шведский язык
Европа, январь 1945 года - курс на Берлин. Бомбы
рушатся в и без того в разрушенном ландшафте, сталинские мины свистят
своим смертным взглядом, а солдаты кричат и проливают кровь врага без. Прогресс
и успех - ничто не может остановить Красную Армию, жаждущую мести после
изнасилования Германией женщин на родине Советского Союза.
Среди всего этого лейтенант Владимир Гельфанд, 21-летний украинский еврей, который является лейтенантом 5-й Армии борется и сражается в Великой Отечественной войне. Он несколько лет сражался, был под Сталинградом, был ранен, и снова брошен в ожесточенные бои. Он поэт, неуверенный в своем таланте, но решивший стать писателем. Он пишет дневники, письма и стихи. Когда война заканчивается, он хочет домой. Но он не получает путь домой - вместо этого он находится в новой Германии, за пределами Берлина, где он остается до сентября 1946 года.
Среди всего этого лейтенант Владимир Гельфанд, 21-летний украинский еврей, который является лейтенантом 5-й Армии борется и сражается в Великой Отечественной войне. Он несколько лет сражался, был под Сталинградом, был ранен, и снова брошен в ожесточенные бои. Он поэт, неуверенный в своем таланте, но решивший стать писателем. Он пишет дневники, письма и стихи. Когда война заканчивается, он хочет домой. Но он не получает путь домой - вместо этого он находится в новой Германии, за пределами Берлина, где он остается до сентября 1946 года.
Великой мечтой Владимира Гельфанда было написать роман «Великая война». Но
он никогда этого не сделал - после войны он стал учителем, а за
послевоенное время он написал всего несколько статей и рассказов. Он, наконец, запланировал свой проект до момента выхода на пенсию. Но в 60 лет, все еще работая, Владимир Гельфанд умер, не начав романа.
Немецкий дневник 1945–46, однако, является словом Гельфанда. Это не большой военный роман, это, как гласит название, дневник. Больше ничего. Дневник не может быть пересмотрен, это жизнь Гельфанда, особенно и интересная в его отношении, как и любая другая жизнь, но наиболее, как «военный роман» это ясно. Я не сомневаюсь в качестве Владимира Гельфанда, вполне возможно, что он мог встать на колени вместе с великим военным романом. Но это личные дневные истории, написанные в основном в послевоенной Германии.
Немецкий дневник 1945–46, однако, является словом Гельфанда. Это не большой военный роман, это, как гласит название, дневник. Больше ничего. Дневник не может быть пересмотрен, это жизнь Гельфанда, особенно и интересная в его отношении, как и любая другая жизнь, но наиболее, как «военный роман» это ясно. Я не сомневаюсь в качестве Владимира Гельфанда, вполне возможно, что он мог встать на колени вместе с великим военным романом. Но это личные дневные истории, написанные в основном в послевоенной Германии.
Могло быть интересно, но это не так. Гельфанд подвергается издевательствам за свои стихи и авторские амбиции. Он
пишет обо всем в дневник, потому что не получает никаких боевых наград,
несмотря на его «невероятно» смелые усилия. Оказавшись
в Германии, записи Гельфанда в основном касаются всех женщин, которых
он встречает, женщин, с которыми он встречался, женщин, с которыми он
хочет встретиться, и так далее. Время от времени это становится беспорядочным. Но это больше всего неинтересно. Печаль в Германии убивает Гельфанда. Так же и «Немецкий дневник» для своих читателей. Я не возражаю против Гельфанда, но мне очень трудно думать, что он когда-либо хотел бы опубликовать свой дневник.
Единственное, что очаровывает, - это письма родственникам, которые были воспроизведены и которым удалось избежать советской военной цензуры. Гельфанд, хотя он убежден в том, что он коммунист и политически активен, часто на удивление критически относится к военному руководству и настроению военного аппарата. Тот факт, что никакое вмешательство против Гельфанда, несмотря на явный политический переворот не произошло, удивляет.
Единственное, что очаровывает, - это письма родственникам, которые были воспроизведены и которым удалось избежать советской военной цензуры. Гельфанд, хотя он убежден в том, что он коммунист и политически активен, часто на удивление критически относится к военному руководству и настроению военного аппарата. Тот факт, что никакое вмешательство против Гельфанда, несмотря на явный политический переворот не произошло, удивляет.
Было выпущено невероятно много книг Гельфанда Второй мировой войны. Возможно, издатели должны больше думать о качестве, чем о количестве. Отчеты за первые послевоенные годы в Германии приветствуются, но это в первую очередь рассказ о женщинах Владимира Гельфанда. Он превращается в могилу.
