• Дилетант "Дневники военного времени"
  •  

     

     
     
     
     
     

       



    diletant.media  21.09.2022
    Гость — историк Олег Будницкий.
    Ведущий — Владимир Рыжков.


     
     
       
     
     

    В. РЫЖКОВ: Добрый вечер! Мой гость — замечательный наш эксперт многолетний Олег Витальевич Будницкий, историк, доктор исторических наук. Мы решили сегодня поговорить о дневниках военной поры. Источниковая база по Второй мировой войне, конечно, гигантская. Чего только нет: шифровки, отчёты, планы, карты, мемуары, статистика. Миллионы документов! Но дневники — особая штука. Когда готовился к программе, подумал, что для меня дневники ассоциируются с какими-то аристократами, с какой-то старой жизнью при царской России, с особой культурой, когда человек берёт блокнот, каждый вечер записывает события. Как известно, император Николай II вёл дневники. Если бы я вёл дневники, это был бы ценнейший источник. Но я человек ленивый и малокультурный, поэтому я ничего не записывал, о чём, конечно, страшно жалею.

    Мой первый вопрос, Олег: 1941−1945 годы, это уже СССР, не та старая царская культура, не те традиции гимназистов и гимназисток, которые были приняты. Что за публика, что за категория умудрялась под окопами, бомбёжками, в блиндажах таскать за собой в вещмешке ручку и блокнот и ещё вести дневники? Это что, старая формация или сохранившаяся русская культура? Как бы вы охарактеризовали ту категорию людей, которая во время войны умудрялась вести дневник.

    О. БУДНИЦКИЙ: Спасибо за такую постановку вопроса. Я про себя подумал: мы уже столько говорили о дневниках, в том числе с моей подачи. И у нас были отдельный программы, скажем о записных книжках Василия Гроссмана или о дневнике Гельфанда, о дневнике будущего маршала Андрея Ерёменко. Но вы очень хороший задали вопрос, который поворачивает тему под другим углом. Не буду недооценивать дневниковую культуру советского периода. Это было достаточно распространённое явление, даже модное. «Дневник после Рябцева» даже была такая повесть и ещё в таком духе. Речь о том, что это было нормально: вести дневники. Более того, Горький призывал записывать современность. История фабрик и заводов. Но это больше интервью, если говорить современным языком, расспросы людей, который участвовали в индустриализации. Но идея была такая, что фиксируйте нашу великую современность. Была такая культура. Школьники и особенно школьницы имели тенденцию вести записи, осознавать себя в этом мире. Имейте в виду, что многие участники войны, огромное количество, ушло на войну со школьной скамьи, иногда не доучившись. Это один момент. Во-вторых, вы противопоставили старую Россию и Россию новую, но ведь люди прежней России, многие из них, никуда не делись. Например, замечательный дневник Любови Шапориной, двухтомный. Она в значительной степени уже состоялась после революции как деятель театральный, театр марионеток и прочее. Но это ещё человек той, дворянской культуры. И она вела дневник, он вышел в двух томах в «Новом литературном обозрении», совершенно потрясающий. Ленинградский дневник, включая блокаду. Очень откровенный, очень резкий. Достаточно сказать её реакцию на речь Сталина 3 июля 1941 года, когда он пил воду и рука дрожала, зубы стучали о стакан. Она записывает: «Мужичьё сиволапое, робкий грузин». Можете себе представить, если бы эта запись попала куда следует. Всякие прочие разговоры, которые она записывает о большом терроре. Считается, что в эпоху большого террора люди только и делали, что жгли дневники. Одни жгли, а другие начинали вести, чтобы фиксировать ужас происходящего. Этих людей было совсем немного. Или, если говорить о людях прежней культуры и эпохи, это Пришвин. Михаил Пришвин, известный, наверное, многим по своим произведениям для детей. На самом деле это был серьёзный, философский писатель. И самое главное, что он в жизни написал, это дневник. Он его вёл с 1905 года до смерти в 1954 году. Это фантастический дневник, очень подробный. Многотомнейшее издание.

    В. РЫЖКОВ: Пришвин, который считается одним из самых лучших стилистов по части письма. Полвека записал! Это потрясающе.

    О. БУДНИЦКИЙ: У него революция, Гражданская война, что хотите. Он был эсер какое-то время. Военная часть потрясающе интересная. Колебания настроений, в том числе не то чтоб он ждёт немцев…

    В. РЫЖКОВ: Он в Москве был в этот момент?

    О. БУДНИЦКИЙ: Он был в Москве, потом уехал в деревню в Ярославской области, недалеко от Переславля-Залесского. Он записывал разговоры крестьян, много чего. Масса деталей бытовых. Кроме этого, общие рассуждения о ходе войны, разном. Он учился между прочим в Германии. Ещё до Первой мировой войны он был агрономом, скажем так для упрощения, хотя особенно никогда не работал по этой специальности. Он знал немецкий язык. И рассуждает, как он немцев встретит, потому что немцы вот-вот придут, и нет сомнений, и совсем уже рядом с Москвой и настроения бытуют, что уже конец советской власти. И он пишет: «Я им скажу: я не враг, я писатель». Такая там запись любопытная. У него такие перепады настроения. Он был то недоволен советской властью, то доволен. То он недоволен, что его наградили не тем орденом, ещё чего-то. Страшно не любил Маршака, поскольку тот был очень влиятельной фигурой в детской литературе и как бы конкурент Пришвину, хотя в разных совершенно жанрах. И они там с ним как-то не очень. Особенно злобные записи Пришвина в отношении Маршака. Но и вообще в отношении евреев, надо сказать. И тоже потрясающая там запись.

    В. РЫЖКОВ: Не обошлось без этого душка, да?

    О. БУДНИЦКИЙ: Ну что значит «душок»! Там открытым текстом всё понаписано: евреи, такие-сякие. И потом пишет: «Мои лучшие читатели — евреи. Что мне с этим делать?».

    В. РЫЖКОВ: Как Пришвин к Сталину относился? Или он этой темы избегал?

    О. БУДНИЦКИЙ: Он не очень избегает, но по-разному. Какие-то вещи он, видимо, не решался записывать. Но, видимо, в целом как бы отрицательно. Но в какие-то моменты, когда ему казалось, что Сталин делает общенародное, общерусское дело, записи довольно позитивные. По крайней мере, нейтральные. Он вообще смотрит на события, с одной стороны как деревня, да и настроения деревенские. Он был человеком глубоко верующим. Жена его вторая вообще была религиозная фанатичка, можно сказать. Я, может быть немного огрубляю, но там много таких рассуждений на всякие религиозно-мистические темы. Почему мужики и бабы, используя язык этого времени, не любили советскую власть? Из-за гонений на веру. И он это записывает: «Что же такое надо натворить, чтобы видели в иноземцах, оккупантах тех, кто защитит веру, спасёт от гонений». Например, запись такая, что одна из женщин говорит, что в Москву бомбить не будут. Почему? Там много верующих. Вот такие в ярославской деревне были разговоры. Москву, как известно, бомбили. И немцы совершенно не собирались спасать веру и прочее, но в ходе своей оккупационной политики сделали очень правильный с точки зрения оккупационных властей ход: они церковь открыли. Разрешили открывать церкви. Там свыше 2 тыс. церквей открыли, которые были закрыты при большевиках. Это играло свою роль. Другое дело, что прочая немецкая политика была такова, что быстро…

    В. РЫЖКОВ: Мы говорим об элите, о гениях. Понятно, что Василий Гроссман, когда был в Сталинграде и не только, когда писал дневник, это была его профессиональная потребность, потому что он писал гениальные репортажи, потом он написал гениальный роман на этом материале. Понятно, что Пришвин как писатель тоже отчасти вёл дневник, собирая материал для своих произведений. Многие академики писали, которые находились в Казахстане, наши атомные академики будущие. Многие из элиты писали дневники, потому что принадлежали к этой высокой культуре, осознавали, что они являются свидетелями исторических процессов, осознавали, что их свидетельство имеет большой вес, — и это делали.

    А вот, извините за такое слово, простолюдины. Сержанты, сапёры, танкисты и т. д. Насколько что-то сохранилось от простых людей значимого с точки зрения исторической науки и нашего знания войны.

    О. БУДНИЦКИЙ: Я вас вынужден разочаровать. Простые люди дневников не вели. Хотя бы потому что: а) были малограмотными, ведь достижения культурной революции очень сильно преувеличены. Предвоенная Красная армия, были уже реформы, связанные с образованием, по уровню своему это были молодые люди плюс студентов туда призвали, когда отменили всякие отсрочки… Вот в этой армии, которая была самая подготовленная, четверо военнослужащих имели образование ниже 6 классов. А дальше становилось только хуже. Призвали старшие возраста. И те ребята, которые призывались, не имели возможности учиться в старших классах школы, потому что они работали. Так что это один момент.

    Второй момент: вести дневник в окопе практически нереально. Я знаю только одно исключение, я публиковал этот дневник, когда о нём говорили подробно. Дневник Владимира Гельфанда, сержанта, потом лейтенанта-миномётчика. Вот он писал всегда, везде и всюду. Снаряды рвутся, а он записывает. Он был графоман, на наше счастье. Человек, который не мог не писать. Он вёл дневник ещё до войны, будучи школьником. И он постоянно записывал. Огромный получился дневник на клочках бумаги. Какие-то части, видимо, он передавал каким-то образом родственникам, потому что, когда я увидел оригинал этого дневника, когда я увидел в Берлине у сына Владимира Гельфанда, который эмигрировал в Германию, это была большая коробка прозрачная, набитая буквально разными записными книжками, всем подручным материалом, листами отдельными. Так он писал дневник. Здесь большая часть записана карандашом. Ему посоветовал то ли политрук, то ли командир его части: чернила расплываются — пиши карандашом, так надёжнее. Хотя многие записи были стёрто и т. д.

    Но это уникальная история. В основном не вели дневник. Ещё был Борис Хомский, сержант. Тот тоже вёл, когда на Курской дуге начал воевать, дневник.

    В. РЫЖКОВ: В случае Гельфанда мы поняли, что это, скорее, исключение. У него какой был уровень образования?

    О. БУДНИЦКИЙ: 9 классов. Это высокий уровень образования. С 7 классами уже посылали на курсы младших лейтенантов в офицерское училище.

    В. РЫЖКОВ: А 9, считай, уже по-настоящему образованный человек: и литература, и математика.

    О. БУДНИЦКИЙ: Надо ещё отметить, что значительная часть тех, кто вёл дневники, это люди, которые собирались быть писателями. Надеялись стать. Некоторые стали. Журналистами, по крайней мере. Некоторым не удалось. И накладывало определённый отпечаток. Вёл дневник Давид Кауфман, известный нам всем под псевдонимом Давид Самойлов, «Сороковые-роковые». Но он уже был студентом Литературного института, и у него была небольшая публикация стихов. Он тоже вёл дневник всю войну, и он был опубликован. Это ещё как бы не профессиональные писатели, не журналисты. Это рядовой, ефрейтор потом.

    Вели, конечно, относительно городские и образованные люди, которые получили полное или неполное среднее образование, были уже студентами. Люди с высшим образованием — это всегда уже командный состав.

    В. РЫЖКОВ: У начальства, мне кажется, даже было тщеславие: хорошо, что у меня есть такой человек, который как… В «Швейке», помните, был герой знаменитый, летописец. Его назначили полковым летописцем, и командиры страшно гордились, что у них есть историк, который описывает их блистательные, непрерывные победы. То есть начальство не препятствовало: пишет и пишет человек?

    О. БУДНИЦКИЙ: Не совсем так, а местами совсем не так. Считается, что дневники запрещалось вести на фронте. Этим, кстати, Красная армия разительно отличалась от немецкой: там наоборот поощрялось запечатлевать великие события, великие победы и прочее. Но потом пришлось запечатлевать совсем другое, как мы знаем. Как правило, их запрещали вести. Из соображений секретности: мало ли что там человек запишет, а потом попадёт в плен или дневник его найдут, и там по этому дневнику что-то поймёт противник или о состоянии, допустим, армии, расположения командиров и прочее. Зиновий Черниловский, юрист, пошёл на фронт, будучи человеком с высшим образованием и специальностью, был командиром пулемётной роты, его по специальности отправили служить юристом. И он вёл записи, потом они были опубликованы: «Записки командира роты». Ему сказал вышестоящий начальник, увидев, что он ведёт записи: «Брось в огонь, товарищ Сталин приказал расстреливать тех, кто ведёт дневники». Ну, товарищ Сталин таких приказов не давал, но такое было мнение.

    Или Ирина Дунаевская, один из немногих женщин-авторов дневника. Её несколько раз вызывали особисты, потом СМЕРШ. Она им показывала, что в записях нет номеров частей, имён, были женские, личные записи. Но вот такой был контроль.

    А в некоторых местах вообще не обращали внимание. Борис Хомский, который вёл дневник, когда попал на фронт, он его закопал в лесу, запомнил где, но потом так найти и не смог. И он с 1943 года вёл дневник в режиме реального времени. Курская битва. Немного записей с битвы, но они есть. Это ужасающе совершенно. Он учился в Средней Азии в офицерском училище. Поскольку колоссальное сражение, не хватает людей, их быстро аттестовали сержантами и бросили в огонь. Сначала они перестали быть миномётчиками, потому что выбило часть товарищей и технику, стали фактически пехотинцами. А потом и вся рота погибла. Ему повезло, потому что он был ранен. И уже будучи в госпитале, привозят ещё одного товарища его из его роты, который тоже был ранен. Он сказал, что вся рота погибла, потому что пьяный капитан (так и пишет, но не буду называть фамилию) повёл роту в атаку лобовую и всех положили. Такая история.

    Это записи, полные горя. Там погибли его друзья близкие, с которыми он учился, воевал бок о бок. Страшные записи. Что называется, в огне прямо человек записывал. Но это редкая история. Потом он был на формировании, потом в запасном полку, потом на фронте. Очень там много любви, конечно. Вообще в солдатских дневниках о женщинах написано почти столько, сколько о них думают солдаты. Если кто служил в армии, то они знают, о чём думает солдат в любое время дня и ночи службы и прочее. Записи о женщинах, любви, сексе. Это есть во всех солдатских дневниках, очень важная тема. У Хомского тоже романтическая история, как была любовь с одной девушкой. Кончилось это дело не очень хорошо. Девушка сошлась с командиром части, забеременела. Он с ней уже встретился в 1945 году. Его записи до января 1945 года. Они вошли в Германию, вот первые записи. И потом всё.

