 |
| historian30h 19 Juli 2019 | ||
 |
||
Уникальный дневник солдата Сталина |
||
| Гельфанд
В. Дневник 1941 — 1946.- М.: Политическая энциклопедия:
Книжники. 2016. Владимир Гельфанд родился 1 марта 1923 года. Из еврейской городской семьи. Закончил до войны 8 классов и 3-й курс рабфака. Был призван в армию 6 мая 1942 года. Опубликованный дневник начинается с апреля 1941 года и заканчивается осенью 1946 г., когда автор уезжает из Германии на родину. Записи очень объемные и откровенные, много бытовых зарисовок. Человеком Гельфанд был очень уязвимым, интеллигентным в плохом смысле этого слова. Хотя в бою вроде бы и не трусил, но постоять за себя перед сослуживцами не умел, налаживать отношения также не умел, друзей не завел. Не умел держать язык за зубами. Был достаточно хитрожопым и по максимуму затягивал различные отлучки с фронта, за что постоянно балансировал на грани обвинений в дезертирстве. Эти обстоятельства наложили свой мрачный отпечаток на записи, в толстом томе почти не встречается положительных персонажей, за исключением некоторых евреев, с которыми Гельфанд общался недолго. Читается в свете вышеуказанных обстоятельств дневник крайне тяжело и читать его не специалистам я даже и не советую. Я вам сам кратко сформулирую значение этого уникального исторического источника. 1. Гельфанд вел свой дневник на фронте совершенно открыто, про этот дневник знали его однополчане и его многочисленные командиры, а автор сменил много воинских подразделений. Таким образом, этот источник доказывает, что распространенное мнение, будто в Красной Армии было запрещено вести дневники — ошибочное. 2. Дневник хорошо показывает, что солдаты Сталина не были людьми каких-то особых человеческих и героических качеств. Повторю: в дневнике нет положительных героев. Воровство и насилие, трусость и тщеславие, желание выслужиться перед начальством и отыграться на слабых, - эти качества были присущи поколению победитлей так же, как любому другому. Дневник еще раз подтвердил мое мнение, что война была выиграна не уникальными людьми, а уникальной сталинской системой, в которой обычные люди оказались способными на массовый героизм. Я уверен, что сегодня мы должны не столько подвиги описывать, как одним махом герой семерых убивахом, а анализировать сталинскую систему, не оставившую гитлеровской Европе ни единого шанса. На страницах дневника Гельфанда при всей его откровенности и негативе нет ни одного маленького сомнения в нашей неминуемой победе на фашизмом. 3. У меня как то был методологический спор с известными танчиковедами, которые наверное поголовно не умеют или не желают анализировать исторические источники, которые достают из архивов. Особый пиетет у них вызывают всякого рода журналы боевых действий. Они их цитируют и искренне полагают, что дело было так, как записано. Гельфанду было поручено заполнить такой журнал и он мимоходом издевательски для танчиковедов описывает, как это он исполнил. Сделал он это задним числом, когда бои закончились и часть стояла на отдыхе. Кхе-кхе, журнал боевых действий и его командир и он сам считали пустой формальностью, поэтому заполнил Гельфанд его своими выдумками там, где уже не было и не могло быть точных сведений. Гельфанд написал свой ЖБД так, как написано сегодня большинство книг по истории. 4. Источниковедчески также интересны описания автором боевых действий. Хотя записи сделаны по горячим следам, сделана офицером-участником боя, тем не менее очевидно, что рядовой непосредственный участник боя совершенно не понимает, что происходит вокруг, у него банально нет информации. Возможно несколько позже процитирую какие-то места.... Мой инстаграм @historian30h |
| glavsnab 10 Okt. 2022 | ||
 |
||
"Фик-фик" |
||
| Так немцы называли секс, по словам
