Многие помнят, конечно, знаменитую песню, с успехом исполнявшуюся Л.Утесовым в послевоенные годы: «…Трое взяли город Брест, город мы прошли…». А вот как в те годы, сороковые-роковые, пересекались с нашим городом некоторые судьбы – об этом и пойдет наш рассказ…
Максим Козырь
О нем, Герое Советского Союза, генерал-майоре, так написал Константин Симонов в книге «Разные дни войны. Дневник писателя»:
«…Много лет спустя, вспоминая этого человека, его взгляды на жизнь, повадки, манеру разговора с подчиненными, я написал одного из действующих лиц своего романа «Живые и мертвые» — генерала Кузьмича. Но тогда, весной сорок четвертого, я, разумеется, об этом не думал, просто сделал довольно длинную дневниковую запись о генерал-майоре Максиме Евсеевиче Козыре, пятидесяти шести лет от роду…».
Далее Симонов приводит рассказ Козыря о себе:
«…В начале войны стоял в Брест-Литовске. Семья моя в Брест-Литовске погибла. И начполита, и начштаба семьи. Две бомбы — прямо в дом, где жили, ночью. Как были, раздетые. Привезли одни клочья. Похоронили их потом в Кобрине. Н-да. Я не пошел смотреть. Цветы, говорят, на могилы носили. Не пошел почему? На меня подействовало. Начштаба, как увидел, что с семьей его, застрелился. Так что, в общем, у меня из семьи осталась одна теща, старушка. Пишет мне, между прочим.\ Под Брест-Литовском собрались мы все генерал-майоры, голосовали, как в гражданскую войну. Был выбран я временным командующим 4-й армией и остатки ее выводил из окружения. Вывел…».
Владимир Гельфанд
Он был участником Великой Отечественной, после Победы служил в оккупированной Германии, в 1946 был демобилизован. Автор записок «Дневники 1941-1946 годов», где есть эпизод о Бресте:
«02.10.1946
Брест-Литовск, станция.
Не слышно немецкой речи. Всюду русское, всюду волнующее, странное, непривычное. Хочется плясать от восторга — я снова, и теперь уже навсегда, на родной земле.
Вещей у меня безобразно много. Знаю, все нужно, все понадобится, но столько хлопот и беспокойства доставляют они мне! Иногда пропадает мужество и хочется все оставить на станции перед отъездом киевского поезда. Но так бывает редко. В основном одержим одной и естественной мечтой — довезти все, все вещи — 8 чемоданов небольших, но увесистых, два мешка и мешочек с мукой, скрипка и две сумочки-авоськи сo всякими предметами первой необходимости. Для одного человека непосильно.
Носильщик хочет сыграть на моих трудностях: «Помогу вам погрузиться, можете не волноваться». Но задача не пустяшная. Нужно договориться заранее насчет оплаты.
Я пообещал 150 рублей и бутылку водки.
— Да что, вы шутите? За такую погрузку люди мне давали 500 рублей, и затем кормили и поили до отвала.
Я не стал больше с ним говорить…»
Борис Бернштейн, автор воспоминаний, доктор искусствоведения, профессор Академии художеств Эстонии:
В его воспоминаниях «Младший техник-лейтенант за границей dans l’étranger» есть довольно-таки любопытный эпизод: о Бресте (1946) и Г.К.Жукове:
«Вторая пересадка – в Бресте.
Я добираюсь туда простуженный, с высокой температурой, в полном одурении. К счастью, у меня есть адрес – в Бресте заведует музыкальным училищем ученик Слонима, только что окончивший. Он принимает меня сердечно, кормит, поит, оставляет ночевать. Оказывается, что он в Бресте – человек видный, училище училищем, но он дает еще частные уроки жене военного коменданта станции Брест. Поэтому с билетом на заграничный поезд проблем не будет, а пока, вечерком, я сквозь гриппозную муть слушаю всякие комендантские истории.
…Вот коменданта извещают, что через Брест проследует персональный поезд Маршала Жукова – с самим Маршалом внутри. Ну, приняты положенные меры – почетный караул, оркестр, оцепление, все как надо. Сам комендант готов встретить, приветствовать, рапортовать. Трепетать. Поезд подходит к перрону, останавливается. Никто оттуда не выходит, ну, совсем никто. Все ждут. Поезд загадочно и страшно безмолвен. Летучий Голландец на рельсах. Вдруг, невесть откуда взявшись, к коменданту сзади подходит невысокий мужик в цивильном, воротник поднят, шляпа, как полагается, надвинута – а из укрытия выглядывает знаменитая нижняя челюсть. “Ты что, — говорит маршал -…. “ И из дальнейшей длинной фразы я решаюсь воспроизвести только один слог: “Ты что, говорит он, вы…”; всё остальное придется довообразить, поскольку я не придерживаюсь последней литературной моды на лексику. Маршал был скромен, он не любил парадной показухи и холуйства».