    Я успел с ним поговорить. Он жил во Львове. Я позвонил ему по телефону, хотел публикацию части его дневника с 1943-го по 1945-й. Меня очень интересовало: дальше-то всё, где его записи. Он очень хорошо писал. Чувствовалось, что тонкий человек. Он стал потом военным журналистом. Полковником ушёл в отставку. Но ему было очень плохо, тяжело было говорить. После нашего разговора он скончался буквально через три недели. Не потому что со мной говорил, а был в таком состоянии. Я спрашивал у него, он сказал, что жена всё сожгла, ей не нравились записи о женщинах.

    В. РЫЖКОВ: Я сам служил срочную в советской армии. Есть ещё вторая тема, которая занимает мозги солдата практически 24 часа в сутки. Это тема еды. Расскажите немножко об этом. Как тема еды проступает через фронтовые дневники?

    О. БУДНИЦКИЙ: Красной нитью. Я не знаю, в каких войсках вы служили, в тех войсках, в которых я, и в той роте, в которой я, там вообще. Что там оставалось солдатам?

    В. РЫЖКОВ: Нас в связи кормили если не хуже собак, то ненамного лучше, чем собак. Я понимаю, о чём идёт речь.

    О. БУДНИЦКИЙ: Я служил в Закарпатье, там труд непрерывный физический был. Непрерывно объявляли учения, по 12 часов на трассе, потом приводят тебя в роту, а там комбикорм, ничем не заправленный. Я в прямом смысле говорю комбикорм.

    В. РЫЖКОВ: Я понимаю, о чём вы говорите, у нас было то же самое.

    О. БУДНИЦКИЙ: В войну, можете себе представить, было…

    В. РЫЖКОВ: Мы делали передачу, что фронт кормили из лендлизовских вещей. Там всё равно что-то должно было более или менее.

    О. БУДНИЦКИЙ: Это не сразу. Тема еды красной линией проходит везде. Практически всё время. Знаете, когда наступило изобилие? 1944 год, а особенно 1945 год, когда вступили на территорию Германии и вдруг солдат оказался не привязан к полевой кухне. Брошенные коровы, свиньи. Об этом масса записей. В Германии масса еды, что они едят, как: жареная свинина с картошкой, запивая молоком.

    В. РЫЖКОВ: У меня опять ассоциация с «Бравым солдатом Швейком», потому что вы просто близко к тексту излагаете солдатский быт, когда они попадают в богатую венгерскую деревню, там ходят свиньи, тётки с крынками молока. И в дневниках это всё прослеживается? Эволюция пищевая.

    О. БУДНИЦКИЙ: Конечно. Поначалу там лошадиный труп лежит выше по ручью, надо добраться и отрезать кусок. Вот такие записи. Или семечки. 1943 год, Кубань, есть нечего. Кубань — благодатнейший край, но там ожесточённые бои были. У Василия Цымбала, у отца режиссёра известного, Евгения Цымбала, который мне его передал, и мы думаем, как его издать. Его отец, Василий Цымбал, был директор Ейского педагогического училища до войны. Попал в партизанский отряд. Он был на нашей стороне, но где набеги на ту сторону фронта. Василий Цымбал пишет довольно откровенно, что главная задача была не встретиться с противником. Там же стрелять будут. Он пишет совершенно откровенно. Особенно они боялись казачьих отрядов. Там же много казаков, они коллаборантами пошли в немецкие части. Было главное управление казачьих войск под эгидой атамана Краснова, который за это и поплатился в конечном счёте. Там формировали такие части, генерал немецкий. Они опасались встречи с ним. У него очень много и подробно. Чем они спасались, пополняли рацион? Семечками. С семечками было хорошо. И много таких записей, безусловно.

    1944 год уже гораздо лучше. Самые важные поставки по ленд-лизу с 1944 года, это было продовольствие. По ленд-лизу по идее еда должна была поставляться только армии, военнослужащим. На самом деле оно, конечно, расходилось по гражданским. Заказы СССР в 1944 году были не по вооружению, а по еде, потому что освободили огромные территории с многочисленным населением. А есть-то нечего, число едоков резко выросло. Немцы же всё поджигали, тактика выжженной земли теперь была в обратную сторону. И людям просто грозил смертельный голод. И заказы наши были прежде всего по еде: больше 1 млн т продовольствия поставили. И ленд-лизовская еда в существенной степени спасла сотни тысяч людей от голодной смерти.

    Надо понимать ещё, что, кроме нехватки всего, конечно возникает, как всегда при дефиците, коррупция и воровство.

    В. РЫЖКОВ: Я бы даже сказал: спекулянты и саботажники.

    О. БУДНИЦКИЙ: Я говорю о расхитителях в армии, о тех, кто был причастен к этому делу. У Давида Самойлова есть замечательная запись в дневнике. Он был в училище, потом их отправили всё равно рядовыми воевать, поскольку не хватало людей. И там они пожаловались начальнику проверяющему, что еды не хватает, плохо кормят, куда вообще еда девается. На что начальник слепил ком снега или земли и дал передать по строю. Естественно, в конце там уже от этого кома ничего не осталось, жалкие крохи. «Вы поняли, как это работает?» — сказал начальник. Это воровство, можно сказать, естественный грех, первородный, так что нечего жаловаться, терпите. Это потрясающий совершенно момент и наглядно объясняет, как происходили какие-то вещи.

    Вспоминая свой армейский опыт: точно так же происходило в нашей роте, когда вместо 11 килограммовых банок тушёнки, которые были положены на 20 гавриков, в котёл шла 1 для запаха в итоге.

    В. РЫЖКОВ: Я со своей стороны подтверждаю. Я уже не говорю про тот напиток, который назывался у нас чаем.

    О. БУДНИЦКИЙ: Нет, это у нас было нормальным. Чай утром, 50 г масла и кусок хлеба. Это было всегда, конечно, если ты успевал. И сахар.

    В. РЫЖКОВ: Олег, мы поговорили о двух важных вещах для солдата: женщине и еде. А как с пониманием целей войны? Что можно уяснить из этих дневников? Насколько солдаты и офицеры и как понимали смысл войны, цели и как это понимание менялось? Вы уже упоминали про Пришвина. Помните, как крестьяне рассуждали: придёт немец, церкви откроют. Есть же официальный нарратив о смыслах, целях войны. А есть народный нарратив. И они далеко не всегда совпадают. Это можно как-то в дневниках отслеживать? Именно ментальные изменения.

    О. БУДНИЦКИЙ: Те, кто был в армии, это в подавляющем большинстве настоящие советские люди. Для них не было темы такой.

    В. РЫЖКОВ: Советские или коммунисты? Или тогда для это было одно и то же?

    О. БУДНИЦКИЙ: Это не одно и то же. Коммунисты вполне могли быть и не советские. Были нормативы по приёму, в коммунисты брали иногда тех, которые были, мягко говоря, не очень советскими людьми. Люди, выросшие при советской власти, не знающие никакой другой власти, городские ребята были главными бенефициарами советской власти в России. Они жили не очень богато, мягко говоря, но они получали образование, у них были перспективы. Конечно, перед войной были проблемы: плата за обучение в старших классах, ввели плату за обучение в вузах. Но были чёткие перспективы. И массированная, конечно, пропаганда, которая действовала на жителей других городов. До деревни она просто не доходила. Надо понимать, если кто не в курсе: телевидение не было, радио практически…

    В. РЫЖКОВ: Я страшную вещь скажу для молодёжи: не было интернета толком.

    О. БУДНИЦКИЙ: Не было радиоточек в деревнях. Радиоприёмники, чтобы люди представляли, были предметом роскоши, большой редкостью. С начала войны их просто изъяли, чтобы люди не слушали, что не надо. Были такие тарелки. Я ещё застал у дедушки с бабушкой: висела большая тарелка, по которой шла общесоюзная программа. Но в деревни этого не было, там люди некоторые жили в других столетиях. И потрясающие воспоминания Эстер Ванковой, это девушка из Латвии, комсомолка, ещё при режиме буржуазном. Эти комсомолки записались добровольцами. И в Прибалтике к ним относились подозрительно, их отправили в колхоз поработать, четверых девушек. Их многое поражало. Они когда стали стирать бельё, сбежались деревенские женщины, посмотреть, что это такое. Когда увидели женские трусики, не очень понимали, к чему это. И там такая баба Феня или баба Маня, когда ей объяснили, к чему это, сказала: это вредно, продуваеть. И потом что их поражало, они знали советские песни и пели, такие комсомолки. А те их никогда не слышали: «Мы таких длинных песен не поём». И они деревенские частушки пели.

    В. РЫЖКОВ: Это примерно 16−17-й век по быту.

    О. БУДНИЦКИЙ: Ну, не 17-й, но явно не 20-й. Надо понимать, что советизации ещё не произошло всего населения.

    В. РЫЖКОВ: Так вот и мой вопрос был об этом. Попадали люди из городов — понятно, это люди с образованием, советским мышлением. Но там же и деревенских парней и мужиков было навалом.

    О. БУДНИЦКИЙ: Их было большинство.

    В. РЫЖКОВ: Это сознание как-то отражено в дневниках? Что они думали, говорили, воспринимали войну, за царя-батюшку или подневольные, привезли. Такого рода вещи как-то отражены?

    О. БУДНИЦКИЙ: Отражены. Не в дневниках самих сельских жителей (они их не вели просто). Был же страшный дефицит бумаги, пишущих средств, карандашей. Есть записи о крестьянах, которые делали городские жители. И они очень разные. Один говорит: «Чем так мучиться, лучше с собой покончить». Это записи в дневниках Марка Шумелевского, московского инженера. Ему было за 30, он работал на заводе, где делали «катюши». У него была бронь, к тому же он был сильно близорукий, но рвался на фронт. Ходил-ходил в военкомат, пока его не взяли. И он записывал, что на людей, которые добровольно хотят в армию, смотрят, как на идиотов, даже в военкомате. Он был в учебном полку, через который все проходили. И общался с самыми разными людьми. Там очень интересно, что в армию брали всех, кто годен и не годен, с весны 1942 года, когда была нехватка людей, когда были потеряны территории с населением, около 40%. Представления, что с потерями не считались, чушь полная. Конечно, считались. Но так или иначе, там были разные люди. Так вот, мужичок один говорит: «Я лучше застрелюсь». Ему говорят: «Что ты такое говоришь, надо же родину защищать». А он говорит: «До нас Гитлер не дойдёт. И вообще у нас нечего брать». У него нет представления, что есть Родина, Отечество, Россия.

    В. РЫЖКОВ: Да, есть моя частная жизнь.

    О. БУДНИЦКИЙ: Это крайний случай. Но я хочу сказать, что как раз через армию происходит советизация населения. Я считаю, что значительная часть населения СССРА перед началом войны не была советской. Они формально были советскими, но жили по своим представлениям. Через армию прошло огромное количество: 34,5 млн человек! 0,5 млн женщин, 34 млн мужчин. Там они как раз проходили советизацию. Второй момент, конечно, кто сделал не очень советских людей советскими, — немцы. Когда они хлебнули оккупационного режима по этой вот конфискации, отправке в Германию и всего прочего, этих массовых и не массовых убийств, демонстративных казней и всего прочего, под Жуковкой, когда немцы отступали, жгли поля и прочее, это всё очень здорово способствовало пониманию целей войны.

    В. РЫЖКОВ: Ещё одна тема, которая, когда я служил, у нас крутилась постоянно, это национальные отношения. Мы знали, что в этом подразделении те, а в этом те, а в этом их много, а в этом их мало, а эти злые и т. д. Эта тема, учитывая национальный состав Красной армии, звучала в дневниках? В годы войны она была значимой для участников этих событий?

    О. БУДНИЦКИЙ: Конечно. Это очень важная тема. Она заслуживает отдельной передачи и отдельного разговора. Чрезвычайно важная. Скажем так, дружба народов, как и боевое товарищество, образовывались не сразу и с большим трудом. Неслучайно, что национальный состав Красной армии и национальная политика де-факто, были рассекречены только в 2017 году. Я думаю, что причина этого как раз в том, что, скажем, боеспособность (ничего плохого, упаси боже, не хочу сказать ни о каком народе) людей… С этим начали сталкиваться с 1937 года: до 1939 года жителей Средней Азии не призывали в армию. Представьте себе: война, людей привозят из Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, они в России никогда в жизни не бывали, они не знают языка. А им говорят: это твоя родина, сынок, ты должен за неё отдать жизнь. По-разному очень относились. Надо сказать, что очень интересная работа на эту тему есть у Алексея Безугольного, историка. Он защитил докторскую как раз по национальным отношениям в Красной армии. И там приводятся такие любопытные вещи, что с октября 1943 года, когда началось освобождение славянских республик, то жителей Средней Азии и Закавказья перестали призывать в армию. Точнее их призывали и отправляли в трудовую армию. Кто уже воевал в армии, тот продолжал воевать, а так от этой практики отказались. Украинцев и белорусов стали призывать в большей степени.

    В. РЫЖКОВ: Это о боеспособности, а я больше говорил о взаимоотношениях.

    О. БУДНИЦКИЙ: Я понимаю, о чём идёт речь. И отношения были такие, и записи в дневниках. Были всякие и клички унизительные, и характеристики. У того же Василия Цымбала есть характеристика. Эти отношения были, как писал Борис Слуцкий (это не дневник, но почти дневник), когда вернулся из армии в «Записках о войне». Я вообще поражаюсь, как он остался на свободе. Его «Записки» увидели свет после его смерти, в 2000 году. И там такая фраза у него: «Народы встретились, поначалу не понравились друг другу».

    В. РЫЖКОВ: Я про это и спрашиваю. Мой личный опыт, который я пережил в середине 1980-х, показал, что даже в середине 1980-х, когда уже, казалось бы, брежневская конституция, новая историческая общность, советский народ, но там так искрилось, что мама не горюй. А я представляю себе, что такое было 1940-е, когда это ещё бывшая империя, она ещё не интегрирована. Понятно, что она сбитая компартией, КГБ, обкомом, парткомом. Но это не интегрированное совершенно общество. Я могу себе представить, насколько сложно было комплектовать часть, обучать, обеспечивать взаимодействие в тех условиях. Я даже не могу себе представить, как это удавалось сделать.