лейтенанта Владимира Гельфанда (который в войну вел дневник). Я уже писал о почти 100-летней "борцунихе", так она недавно приписала Гельфанду утверждение, что в Берлине в 1945-м за три дня поступило 100 тысяч жалоб на изнасилования. Т. е. по одной жалобе каждые три секунды, это если жалобы принимались круглосуточно! Осталось, видать, перемножить эти "данные" на количество лейтенантов... ))) На самом деле в дневнике Гельфанда нет ничего подобного, да он и не служил в комендатуре или "органах"... И вообще никаких изнасилований за примерно два года в Германии (1944-1946) он сам не видел. Упоминает только два рассказа о них. Однажды, по словам какого-то сержанта, позиции атаковал некий "женский батальон", атаку отбили, а пленных немок поделили на замужних (которых расстреляли) и девушек (которых принудили к сексу). Сержант (якобы) доставшейся ему девушке долго объяснял по-русски, что такое "подмахивать", та вроде поняла и т. д. (описание весьма подробное). Очень похоже на солдатскую байку, да и о женской пехоте у немцев я что-то не слыхал... Кстати, в РККА за расстрелы пленных грозил трибунал, о чем есть много воспоминаний. И еще Гельфанду некая незнакомая немка вдруг пожаловалась, что ее-де недавно изнасиловала группа солдат. В связи с чем она, при поддержке ее матери, предлагала Гельфанду жить с нею: мол, она готова "фик-фик", но только с ним, и надеется, что это избавит ее от повторения "групповухи", т. к. Гельфанд офицер... Но он не согласился. В остальном же, по его дневнику, молодые немки спокойно ходили по улицам (и на пляж), охотно знакомились с русскими, когда за продукты, а когда и просто так... В каком-то озере, с одной его стороны, купались русские военные, а с другой - местные немцы. Гельфанд, по его словам, в Германию попал девственником, но там у него было много "контактов" с девушками, о чем он подробно пишет в дневнике (некоторым его подругам было по 16-17 лет). Никаким "свидетельством массовых изнасилований" его дневник вовсе не является - что ничуть не мешает либерде толковать его именно в таком духе. |
| historian30h 23 Juli 2019 | ||
|
||
Как велись ЖБД на войне |
||
| Фрагмент
из дневника Гельфанда: "17.05.1945 11-14.30 - творчески преломляю в своем сознении подобранный материал, пишу за 4-5 мая, дополняю уже написанное прежде... 16.40-20.10 - в третьем сп беру материал за период боев за Берлин. Просматриваю журнал боевых действий и даю указания по его дальнейшему ведению... 18.05.1945 11-14.30 - изучаю собранный материал, делаю необходимые поправки к ранее написанному, дополнения. 16.40-20.10 - пишу журнал за шестое-седьмое (Примечание: мая)... 19.05.1945 11-14.30 - пишу журнал за период с седьмое по девятое (мая) 16.40-20.10 - заканчиваю журнал... 24.05.1945 Журнал закончил (Примечание: журнал боевых действий дивизии). Он принем мне много хлопот: материала никакого не было, боевые донесения сухие и не всегда точные, приходилось много домысливать из памяти прошлых боев. Художественная сторона дела тоже прихрамывает, ввиду отсутствия живого материала. Остается только форма. но и та меня не удовлетворяет. Конечно, по сравнению с предыдущим, мой журнал безусловно..." (Примечание: продолжение отсутствует) Гельфанд В. Дневник 1941 — 1946.- М.: Политическая энциклопедия: Книжники. 2016.- С.445-446. |
| vspvsp 26 Juli 2020 | ||
 |
||
Я гуляю только с порядочными русскими! |
||
| «Мой
дорогой Вальдемар!» — так начинала женщина по имени
Марго
31 января 1946 года свое любовное послание. В нем она просила
Вальдемара приехать к ней в гости в берлинский пригород Хеннингсдорф и
упомянула его день рождения. Далее она высказывала надежду на
«скорое свидание» и закончила письмо словами
«С
