Во времена Великой Отечественной войны в советской армии существовал запрет на ведение дневников.

Лейтенант Владимир Гельфанд, молодой еврей родом из Украины, воевал в советских войсках с самого начала войны и, несмотря на этот запрет, вел свои записи, описывая все происходящее.

Нам удалось познакомиться с дневником Владимира Гельфанда уже после его смерти.

В дневнике описываются «будни» советской армии – это и отсутствие порядка и дисциплины, и скудный рацион и вши, антисемитизм и бесконечное воровство, вплоть до воровства солдат у своих товарищей.

В феврале 1945 года воинская часть, в которой воевал Гельфанд, базировалась недалеко от реки Одер, готовясь к наступлению на Берлин.

Он вспоминает, как его товарищи окружили и захватили в плен немецкий женский батальон:

«Позавчера на левом фланге действовал женский батальон. Его разбили наголову, а пленные кошки-немки объявили себя мстительницами за погибших на фронте мужей. Не знаю, что с ними сделали, но надо было бы казнить негодяек безжалостно».

Один из самых показательных рассказов Гельфанда относится к 25-му апреля, когда он был уже в Берлине.

Проезжая вдоль берега реки Шпрее, он увидел группу женщин, тащивших куда-то свои чемоданы и узлы:

«Я спросил немок, где они живут, на ломаном немецком, и поинтересовался, зачем они ушли из своего дома, и они с ужасом рассказали о том горе, которое причинили им передовики фронта в первую ночь прихода сюда Красной Армии.

Они тыкали сюда, всю ночь, и их было так много. Я была девушкой. Они мне испортили молодость. Среди них были старые, прыщавые, и все лезли на меня, все тыкали. Их было не меньше двадцати, да, да» -объясняла красивая немка, задирая юбку и заливаясь слезами.

«Они насиловали при мне мою дочь, - они могут еще прийти и снова насиловать мою девочку» -вставила мать девушки.

«Оставайся здесь. Ты сможешь со мной делать все, что захочешь, ты будешь со мной спать, но только ты один!» - пишет Гельфанд в своем дневнике.

«Пробил час мести!»

Немецкие солдаты к тому времени запятнали себя на советской территории чудовищными преступлениями, которые они совершали в течение почти четырех лет.

Владимир Гельфанд сталкивался со свидетельствами этих преступлений по мере того, как его часть продвигалась с боями к Германии.

«Когда каждый день убийства, каждый день ранения, когда они проходят через деревни, уничтоженные фашистами... У папы очень много описаний, где уничтожали деревни, вплоть до детей, уничтожали маленьких детей еврейской национальности... Даже годовалых, двухгодовалых... И это не в течение какого-то времени, это годы. Люди шли и это видели. И шли они с одной целью - мстить и убивать», - рассказывает сын Владимира Гельфанда Виталий.

Виталий Гельфанд обнаружил этот дневник уже после смерти отца.

По убеждению идеологов нацизма солдаты Вермахта не должны были опуститься до полового контакта с «унтерменшами», то есть «недочеловеками».

Однако это убеждение оказалось ошибочным и этот запрет игнорировался.

Немецкое командование было настолько озабочено распространением венерических болезней в войсках, что организовывало на оккупированных территориях сеть армейских публичных домов.

В германо-российском музее в Берлине я увидел фотографию из личного альбома немецкого солдата, сделанную в Крыму.

На фотографии тело женщины, распластанное на земле.

«Выглядит так, как будто она была убита при изнасиловании или после него. Ее юбка задрана, а руки закрывают лицо. Это шокирующее фото. У нас в музее были споры о том, нужно ли выставлять такие фотографии. Это война, это сексуальное насилие в Советском Союзе при немцах. Мы показываем войну. Не говорим о войне, а показываем ее», - говорит директор музея Йорг Морре.

Когда Красная армия вошла в «логово фашистского зверя», как называла тогда советская пресса Берлин, плакаты поощряли ярость солдат: «Солдат, ты на немецкой земле. Пробил час мести!».

Политотдел 19-й Армии, наступавшей на Берлин, объявил, что настоящий советский солдат настолько полон ненависти, что мысль о половом контакте с немками будет ему отвратительна.

Однако и на этот раз солдаты доказали, что идеологи ошибаются.

Историк Энтони Бивор, проводя исследования для своей книги «Берлин: падение», вышедшей в свет в 2002 году, нашел в российском государственном архиве отчеты о сексуальном насилии на территории Германии. Эти отчеты в конце 1944 года посылались сотрудниками НКВД Лаврентию Берии, которые передавались Сталину.

«Можно увидеть по отметкам, читались они или нет. Они сообщают о массовых изнасилованиях в Восточной Пруссии и о том, как немецкие женщины пытались убивать себя и своих детей, чтобы избежать этой участи» - говорит Бивор.