    О. БУДНИЦКИЙ: Совершенно верно. В моём взводе был 31 человек и 28 национальностей. Это особые, конечно, войска железнодорожные.

    В. РЫЖКОВ: Вам даже было проще. Представьте взвод 30 человек, 15 на 15. Это гораздо более тяжёлая ситуация. Или 20 на 10.

    О. БУДНИЦКИЙ: Ну да, землячество, всякое такое. Были сложные вещи. Я смотрел по национальным делам, документы Отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП (б) и Фонд Александра Щербакова, который в годы войны был председателем ГПУ, там огромная часть посвящена этой проблеме нерусских национальностей или что-то в таком духе. Как работать, как с кем, это было очень сложно, отношения были непростые. В дневниках это есть. Иногда в очень резкой форме.

    В. РЫЖКОВ: Мы сегодня идём по ключевым темам: женщины, еда, национальный вопрос, восприятие войны. Олег, какую ещё красную нить можно выделить, что ещё обогащает наше представление? Дневники — описание повседневности, это даёт нам потрясающую картину взглядов, мыслей, представлений, отношений. В этом смысле дневники, конечно, уникальный источник. Какая ещё из красных нитей может?

    О. БУДНИЦКИЙ: Если говорить о дневниках военнослужащих, мы на них свернули по большей части, оставив в стороне военных, которые чрезвычайно интересны, особенно феномены блокадных дневников. У Николая Никулина в его известных воспоминаниях: основными темами солдатских разговоров были смерть, жратва и секс. И это чистая правда. Мы самую важную тему обошли — смерть, которая всегда рядом. В чём принципиальное отличие дневника от мемуаров? Человек не знает, будет ли он жив завтра или сегодня вечером. Люди ко всему привыкают. Инстинкт самосохранения, они об этом просто не вспоминают. Иногда это прорывается. Вот дневник Хомского я приводил, его горестные записи, что погибли все его товарищи. Или дневник Павла Ахенсона, лихой парень, разведчик. В Венгрии за день погибают четверо его сослуживцев. Там тяжелейшие были бои. Он отнюдь не философ, он больше выпить, закусить, женщины. Небольшой такой дневник. Он записывает: «Ты думаешь: когда твоя очередь». Это всё равно висит. Или дневник Гельфанда. Он разговорился с девушкой-санинструктором. Был совершенно поражён. У неё медаль есть, прочее. Он галантно уступил ей окоп, когда начинается обстрел. Перешёл в её, который она не смогла глубоко отрыть. И снаряд попадает в тот окоп, который он ей уступил. И части этой девушки заставляет солдат собрать: нога отдельно, почки нашли. Жуткие дела. Отдельно похоронили. Он записывает её фамилию, имя, отчество. Я проверял потом, абсолютно всё сходится. Он описывает этот случай. Вот смерть ходит рядом буквально. Если бы он не уступил окоп, его бы разорвало на части. Он особенно даже не рефлексирует. Если об этом думать, сойдёшь с ума. Это реалии. Они есть, конечно, в солдатских дневниках. Гибель товарищей, собственные ранения. Это важная тема.

    Есть и общие рассуждения любопытные. Что поражает: Родина, партия, Сталин — этого почти нет. Записывается то, с чем человек сталкивается. Или потому что само собой разумеющееся. Такая политизация редко встречается. Что тоже довольно любопытно. Хотя есть рассуждения. Василий Цымбал, немолодой, ему 40 на войне исполняется, он читает газеты, анализирует, что на фронтах происходит, что союзники о тебе думают. Но это редко. Обычно конкретные жизненные обстоятельства: человек живёт сегодняшним днём. Самое страшное, с чем я встречался в дневниках, я принимал участие в подготовке к изданию дневника Славгородского, героя Советского Союза, он записывает. Они уже в Польше, вступили, как считалось, на территорию Германии, хотя это были польские земли. Он делает записи и ставит дату, когда сделает следующую запись. Он её уже никогда не сделает: он погиб в этом бою. Он пишет, как будет жить дальше и прочее.

    В. РЫЖКОВ: И на этом заканчивается?

    О. БУДНИЦКИЙ: Да, на этом заканчивается.

    В. РЫЖКОВ: Олег, спасибо за прекрасный рассказ. Мы сегодня пошли не по одному дневнику, не по одному герою, а мы попытались, как сказали бы учёные, концептуализировать и выявить основные темы, которые были в дневниках того времени. У нас, думаю, ещё будет возможность поподробнее рассказать. Это был Олег Будницкий, историк, доктор исторических наук.

     
     

    © Дилетант 

       

      

      

      

     

     

    russisch 

    Tagebücher aus der Kriegszeit
     
     
    diletant.media  21.09.2022
    Gast - Historiker Oleg Budnitski. Moderator - Wladimir Ryzhkov.


     
     
       
     
     

    Wladimir Ryzhkow: Guten Abend, mein Gast ist unser langjähriger Experte Oleg Witaljewitsch Budnizkij, Historiker und Doktor der historischen Wissenschaften. Wir haben heute beschlossen, über Kriegstagebücher zu sprechen. Die Quellenbasis für den Zweiten Weltkrieg ist natürlich gigantisch. Es gibt nichts anderes als: Verschlüsselungen, Berichte, Pläne, Karten, Memoiren, Statistiken. Millionen von Dokumenten! Aber Tagebücher sind eine besondere Sache. Als ich mich auf das Programm vorbereitete, dachte ich, dass Tagebücher für mich mit einigen Aristokraten verbunden sind, mit dem alten Leben im zaristischen Russland, mit einer besonderen Kultur, in der eine Person ein Notizbuch nimmt und jeden Abend Ereignisse aufschreibt. Wie Sie wissen, hat Zar Nikolaus II. Tagebücher geführt. Wenn ich Tagebücher führen würde, wäre das eine sehr wertvolle Quelle. Aber ich bin ein fauler und unkultivierter Mensch, deshalb habe ich nichts aufgeschrieben, was ich natürlich sehr bedaure.

    Meine erste Frage, Oleg: 1941-1945, das ist schon die UdSSR, nicht die alte zaristische Kultur, nicht die Traditionen der Gymnasiasten und Gymnasiastinnen, die akzeptiert wurden. Welche Art von Menschen, welche Art von Kategorie hat es geschafft, einen Stift und ein Notizbuch in ihren Unterständen zu tragen, unter den Schützengräben, den Bombardierungen, in den Unterständen, und Tagebuch zu führen? Ist dies eine alte Formation oder eine überlebende russische Kultur? Wie würden Sie diese Kategorie von Menschen charakterisieren, die es geschafft haben, während des Krieges Tagebuch zu führen?

    Oleg Budnitski: Danke, dass Sie es so formuliert haben. Ich dachte mir: Wir haben schon so viel über Tagebücher gesprochen, auch mit meiner Ermutigung. Und wir hatten ein separates Programm über, sagen wir, die Notizbücher von Vasily Grossman oder das Tagebuch von Gelfand oder das Tagebuch des zukünftigen Marschalls Andrei Yeremenko. Aber Sie haben eine sehr gute Frage gestellt, die das Thema aus einem anderen Blickwinkel beleuchtet. Ich würde die Tagebuchkultur in der Sowjetzeit nicht unterschätzen. Sie war durchaus üblich, sogar modisch. Das „Tagebuch nach Rjabzew“ war sogar eine solche Novelle und mehr in dieser Richtung. Der Punkt ist, dass es normal war, Tagebücher zu führen. Außerdem drängte Gorki darauf, die Moderne zu dokumentieren. Die Geschichte der Fabriken und Betriebe. Aber das sind eher Interviews, modern ausgedrückt, in denen Menschen befragt werden, die an der Industrialisierung beteiligt waren. Aber die Idee war, unsere große Modernität aufzuzeichnen. Es gab eine solche Kultur. Schüler und vor allem Schülerinnen neigten dazu, sich Notizen zu machen, um sich in der Welt zu verwirklichen. Man darf nicht vergessen, dass viele Kriegsteilnehmer, eine große Zahl, von der Schule aus in den Krieg zogen, manchmal ohne Schulabschluss. Das ist der eine Punkt. Zweitens: Sie haben das alte Russland dem neuen Russland gegenübergestellt, aber die Menschen des alten Russlands, viele von ihnen, sind nirgendwo hingegangen. Zum Beispiel das bemerkenswerte Tagebuch von Ljubow Schaporina, zwei Bände. Sie war nach der Revolution bereits weitgehend als Theaterfigur etabliert, Marionettentheater und so weiter. Aber dies ist immer noch eine Person dieser edlen Kultur. Und sie führte ein Tagebuch, das in zwei Bänden in der New Literary Review veröffentlicht wurde, absolut erstaunlich. Ein Tagebuch über Leningrad, einschließlich der Belagerung. Sehr offen, sehr prägnant. Es genügt zu sagen, wie sie auf Stalins Rede am 3. Juli 1941 reagierte, als er Wasser trank und seine Hand zitterte und seine Zähne gegen das Glas klapperten. Sie notiert: „Ein schüchterner, schüchterner Georgier mit starkem Arm“. Man kann sich vorstellen, dass diese Aufzeichnung dort angekommen wäre, wo sie hingehört. Sie zeichnet noch viele andere Gespräche über den großen Terror auf. Es heißt, dass während des Großen Terrors die Leute nur noch Tagebücher verbrannten. Einige verbrannten sie, andere begannen, sie aufzubewahren, um den Schrecken des Geschehens festzuhalten. Diese Menschen waren sehr wenige. Oder, wenn wir über Menschen der vorherigen Kultur und Epoche sprechen, dann ist es Prishvin. Mikhail Prishvin, vielen wahrscheinlich durch seine Werke für Kinder bekannt. In Wirklichkeit war er ein ernsthafter, philosophischer Schriftsteller. Und das Wichtigste, was er in seinem Leben schrieb, war sein Tagebuch. Er führte es von 1905 bis zu seinem Tod im Jahr 1954. Es ist ein fantastisches Tagebuch, sehr detailliert. Es ist eine mehrbändige Ausgabe.

    Wladimir Ryzhkow: Prishvin, der als einer der besten Stilisten der Literatur gilt. Ein halbes Jahrhundert an Schriftstellern! Das ist erstaunlich.

    Oleg Budnitski: Er hat die Revolution, den Bürgerkrieg, was immer Sie wollen. Er war eine Zeit lang ein SR. Der militärische Teil ist erstaunlich interessant. Die Stimmungsschwankungen, auch dass er nicht auf die Deutschen wartet....

    Wladimir Ryzhkow: War er zu diesem Zeitpunkt in Moskau?

    Oleg Budnitski: Er war in Moskau, dann ging er in ein Dorf in der Region Jaroslawl, in der Nähe von Pereslawl-Zalesski. Er nahm Gespräche der Bauern auf, eine Menge Dinge. Viele Details aus dem Alltagsleben. Außerdem allgemeine Diskussionen über den Verlauf des Krieges, verschiedene Dinge. Übrigens hat er in Deutschland studiert. Schon vor dem Ersten Weltkrieg war er, sagen wir der Einfachheit halber, Agrarwissenschaftler, obwohl er nie in diesem Fachgebiet gearbeitet hat. Er konnte Deutsch. Und er überlegte sich, wie er den Deutschen begegnen würde, denn die Deutschen standen vor der Tür, und es gab keinen Zweifel, und sie waren Moskau sehr nahe, und es gab Gefühle, dass dies das Ende der Sowjetmacht war. Und er schreibt: „Ich werde ihnen sagen: Ich bin kein Feind, ich bin ein Schriftsteller“. Das ist eine merkwürdige Aufzeichnung. Er hatte solche Stimmungsschwankungen. Er war unzufrieden mit der Sowjetmacht, dann war er zufrieden. Dann war er unzufrieden, weil er den falschen Orden bekommen hatte oder etwas anderes. Marschak war ihm furchtbar zuwider, denn er war eine sehr einflussreiche Figur in der Kinderliteratur und eine Art Konkurrent für Prishvin, wenn auch in unterschiedlichen Genres. Und sie kamen irgendwie nicht gut mit ihm aus. Prishvins Schriften waren besonders bösartig gegenüber Marshak. Aber auch in Bezug auf Juden im Allgemeinen, muss man sagen. Und da gibt es auch eine tolle Bilanz.

    Wladimir Ryzhkow: Nicht ohne diesen Idioten, was?

    Oleg Budnitski: Was meinen Sie mit „Idioten“? Da steht alles im Klartext: Juden, so und so. Und dann sagt er: „Meine besten Leser sind Juden. Was soll ich damit anfangen?“

    Wladimir Ryzhkow: Wie hat Prishvin über Stalin gedacht? Oder hat er dieses Thema vermieden?

    Oleg Budnitski: Er geht nicht wirklich aus dem Weg, aber auf unterschiedliche Weise. Einige Dinge hat er offenbar nur zögerlich aufgeschrieben. Aber im Großen und Ganzen war er wohl eher negativ eingestellt. Aber in einigen Momenten, als es ihm schien, dass Stalin eine nationale, gesamtrussische Sache machte, sind die Notizen recht positiv. Zumindest neutral. Im Allgemeinen betrachtet er die Ereignisse einerseits als ein Dorf, ja, und die Stimmung des Dorfes. Er war ein tiefgläubiger Mensch. Seine zweite Frau war eine religiöse Fanatikerin, könnte man sagen. Ich bin vielleicht ein bisschen grob, aber es gibt viele solcher Argumente zu allen möglichen religiösen und mystischen Themen. Warum mochten Männer und Frauen, um es in der Sprache der damaligen Zeit auszudrücken, das Sowjetregime nicht? Wegen der Verfolgung des Glaubens. Und er schreibt dies auf: „Was muss man tun, um bei den Ausländern, den Besatzern, als derjenige gesehen zu werden, der den Glauben verteidigt, der ihn vor Verfolgung bewahrt.“ Die Aufzeichnung ist zum Beispiel so, dass eine der Frauen sagt, dass Moskau nicht bombardiert werden wird. Und warum? Weil es dort viele Gläubige gibt. So waren die Gespräche in dem Dorf Jaroslawl. Moskau wurde, wie Sie wissen, bombardiert. Und die Deutschen hatten nicht die Absicht, den Glauben zu retten und so weiter, aber im Zuge ihrer Besatzungspolitik machten sie einen aus Sicht der Besatzungsbehörden sehr richtigen Schritt: Sie öffneten die Kirche. Sie haben erlaubt, Kirchen zu öffnen. Sie haben dort über 2 Tausend Kirchen geöffnet, die unter den Bolschewiken geschlossen waren. Das hat seine Rolle gespielt. Eine andere Sache ist, dass die andere deutsche Politik so war, dass schnell....