сердечным приветом, целую, твоя любимая Марго». «Вальдемар» было лишь ласковым прозвищем возлюбленного Марго. На самом деле его звали Владимир Гельфанд, он был родом из Советского Союза и служил в Красной Армии в чине лейтенанта в оккупированной Восточной Германии. Эсесовцы убили бабушку Владимира, его дядю, двух теток и двух двоюродных сестер. Владимиру с матерью удалось бежать на Кавказ. Владимир, мечтавший стать писателем, бросил школу и ушел добровольцем в Красную Армию. Гельфанд тщательно описывал вшей на собственном теле: «Роскошные экземпляры, возможно, они еще сожрут меня всего». Он записывал, как солдаты напивались, отказывались выполнять приказы, мародерствовали, зарабатывали повышения неправедными путями, ругались друг с другом и дрались. Историк Шерстяной считает дневник аутентичным источником: «Настолько глубоко нам еще никогда не удавалось проникнуть в мысли красноармейца в оккупированной Восточной Германии». «Согрешил» в первый раз В последние дни войны в апреле 1945 года Гельфанд упоминает встречу с молодой жительницей Берлина, которая в ночь накануне была изнасилована несколькими красноармейцами. Согласно научным оценкам, советские солдаты только в Берлине подвергли сексуальному насилию около ста тысяч женщин: тысячи забеременели, тысячи умерли от последствий изнасилования, многие были психически травмированы на всю жизнь и стигматизированы родными и знакомыми. Гельфанд написал, что эта молодая берлинка предложила ему секс в обмен на защиту. Но он решил выполнить свой «солдатский долг» — что это значило, он не объяснил. 24 июня Гельфанд записал в дневник, что впервые в жизни «согрешил». Он якобы спросил рыжеволосую «фройляйн», не хочет ли та зайти к нему на квартиру. Она спросила: «А что мы будем делать?» — «Читать книги». — «Но это же скучно». После этого безымянная девушка легла с ним в постель. Несколько недель спустя Гельфанд начал встречаться с некой Марианной, но дальше поцелуев и объятий у них дело не зашло. «Я хотел большего, но решил не давить на нее», — записал он. Ее мать благословила их отношения, потому что он давал семье масло, колбасу и сигареты. Помимо обаяния и выигрышной внешности, привлекательными в нем были, вероятно, еще и продовольственный паек, и денежное содержание. В письмах к родителям Гельфанд довольно откровенно писал о своих любовных похождениях. «В том, что касается девушек и любви, могу тебя заверить: я больше не тот школьник Вова, который влюблялся, дрожал и терял голову», — писал он матери. Отец выражал неудовольствие тем, что сын общается с нееврейками. Военная часть Гельфанда до конца сентября 1945 года размещалась в окрестностях Берлина, в ее задачу входил надзор за поставками в счет репараций. В это время он отрастил волосы, много фотографировал и научился кататься на велосипеде. Он завел любовные связи с Хильдой, Кримхильдой, Норой и Марго из Хеннингсдорфа — той, которая называла его Вальдемаром. Между делом он даже заразился венерической болезнью. Историк Шерстяной приходит к следующему выводу: «Немецкие женщины искали контактов с советскими военными, и притом не только по материальным соображениям или ища у них защиты». Яркий тому пример — Хельга, которая влюбилась в Гельфанда и приглашала его письмом на свидание: «Не подумай, что я плохая девушка. Я гуляю только с порядочными русскими и надеюсь, что ты — один из них». Источники: Der Spiegel, "Ich gehe nur mit anständigen Russen", ИноСМИ, «Я гуляю только с порядочными русскими» |
| trilirium 25 Juli 2020 | ||
 |
||
Еще про "сто тысяч изнасилованных немок" |
||
| Der Spiegel (Германия)
