интересы добровольцев сыграли здесь роль фильтра при отборе находок, прежде чем всем стало ясно, что все находки представляют интерес для государственного археологического управления.

Юбилейный год - 70 лет со дня окончания войны

В связи с 70-летием окончания войны в 2015 году эти выводы, конечно, особенно актуальны. Реакция общественности была соответственно положительной: радиовещательная компания Berlin-Brandenburg неоднократно сообщала об этом, а также DPA, Märkische Allgemeine и другие печатные издания; не в последнюю очередь известный научный журналист Гвидо Кнопп использовал возможность снять сцены текущих раскопок для своей передачи «Час Ноль» для телеканала Phoenix.

На сегодняшний день известно о более 80 подобных «лесных лагерей», начиная с 2014 года, многие из которых принесли находки. Кроме того, некоторые места на протяжении многих лет посещают нелегальные искатели металла, причем медали со свастикой, очевидно, являются особенно привлекательными объектами для поиска. Это, конечно, связано с тем, что эти места бессистемно «разворовываются» и разрушаются до того, как государственные археологические органы отнесут их к памятникам истории и поставят под охрану. Разрушение происходит и при обычном лесопользовании - стоит лесному плугу «наехать» на такую стоянку, как все будет разрушено.

Поэтому у нас нет причин оставлять исследования на будущее, ведь вскоре может не остаться ничего, что можно было бы исследовать. Конечно, в принципе это относится ко всем археологическим памятникам. Только когда мы достаточно хорошо осознаем новую категорию памятников (например, лесные лагеря Красной армии), мы сможем с полным основанием взять их под охрану, чтобы сохранить для будущего.

Историческая справка

Новые находки и открытия относятся к историческому моменту «Битвы за Берлин». Они проливают свет на повседневную жизнь «красноармейцев» сразу после боев за «столицу Рейха» и, конечно, в течение (более длительного) времени после них.

Следы и наследие «маленького человека» сегодня можно найти в бранденбургских лесах в виде археологических находок, которые рассказывают о времени, характеризующемся борьбой и насилием, присвоением и искоренением, преодолением и переформированием в больших и малых масштабах, в конкретном физическом смысле, а также в символическом и идеологическом контексте.

Об этом убедительно свидетельствуют такие находки, как пряжки ремней вермахта со стертой свастикой и выгравированной на ней советской звездой и вообще многочисленные, тщательно проработанные, вырезанные из листового металла советские звезды - они, очевидно, символизируют ярко выраженную потребность солдат украсить себя символом победы - также с мотивом серпа и молота - для самоутверждения и запечатлеть его на военных трофеях (рис. 7).

Все это представляет собой интереснейший материал, который можно интерпретировать как свидетельство присвоения и преодоления, как в конкретном, так и в переносном смысле - ведь солдата Красной армии годами тренировали и психологически готовили к тому, чтобы одолеть и уничтожить нацистский режим. Для этого он прошел весь путь до Берлина, перенес нечеловеческие лишения и страдания, за которые те, кто «дошел» до этого момента, считали себя правыми отомстить как своим военным противникам, так и гражданскому населению.

Эти события были подробно задокументированы и исследованы современными очевидцами и историческими исследователями. Однако, похоже, практически нет исторических исследований о временном размещении большого количества войск в лесу, по крайней мере, насколько это возможно с помощью обычных и цифровых методов. Например, должны были существовать понятные, поддающиеся проверке военные решения о размещении войск - очевидно, временном - в лесах, но такого рода военные источники в настоящее время нам недоступны. Имеет смысл обратиться за помощью в Германо-Российский музей Берлин-Карлсхорст (ныне Музей Карлсхорста), как хранитель истории Красной армии на немецкой земле, а также к нашим коллегам из Института современной истории в Мюнхене/Берлине.

Книга Кэтрин Мерридейл «Война Ивана» (2006) хотя бы дает общую информацию об общих условиях, но только на основе достоверных свидетельств очевидцев-современников. Однако есть показательная фотография строительства так называемой «Семлянки» регулярными советскими войсками в 1943 году, еще на русской земле (см. рис. 3); на ней видно, как солдаты, экипированные для этой цели, возводят в лесу из срубленных деревьев массивный, наполовину углубленный сруб, который во всех узнаваемых деталях соответствует нашим находкам.