    Wladimir Ryzhkow: Wir sprechen hier von der Elite, von Genies. Es ist klar, dass Wassili Grossman, als er in Stalingrad war, und nicht nur, wenn er ein Tagebuch schrieb, es sein berufliches Bedürfnis war, denn er schrieb brillante Berichte, dann schrieb er einen brillanten Roman über dieses Material. Es ist klar, dass Prishvin als Schriftsteller auch teilweise ein Tagebuch führte, um Material für seine Werke zu sammeln. Viele Akademiker schrieben, die in Kasachstan waren, unsere zukünftigen Atomakademiker. Viele aus der Elite schrieben Tagebuch, weil sie zu dieser Hochkultur gehörten, weil sie erkannten, dass sie Zeugen historischer Prozesse waren, weil sie erkannten, dass ihr Zeugnis großes Gewicht hatte - und sie taten es.

    Aber, verzeihen Sie das Wort, die einfachen Leute. Feldwebel, Pioniere, Panzersoldaten, usw. Wie viel ist von den einfachen Leuten erhalten geblieben, was für die Geschichtswissenschaft und unser Wissen über den Krieg von Bedeutung ist.

    Oleg Budnitski: Ich muss Sie leider enttäuschen. Die einfachen Leute haben kein Tagebuch geführt. Schon allein deshalb, weil: a) sie Analphabeten waren, weil die Errungenschaften der Kulturrevolution sehr übertrieben sind. In der Roten Armee der Vorkriegszeit gab es bereits Reformen in Bezug auf die Bildung, sie waren dem Niveau nach junge Leute, außerdem wurden dort Studenten eingezogen, als alle Aufschübe gestrichen wurden... In dieser Armee, die am besten vorbereitet war, hatten vier Soldaten eine Bildung von weniger als 6 Klassen. Und von da an wurde es nur noch schlimmer. Ältere Männer wurden eingezogen. Und die, die eingezogen wurden, hatten keine Möglichkeit, in der Schule zu lernen, weil sie arbeiteten. Das ist also der eine Punkt.

    Der zweite Punkt ist, dass es fast unrealistisch ist, in einem Schützengraben ein Tagebuch zu führen. Ich kenne nur eine Ausnahme, und ich habe dieses Tagebuch veröffentlicht, als es ausführlich besprochen wurde. Das Tagebuch von Wladimir Gelfand, einem Unteroffizier, dann Mörserleutnant. Hier schrieb er immer, überall und an jedem Ort. Granaten explodierten, aber er schrieb. Er war ein Graphomane, ein Glück für uns. Ein Mann, der nicht anders konnte als schreiben. Vor dem Krieg, als Schuljunge, hat er ein Tagebuch geführt. Und er schrieb es die ganze Zeit auf. Es war ein riesiges Tagebuch auf Papierschnipseln. Einige Teile hat er offenbar auf irgendeine Weise an Verwandte weitergegeben, denn als ich das Original dieses Tagebuchs sah, als ich es in Berlin beim Sohn von Vladimir Gelfand sah, der nach Deutschland ausgewandert war, war es eine große durchsichtige Schachtel, buchstäblich gefüllt mit verschiedenen Notizbüchern, all dem praktischen Material, einzelnen Blättern. Auf diese Weise hat er sein Tagebuch geschrieben. Hier ist das meiste mit Bleistift geschrieben. Entweder ein politischer Offizier oder der Kommandeur seiner Einheit riet ihm: Tinte verwischt - schreibe mit Bleistift, das ist zuverlässiger. Obwohl viele Aufzeichnungen gelöscht wurden, usw.

    Aber dies ist eine einzigartige Geschichte. Die meisten haben kein Tagebuch geführt. Es gab auch Boris Chomsky, einen Unteroffizier. Er führte auch ein Tagebuch, als er in den Kursker Ardennen zu kämpfen begann.

    Wladimir Ryzhkow: Im Fall von Gelfand wurde uns klar, dass dies eher eine Ausnahme war. Wie hoch war sein Bildungsniveau?

    Oleg Budnitski: 9 Klassen. Das ist ein hohes Bildungsniveau. Mit 7 Noten schickten sie mich bereits zu Leutnantskursen an einer Offiziersschule.

    Wladimir Ryzhkow: Und mit 9 ist sie bereits eine wirklich gebildete Person: sowohl in Literatur als auch in Mathe.

    Oleg Budnitski: Es sollte auch erwähnt werden, dass ein großer Teil derjenigen, die Tagebuch führten, Schriftsteller werden wollten. Sie hofften, es zu werden. Einige wurden es. Zumindest Journalisten. Andere nicht. Und das war mit einem gewissen Stigma behaftet. David Kaufman, der uns allen unter dem Pseudonym David Samoilov bekannt ist, führte ein Tagebuch, „The Forties and the Rockies“. Aber er war bereits Student am Literaturinstitut und hatte eine kleine Publikation mit Gedichten. Auch er führte während des gesamten Krieges ein Tagebuch, das veröffentlicht wurde. Es ist noch nicht so, dass es sich um professionelle Schriftsteller handelt, nicht um Journalisten. Das ist ein Gefreiter, später ein Feldwebel.

    Es waren natürlich relativ städtische und gebildete Leute, die eine vollständige oder unvollständige Sekundarschulbildung erhalten hatten, bereits Studenten waren. Leute mit höherer Bildung sind immer schon Führungspersonal.

    Wladimir Ryzhkow: Die Vorgesetzten, glaube ich, hatten sogar eine Eitelkeit: Es ist gut, dass ich so einen Mann habe, der so ist wie... In „Schweik“, erinnern Sie sich, gab es einen berühmten Helden, einen Chronisten. Er wurde zum Regimentschronisten ernannt, und die Kommandeure waren furchtbar stolz darauf, dass sie einen Historiker hatten, der ihre brillanten, kontinuierlichen Siege beschrieb. Das heißt, seine Vorgesetzten haben ihn nicht daran gehindert: Ein Mann schreibt und schreibt?

    Oleg Budnitski: Nicht ganz, und an manchen Orten überhaupt nicht. Es wird vermutet, dass es an der Front verboten war, Tagebuch zu führen. Übrigens unterschied sich die Rote Armee auffallend von der deutschen Armee: Dort wurde sie im Gegenteil dazu angehalten, große Ereignisse, große Siege und so weiter festzuhalten. Aber dann mussten sie, wie wir wissen, das Gegenteil festhalten. In der Regel war es ihnen verboten, sie aufzuzeichnen. Aus Gründen der Geheimhaltung: Die Wahrscheinlichkeit, dass ein Mann dort etwas aufschreibt, ist gering, und dann wird er gefangen genommen oder sein Tagebuch wird gefunden, und der Feind erfährt etwas über den Zustand z. B. der Armee, den Standort der Befehlshaber und so weiter. Zinoviy Chernilovsky, ein Jurist, ging an die Front, er war ein Mann mit höherer Ausbildung und Spezialisierung, er war Kommandant einer Maschinengewehrkompanie, er wurde als Jurist eingesetzt. Und er führte Aufzeichnungen, die dann veröffentlicht wurden: „Notizen eines Kompaniechefs“. Ein vorgesetzter Offizier sagte zu ihm, als er sah, dass er Notizen machte: „Wirf sie ins Feuer, Genosse Stalin hat befohlen, diejenigen zu erschießen, die Tagebuch führen“. Nun, Genosse Stalin hat solche Befehle nicht gegeben, aber das war die Meinung.

    Oder Irina Dunajewskaja, eine der wenigen Tagebuchautorinnen. Sie wurde mehrmals von den Spezialkräften und später von SMERSH vorgeladen. Sie zeigte ihnen, dass die Einträge keine Einheitsnummern oder Namen enthielten, sondern von Frauen stammten, persönliche Einträge. Aber das war die Kontrolle.

    Und an einigen Stellen haben sie überhaupt nicht aufgepasst. Boris Chomsky, der ein Tagebuch führte, hat es, als er an die Front kam, im Wald vergraben, er wusste noch, wo es war, aber dann konnte er es nicht mehr finden. Und er führte ein Tagebuch in Echtzeit seit 1943. Die Schlacht von Kursk. Es gibt nicht viel Filmmaterial von der Schlacht, aber es ist da. Es ist absolut entsetzlich. Er war in Zentralasien auf einer Offiziersschule. Da es sich um eine riesige Schlacht handelte und es nicht genügend Männer gab, wurden sie schnell zu Unteroffizieren ernannt und ins Feuer geworfen. Zuerst waren sie keine Mörser mehr, weil sie einen Teil ihrer Kameraden und ihrer Ausrüstung ausschalteten, sie wurden tatsächlich zu Infanteristen. Und dann wurde die ganze Kompanie getötet. Er hatte Glück, denn er wurde verwundet. Und als er schon im Krankenhaus war, brachten sie einen anderen Kameraden aus seiner Kompanie, der auch verwundet war. Er sagte, dass die ganze Kompanie getötet wurde, weil der betrunkene Hauptmann (so schreibt er, aber ich werde den Nachnamen nicht nennen) die Kompanie in einen Frontalangriff führte und alle getötet wurden. Das ist die Geschichte.

    Es ist ein Bericht voller Trauer. Seine engen Freunde, mit denen er studierte, Seite an Seite kämpfte, starben dort. Schreckliche Aufzeichnungen. Man nennt es einen Mann, der im Feuer schreibt. Aber es ist eine seltene Geschichte. Dann war er in der Ausbildung, dann im Reserveregiment, dann an der Front. Da steckt natürlich viel Liebe drin. Im Allgemeinen wird in den Tagebüchern der Soldaten fast so viel über Frauen geschrieben, wie die Soldaten über sie denken. Wer in der Armee gedient hat, weiß, woran ein Soldat zu jeder Tages- und Nachtzeit denkt und so weiter. Notizen über Frauen, Liebe, Sex. Das steht in allen Tagebüchern der Soldaten, ein sehr wichtiges Thema. Chomsky hat auch eine romantische Geschichte, wie er eine Liebesaffäre mit einem Mädchen hatte. Sie endete nicht gut. Das Mädchen kam mit dem Kommandeur der Einheit zusammen und wurde schwanger. Er hatte sie bereits 1945 kennengelernt. Seine Aufzeichnungen reichen bis zum Januar 1945. Sie kamen nach Deutschland, hier sind die ersten Aufzeichnungen. Und das war's dann.

    Ich habe es geschafft, mit ihm zu sprechen. Er lebte in Lwow. Ich habe ihn angerufen, ich wollte einen Teil seines Tagebuchs von 1943 bis 1945 veröffentlichen. Es hat mich sehr interessiert, wie es weiterging, wo sind seine Aufzeichnungen? Er hat sehr gut geschrieben. Man konnte spüren, dass er ein feinsinniger Mensch war. Später wurde er Kriegsjournalist. Er ging als Oberst in den Ruhestand. Aber er war sehr krank, es fiel ihm schwer, zu sprechen. Nach unserem Gespräch ist er nur drei Wochen später gestorben. Nicht, weil er mit mir gesprochen hat, sondern weil er in einem solchen Zustand war. Ich fragte ihn, er sagte, seine Frau habe alles verbrannt, sie mochte die Schriften über Frauen nicht.

    Wladimir Ryzhkow: Ich war selbst Soldat in der Sowjetarmee. Es gibt noch ein zweites Thema, mit dem sich ein Soldat praktisch 24 Stunden am Tag beschäftigt. Das ist das Essen. Erzählen Sie mir ein wenig darüber. Wie kommt das Thema Essen in den Fronttagebüchern vor?

    Oleg Budnitski: Roter Faden. Ich weiß nicht, in welcher Truppe Sie gedient haben, in welcher Truppe ich gedient habe und in welcher Kompanie ich gedient habe, ganz allgemein. Was ist den Soldaten dort geblieben?

    Wladimir Ryzhkow: Wir wurden gefüttert, wenn nicht schlechter als die Hunde, dann nicht viel besser als die Hunde. Ich weiß, was Sie meinen.

    Oleg Budnitski: Ich habe in den Unterkarpaten gedient, dort gab es ständige körperliche Arbeit. Es gab ständige Exerzierübungen, 12 Stunden auf der Straße, und dann brachten sie dich zu deiner Kompanie zurück, und es gab gemischtes Futter, das mit nichts getränkt war. Ich meine wörtlich Futter.

    Wladimir Ryzhkow: Ich weiß, was Sie meinen, wir hatten dasselbe Problem.

    Oleg Budnitski: Im Krieg, das können Sie sich vorstellen, gab es....

    Wladimir Ryzhkow: Wir haben ein Programm gemacht, dass die Front mit Lendliz-Material gefüttert wurde. Es musste noch etwas mehr oder weniger da sein.

    Oleg Budnitski: Es ist nicht unmittelbar. Das Thema Lebensmittel ist überall eine rote Linie. So ziemlich die ganze Zeit. Wissen Sie, wann der Überfluss kam? 1944 und vor allem 1945, als wir in deutsches Gebiet eindrangen und ein Soldat plötzlich nicht mehr an eine Feldküche gebunden war. Verlassene Kühe, Schweine. Darüber gibt es eine Menge von Aufzeichnungen. Es gibt eine Fülle von Lebensmitteln in Deutschland, was sie essen, wie: Schweinebraten mit Kartoffeln, Trinkmilch.

    Wladimir Ryzhkow: Ich habe wieder eine Assoziation zu „Der tapfere Soldat Schweik“, weil du einfach nah am Text bist, wenn du den Alltag der Soldaten beschreibst, wenn sie in ein reiches ungarisches Dorf kommen, da gibt es Schweine, Tanten mit Milchkartons. Und taucht das alles in den Tagebüchern auf? Die Entwicklung der Lebensmittel.