"Я гуляю только с порядочными русскими" По окончанию войны красноармеец Владимир Гельфанд, еврей по национальности, прожил полтора года в Восточной Германии. Он совершал велосипедные прогулки по Бранденбургу, фотографировал разрушенный Берлин и... получал любовные письма от немецких женщин. Да, и чем он обязан таким вниманием со стороны этих фрау? В последние дни войны в апреле 1945 года Гельфанд упоминает встречу с молодой жительницей Берлина, которая в ночь накануне была изнасилована несколькими красноармейцами. Согласно научным оценкам, советские солдаты только в Берлине подвергли сексуальному насилию около ста тысяч женщин: тысячи забеременели, тысячи умерли от последствий изнасилования, многие были психически травмированы на всю жизнь и стигматизированы родными и знакомыми. Гельфанд написал, что эта молодая берлинка предложила ему секс в обмен на защиту. Но он решил выполнить свой «солдатский долг» — что это значило, он не объяснил. Собственно, как я всегда и подозревал: миф "ста тысяч изнасилованных немок" - в одном абзаце объяснен с исчерпывающей полнотой. Вот просто не понимаю - зачем их было "насиловать", когда они сами (притом, чуть ли не силой) пытались затащить в постель понравившегося им красноармейца? И, говоря совсем уж откровенно: сидя на уютном диване - этих женщин, конечно, легко осуждать. А вот представьте себя на их месте... Родная страна и город - в руинах, будущее - мягко говоря туманное, и по тому, что осталось от Берлина, рыщут банды грабителей, мародеров и насильников (по большей части, как подозреваю - вполне даже их соотечественников). Не имея постоянно рядом с собой мужчины с оружием - трудновато даже физически остаться в живых. И заиметь такого мужчину любой ценой - чуть ли не единственная реальная стратегия выживания. К тому же: в Берлине, разрушенном почти до состояния щебенки - простым людям часто было просто нечего жрать, а у солдатов, по крайней мере, паек всегда был. А потом, конечно, когда в послевоенной жизни все чуть-чуть утряслось - многим женщинам было стыдно. И уж тем, кто прямо столкнулся с последствиями - в виде чего-нибудь венерического или даже беременности - просто необходимо было как-то объяснить, как они дошли до жизни такой. Естественно, проще сказать "меня изнасиловали!" - чем откровенно признаться, как все было на самом деле. Дальше в этих дневниках мы видим множество подтверждений того, что все было именно так: После капитуляции Германии 8 мая Гельфанд наслаждался мирной жизнью: «Сегодня я спал до 11 часов дня. Свободный день, музыка, игра в волейбол, футбол». Молодой человек, которому было уже 22 года, судя по всему, выучил пару слов на немецком языке, потому что с этого момента он часто пишет о разговорах с немецкими женщинами: «Они считают, что я похож на итальянца, и отмечают, что у меня черные волосы». Немного позже он написал о первых поцелуях. Однако, поцелуями дело не ограничилось: 24 июня Гельфанд записал в дневник, что впервые в жизни «согрешил». Он якобы спросил рыжеволосую «фройляйн», не хочет ли та зайти к нему на квартиру. Она спросила: «А что мы будем делать?» — «Читать книги». — «Но это же скучно». После этого безымянная девушка легла с ним в постель. Ну, так и кто кого здесь лишил невинности? Несколько недель спустя Гельфанд начал встречаться с некой Марианной, но дальше поцелуев и объятий у них дело не зашло. «Я хотел большего, но решил не давить на нее», — записал он. Ее мать благословила их отношения, потому что он давал семье масло, колбасу и сигареты. Помимо обаяния и выигрышной внешности, привлекательными в нем были, вероятно, еще и продовольственный паек, и денежное содержание. И кто-нибудь еще сомневается в том, что имелись и такие мамаши, которые вполне готовы были подложить под чужого солдата свою дочь (или самой туда лечь) - чтобы получить "масло, колбасу и сигареты"? Не говоря уж о деньгах?? |
| vazart 20 Aug 2024 | ||
 |
||
20 августа 1944-го года |
||
| из