«Жители подземелья»

Другой дневник военного времени, который вела невеста немецкого солдата, рассказывает о том, как некоторые женщины приспосабливались к этой ужасающей ситуации в попытках выжить.

Она рисует яркие картины жизни своих соседей в бомбоубежище под их многоквартирным домом.

Себя она описывает как«бледную блондинку, всегда одетую в одно и то же зимнее пальто», одну из своих соседок – «молодой человек в серых брюках и очках в толстой оправе, при ближайшем рассмотрении оказывающийся женщиной», а также трех пожилых сестер «все трое – портнихи, сбившиеся в один большой черный пудинг».

В ожидании приближавшихся частей Красной армии женщины шутили - «Лучше русский на мне, чем янки надо мной», имея в виду, что лучше уж быть изнасилованной, чем погибнуть при бомбардировке американской авиации.

Но когда солдаты вошли в их подвал и попытались вытащить оттуда женщин, те начали умолять автора дневника использовать ее знание русского языка, чтобы пожаловаться советскому командованию.

На превращенных в руины улицах ей удается найти советского офицера, но он только пожимает плечами.

Несмотря на сталинский декрет, запрещающий насилие в отношении гражданского населения - это все равно происходит.

Тем не менее офицер спускается с ней в подвал и отчитывает солдат. Но один из них вне себя от гнева:

«О чем ты говоришь? Посмотри, что немцы сделали с нашими женщинами! Они взяли мою сестру и…»

Офицер его успокаивает и выводит солдат на улицу.

Но когда автор дневника выходит в коридор, чтобы проверить, ушли они или нет, ее хватают поджидавшие солдаты и жестоко насилуют, едва не задушив. Объятые ужасом соседи, или «жители подземелья», как она их называет, прячутся в подвале, заперев за собой дверь.

«Наконец, открылись два железных засова. Все уставились на меня, - пишет она. -Мои чулки спущены, мои руки держат остатки пояса. Я начинаю кричать: «Вы свиньи! Меня тут изнасиловали дважды подряд, а вы оставляете меня лежать здесь как кусок грязи!»

В итоге автор дневника приходит к мысли, что ей нужно найти одного «волка», чтобы защититься от новых групповых изнасилований «зверьем мужского пола».

Она находит офицера из Ленинграда, с которым делит постель. Постепенно отношения между агрессором и жертвой становятся менее жестокими, более взаимными и неоднозначными. Немка и советский офицер даже обсуждают литературу и смысл жизни.

«Никоим образом нельзя утверждать, что майор меня насилует, -пишет она– Почему я это делаю? За бекон, сахар, свечи, мясные консервы? В какой-то степени я уверена, что так и есть. Но к тому же мне нравится майор, и чем меньше он хочет получить от меня как мужчина, тем больше он мне нравится как человек».

Многие из ее соседок заключали подобные сделки с победителями поверженного Берлина.

В 1959 году дневник был опубликован в Германии под названием «Женщина в Берлине», этот откровенный рассказ вызвал волну обвинений в том, что он порочит честь немецких женщин.

Не удивительно, что автор, предчувствуя это, потребовала не публиковать больше дневник до своей смерти.

Эйзенхауэр: расстреливать на месте

Изнасилования были проблемой не только Красной Армии.

Боб Лилли, историк из университета Северного Кентукки, смог получить доступ к архивам военных судов США.

Его книга Taken by Force вызвала столько споров, что вначале ни одно американское издательство не решалось его опубликовать, и первое издание появилось во Франции.

По приблизительным подсчетам Лилли, около 14 тысяч изнасилований было совершено американскими солдатами в Англии, Франции и Германии с 1942 по 1945 годы.

«В Англии случаев изнасилований было совсем мало, но как только американские солдаты пересекли Ла Манш, их число резко возросло», - рассказывает Лилли.

Изнасилования стали проблемой не только имиджа, но и армейской дисциплины.

Эйзенхауэр отдал распоряжение сказал расстреливать солдат на месте преступления и сообщать о казнях в военных газетах, таких как Stars and Stripes.

В Германии был пик этого явления.

« А были казнены солдаты за изнасилования?

- О да!

- Но не в Германии?

- Нет. Ни одного солдата не казнили за изнасилование или убийство немецких граждан» - признает Лилли.

Сегодня историки продолжают расследовать факты сексуальных преступлений, совершенных войсками союзников в Германии.

В течение многих лет тема сексуального насилия со стороны войск союзников – американских, британских, французских и советских солдат - на территории Германии официально замалчивалась. Мало кто об этом сообщал, и еще меньше желающих было все это слушать.

Молчание

О таких вещах в обществе вообще говорить непросто. Кроме того, в Восточной Германии считалось едва ли не богохульством критиковать советских героев, победивших фашизм.