    Oleg Budnitski: Ja, klar. Am Anfang liegt ein Pferdekadaver bachaufwärts, da muss man hingehen und ein Stück abschneiden. Das ist die Art von Filmmaterial. Oder Samen. 1943, Kuban, nichts zu essen. Der Kuban ist das fruchtbarste Land, aber es gab dort heftige Kämpfe. Vasily Tsymbal, der Vater des berühmten Filmregisseurs Yevgeny Tsymbal, hat es mir gegeben, und wir überlegen, wie wir es veröffentlichen können. Sein Vater, Wassili Tsymbal, war vor dem Krieg Direktor der Pädagogischen Schule in Jeisk. Er geriet in eine Partisaneneinheit. Er war auf unserer Seite, aber bei Angriffen auf der anderen Seite der Front. Wassili Tsymbal schreibt ganz offen, dass die Hauptaufgabe nicht darin bestand, den Feind zu treffen. Es wird dort geschossen werden. Er schreibt ganz offen. Sie fürchteten sich vor allem vor den Kosakenkommandos. Es gibt viele Kosaken, sie gingen als Kollaborateure zu den deutschen Einheiten. Es gab die Hauptdirektion der Kosakentruppen unter der Ägide von Ataman Krasnow, der schließlich dafür bezahlt hat. Sie bildeten dort solche Einheiten, einen deutschen General. Sie hatten Angst, ihm zu begegnen. Er hat viel und ausführlich erzählt. Womit retteten sie sich, füllten ihre Rationen auf? Mit Saatgut. Saatgut war gut. Und es gibt natürlich eine Menge solcher Aufzeichnungen.

    1944 ist bereits viel besser. Die wichtigsten Lieferungen im Rahmen von Lend-Lease seit 1944 waren Lebensmittel. Im Rahmen des Lend-Lease sollten Lebensmittel nur an die Armee, an die Soldaten, geliefert werden. In Wirklichkeit wurden sie natürlich an die Zivilbevölkerung verteilt. Die Aufträge der UdSSR im Jahr 1944 betrafen nicht Waffen, sondern Lebensmittel, weil sie riesige Gebiete mit einer großen Bevölkerung befreit hatten. Und da es nichts zu essen gab, stieg die Zahl der Esser dramatisch an. Die Deutschen setzten alles in Brand, die Taktik der verbrannten Erde wurde nun umgekehrt. Und die Menschen waren in Gefahr zu verhungern. Und unsere Aufträge betrafen in erster Linie Lebensmittel: mehr als 1 Million Tonnen Lebensmittel wurden geliefert. Und die Lend-Lease-Nahrungsmittel haben Hunderttausende von Menschen vor dem Hungertod bewahrt.

    Wir sollten uns auch darüber im Klaren sein, dass es neben der Knappheit an allem natürlich auch Korruption und Diebstahl gab, wie es bei Knappheit immer der Fall ist.

    Wladimir Ryzhkow: Ich würde sogar sagen: Spekulanten und Saboteure.

    Oleg Budnitski: Ich spreche von den Veruntreuern in der Armee, denjenigen, die daran beteiligt waren. David Samoilov hat einen wunderbaren Eintrag in seinem Tagebuch. Er war in einer Schule, dann wurden sie trotzdem als Gefreite in den Kampf geschickt, weil es nicht genug Männer gab. Und dort beschwerten sie sich beim Häuptling, beim Inspekteur, dass es nicht genug Essen gab, dass sie schlecht ernährt wurden, wohin das Essen ging. Der Häuptling machte einen Klumpen Schnee oder Erde und gab ihn ihnen, um ihn in der Formation zu verteilen. Natürlich blieb von diesem Klumpen am Ende nichts übrig, nur ein paar Krümel. „Versteht ihr, wie das funktioniert?“ - sagte der Häuptling. Dieses Stehlen, könnte man sagen, ist eine natürliche Sünde, eine Erbsünde, also gibt es nichts zu beanstanden, man muss es ertragen. Es ist ein absolut verblüffender Moment und erklärt deutlich, wie manche Dinge geschehen sind.

    Ich erinnere mich an meine Armeeerfahrung: Genau das Gleiche passierte in unserer Kompanie, als statt 11 Kilogramm Dosen Eintopf, die auf 20 Tieftöner gestellt wurden, am Ende 1 für den Geruch in den Kessel ging.

    Wladimir Ryzhkow: Ich für meinen Teil bestätige es. Ich spreche nicht von dem Getränk, das wir früher Tee nannten.

    Oleg Budnitski: Nein, das war für uns normal. Tee am Morgen, 50 g Butter und ein Stück Brot. Das war natürlich immer, wenn man Zeit hatte. Und Zucker.

    Wladimir Ryzhkow: Oleg, wir haben über zwei wichtige Dinge für einen Soldaten gesprochen: Frauen und Essen. Wie steht es mit dem Verständnis für den Zweck des Krieges? Was können wir aus diesen Tagebüchern lernen? Inwieweit haben die Soldaten und Offiziere den Sinn des Krieges und die Ziele verstanden und wie hat sich dieses Verständnis verändert? Sie haben bereits Prishvin erwähnt. Denken Sie daran, wie die Bauern argumentierten: Wenn die Deutschen kommen, werden sie die Kirchen öffnen. Es gibt eine offizielle Erzählung über den Sinn und die Ziele des Krieges. Und es gibt die Erzählung des Volkes. Und die stimmen nicht immer überein. Lässt sich das in den Tagebüchern irgendwie nachverfolgen? Es sind die mentalen Veränderungen.

    Oleg Budnitski: Diejenigen, die in der Armee waren, waren größtenteils echte Sowjetmenschen. Für sie gab es kein solches Thema.

    Wladimir Ryzhkow: Sowjetisch oder kommunistisch? Oder war es damals dasselbe?

    Oleg Budnitski: Das ist nicht das Gleiche. Kommunisten können durchaus nicht-sowjetisch gewesen sein. Es gab Normen für die Aufnahme, und manchmal wurden auch Menschen als Kommunisten akzeptiert, die, gelinde gesagt, nicht gerade sowjetische Menschen waren. Menschen, die unter dem Sowjetregime aufgewachsen sind, die keine andere Macht kannten, Stadtbewohner waren die Hauptnutznießer der Sowjetmacht in Russland. Sie lebten nicht gerade in Reichtum, um es milde auszudrücken, aber sie waren gebildet, sie hatten Perspektiven. Natürlich gab es vor dem Krieg Probleme: Schulgeld, Einführung von Studiengebühren für die Hochschulbildung. Aber es gab klare Perspektiven. Und natürlich massive Propaganda, die auf die Bewohner anderer Städte wirkte. Auf dem Dorf kam sie einfach nicht an. Wer es nicht weiß: Es gab kein Fernsehen, das Radio war praktisch...

    Wladimir Ryzhkow: Ich sage Ihnen etwas, was für junge Leute erschreckend ist: Es gab kein Internet.

    Oleg Budnitski: In den Dörfern gab es keine Radiogeräte. Radioempfänger, um eine Vorstellung davon zu bekommen, waren ein Luxusgut, eine große Seltenheit. Zu Beginn des Krieges wurden sie einfach aus dem Verkehr gezogen, damit die Leute nicht hören, was sie nicht brauchen. Es gab solche Teller. Meine Großeltern hatten noch einen großen Teller hängen, auf dem das Allunionsprogramm ausgestrahlt wurde. Aber so etwas gab es im Dorf nicht, manche Leute dort lebten in anderen Jahrhunderten. Und erstaunliche Erinnerungen an Esther Vankova, ein Mädchen aus Lettland, ein Komsomol-Mitglied unter dem bürgerlichen Regime. Diese Komsomol-Mädchen meldeten sich als Freiwillige. Und im Baltikum wurden sie misstrauisch behandelt, sie wurden in die Kolchose zur Arbeit geschickt, vier Mädchen. Sie waren über viele Dinge erstaunt. Als sie anfingen, Wäsche zu waschen, kamen die Frauen aus dem Dorf, um zu sehen, was das war. Als sie die Unterhosen der Frauen sahen, verstanden sie nicht wirklich, worum es ging. Und als man ihnen erklärte, wozu es gut ist, sagten sie: Es ist schädlich, es bläst. Und dann, was sie verblüffte, sie kannten sowjetische Lieder und sangen sie, solche Komsomol-Mitglieder. Und sie hatten sie noch nie gehört: „Wir singen keine so langen Lieder.“ Und sie sangen dörfliche Schlager.

    Wladimir Ryzhkow: Es handelt sich um das 16. bis 17. Jahrhundert, was das Alltagsleben betrifft.

    Oleg Budnitski: Nun, nicht im 17., aber sicher nicht im 20. Es sollte klar sein, dass die Sowjetisierung der gesamten Bevölkerung noch nicht stattgefunden hatte.

    Wladimir Ryzhkow: Das war also meine Frage. Es waren Leute aus den Städten da - verständlicherweise, Leute mit Bildung und sowjetischem Denken. Aber es waren auch viele Dorfjungen und -männer dabei.

    Oleg Budnitski: Sie waren in der Mehrheit.

    Wladimir Ryzhkow: Spiegelt sich dieses Bewusstsein irgendwie in den Tagebüchern wider? Was sie dachten, sagten, wie sie den Krieg wahrnahmen, für die Zaren-Batiuschka oder Zwangsarbeiter, die hereingebracht wurden. Spiegelt sich so etwas irgendwie wider?

    Oleg Budnitski: Reflektiert. Nicht in den Tagebüchern der Dorfbewohner selbst (sie haben sie einfach nicht geführt). Es herrschte ein schrecklicher Mangel an Papier, Schreibmaterial und Bleistiften. Es gibt Aufzeichnungen von Bauern, die von Stadtbewohnern gemacht wurden. Und sie sind sehr unterschiedlich. In einem heißt es: „Es ist besser, sich umzubringen, als so zu leiden“. Dies sind Tagebucheinträge von Mark Shumelevsky, einem Moskauer Ingenieur. Er war Mitte 30 und arbeitete in der Fabrik, in der die Katjuschas hergestellt wurden. Er hatte einen Vorbehalt und war auch sehr kurzsichtig, aber er wollte unbedingt an die Front gehen. Er ging so lange zum Einberufungsbüro, bis sie ihn nahmen. Und er schrieb auf, dass Leute, die sich freiwillig zur Armee meldeten, als Idioten angesehen wurden, sogar im Einberufungsbüro. Er war in dem Ausbildungsregiment, das alle durchliefen. Und hat mit allen möglichen Leuten kommuniziert. Es ist sehr interessant, dass jeder, der tauglich oder untauglich war, ab dem Frühjahr 1942 in die Armee aufgenommen wurde, als es einen Mangel an Männern gab, als Gebiete mit einer Bevölkerung von etwa 40 Prozent verloren gingen. Die Behauptung, dass die Verluste nicht gezählt wurden, ist Unsinn. Natürlich wurden sie gezählt. Aber es waren ja auch andere Leute da. Da sagt einer: „Ich würde mich lieber erschießen.“ Sie sagten zu ihm: „Was redest du da, du musst doch dein Land verteidigen.“ Und er sagt: „Hitler wird uns nicht erreichen. Und überhaupt, wir haben nichts, was man uns wegnehmen könnte.“ Er hat keine Ahnung, was das Mutterland, das Vaterland, Russland ist.

    Wladimir Ryzhkow: Ja, das ist mein Privatleben.

    Oleg Budnitski: Das ist ein Extremfall. Aber ich will damit sagen, dass die Sowjetisierung der Bevölkerung gerade durch die Armee erfolgt. Ich glaube, dass ein erheblicher Teil der Bevölkerung der UdSSR vor dem Krieg nicht sowjetisch war. Sie waren zwar formal sowjetisch, aber sie lebten nach ihren eigenen Vorstellungen. Eine riesige Zahl ging durch die Armee: 34,5 Millionen Menschen! 0,5 Millionen Frauen, 34 Millionen Männer. Sie waren gerade dabei, sich zu sowjetisieren. Der zweite Punkt, der natürlich nicht sehr sowjetische Menschen sowjetisiert hat, waren die Deutschen. Als sie das Besatzungsregime der Beschlagnahmung, der Verschickung nach Deutschland und alles andere erlebten, diese Massen- und Nicht-Massenmorde, die demonstrativen Exekutionen und alles andere, in Schukowka, als die Deutschen auf dem Rückzug waren, die brennenden Felder und so weiter, das alles trug sehr zum Verständnis der Kriegsziele bei.

    Wladimir Ryzhkow: Ein weiteres Thema, das während meiner Dienstzeit immer wieder aufkam, waren die nationalen Beziehungen. Wir wussten, dass es in dieser Einheit die einen und in jener Einheit die anderen gab, dass es in dieser Einheit viele und in jener Einheit wenige gab, dass diese böse waren usw. Hat dieses Thema angesichts der nationalen Zusammensetzung der Roten Armee in den Tagebüchern eine Rolle gespielt? War es in den Kriegsjahren für die Teilnehmer an diesen Ereignissen von Bedeutung?

    Oleg Budnitski: Ja, natürlich. Dies ist ein sehr wichtiges Thema. Es verdient eine eigene Sendung und ein eigenes Gespräch. Äußerst wichtig. Sagen wir einfach, dass die Freundschaft der Nationen und die Kameradschaft im Kampf nicht sofort und nur unter großen Schwierigkeiten zustande gekommen sind. Es ist kein Zufall, dass die nationale Zusammensetzung der Roten Armee und die de facto nationale Politik erst 2017 deklassiert wurden. Ich denke, dass der Grund dafür genau darin liegt, dass, sagen wir mal, die Kampffähigkeit (nichts Schlechtes, Gott bewahre, ich will nicht über irgendwelche Leute reden) der Leute... Wir haben seit 1937 damit zu kämpfen: bis 1939 wurden die Zentralasiaten nicht zur Armee eingezogen. Stellen Sie sich vor: Es ist Krieg, Menschen werden aus Kasachstan, Usbekistan, Tadschikistan gebracht, sie waren noch nie in ihrem Leben in Russland, sie kennen die Sprache nicht. Und sie sagen zu ihnen: Das ist deine Heimat, mein Sohn, du musst dein Leben dafür geben. Sie hatten eine ganz andere Einstellung. Ich muss sagen, dass Alexey Bezugolny, ein Historiker, eine sehr interessante Arbeit zu diesem Thema verfasst hat. Er hat seine Doktorarbeit über nationale Beziehungen in der Roten Armee verteidigt. Und da gibt es so merkwürdige Dinge, dass ab Oktober 1943, als die Befreiung der slawischen Republiken begann, die Bewohner Zentralasiens und Transkaukasiens nicht mehr in die Armee eingezogen wurden. Genauer gesagt, wurden sie eingezogen und in die Arbeitsarmee geschickt. Diejenigen, die bereits in der Armee gekämpft hatten, kämpften weiter, und so wurde diese Praxis aufgegeben. Ukrainer und Weißrussen wurden in größerem Umfang eingezogen.