дневников Владимир Гельфанд, 21 год, лейтенант в стрелковой части, Польша: 20.08.1944 Оказывается, пехота сама подлезла под артогонь, раньше времени начав наступление, а саперы не разминировали минное поле противника и ушли. Петрусян мне рассказывал, что он сам разминировал большой участок у окопов противника. Первая линия ходов сообщения оказалась ложной — вырытой на полштыка. Вторая была значительно дальше, и обе разделяла сеть проволочных заграждений и минное поле. Часть людей подорвалась на минах, часть — от арт-огня. Противник не стрелял, и если бы [были] согласованные и правильные действия пехоты и артиллерии с саперами, можно было бы удачно завершить операцию. Язык мой — враг мой! Совершил огромную глупость. Читал Пугачу дневник в присутствии бойцов. Особенно в присутствии Тарнавского. Это исключительно подлый, коварный и нахальный человек. Мне теперь придется бояться его и добиваться расположения, но я знаю, что никогда не пойду на это, и при первом же выговоре ему или взыскании он постарается меня угробить путем доноса о непозволительных записях в дневнике. Это может повлечь за собой отнятие у меня (конфискацию) дневников, и даже больше. Вот почему я хочу начать новый дневник. Вот так из-за какого-то подлеца можно пострадать невинно. Кто его знает, что могут приписать мне за этот дневник, возможно, даже позабыв о моей жизни, о моей честной службе в Красной армии и беззаветной преданности Сталину и правительству, советскому народу. Ведь я еврей и этого никогда не забываю, хотя абсолютно не знаю еврейского языка, а русский стал мне самым близким и дорогим на свете. Я, конечно, буду изучать и другие, особенно основные западноевропейские, но тем не менее русский язык навсегда останется для меня родным языком. Советская власть и, в первую очередь, Сталин и партия стерли грань между национальностями и народами, и потому я обязан им всей своей жизнью и старанием, не говоря уже о другом, за что я так люблю и беззаветно предан СССР и ВКП(б). Дежурю по роте. Ночь. Темная, глубокая. Ребята хорошо несут службу. Враг не пройдет! Гул орудий, рокот самолетов, ружейно-пулеметная перестрелка — впечатление рубки мяса секачом — Чак! Чак-чак! Чак-чак-чак! Где-то на других плацдармах и участках фронта бои сильнее, чем здесь. Собираюсь написать много писем. Пять писем получил вчера-позавчера и еще не ответил. На новый адрес мне уже пришли письма от Нины К[аменовской] и Ани Л[ившиц]. От Б[ебы] Койфман получил письмо. Легко, свежо пишет, но с ветерком холодным. Рассказывает о своем желании и цели переехать в Днепропетровск, а пока едет в Молотов в мединститут. О Жене Максимович: «Между прочим, знаешь ли ты, что у нее есть уже сынок?» — и дальше: «Вот молодец! Я хвалю ее за храбрость!» Интересно, есть ли у Жени муж? Очевидно, Берта тоже несмелая, как и я, в разбираемом вопросе, иначе бы она не назвала этот факт храбростью. Tags: 1944, 20, 20 августа, 20 век, Вадим Шефнер, Владимир Гельфанд, Лидия Чуковская, Михаил Пришвин, август, дневники |
| vazart 13 Sept 2024 | ||
|
||
13 сентября 1944-го года |
||
| из
дневников Владимир Гельфанд, 21 год, лейтенант в стрелковой части, Республика Коми, район Ухты, 13.09.1944 Станция Веселый Кут. Здесь мы грузимся. На станции. Возле самой железной дороги расположена школа-семилетка. Преподавательницы — молоденькие, хорошенькие девушки. Мечта, одним словом! Жаловались на отсутствие у них бумаги — пришлось поделиться с ними своими трофеями. В школе есть свободные классы, в одном из них я и пишу сейчас. Рядом со школой небольшая хатенка. Я зашел туда, когда там было много офицеров наших. Разговаривали. Молоденькая семнадцатилетняя девушка восторженно поглядывала на меня. Ее хорошенькое личико нравилось и мне. Пришел и Тарадзе — нашумел. Девушка говорила, что он очень страшный, и у него большие, неестественные глаза. — Ему хорошо быть артистом. Вам тоже хорошо быть артистом, — сказала она, обращаясь ко мне. — Почему? — поинтересовался я. — А потому, — скромно проговорила, опустив ресницы, она, — что на сцене идет быть красивым, сильным, с большими глазами людям. Комплимент относился явно ко мне. Маженов что-то писал за столом. Я снял с него фуражку и примерил на себя. Посмотрел в зеркало. — Вам любой головной убор идет, — сказала девушка, — даже платок женский. Я поблагодарил ее за вторично отпущенный мне комплимент. Маженов отнюдь не был польщен ее отношением ко мне. Он поспешил перевести разговор: — Вам пора выходить замуж, ведь вы уже взрослая, — говорил он ей, — вам 17 лет, как вы терпите? — Что? — спросила девушка. — Как вы терпите, ведь вам нужно... пора... исполнить ваши естественные потребности. Она поняла, покраснела и вышла из комнаты. Я сказал ему: «Видел дураков, но такого еще не видел!» Действительно, пошлость этого глупца не имела границ. Между тем девушка рассказала все матери, и та попросила нас выйти под предлогом своего ухода на работу. Все вышли, только Маженов продолжал сидеть, а Пугач, стрелой вылетев из квартиры, долго продолжал еще ругаться вслух: «Видали ли такого дурака!» и проч. Семенов — ужасный мерзавец и невежда. Когда я по приказу комбата вошел в вагон, где грузились лошади, и попытался проследить за их погрузкой, он несколько раз крикнул в присутствии бойцов: «Выйдите вон, выйдите вон!» Такое ничтожество! Старшина его тоже себе позволяет вольности. Сегодня, например, он вошел в тот же дом, о котором шла речь выше и, ничего не говоря, стал шарить по комнате: «Где бы поместить больного?» Была хозяйка, мы, наконец, три офицера: я, Пугач, Маженов, а он безо всякого разрешения и спроса позволил себе хозяйничать в чужом доме. Я попросил его выйти из квартиры, но он стал пререкаться и говорить: «Не указывайте мне!» Ишь, какой герой! «Цытьтс замовчить». Даже хозяева и то заметили, что «сколько военных ни было на станции, еще никогда не было такого случая, чтобы старшина так разговаривал с офицерами, и чтобы военные в глубоком тылу распоряжались в чужих квартирах». Тарадзе продолжал чудить. Я вошел в свободный класс, он тоже туда зашел. — Вы в какую группу записываетесь? — спросил я шутя. Он тоже начал шутить, причем сильно кричал. Я, опять же, шутя, сказал: — Вызовите своих родителей. Вы нарушаете дисциплину. Он вышел и привел с собой трех молоденьких учительниц: — Вот мои мама, тетя и бабушка. Мы посмеялись. Он тем временем шептал на ухо одной из них: «Он хочет завести с вами любовь». Пошел на базар: вино — 60 рублей литр. Подошел — ругань: бойцы грозились конфисковать вино за то, что дорого продается. Хозяйка упрашивала пощадить ее и оставить вино. Я спросил: «В чем дело?» Боец, назвавшийся представителем комендатуры и успевший уже проверить документы торговки, предложил: «Вы хоть офицера угостите стаканчиком! Офицеру в первую очередь полагается!» Продавщица налила шестисотграммовую. Я долго отказывался, но боец настоял на своем. Выпил. Сразу ничего, но потом почувствовал действие напитка и сильно чудил. Сейчас только все прошло, и голова освежела, только боль продолжает кружить ее. Отправил сегодня письма маме, О. Ш[туль], папе, Софе Р[абиной], Ане Кор[откиной]. «Историю» довел лишь до Днепра (от Ново-Петровки). После вторичной обработки неплохо получилось, на мой взгляд. Tags: 13, 13 сентября, 1944, 20 век, Владимир Гельфанд, Георгий Князев, Максим Горький, Мира Прокофьева, Михаил Пришвин, Сергей Прокофьев, Сергей Эйзенштейн, дневники, сентябрь |
| vazart 28 Okt 2024 | ||
|
||
28 октября 1944-го года |
||
| Владимир Гельфанд, 21 год,
