Гельфанд Владимир. Дневник 1941-1946/Medium "80 Years After World War II: Love and Hatred in the Ruins — Vladimir Gelfand’s Diaries as a Mirror of Soviet Memory"

Medium "80 Years After World War II: Love and Hatred in the Ruins — Vladimir Gelfand’s Diaries as a Mirror of Soviet Memory"

	80 Years After World War II: Love and Hatred in the Ruins — Vladimir Gelfand’s Diaries as a Mirror of Soviet Memory

	In his searingly honest diary from occupied Germany, Soviet officer Vladimir Gelfand recorded both the ecstasy of victory and the moral collapse of an army. His words challenge the official Soviet narrative — and speak directly to the unresolved traumas of the 20th century.

	Mark Winterstein April 3, 2025



	Love and violence. Bread and blood. Propaganda and weariness. he wartime diaries of Vladimir Gelfand, a young Jewish Red Army lieutenant, remain one of the most piercing personal testimonies of the Second World War. He does not embellish, judge, or moralize. He records everything as it happens: filth, cruelty, powerlessness, longing, tenderness, hunger, alcohol, poetry, rage. That is his truth. And now — ours. Eighty years after the war ended, Gelfand’s diary is not just a document. It is a mirror. It reflects what official Soviet (and now Russian) memory has worked hard to erase. The total victory and its price May 1945. The Red Army enters Berlin. Soviet soldiers are the victors. They have survived the hell of Stalingrad, Kharkov, the Dnieper, Leningrad, the Oder crossing. They have lost friends, starved, frozen, bled. Now they enter the homes of the enemy — homes full of carpets, crystal, Goethe books, fireplaces, Meissen porcelain. And women. Gelfand’s diary includes scenes that could never be published in the Soviet Union. Women offering themselves to avoid violence. Girls begging one soldier to protect them from others. Looting. Drunkenness. Rape. But also — fragile humanity, unexpected intimacy, even love. “Do anything you want with me. But only you. Let no one else,” a German girl tells him, hoping to escape another gang assault. Shame and triumph Gelfand was no dissident. He was a Komsomol member. He believed in Stalin and the Soviet cause. He wrote propaganda, edited wall newspapers, applied to join the Communist Party. But he also watched and wrote everything down. “Our soldiers suggest stabbing the captured German women through their genitals… I would just kill them,” he writes, horrified. These are not the words of a historian. They are the raw account of an eyewitness. And for that reason — they cannot be ignored. An incomplete diary with complete power Gelfand’s diary is not perfect. It has gaps. Days or even weeks are missing. He draws no political conclusions. He is not a philosopher. But that is its power. He documents, without explanation. And that is why the diary is so feared in modern Russia. Today, it is illegal to “discredit” the memory of the Red Army. Fines. Prison. But Gelfand’s diary is out. It is published. In Germany, Sweden, Russia. It exists. And it will continue to exist. From Berlin to Bucha Reading Gelfand today, it is impossible not to think of Ukraine. Mariupol. Bucha. Raped women. Looted homes. Executed civilians. The same patterns. The same violence. The same silence. “Soviet soldiers raped every German woman between eight and eighty. It was an army of rapists,” wrote Red Army war correspondent Natalia Gesse. The witness’s son Vladimir Gelfand’s son, Vitaly, became the editor and guardian of the diary. He says: “If people don’t want to know the truth, they are lying to themselves. We cannot move forward unless we look back.” This is not a historian speaking. It is someone raised inside memory.
	Vladimir Gelfand with fellow soldiers, Kremmen, December 10, 1945 Photo © www.gelfand.de









	Memory is a battlefield As long as memory is forbidden, war will continue. Vladimir Gelfand was not a hero. Not a judge. He was a mirror. He never looked at us. He never knew us. He just wrote. Now it’s our turn to look into that mirror. And not look away.