    Wladimir Ryzhkow: Es geht um die Kampffähigkeit, und ich habe eher von Beziehungen gesprochen.

    Oleg Budnitski: Ich weiß, wovon du sprichst. Es gab Beziehungen und Tagebucheinträge. Es gab alle Arten von demütigenden Spitznamen und Charakterisierungen. Wassili Tsymbal hat eine Charakterisierung. Diese Beziehungen waren, wie Boris Slutsky schrieb (es ist kein Tagebuch, aber fast ein Tagebuch), als er aus der Armee zurückkehrte in „Notes on the War“. Ich bin generell erstaunt, wie er auf freiem Fuß geblieben ist. Seine „Notizen“ erblickten nach seinem Tod im Jahr 2000 das Licht der Welt. Und es gibt einen Satz wie diesen: „Die Völker trafen sich, zuerst mochten sie sich nicht“.

    Wladimir Ryzhkow: Das ist es, worum ich bitte. Meine persönliche Erfahrung, die ich Mitte der 1980er Jahre gemacht habe, hat gezeigt, dass selbst Mitte der 1980er Jahre, als es schien, als gäbe es eine Breschnew-Verfassung, eine neue historische Gemeinschaft, das sowjetische Volk, aber es gab so viel Glanz dort, dass es unglaublich war. Und ich kann mir vorstellen, wie es in den 1940er Jahren war, als dies noch ein ehemaliges Imperium war, das noch nicht integriert war. Es ist klar, dass es von der Kommunistischen Partei, dem KGB, der Obkom, dem Parteikomitee regiert wird. Aber es ist keineswegs eine integrierte Gesellschaft. Ich kann mir vorstellen, wie schwierig es war, die Einheit zu besetzen, auszubilden und die Zusammenarbeit unter diesen Bedingungen sicherzustellen. Ich kann mir nicht einmal vorstellen, wie das zu bewerkstelligen war.

    Oleg Budnitski: Das ist richtig. In meinem Zug waren 31 Mann und 28 Nationalitäten. Das sind natürlich spezielle Eisenbahntruppen.

    Wladimir Ryzhkow: Für Sie war es sogar noch einfacher. Stellen Sie sich einen Zug von 30 Mann vor, 15 mal 15. Das ist eine viel schwierigere Situation. Oder 20 mal 10.

    Oleg Budnitski: Ich meine, Sie wissen schon, Gemeinschaft und so weiter. Es waren komplizierte Dinge. Ich schaute mir nationale Angelegenheiten an, die Dokumente der Agitations- und Propagandaabteilung des Zentralkomitees der Kommunistischen Partei der All-Union (Bolschewiki) und der Alexander Schtscherbakow-Stiftung, der während des Krieges Vorsitzender der GPU war, waren zu einem großen Teil dem Problem der nicht-russischen Nationalitäten oder so ähnlich gewidmet. Wie man arbeitet, wie man mit wem arbeitet, das war sehr schwierig, die Beziehungen waren nicht einfach. Das steht in den Tagebüchern. Manchmal in einer sehr harschen Form.

    Wladimir Ryzhkow: Wir gehen heute die wichtigsten Themen durch: Frauen, Ernährung, die nationale Frage, die Wahrnehmung des Krieges. Oleg, welchen anderen roten Faden kannst du hervorheben, was bereichert unsere Sichtweise noch? Tagebücher sind eine Beschreibung des täglichen Lebens, sie geben uns ein erstaunliches Bild von Einstellungen, Gedanken, Wahrnehmungen, Beziehungen. In diesem Sinne sind Tagebücher sicherlich eine einzigartige Quelle. Welchen anderen roten Faden können Sie nennen?

    Oleg Budnitski: Wenn wir von Tagebüchern von Soldaten sprechen, haben wir uns ihnen größtenteils zugewandt, abgesehen von den militärischen, die äußerst interessant sind, insbesondere die Phänomene der Blockadetagebücher. Nikolai Nikulin in seinen berühmten Memoiren: Die Hauptthemen der Gespräche der Soldaten waren Tod, Essen und Sex. Und das ist die Wahrheit. Wir haben das wichtigste Thema ausgelassen - den Tod, der immer in der Nähe ist. Was ist der grundlegende Unterschied zwischen einem Tagebuch und einem Erinnerungsbuch? Man weiß nicht, ob man morgen oder heute Abend noch am Leben sein wird. Die Menschen gewöhnen sich an alles. Der Selbsterhaltungstrieb, an den man sich einfach nicht mehr erinnert. Manchmal bricht er durch. Ich habe Chomskys Tagebuch zitiert, seine traurigen Notizen, dass alle seine Kameraden gestorben sind. Oder das Tagebuch von Pavel Akhenson, einem schneidigen Kerl, einem Aufklärer. In Ungarn starben vier seiner Kameraden an einem Tag. Es waren die schwersten Kämpfe dort. Er ist kein Philosoph, er ist eher ein Trinker, Knabberer, Frauen. Es ist ein kleines Tagebuch. Er schreibt: „Du denkst: Wenn du an der Reihe bist.“ Es hängt noch. Oder das Tagebuch von Gelfand. Er kam mit einem Mädchen ins Gespräch, das Ausbilderin war. Er war völlig verblüfft. Sie hat eine Medaille und alles. Er gibt ihr galant einen Graben, als der Beschuss beginnt. Er ging in ihren, den sie nicht tief genug graben konnte. Und eine Granate trifft den Graben, den er ihr gegeben hat. Und die Teile dieses Mädchens lassen die Soldaten einsammeln: das Bein abgetrennt, die Nieren gefunden. Ein furchtbares Geschäft. Getrennt begraben. Er schreibt ihren Nachnamen, ihren Vornamen, ihren Vatersnamen auf. Ich habe es später überprüft, es stimmt alles überein. Er beschreibt den Fall. Der Tod geht buchstäblich neben ihm her. Hätte er den Graben nicht aufgegeben, wäre er zerrissen worden. Er ist nicht einmal besonders nachdenklich. Wenn man darüber nachdenkt, wird man verrückt. Das sind die Realitäten. Sie stehen natürlich in den Tagebüchern der Soldaten. Der Tod seiner Kameraden, seine eigenen Verletzungen. Das ist ein wichtiges Thema.

    Es gibt auch einige merkwürdige allgemeine Überlegungen. Was mir auffällt: das Mutterland, die Partei, Stalin - das gibt es fast nicht. Was aufgeschrieben ist, ist das, was einem begegnet. Oder weil es als selbstverständlich angesehen wird. Eine solche Politisierung ist selten. Was auch recht merkwürdig ist. Aber es gibt Argumente. Wassili Tsymbal, nicht mehr jung, er wird im Krieg 40, er liest Zeitungen, analysiert, was an den Fronten passiert, was die Alliierten von einem denken. Aber das ist selten. Normalerweise gibt es konkrete Lebensumstände: ein Mann lebt für das Heute. Das Schrecklichste, was mir in meinen Tagebüchern begegnet ist, ich habe an der Vorbereitung der Veröffentlichung des Tagebuchs von Slawgorodski, einem Helden der Sowjetunion, teilgenommen, schreibt er. Sie sind bereits in Polen, betreten vermeintlich deutsches Gebiet, obwohl es polnisches Land ist. Er macht sich Notizen und notiert ein Datum, an dem er den nächsten Eintrag machen wird. Er wird es nie wieder schaffen: Er ist in dieser Schlacht gestorben. Er schreibt auf, wie er weiterleben wird und so weiter.

    Wladimir Ryzhkow: Und damit ist es vorbei?

    Oleg Budnitski: Ja, das ist das Ende.

    Wladimir Ryzhkow: Oleg, ich danke dir für deine wunderbare Geschichte. Wir haben heute nicht ein einziges Tagebuch durchgenommen, nicht einen einzigen Helden, sondern wir haben versucht, wie die Wissenschaftler sagen würden, die Hauptthemen, die in den Tagebüchern dieser Zeit vorkamen, zu konzipieren und zu identifizieren. Wir werden, denke ich, noch Gelegenheit haben, dies zu vertiefen. Das war Oleg Budnitsky, ein Historiker, Doktor der historischen Wissenschaften.

     
     