лейтенант в стрелковой части, Польша: 28.10.1944 Польша похожа на злого капризного ребенка, с которым нянчатся, из-за которого убивают много времени очень взрослые и очень серьезные люди. Видел я Польшу и, насколько мог, изучил ее нравы, быт и обычаи. Много внимания здесь придается внешнему лоску. Жители ездят на велосипедах. Пешком редко ходят. Велосипеды здесь — предмет первой необходимости. Дороги все мощеные, дома очень красивые и большие встречаются. Если проехаться Польшей в качестве наблюдателя-интуриста, впечатление от этой страны может получиться весьма превратное от такого путешествия. А на самом деле искушенному наблюдателю, познавшему и другую сторону жизни и устройства Польши, открывается нисколько не привлекательная картина. Люди, обутые в зимний период в сандалии и лапти; лохмотья: шелковые, правда, изящные, но лохмотья, в которые они одеты; борщ из одного бурака и воды, который они едят; плуги, которыми они пашут. Методы обработки земли — вручную. Детская почти промышленность. Маленькие кирпичные заводики, фабрички. Жирные отъевшиеся хозяева-помещики и нищие рабочие и крестьяне — батраки, которым продуктов хватает едва на жизнь. Огромные магазины частников, недоступные из-за установленных в них цен на товары для основной массы польского населения. Большие серые деревянные кресты, так неприветливо открывающие вид на деревни у входа и выхода в нее. Деревянные дома даже в городах. Деревянная Польша!.. Косув-Лядский, Повед Соколув. Решил остаться здесь, хотя дивизия ушла далеко вперед. Случилось так. В городе Косув я с Маженовым остановился перед одним магазином и заинтересовались его содержимым. Денег не было, и Маженов сокрушенно вздохнул. Стоявший неподалеку местный житель, слышавший наш разговор, подошел к нам и предложил зайти к нему, попить чаю. Маженов опять сказал, что от водки не отказался бы, но чаю не хочет. — Можно и водки, — сказал человек и повел нас в квартиру. Там нам налили чаю, принесли по два яйца. Но видя, что мы не прочь все-таки выпить немного, поставили поллитровку, потом другую, луку, яичницу, и пошло пированье. Выпил я, однако, немного — четыре стопочки; кажется, по 75 грамм каждая. За столом выяснилось, что пригласившие нас к себе люди — евреи, бежавшие из концлагеря, так называемого лагеря смерти Треплинника* *Треблинка — концентрационные лагеря: Треблинка-1 («трудовой лагерь») и Треблинка-2 (лагерь смерти), организованные нацистами на территории оккупированной Польши недалеко от деревни Треблинка (воеводство Мазовецкое), расположенной в 80 км к северо-востоку от Варшавы. Tags: 1919, 1944, 20 век, 28, 28 октября, Владимир Гельфанд, Михаил Пришвин, дневники, октябрь |
| vazart 27 Aug 2024 | ||
|
||
27 августа 1944-го года |
||
| из
дневников Владимир Гельфанд, 21 год, лейтенант в стрелковой части, Молдавия: Поистине события опережают воображение. Вчера Румыния вышла из войны. Сегодня она уже воюет со своей бывшей «союзницей» — Германией — и даже посылает делегацию в Москву с заверением о предоставлении нам своей территории, транспорта и отдаче всех пленных... Словом, полный поворот политики на 180°. Болгария изгоняет немцев из своей территории и вдруг заявляет о своем полном нейтралитете. А наши войска все дальше идут на запад, уничтожая и беря в плен все новые и новые вражеские дивизии и полки. Румыны сдаются дивизиями без боя. Во Франции очищаются патриотами крупнейшие города — Лион, часть Парижа, Т, Бордо и другие, а союзники захватывают и очищают от неприятеля целые районы и области на французской территории. Почти вся Франция изрезана и посечена войсками наших союзников. В разных местах французской территории, в разных уголках страны немцы бессильны что-либо предпринять во имя удержания своего плацдарма. Так бы я назвал