английский

	80 лет окончания Второй мировой войны: "Любовь и ненависть среди руин". Дневники Владимира Гельфанда как зеркало советской памяти

	В своём беспощадно честном дневнике 1941 - 1946, дописанном в оккупированной Германии, советский офицер Владимир Гельфанд фиксирует не только эйфорию победы, но и моральное разложение армии. Его записи опровергают официальные мифы и становятся предупреждением для XXI века

	Mark Winterstein 3 апреля 2025



	Любовь и насилие, еда и кровь, пропаганда и усталость от войны. Дневник Гельфанда, советского лейтенанта еврейского происхождения, остаётся одним из самых пронзительных свидетельств конца Второй мировой войны. Он не сочиняет, не додумывает, не выносит моральных приговоров, не корректирует воспоминания спустя годы. Он записывает всё сразу: грязь, насилие, бессилие, боль, романтику, ярость и вожделение. В этом — его правда. А значит, и наша. Сегодня, спустя 80 лет после окончания войны, дневник Гельфанда не просто документ. Это — зеркало. Оно отражает ту реальность, которую официальная советская (а теперь и российская) память старательно замалчивала. Тотальная победа и её цена Май 1945 года. Красная армия входит в Берлин. Советские солдаты — победители. Они прошли через ад Сталинграда, Харькова, бои на Днепре, блокаду Ленинграда, переправы через Одер. Они теряли друзей, голодали, мерзли, болели, выживали. И теперь — они в домах и квартирах врага. Среди ковров, порцелян, хрусталя, книг Гёте, каминов и картин немецких мастеров. И — среди женщин. Дневник Гельфанда полон сцен, которые в советское время не публиковали. Женщины, предлагающие себя, чтобы спастись от насилия. Солдаты, избивающие и насилующие мирное население. Разрушенные города. Пьяные офицеры. Еда и водка. Но и — неожиданная нежность, человеческие жесты, романтические чувства, зарождающиеся посреди пепелищ. «Ты можешь делать со мной все, что хочешь. Только ты. Но пусть никто больше другой», — говорит ему немецкая девушка, пытаясь спастись от нового группового изнасилования. Стыд и триумф Гельфанд — не мученик и не идеалист. Он комсомолец, он верит в Сталина, в советскую систему. Он — часть системы. Но он не отказывается ничего видеть и фиксировать это в дневнике. Его голос — честный и оттого трагический. Он не осуждает, но фиксирует. Он пишет: «Солдаты наши предлагают, например, заколоть пленных немок через половые органы и другое, но я просто бы их уничтожил.». Эти строки — страшнее тысяч страниц исторических трудов. Потому что они написаны не историком. Они написаны очевидцем. Неполный дневник — полная правда У дневника Гельфанда есть ограничения. Он фрагментарен. Есть пропуски — дни, недели без записей. Он не делает выводов и не анализирует. Он не философ. Но в этом — его сила. Он говорит только то, что видел. Он не осмысливает — он документирует. И именно поэтому его так боятся в России сегодня. В России законодательно запрещено «порочить» память Красной армии. За это — штрафы, тюрьма. Но дневник Гельфанда — уже опубликован. Он есть в Германии, в Швеции, в России. Он существует. И будет существовать. Сравнение с сегодняшним днём Когда мы читаем дневник Гельфанда сегодня, невозможно не увидеть Украину. Мариуполь. Бучу. Изнасилованные, убитые, ограбленные, униженные, выгнанные из своих домов люди. Сегодняшние российские солдаты действуют точно так же, как солдаты Красной армии в 1945 году в Германии. Насилие, мародёрство, массовые изнасилования, пытки и массовые убийства. История не повторяется — она продолжается. «Русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от восьми до восьмидесяти. Это была армия насильников», — писала Наталья Гессе, военный корреспондент Красной армии. Сын свидетеля Виталий Гельфанд, сын Владимира, стал издателем и хранителем дневника. Он говорит: «Если люди не хотят знать правду — они обманывают себя. Мы не сможем идти вперёд, пока не оглянемся назад». Это слова не историка. Это слова человека, выросшего внутри памяти.
	Владимир Гельфанд с бойцами, Креммен, 10 декабря 1945 г. Фото © www.gelfand.de

	Обложки изданий дневника: 2002, 2005, 2007, 2008, 2012, 2015, 2016 гг. Дневники Владимира Гельфанда на русском, немецком и шведском языках — стали частью международной памяти о Второй мировой войне. Фото © www.gelfand.de

	Советские солдаты на ступенях Рейхстага, 2 мая 1945 года

	Российские солдаты в Украине, декабрь 2023 года. Фото: © Никита Цeцаги

	© UNIAN: Массовое изнасилование на Херсонщине. «Они изнасиловали 16-летнюю беременную девушку и трёх бабушек»

	Память как поле битвы Пока память будет под запретом, войны будут повторяться. Владимир Гельфанд — не герой и не судья. Он — зеркало. Он не смотрел на нас, он не знал о нас: он просто писал. А теперь — наш черёд смотреть в это зеркало. И не отводить взгляд.