  •     Dr. Elke Scherstjanoi "Ein Rotarmist in Deutschland"
  •     Stern "Von Siegern und Besiegten"
  •     Märkische Allgemeine  "Hinter den Kulissen"
  •     Das Erste "Kulturreport"
  •     Berliner Zeitung  "Besatzer, Schöngeist, Nervensäge, Liebhaber"
  •     SR 2 KulturRadio  "Deutschland-Tagebuch 1945-1946. Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     Die Zeit  "Wodka, Schlendrian, Gewalt"
  •     Jüdische Allgemeine  "Aufzeichnungen im Feindesland"
  •     Mitteldeutsche Zeitung  "Ein rotes Herz in Uniform"
  •     Unveröffentlichte Kritik  "Aufzeichnungen eines Rotarmisten vom Umgang mit den Deutschen"
  •     Bild  "Auf Berlin, das Besiegte, spucke ich!"
  •     Das Buch von Gregor Thum "Traumland Osten. Deutsche Bilder vom östlichen Europa im 20. Jahrhundert"
  •     Flensborg Avis  "Set med en russisk officers øjne"
  •     Ostsee Zeitung  "Das Tagebuch des Rotarmisten"
  •     Leipziger Volkszeitung  "Das Glück lächelt uns also zu!"
  •     Passauer Neue Presse "Erinnerungspolitischer Gezeitenwechsel"
  •     Lübecker Nachrichten  "Das Kriegsende aus Sicht eines Rotarmisten"
  •     Lausitzer Rundschau  "Ich werde es erzählen"
  •     Leipzigs-Neue  "Rotarmisten und Deutsche"
  •     SWR2 Radio ART: Hörspiel
  •     Kulturation  "Tagebuchaufzeichnungen eines jungen Sowjetleutnants"
  •     Der Tagesspiegel  "Hier gibt es Mädchen"
  •     NDR  "Bücher Journal"
  •     Kulturportal  "Chronik"
  •     Sächsische Zeitung  "Bitterer Beigeschmack"
  •     Wiesbadener Tagblatt "Reflexionen, Textcollagen und inhaltlicher Zündstoff"
  •     Deutschlandradio Kultur  "Krieg und Kriegsende aus russischer Sicht"
  •     Berliner Zeitung  "Die Deutschen tragen alle weisse Armbinden"
  •     MDR  "Deutschland-Tagebuch eines Rotarmisten"
  •     Jüdisches Berlin  "Das Unvergessliche ist geschehen" / "Личные воспоминания"
  •     Süddeutsche Zeitung  "So dachten die Sieger"
  •     Financial Times Deutschland  "Aufzeichnungen aus den Kellerlöchern"
  •     Badisches Tagblatt  "Ehrliches Interesse oder narzisstische Selbstschau?"
  •     Freie Presse  "Ein Rotarmist in Berlin"
  •     Nordkurier/Usedom Kurier  "Aufzeichnungen eines Rotarmisten ungefiltert"
  •     Nordkurier  "Tagebuch, Briefe und Erinnerungen"
  •     Ostthüringer Zeitung  "An den Rand geschrieben"
  •     Potsdamer Neueste Nachrichten  "Hier gibt es Mädchen"
  •     NDR Info. Forum Zeitgeschichte "Features und Hintergründe"
  •     Deutschlandradio Kultur. Politische Literatur. "Lasse mir eine Dauerwelle machen"
  •     Konkret "Watching the krauts. Emigranten und internationale Beobachter schildern ihre Eindrücke aus Nachkriegsdeutschland"
  •     Cicero "Voodoo Child. Die verhexten Kinder"
  •     Dagens Nyheter  "Det oaendliga kriget"
  •     Utopie-kreativ  "Des jungen Leutnants Deutschland - Tagebuch"
  •     Neues Deutschland  "Berlin, Stunde Null"
  •     Webwecker-bielefeld  "Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     Südkurier  "Späte Entschädigung"
  •     Online Rezension  "Das kriegsende aus der Sicht eines Soldaten der Roten Armee"
  •     Saarbrücker Zeitung  "Erstmals: Das Tagebuch eines Rotarmisten"
  •     Neue Osnabrücker Zeitung  "Weder Brutalbesatzer noch ein Held"
  •     Thüringische Landeszeitung  "Vom Alltag im Land der Besiegten"
  •     Das Argument  "Wladimir Gelfand: Deutschland-Tagebuch 1945-1946. Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     Deutschland Archiv: Zeitschrift für das vereinigte Deutschland "Betrachtungen eines Aussenseiters"
  •     Neue Gesellschaft/Frankfurter Hefte  "Von Siegern und Besiegten"
  •     Deutsch-Russisches Museum Berlin-Karlshorst "Deutschland-Tagebuch 1945-1946. Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     Online Rezensionen. Die Literaturdatenbank
  •     Literaturkritik  "Ein siegreicher Rotarmist"
  •     RBB Kulturradio  "Ein Rotarmist in Berlin"
  •     їнська правда  "Нульовий варiант" для ветеранiв вiйни / Комсомольская правда "Нулевой вариант" для ветеранов войны"
  •     Dagens Nyheter. "Sovjetsoldatens dagbok. Hoppfull läsning trots krigets grymheter"
  •     Ersatz  "Tysk dagbok 1945-46 av Vladimir Gelfand"
  •     Borås Tidning  "Vittnesmåil från krigets inferno"
  •     Sundsvall (ST)  "Solkig skildring av sovjetisk soldat frеn det besegrade Berlin"
  •     Helsingborgs Dagblad  "Krigsdagbok av privat natur"
  •     2006 Bradfor  "Conference on Contemporary German Literature"
  •     Spring-2005/2006/2016 Foreign Rights, German Diary 1945-1946
  •     Flamman / Ryska Posten "Dagbok kastar tvivel över våldtäktsmyten"
  •     INTERPRES "DAGBOG REJSER TVIVL OM DEN TYSK-REVANCHISTISKE “VOLDTÆGTSMYTE”
  •     Expressen  "Kamratliga kramar"
  •     Expressen Kultur  "Under våldets täckmantel"
  •     Lo Tidningen  "Krigets vardag i röda armén"
  •     Tuffnet Radio  "Är krigets våldtäkter en myt?"
  •     Norrköpings Tidningar  "En blick från andra sidan"
  •     Expressen Kultur  "Den enda vägens historia"
  •     Expressen Kultur  "Det totalitära arvet"
  •     Allehanda  "Rysk soldatdagbok om den grymma slutstriden"
  •     Ryska Posten  "Till försvar för fakta och anständighet"
  •     Hugin & Munin  "En rödarmist i Tyskland"
  •     Theater "Das deutsch-russische Soldatenwörtebuch" / Театр  "Русско-немецкий солдатский разговорник"
  •     SWR2 Radio "Journal am Mittag"
  •     Berliner Zeitung  "Dem Krieg den Krieg erklären"
  •     Die Tageszeitung  "Mach's noch einmal, Iwan!"
  •     The book of Paul Steege: "Black Market, Cold War: Everyday Life in Berlin, 1946-1949"
  •     Телеканал РТР "Культура"  "Русско-немецкий солдатский разговорник"
  •     Аргументы и факты  "Есть ли правда у войны?"
  •     RT "Russian-German soldier's phrase-book on stage in Moscow"
  •     Утро.ru  "Контурная карта великой войны"
  •     Коммерсантъ "Языковой окоп"
  •     Телеканал РТР "Культура":  "Широкий формат с Ириной Лесовой"
  •     Museum Berlin-Karlshorst  "Das Haus in Karlshorst. Geschichte am Ort der Kapitulation"
  •     Das Buch von Roland Thimme: "Rote Fahnen über Potsdam 1933 - 1989: Lebenswege und Tagebücher"
  •     Das Buch von Bernd Vogenbeck, Juliane Tomann, Magda Abraham-Diefenbach: "Terra Transoderana: Zwischen Neumark und Ziemia Lubuska"
  •     Das Buch von Sven Reichardt & Malte Zierenberg: "Damals nach dem Krieg Eine Geschichte Deutschlands - 1945 bis 1949"
  •     Lothar Gall & Barbara Blessing: "Historische Zeitschrift Register zu Band 276 (2003) bis 285 (2007)"
  •     Wyborcza.pl "Kłopotliwy pomnik w mieście z trudną historią"
  •     Kollektives Gedächtnis "Erinnerungen an meine Cousine Dora aus Königsberg"
  •     Das Buch von Ingeborg Jacobs: "Freiwild: Das Schicksal deutscher Frauen 1945"
  •     Wyborcza.pl "Strącona gwiazda wdzięczności"
  •     Закон i Бiзнес "Двічі по двісті - суд честі"
  •     Радио Свобода "Красная армия. Встреча с Европой"
  •     DEP "Stupri sovietici in Germania (1944-45)"
  •     Дніпропетровський національний історичний музей ім. Яворницького "Музей і відвідувач: методичні розробки, сценарії, концепції. Листи з 43-го"
  •     Explorations in Russian and Eurasian History "The Intelligentsia Meets the Enemy: Educated Soviet Officers in Defeated Germany, 1945"
  •     DAMALS "Deutschland-Tagebuch 1945-1946. Gedankenwelt des Siegers"
  •     Das Buch von Pauline de Bok: "Blankow oder Das Verlangen nach Heimat"
  •     Das Buch von Ingo von Münch: "Frau, komm!": die Massenvergewaltigungen deutscher Frauen und Mädchen 1944/45"
  •     Das Buch von Roland Thimme: "Schwarzmondnacht: Authentische Tagebücher berichten (1933-1953). Nazidiktatur - Sowjetische Besatzerwillkür"
  •     История государства "Миф о миллионах изнасилованных немок"
  •     Das Buch Alexander Häusser, Gordian Maugg: "Hungerwinter: Deutschlands humanitäre Katastrophe 1946/47"
  •     Heinz Schilling: "Jahresberichte für deutsche Geschichte: Neue Folge. 60. Jahrgang 2008"
  •     Jan M. Piskorski "WYGNAŃCY: Migracje przymusowe i uchodźcy w dwudziestowiecznej Europie"
  •     Wayne State "The Cultural Memory Of German Victimhood In Post-1990 Popular German Literature And Television"
  •     Deutschlandradio "Heimat ist dort, wo kein Hass ist"
  •     Journal of Cold War Studies "Wladimir Gelfand, Deutschland-Tagebuch 1945–1946: Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     ЛЕХАИМ "Евреи на войне. Солдатские дневники"
  •     Частный Корреспондент "Победа благодаря и вопреки"
  •     Перспективы "Сексуальное насилие в годы Второй мировой войны: память, дискурс, орудие политики"
  •     Радиостанция Эхо Москвы & RTVi "Не так" с Олегом Будницким: Великая Отечественная - солдатские дневники"
  •     Books Llc "Person im Zweiten Weltkrieg /Sowjetunion/ Georgi Konstantinowitsch Schukow, Wladimir Gelfand, Pawel Alexejewitsch Rotmistrow"
  •     Das Buch von Jan Musekamp: "Zwischen Stettin und Szczecin - Metamorphosen einer Stadt von 1945 bis 2005"
  •     Encyclopedia of safety "Ladies liberated Europe in the eyes of Russian soldiers and officers (1944-1945 gg.)"
  •     Азовские греки "Павел Тасиц"
  •     Newsland "СМЯТЕНИЕ ГРОЗНОЙ ОСЕНИ 1941 ГОДА"
  •     Wallstein "Demokratie im Schatten der Gewalt: Geschichten des Privaten im deutschen Nachkrieg"
  •     Вестник РГГУ "Болезненная тема второй мировой войны: сексуальное насилие по обе стороны фронта"
  •     Das Buch von Jürgen W. Schmidt: "Als die Heimat zur Fremde wurde"
  •     ЛЕХАИМ "Евреи на войне: от советского к еврейскому?"
  •     Gedenkstätte/ Museum Seelower Höhen "Die Schlacht"
  •     The book of Frederick Taylor "Exorcising Hitler: The Occupation and Denazification of Germany"
  •     Огонёк "10 дневников одной войны"
  •     The book of Michael Jones "Total War: From Stalingrad to Berlin"
  •     Das Buch von Frederick Taylor "Zwischen Krieg und Frieden: Die Besetzung und Entnazifizierung Deutschlands 1944-1946"
  •     WordPress.com "Wie sind wir Westler alt und überklug - und sind jetzt doch Schmutz unter ihren Stiefeln"
  •     Олег Будницкий: "Архив еврейской истории" Том 6. "Дневники"
  •     Åke Sandin "Är krigets våldtäkter en myt?"
  •     Michael Jones: "El trasfondo humano de la guerra: con el ejército soviético de Stalingrado a Berlín"
  •     Das Buch von Jörg Baberowski: "Verbrannte Erde: Stalins Herrschaft der Gewalt"
  •     Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft "Gewalt im Militar. Die Rote Armee im Zweiten Weltkrieg"
  •     Ersatz-[E-bok] "Tysk dagbok 1945-46"
  •     The book of Michael David-Fox, Peter Holquist, Alexander M. Martin: "Fascination and Enmity: Russia and Germany as Entangled Histories, 1914-1945"
  •     Елена Сенявская "Женщины освобождённой Европы глазами советских солдат и офицеров (1944-1945 гг.)"
  •     The book of Raphaelle Branche, Fabrice Virgili: "Rape in Wartime (Genders and Sexualities in History)"
  •     (סקירה   צבאית נשים של אירופה המשוחררת דרך עיניהם של חיילים וקצינים סובייטים (1944-1945
  •     БезФорматаРу "Хоть бы скорей газетку прочесть"
  •     ВЕСТНИК "Проблемы реадаптации студентов-фронтовиков к учебному процессу после Великой Отечественной войны"
  •     Zeitschrift für Geschichtswissenschaft 60 (2012), 12
  •     Все лечится "10 миллионов изнасилованных немок"
  •     Симха "Еврейский Марк Твен. Так называли Шолома Рабиновича, известного как Шолом-Алейхем"
  •     Nicolas Bernard "La Guerre germano-soviétique: 1941-1945" (Histoires d'aujourd'hui) E-Book
  •     Annales: Nathalie Moine "La perte, le don, le butin. Civilisation stalinienne, aide étrangère et biens trophées dans l’Union soviétique des années 1940"
  •     Das Buch von Beata Halicka "Polens Wilder Westen. Erzwungene Migration und die kulturelle Aneignung des Oderraums 1945 - 1948"
  •     Das Buch von Jan M. Piskorski "Die Verjagten: Flucht und Vertreibung im Europa des 20. Jahrhundert"
  •     "آسو  "دشمن هرگز در نمی‌زن
  •     Уроки истории. ХХ век. Гефтер. "Антисемитизм в СССР во время Второй мировой войны в контексте холокоста"
  •     Ella Janatovsky "The Crystallization of National Identity in Times of War: The Experience of a Soviet Jewish Soldier"
  •     Word War II Multimedia Database "Borgward Panzerjager At The Reichstag"
  •     Militaergeschichtliche Zeitschrift "Buchbesprechungen"
  •     Всеукраинский еженедельник Украина-Центр "Рукописи не горят"
  •     Bücher / CD-s / E-Book von Niclas Sennerteg "Nionde arméns undergång: Kampen om Berlin 1945"
  •     Das Buch von Michaela Kipp: "Großreinemachen im Osten: Feindbilder in deutschen Feldpostbriefen im Zweiten Weltkrieg"
  •     Петербургская газета "Женщины на службе в Третьем Рейхе"
  •     Володимир Поліщук "Зроблено в Єлисаветграді"
  •     Deutsch-Russisches Museum Berlin-Karlshorst. Katalog zur Dauerausstellung / Каталог постоянной экспозиции
  •     Clarissa Schnabel "The life and times of Marta Dietschy-Hillers"
  •     Alliance for Human Research Protection "Breaking the Silence about sexual violence against women during the Holocaust"
  •     Еврейский музей и центр толерантности. Группа по работе с архивными документами"
  •     Эхо Москвы "ЦЕНА ПОБЕДЫ: Военный дневник лейтенанта Владимира Гельфанда"
  •     Bok / eBok: Anders Bergman & Emelie Perland "365 dagar: Utdrag ur kända och okända dagböcker"
  •     РИА Новости "Освободители Германии"
  •     Das Buch von Miriam Gebhardt "Als die Soldaten kamen: Die Vergewaltigung deutscher Frauen am Ende des Zweiten Weltkriegs"
  •     Petra Tabarelli "Vladimir Gelfand"
  •     Das Buch von Martin Stein "Die sowjetische Kriegspropaganda 1941 - 1945 in Ego-Dokumenten"
  •     Książka Beata Halicka "Polski Dziki Zachód. Przymusowe migracje i kulturowe oswajanie Nadodrza 1945-1948"
  •     The German Quarterly "Philomela’s Legacy: Rape, the Second World War, and the Ethics of Reading"
  •     MAZ LOKAL "Archäologische Spuren der Roten Armee in Brandenburg"