Андрей Шкарпет
Это тоже нам надо знать. Вот что сообщает внук этого человека:
«В нашей семье бережно хранится история последних лет жизни моего прадедушки Андрея Федотовича Шкарпета. О нем мне рассказал его сын, мой дедушка, 9 мая, в 60-ю годовщину Великой Победы. Андрей Федотович был педагогом: как по образованию, так и по призванию. В 30-е годы он возглавлял ведущую школу Омска. Затем вместе с семьей переехал в Уфу, где работал преподавателем математики и физики в авиационном техникуме. В 1944 году, как значится в командировочном удостоверении, Андрей Федотович был направлен «для восстановления сети народного образования в районах, пострадавших от немецко-фашистских захватчиков». Местом его работы стало педагогическое училище в белорусском приграничном городе Брест-Литовске. В училище из солдат Советской Армии, освобожденных от службы из-за тяжелых ранений, готовили преподавателей средних общеобразовательных школ. Хотя в 1944 году Брест-Литовск был полностью освобожден, он периодически подвергался бомбежкам немецкой авиации. На улицах города было много беспризорных детей, родители которых погибли. Полностью была разрушена система образования, ни одна школа не работала. В городе не было ни воды, ни электричества. В таких условиях должен был работать мой прадед. Но у него всегда все получалось: принять искалеченного солдата, дать ему добрый совет, помочь обрести веру в себя и выбрать правильный путь. В остальное время он вел уроки. Но ему не суждено было дожить до Великой Победы. Из-за постоянного перенапряжения и недоедания, от сердечного приступа Андрей Федотович скончался в апреле 1945 года прямо на уроке, не дожив одного месяца до долгожданной Победы».
© 2011-2016 Редакция газеты "Брестский Курьер"
Viele erinnern sich, natürlich, das berühmte Lied, erfolgreich L.Utesovym nach dem Krieg durchgeführt: "... Die drei nahmen die Stadt von Brest, der Stadt, die wir übergeben ...". Aber in jenen Jahren, vierziger-Rock, durchschnitten mit unserer Stadt einige Schicksal - das ist und bleibt unsere Geschichte sein ...
Maxim Trump
Darauf schrieb der Held der Sowjetunion, Generalmajor, als Konstantin Simonov in dem Buch "Different Tagen des Krieges. Writers Diary ":
"... Viele Jahre später, die Erinnerung an die Menschen, seine Einstellung zum Leben, Gewohnheiten, Art und Weise mit den Mitarbeitern zu sprechen, schrieb ich eine der Figuren seines Romans" Die Lebenden und die Toten "- Allgemeine Kuzmich. Aber dann, im Frühjahr vierundvierzig, natürlich, ich habe nicht darüber nachdenken, gerade einen ziemlich langen Tagebucheintrag über die Major General Maxim Evseevich Trump, 56 Jahre alt ... ".
Dann Simon führt die Trump Geschichte über sich selbst:
"... Zu Beginn des Krieges war ich in Brest-Litowsk. Meine Familie in Brest-Litowsk wurde getötet. Und nachpolita, Stabschef und Familie. Zwei Bomben - direkt in das Haus, wo sie während der Nacht gelebt. Wie wurden abgezogen. Sie brachten einige Stücke. Dann begraben sie in Kobrin. J-ja. Ich war nicht zu beobachten. Blumen, die die Gräber waren. Ich gehe nicht, warum? Ich war betroffen. Stabschef, ich sah, dass mit seiner Familie erschossen wurde. Also, in der Regel von meiner Familie gab es eine Mutter-in-law, die alte Dame. Er schreibt mir, unter anderem. \ Unter dem Brester wir gesammelt haben alle Generalmajor stimmte als Bürgerkrieg. Ich war Zwischen Kommandant der 4. Armee und den Überresten von seinen Rückzug aus der Umgebung gewählt. Gebracht ... ".
Vladimir Gelfand
Er war Mitglied des Großen Vaterländischen Krieges, nach dem Sieg, den er im besetzten Deutschland diente, 1946 demobilisiert wurde. Der Autor merkt "Tagebücher 1941-1946 Jahre", in dem es eine Folge von Brest ist:
"1946.02.10
Brest-Litowsk, die Station.
Ich kann die deutsche Sprache nicht hören. Während russische überall aufregend, merkwürdig, ungewöhnlich. Ich möchte vor Freude zu tanzen - ich bin wieder da, und jetzt für immer, in ihrem Heimatland.
Dinge, die ich mache viel hässlich. Ich weiß, dass alles, was Sie brauchen, alles, was Sie brauchen, aber so viel Ärger und Angst sie errette mich! Manchmal Mut verloren und möchte alles auf der Station zu verlassen, bevor für Kiew Zug zu verlassen. Aber das ist selten. Im Grunde besaß eine natürliche und Traum - alles weg zu fallen, alle Dinge - 8 Koffer kleine, aber gewichtige, zwei Taschen, ein Sack Mehl, eine Geige und zwei Tabaksbeuteltaschen mit allerlei CO Wesentliche. Für eine Person unerschwinglich.