сейчас позицию немцев во Франции. Италия наполовину в руках союзников, Югославия — тоже. Положение в ней еще более катастрофическое для немцев, чем во Франции, хотя значение Югославии несравнимо менее велико. С востока наши войска вплотную подошли к Пруссии, а на западе союзникам предстоит еще один сильный рывок, и кто знает, как далеко они сумеют продвинуться — может, и до Берлина! Событий ход сейчас трудно предугадать. Но факт очевиден — слова Сталина, что наш удар совпал с ударом по врагу войсками наших союзников, сбываются как нельзя лучше. А так же и те его предсказания, которые характеризуют союзников Гитлера как очень ненадежный материал помощи нашим врагам. Сейчас буду отвечать на письма. По дороге мимо нас проезжают бесконечные вереницы бессарабцев: брички, груженные барахлом, черные причудливые одеяния, сказочные шляпы и босые ноги жителей Бессарабии — все это напоминает старые картинки из детских книжек или школьных учебников географии. Цыгане! У Пушкина хорошо сказано: «Цыгане шумною толпою по Бессарабии кочуют». Но сейчас последние слова не подходят — бессарабцы возвращаются домой. Но сейчас последние слова не подходят — бессарабцы возвращаются домой. Непрерывной вереницей еще со вчерашнего дня движутся потоки пленных немцев. По шоссе. Колона за колонной. По четыре человека. Вот и сейчас сереет их темная масса равномерно движущихся фигур. Полк. Нет, больше — дивизия, и конца краю нет этому шествию обанкротившихся вконец ненавистных фрицев и [продолжение отсутствует]. Только что провели колонну пленных к шоссе. Шли изнуренные, жалкие, пугливые. Фрицы — это еще терпимо, но... русские! Трудно выдержать, чтобы не закричать: свои люди — предатели, это же вопиющее явление! — Из Ярославля никого здесь нет? — спросил один старший сержант из числа зрителей. — Я из Ярославля, — вызывается один из пленных предателей. — Иди сюда, — позвал старший сержант. И когда тот вышел из строя, он его со словами: «Ну, здравствуй, земляк!» — изо всех сил ударил мерзавца по лицу кулаком. Брызнула кровь, и предатель поспешил спрятаться в середину колонны. Тогда солдаты начали честить весь хвост колонны подряд. Нашли откуда-то и толстомордого калмыка, вытянули и начали бить. Шариком покатился он под ударами многих кулаков, ног, и рубашка его быстро окрасилась кровью. Удивительно, как он ноги унес! А когда он вернулся в строй и спрятался за пленного немца, тот, в свою очередь, ударил подлеца и указал на другого калмыка. Tags: 1944, 20 век, 27, 27 августа, Александр Лесин, Вера Бунина, Владимир Гельфанд, Всеволод Вишневский, Георгий Славгородский, Иван Бунин, Михаил Пришвин, август, дневники |
| vazart 22 Aug. 2024 | ||
|
||
22 августа 1944-го года |
||
| из
дневников Владимир Гельфанд, 21 год, лейтенант в стрелковой части, Молдавия: 22.08.1944 Немец зол: весь день бросает снаряды кругом нашей балки. Но в балку — ни-ни! Как будто это для них запретная зона. Мины тоже пролетают прочь отсюда, оставляя за собой лишь неприятное шипение. Видно, подвезли снаряды проклятым врагам, а может, они последние выбрасывают перед отходом? Дай бог! Ведь говорят, что Бендеры пали, перешли в наши руки. Действительно, с левого фланга и на противоположном плацдарме ожесточенные бои длятся вот уже несколько дней подряд — и днем и ночью — с участием «Катюш» и авиации. Только у нас сравнительно тихо. Определенно фриц играет отходную. Это хорошо, но и плохо: пострадает село, которое он беспощадно избивает снарядами на той стороне, в Молдавии, но совсем рядом от нашей ОП. Tags: 1944, 20 век, 22, 22 августа, Александр Витковский, Александр Лесин, Владимир Гельфанд, Всеволод Вишневский, Михаил Пришвин, август, дневники |
©
Livejournal
© historian30h
© glavsnab
© vspvsp
© trilirium
© vazart