А в Западной Германии вина, которую испытывали немцы за преступления нацизма, затмевала тему страданий этого народа.

Но в 2008 году в Германии по дневнику жительницы Берлина вышел фильм «Безымянная – одна женщина в Берлине» с актрисой Ниной Хосс в главной роли.

Этот фильм стал откровением для немцев и побудил многих женщин рассказать о том, что с ними произошло. Среди этих женщин - Ингеборг Буллерт.

Сейчас 90-летняя Ингеборг живет в Гамбурге в квартире, полной фотографий кошек и книг о театре, а в 1945 году ей было всего лишь 20. Когда началось советское наступление на город, она спряталась в подвале своего дома, как и автор дневника «Женщина в Берлине».

Как-то раз в перерыве между бомбежками Ингеборг вылезла из подвала и побежала наверх за веревкой, которую она приспособила под фитиль для лампы.

«Неожиданно я увидела двух русских, направивших на меня пистолеты, - говорит она– Один из них заставил меня раздеться и изнасиловал меня. Потом они поменялись местами, и меня изнасиловал другой. Я думала, что умру, что они меня убьют».

Ингеборг молчала об этом несколько десятилетий, потому что говорить об этом было бы слишком тяжело.

«Моя мать любила хвастать тем, что ее дочь не тронули», - вспоминает она.

Волна абортов

Сразу после войны женщинам от 15 до 55 лет было приказано сдать анализ на венерические болезни. Продуктовые карточки без медицинской справки не выдавались, и у всех докторов, их выдававших, были большие очереди из женщин.

Каков был реальный масштаб изнасилований?

Чаще всего называются цифры в 100 тысяч женщин в Берлине и два миллиона по всей Германии.

Эти цифры, горячо оспариваемые, были эстраполированы из скудных медицинских записей, сохранившихся до наших дней.

На бывшем военном заводе, где сейчас находится государственный архив, находятся данные об абортах, сделанных с июня по октябрь 1945 года.

В Германии того времени аборты были запрещены согласно статье 218 уголовного кодекса. Но после войны был короткий промежуток времени, когда женщинам было разрешено прерывать беременность. Особая ситуация была связана с массовыми изнасилованиями в 1945 году.

С июня 1945 по 1946 год только в одном районе Берлина было одобрено 995 просьб об аборте.

Хлеб вместо мести

Для некоторых солдат, стоило им подвыпить, женщины становились такими же трофеями, как часы или велосипеды.

Но другие вели себя совсем иначе.

В Москве я встретила 92-летнего ветерана Юрия Ляшенко, который помнит, как вместо того, чтобы мстить, солдаты раздавали немцам хлеб.

«Кормить, конечно, мы всех не могли, так? А тем, что у нас было, мы делились с детьми. Маленькие дети такие запуганные, глаза такие страшные… жалко детей», - вспоминает он.

Мы говорим о начале войны, когда ему чуть не ампутировали ногу, и о том, что он почувствовал, когда увидел красный флаг над Рейхстагом. Спустя некоторое время я решаюсь спросить его об изнасилованиях.

«Не знаю, у нашего подразделения такого не было… Конечно, очевидно, такие случаи были в зависимости от самого человека, от людей. Вот попадется один такой… Один поможет, а другой надругается... На лице у него не написано, не знаешь его» -говорит ветеран войны.

Оглянуться в прошлое

Наверное, мы никогда не узнаем настоящих масштабов изнасилований. Материалы советских военных трибуналов и многие другие документы остаются закрытыми.

Недавно Государственная дума одобрила закон «о посягательстве на историческую память», согласно которому любой, кто принижает вклад СССР в победу над фашизмом, может заработать денежный штраф и до пяти лет лишения свободы.

Молодой историк Гуманитарного университета в Москве Вера Дубина говорит, что ничего не знала об этих изнасилованиях до тех пор, пока не получила стипендию для учебы в Берлине. После учебы в Германии она написала работу на эту тему, но не смогла ее опубликовать.

«Российские СМИ отреагировали очень агрессивно, - говорит она- Люди хотят знать только о нашей славной победе в Великой Отечественной войне, и сейчас становится все сложнее вести серьезные исследования».

История часто переписывается в угоду конъюнктуре. Именно поэтому свидетельства очевидцев столь важны.

Виталий, сын автора армейского дневника Владимира Гельфанда, говорит о том, что многие советские солдаты проявили великий героизм в годы Второй мировой войны. Но это не вся история, считает он.

«Если люди не хотят знать правду, хотят заблуждаться и хотят говорить о том, как было все красиво и благородно - это глупо, это самообман, - напоминает он- Весь мир это понимает, и Россия это понимает. И даже те, кто стоит за этими законами об искажении прошлого, они тоже понимают. Мы не можем двигаться в будущее, пока не разберемся с прошлым».