Porter will auf meinen eigenen Schwierigkeiten zu spielen: "Ich habe dich selbst einzutauchen helfen, keine Sorge." Aber die Aufgabe unbedeutend nicht. Es ist notwendig, im Voraus über die Zahlung zu vereinbaren.
Ich habe versprochen, 150 Rubel und eine Flasche Wodka.
- Was, machst du Witze? Für eine solche Lade Menschen gab mir 500 Rubel, und dann bis zur Sättigung gefüttert und getränkt.
Ich habe nicht mehr mit ihm reden ... "
Boris Bernstein, der Autor von Memoiren, Ph.D., Professor an der Akademie der Künste Estnisch:
In seinen Erinnerungen ", im Ausland Junior Techniker Lieutenant dans l'étranger» hat einen eher kuriosen Folge von Brest (1946) und Schukow:
"Die zweite Transplantation - in Brest.
Ich bekomme zu einer kalten, mit einer hohen Temperatur in völliger Betäubung. Zum Glück habe ich eine Adresse - in Höhe von Brest Musical Student Slonim, die gerade abgeschlossen hatte. Es dauert mir warm, gefüttert, getränkt und über Nacht verlassen. Es stellt sich heraus, dass er in Brest war - ein prominenter Personen, eine Schule der Schule, aber es gibt immer noch Privatunterricht Frau, Militärkommandant von Brest entfernt. Daher kann mit einer Fahrkarte im Zug ist kein Fremd Problem, aber für jetzt, an diesem Abend, ich höre durch grippeähnliche Bodensatz jeder Kommandant Geschichte.
... Informieren, dass Kommandant die über Brest persönlichen Zug von Marschall Schukow gehen - mit sich selbst innerhalb Marschall. Nun, stellen die Maßnahmen - eine Ehrenwache, das Orchester, das Cordon, in Ordnung. Kommandant sich bereit zu treffen, grüßen, Bericht. Zittern. Der Zug nähert sich die Plattform stoppt. Niemand dort nicht herauskommt, na ja, absolut nichts. Jeder wartet. Trainieren geheimnisvoll und unheimlich still. Flying Dutchman auf den Schienen. Plötzlich der Kommandant hinten aus dem Nichts seits geeignet kleiner Mann in Zivil, Kragen angehoben, hat, wie es nach unten gezogen werden - und aus dem Tierheim aussieht berühmten Unterkiefer. "Was bist du, - sagt Marschall - .... "Und die Zukunft des langen Satz habe ich beschlossen, nur eine Silbe zu reproduzieren:" Was bist du, sagt er, du ... "; alle haben den Rest dovoobrazit, weil ich auf die neueste Mode Vokabular literarischen nicht haften. Marshall war bescheiden, er mochte es nicht, die vordere und die Unterwürfigkeit zeigen. "
Andrew Shkarpet
Auch dies müssen wir wissen. Das ist, was der Enkel des Mannes erzählt:
sorgfältig bewahrt die Geschichte der letzten Jahre des Lebens von meinem Urgroßvater Andrew Fedotovich Shkarpeta "Unsere Familie hat. Über sie sagte mir, sein Sohn, mein Großvater, den 9. Mai, den 60. Jahrestag des Großen Sieges. Andrew Fedotovich war ein Erzieher: wie die Bildung und Beruf. In den 30er Jahren leitete er die Hauptschule in Omsk. Dann zog seine Familie nach Ufa, wo er als Lehrer für Mathematik und Physik an der Luftfahrt College arbeitete. Im Jahr 1944, wie es in den Reiseunterlagen enthalten sind, wurde Andrew Fedotovich gesendet "durch die Nazi-Invasoren betroffen öffentlichen Bildungsnetzwerk in den Bereichen wiederherzustellen. Der Ort seiner Arbeit war ein Lehrerseminar in der belarussischen Grenzstadt Brest-Litowsk. Die Schule von den Soldaten der sowjetischen Armee aus dem Dienst befreit wegen schwerer Wunden, die Vorbereitung Lehrer für Gymnasien. Obwohl im Jahr 1944 wurde die Brester befreit, erlitt er regelmäßig Bombardierung von deutschen Flugzeugen. Auf den Straßen gab es viele Straßenkinder, deren Eltern getötet wurden. Komplett durch das Bildungssystem zerstört wurde, wurde keine Schule funktioniert nicht. In der Stadt gibt es kein Wasser, keine Elektrizität. Unter diesen Umständen hatte ich meinen Großvater zu arbeiten. Aber er drehte sich immer alles: Machen Sie einen verkrüppelten Soldaten ihm gute Ratschläge zu geben, helfen, das Vertrauen in sich selbst zu gewinnen und den richtigen Weg wählen. Der Rest der Zeit lernte er wurde. Aber er war nicht zu den großen Sieg zu leben bestimmt. Aufgrund der Konstantspannungs-und Unterernährung gestorben Herzinfarkt Fedotovich Andrew im April 1945, mitten im Klassenzimmer, bevor sie einen Monat vor dem lang ersehnten Sieg erreichen. "