В «Дневнике Германии 1945-1946 г.» бывшего красноармейца Владимира Гельфанда также содержится некоторая информация о положении и условиях жизни рядовых солдат в то время (Гельфанд, 2008). Он меньше сообщает о землянках, но детально сообщает о хорошо известных усилиях красноармейцев по «организации» часов и велосипедов - и то и другое запечатлено на очень выразительных снимках благодаря его увлечению фотографией в качестве красивого молодого офицера  (http://www.gelfand.de/).

Находки, такие как явно выброшенные военные трофеи, предметы быта с надписями (рис. 8, 9), самодельные (но и обычные) предметы снаряжения и остатки самих убежищ с аксессуарами, очевидно, взятыми из окрестностей (например, дверная фурнитура и многое другое), вызывают множество вопросов, на немногие из которых уже можно ответить, и которые предстоит исследовать в ближайшем будущем с помощью коллег-историков.

Судя по всему, эти лесные лагеря были созданы для того, чтобы снизить противостояние красноармейцев с гражданским населением города. Но почему они были распределены так неравномерно - не только к востоку от Берлина, то есть на главном направлении 1-го Белорусского фронта, но зачастую и к западу от Берлина, в направлении Эльбы? Почему некоторые не совсем бесполезные вещи были «отсортированы» и оставлены, и было ли это сделано по приказу?

Почему так много самодельного снаряжения? Видимо, Красная армия, что неудивительно, была на пределе своих возможностей.

Как получилось, что помимо устава «Спутника партизана», идентичные чертежи конструкции есть в современных немецких уставах Зимней войны 1942 года? В конце концов, есть параллели с «нашими» находками, явно связанными с Красной армией, из отдаленных районов, где это можно исключить, например, из Эрдинга в Баварии в районе крупного лагеря принудительного труда (Irrlinger 2014) или в районе «поля урожая Рейха» на Бюккеберге (сообщение государственного археологического управления Нижней Саксонии). Другие раскопки, например, проведенные американцами в боевых условиях в Рейнской области, выглядят совсем иначе (Wegener 2014). Очевидно, что вермахт быстро учился у противника.

Как долго существовали эти лесные лагеря - учитывая их «импровизированный» характер, большинство из них, вероятно, использовались только в 1945 году, но существуют аэрофотоснимки, сделанные во время первой систематической советской аэрофотосъемки в 1953 году, на которых все еще видны нетронутые строения.

Судя по находкам, которые можно однозначно отнести к подневольным рабочим (рис. 10), мы знаем, что лесные лагеря также использовались для сбора бесчисленных подневольных рабочих и военнопленных из западной части немецкого рейха, которые возвращались домой после окончания войны. Здесь они, конечно же, выбрасывали инкриминирующие материалы, поскольку их считали «предателями» их товарищи по Красной армии.

Несмотря на вопросы, оставшиеся без ответа, с апреля 2016 года в Государственном археологическом музее в Пауликлостере под названием «Между войной и миром» в сотрудничестве с Музеем Берлин-Карлсхорст была организована специальная выставка, представляющая вновь обнаруженное наследие Красной армии. На сегодняшний день - 2023 год - она уже была представлена в 13 местах в Берлине, Бранденбурге, Саксонии-Анхальт и Польше, что делает ее одной из самых успешных выставок Государственного музея.

________________________

Эта статья была опубликована под названием: Kersting, Thomas: Neue Bodendenkmale: Waldlager der Roten Armee 1945. в: Археология в Берлине и Бранденбурге, 2014. Darmstadt 2016, p. 171-173.

Литература

Изображения

Рекомендуемое цитирование

Керстинг, Томас: "Лесной лагерь Красной армии", опубликовано 03.11.2023; в: Исторический словарь Бранденбурга, URL: http://www.brandenburgikon.de 

Категории

Эпохи: Preußische Provinz - Land Brandenburg
Темы: Archäologie und Siedlung - Militär