  •     Tenona "Как фашисты издевались над детьми в концлагере Саласпилс. Чудовищные исторические факты о концлагерях"
  •     Deutsches Historisches Museum "1945 – Niederlage. Befreiung. Neuanfang. Zwölf Länder Europas nach dem Zweiten Weltkrieg"
  •     День за днем "Дневник лейтенанта Гельфанда"
  •     BBC News "The rape of Berlin" / BBC Mundo / BBC O`zbek  / BBC Brasil / BBC فارْسِى "تجاوز در برلین"
  •     Echo24.cz "Z deníku rudoarmějce: Probodneme je skrz genitálie"
  •     The Telegraph "The truth behind The Rape of Berlin"
  •     BBC World Service "The Rape of Berlin"
  •     ParlamentniListy.cz "Mrzačení, znásilňování, to všechno jsme dělali. Český server připomíná drsné paměti sovětského vojáka"
  •     WordPress.com "Termina a Batalha de Berlim"
  •     Dnevnik.hr "Podignula je suknju i kazala mi: 'Spavaj sa mnom. Čini što želiš! Ali samo ti"                  
  •     ilPOST "Gli stupri in Germania, 70 anni fa"
  •     上 海东方报业有限公司 70年前苏军强奸了十万柏林妇女?很多人仍在寻找真相
  •     연 합뉴스 "BBC: 러시아군, 2차대전때 독일에서 대규모 강간"
  •     세계 일보 "러시아군, 2차대전때 독일에서 대규모 강간"
  •     Telegraf "SPOMENIK RUSKOM SILOVATELJU: Nemci bi da preimenuju istorijsko zdanje u Berlinu?"
  •     Múlt-kor "A berlini asszonyok küzdelme a szovjet erőszaktevők ellen"
  •     Noticiasbit.com "El drama oculto de las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     Museumsportal Berlin "Landsberger Allee 563, 21. April 1945"
  •     Caldeirão Político "70 anos após fim da guerra, estupro coletivo de alemãs ainda é episódio pouco conhecido"
  •     Nuestras Charlas Nocturnas "70 aniversario del fin de la II Guerra Mundial: del horror nazi al terror rojo en Alemania"
  •     W Radio "El drama oculto de las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     La Tercera "BBC: El drama oculto de las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     Noticias de Paraguay "El drama de las alemanas violadas por tropas soviéticas hacia el final de la Segunda Guerra Mundial"
  •     Cnn Hit New "The drama hidden mass rape during the fall of Berlin"
  •     Dân Luận "Trần Lê - Hồng quân, nỗi kinh hoàng của phụ nữ Berlin 1945"
  •     Český rozhlas "Temná stránka sovětského vítězství: znásilňování Němek"
  •     Historia "Cerita Kelam Perempuan Jerman Setelah Nazi Kalah Perang"
  •     G'Le Monde "Nỗi kinh hoàng của phụ nữ Berlin năm 1945 mang tên Hồng Quân"
  •     BBC News 코리아 "베를린에서 벌어진 대규모 강간"
  •     Эхо Москвы "Дилетанты. Красная армия в Европе"
  •     Der Freitag "Eine Schnappschussidee"
  •     باز آفريني واقعيت ها  "تجاوز در برلین"
  •     Quadriculado "O Fim da Guerra e o início do Pesadelo. Duas narrativas sobre o inferno"
  •     Majano Gossip "PER NON DIMENTICARE... LE PORCHERIE COMUNISTE!!!"
  •     非 中国日报网 "柏林的强奸"
  •     Constantin Film "Anonyma - Eine Frau in Berlin. Materialien zum Film"
  •     Русская Германия "Я прижал бедную маму к своему сердцу и долго утешал"
  •     De Gruyter Oldenbourg "Erinnerung an Diktatur und Krieg. Brennpunkte des kulturellen Gedächtnisses zwischen Russland und Deutschland seit 1945"
  •     Memuarist.com "Гельфанд Владимир Натанович"
  •     Πανεπιστημίου Ιωαννίνων "Οι νόμοι του Πλάτωνα για την υβριστική κακολογία και την κατάχρηση του δημοσίου"
  •     Das Buch von Nicholas Stargardt "Der deutsche Krieg: 1939 - 1945"Николас Старгардт "Мобилизованная нация. Германия 1939–1945"
  •     FAKEOFF "Оглянуться в прошлое"
  •     The book of Nicholas Stargardt "The German War: A Nation Under Arms, 1939–45"
  •     The book of Nicholas Stargardt "The German War: A Nation Under Arms, 1939–45"
  •     Das Buch "Владимир Гельфанд. Дневник 1941 - 1946"
  •     BBC Русская служба "Изнасилование Берлина: неизвестная история войны" / BBC Україна "Зґвалтування Берліна: невідома історія війни"
  •     Virtual Azərbaycan "Berlinin zorlanması"
  •     Гефтер. "Олег Будницкий: «Дневник, приятель дорогой!» Военный дневник Владимира Гельфанда"
  •     Гефтер "Владимир Гельфанд. Дневник 1942 года"
  •     BBC Tiếng Việt "Lính Liên Xô 'hãm hiếp phụ nữ Đức'"
  •     Nicolas Bernard "La Guerre germano-soviétique, 1941-1943" Tome 1
  •     Nicolas Bernard "La Guerre germano-soviétique, 1943-1945" Tome 2
  •     Эхо Москвы "ЦЕНА ПОБЕДЫ: Дневники лейтенанта Гельфанда"
  •     Renato Furtado "Soviéticos estupraram 2 milhões de mulheres alemãs, durante a Guerra Mundial"
  •     Вера Дубина "«Обыкновенная история» Второй мировой войны: дискурсы сексуального насилия над женщинами оккупированных территорий"
  •     Еврейский музей и центр толерантности "Презентация книги Владимира Гельфанда «Дневник 1941-1946»"
  •     Еврейский музей и центр толерантности "Евреи в Великой Отечественной войне"
  •     Сидякин & Би-Би-Си. Драма в трех действиях. "Атака"
  •     Сидякин & Би-Би-Си. Драма в трех действиях. "Бой"
  •     Сидякин & Би-Би-Си. Драма в трех действиях. "Победа"
  •     Сидякин & Би-Би-Си. Драма в трех действиях. Эпилог
  •     Труд "Покорность и отвага: кто кого?"
  •     Издательский Дом «Новый Взгляд» "Выставка подвига"
  •     Katalog NT "Выставка "Евреи в Великой Отечественной войне " - собрание уникальных документов"
  •     Вести "Выставка "Евреи в Великой Отечественной войне" - собрание уникальных документов"
  •     Радио Свобода "Бесценный графоман"
  •     Вечерняя Москва "Еще раз о войне"
  •     РИА Новости "Выставка про евреев во время ВОВ открывается в Еврейском музее"
  •     Телеканал «Культура» Выставка "Евреи в Великой Отечественной войне" проходит в Москве
  •     Россия HD "Вести в 20.00"
  •     GORSKIE "В Москве открылась выставка "Евреи в Великой Отечественной войне"
  •     Aгентство еврейских новостей "Евреи – герои войны"
  •     STMEGI TV "Открытие выставки "Евреи в Великой Отечественной войне"
  •     Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики "Открытие выставки "Евреи в Великой Отечественной войне"
  •     Независимая газета "Война Абрама"
  •     Revista de Historia "El lado oscuro de la victoria aliada en la Segunda Guerra Mundial"
  •     עיתון סינאתלה  גביש הסמל ולדימיר גלפנד מספר על חיי היומיום במלחמה , על אורח חיים בחזית ובעורף
  •     Лехаим "Война Абрама"
  •     Elhallgatva "A front emlékezete. A Vörös Hadsereg kötelékében tömegesen és fiatalkorúakon elkövetett nemi erőszak kérdése a Dél-Vértesben"
  •     Libertad USA "El drama de las alemanas: violadas por tropas soviéticas en 1945 y violadas por inmigrantes musulmanes en 2016"
  •     НГ Ex Libris "Пять книг недели"
  •     Брестский Курьер "Фамильное древо Бреста. На перекрестках тех дорог"
  •     Полит.Ру "ProScience: Олег Будницкий о народной истории войны"
  •     Олена Проскура "Запiзнiла сповiдь"
  •     Полит.Ру "ProScience: Возможна ли научная история Великой Отечественной войны?"
  •     Das Buch "Владимир Гельфанд. Дневник 1941 - 1946"
  •     Ahlul Bait Nabi Saw "Kisah Kelam Perempuan Jerman Setelah Nazi Kalah Perang"
  •     北 京北晚新视觉传媒有限公司 "70年前苏军强奸了十万柏林妇女?"
  •     Преподавание истории в школе "«О том, что происходило…» Дневник Владимира Гельфанда"
  •     Вестник НГПУ "О «НЕУБЕДИТЕЛЬНЕЙШЕЙ» ИЗ ПОМЕТ: (Высокая лексика в толковых словарях русского языка XX-XXI вв.)"
  •     Fotografias da História "Memórias esquecidas: o estupro coletivo das mulheres alemãs"
  •     Archäologisches Landesmuseum Brandenburg "Zwischen Krieg und Frieden" / "Между войной и миром"
  •     Российская газета "Там, где кончается война"
  •     Народный Корреспондент "Женщины освобождённой Европы глазами советских солдат: правда про "2 миллиона изнасилованых немок"
  •     Fiona "Военные изнасилования — преступления против жизни и личности"
  •     军 情观察室 "苏军攻克柏林后暴行妇女遭殃,战争中的强奸现象为什么频发?"
  •     Независимая газета "Дневник минометчика"
  •     Независимая газета "ИСПОДЛОБЬЯ: Кризис концепции"
  •     East European Jewish Affairs "Jewish response to the non-Jewish question: “Where were the Jews during the fighting?” 1941–5"
  •     Niels Bo Poulsen "Skæbnekamp: Den tysk-sovjetiske krig 1941-1945"
  •     Olhar Atual "A Esquerda a história e o estupro"
  •     The book of Stefan-Ludwig Hoffmann, Sandrine Kott, Peter Romijn, Olivier Wieviorka "Seeking Peace in the Wake of War: Europe, 1943-1947"
  •     Walter de Gruyter "Germans into Allies: Writing a Diary in 1945"
  •     Blog in Berlin "22. Juni – da war doch was?"
  •     Steemit "Berlin Rape: The Hidden History of War"
  •     Estudo Prático "Crimes de estupro na Segunda Guerra Mundial e dentro do exército americano"
  •     Громадське радіо "Насильство над жінками під час бойових дій — табу для України"
  •     InfoRadio RBB "Geschichte in den Wäldern Brandenburgs"
  •     "شگفتی های تاریخ است "پشت پرده تجاوز به زنان برلینی در پایان جنگ جهانی دوم
  •     Hans-Jürgen Beier gewidmet "Lehren – Sammeln – Publizieren"
  •     The book of Miriam Gebhardt "Crimes Unspoken: The Rape of German Women at the End of the Second World War"
  •     Русский вестник "Искажение истории: «Изнасилованная Германия»"
  •     凯 迪 "推荐《柏林女人》与《五月四日》影片"
  •     Vix "Estupro de guerra: o que acontece com mulheres em zonas de conflito, como Aleppo?"
  •     Universidad del Bío-Bío "CRÍMENES DE GUERRA RUSOS EN LA SEGUNDA GUERRA MUNDIAL (1940-1945)"
  •     "المنصة  "العنف ضد المرأة.. المسكوت عنه في الحرب العالمية الثانية
  •     Книга. Олег Шеин "От Астраханского кремля до Рейхсканцелярии. Боевой путь 248-й стрелковой дивизии"
  •     Sodaz Ot "Освободительная миссия Красной Армии и кривое зеркало вражеской пропаганды"
  •     Sodaz Ot "Советский воин — освободитель Европы: психология и поведение на завершающем этапе войны"
  •     企 业头条 "柏林战役后的女人"
  •     Sántha István "A front emlékezete"
  •     腾 讯公司& nbsp; "二战时期欧洲, 战胜国对战败国的十万妇女是怎么处理的!"
  •     El Nuevo Accion "QUE LE PREGUNTEN A LAS ALEMANAS VIOLADAS POR RUSOS, NORTEAMERICANOS, INGLESES Y FRANCESES"
  •     Periodismo Libre "QUE LE PREGUNTEN A LAS ALEMANAS VIOLADAS POR RUSOS, NORTEAMERICANOS, INGLESES Y FRANCESES"
  •     DE Y.OBIDIN "Какими видели европейских женщин советские солдаты и офицеры (1944-1945 годы)?"
  •     Magyar Tudományos Akadémia "Váltóállítás: Diktatúrák a vidéki Magyarországon 1945-ben"
  •     歷 史錄 "近1萬女性被強姦致死,女孩撩開裙子說:不下20個男人戳我這兒"
  •     Cyberpedia "Проблема возмездия и «границы ненависти» у советского солдата-освободителя"
  •     NewConcepts Society "Можно ли ставить знак равенства между зверствами гитлеровцев и зверствами советских солдат?"
  •     搜 狐 "二战时期欧洲,战胜国对战败国的妇女是怎么处理的"
  •     Ranker "14 Shocking Atrocities Committed By 20th Century Communist Dictatorships"
  •     Эхо Москвы "Дилетанты. Начало войны. Личные источники"
  •     Журнал "Огонёк" "Эго прошедшей войны"
  •     이 창남 외 공저 "폭력과 소통 :트랜스내셔널한 정의를 위하여"
  •     Уроки истории. XX век "Книжный дайджест «Уроков истории»: советский антисемитизм"
  •     Свободная Пресса "Кто кого насиловал в Германии"
  •     EPrints "Взаємовідносини червоноармійців з цивільним населенням під час перебування радянських військ на території Польщі (кінець 1944 - початок 1945 рр.)"
  •     Pikabu "Обратная сторона медали"
  •     Озёрск.Ru "Война и немцы"
  •     Імекс-ЛТД "Історичний календар Кіровоградщини на 2018 рік. Люди. Події. Факти"
  •     יד ושם - רשות הזיכרון לשואה ולגבורה "Vladimir Gelfand"
  •     Atchuup! "Soviet soldiers openly sexually harass German woman in Leipzig after WWII victory, 1945"
  •     Книга Мириам Гебхардт "Когда пришли солдаты. Изнасилование немецких женщин в конце Второй мировой войны"
  •     Coffe Time "Женщины освобождённой"
  •     Дилетант "Цена победы. Военный дневник лейтенанта Владимира Гельфанда"
  •     Feldgrau.Info - Bоенная история "Подборка"
  •     Вечерний Брест "В поисках утраченного времени. Солдат Победы Аркадий Бляхер. Часть 9. Нелюбовь"
  •     Геннадий Красухин "Круглый год с литературой. Квартал четвёртый"
  •     Аргументы недели "Всю правду знает только народ. Почему фронтовые дневники совсем не похожи на кино о войне"
  •     Fanfics.me "Вспомним подвиги ветеранов!"
  •     VietInfo "Hồng quân, Nỗi kinh hoàng của phụ nữ Berlin năm 1945"
  •     Книга: Виталий Дымарский, Владимир Рыжков "Лица войны"
  •     Dozor "Про День Перемоги в Кіровограді, фейкових ветеранів і "липове" примирення"
  •     East European Jewish Affairs "Review of Dnevnik 1941-1946, by Vladimir Gel’fand"
  •     The book of Harriet Murav, Gennady Estraikh "Soviet Jews in World War II: Fighting, Witnessing, Remembering"
  •     TARINGA! "Las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     ВолиньPost "Еротика та війна: спогади про Любомль 1944 року"
  •     Anews "Молодые воспринимают войну в конфетном обличии"
  •     RTVi "«Война эта будет дикая». Что писали 22 июня 1941 года в дневниках"
  •     Tribun Manado "Nasib Kelam Perempuan Jerman Usai Nazi Kalah, Gadis Muda, Wanita Tua dan Hamil Diperkosa Bergantian"
  •     The book of Elisabeth Krimmer "German Women's Life Writing and the Holocaust: Complicity and Gender in the Second World War"
  •     ViewsBros  "WARTIME VIOLENCE AGAINST WOMEN"
  •     Xosé Manuel Núñez Seixas "El frente del Este : historia y memoria de la guerra germano-soviética, 1941-1945"
  •     اخبار المقطم و الخليفه " إغتصاب برلين الكبير"
  •     Русская семерка "В чьем плену хуже всего содержались женщины-военные на Второй мировой"
  •     Mail Online "Mass grave containing 1,800 German soldiers who perished at the Battle of Stalingrad is uncovered in Russia - 75 years after WWII's largest confrontation claimed 2 mln lives"
  •     PT. Kompas Cyber Media "Kuburan Massal 1.800 Tentara Jerman Ditemukan di Kota Volgograd"
  •     Công ty Cổ phần Quảng cáo Trực tuyến 24H "Nga: Sửa ống nước, phát hiện 1.800 hài cốt của trận đánh đẫm máu nhất lịch sử"
  •     LGMI News "Pasang Pipa Air, Tukang Temukan Kuburan Masal 1.837 Tentara Jerman"
  •     Quora "¿Cuál es un hecho sobre la Segunda Guerra Mundial que la mayoría de las personas no saben y probablemente no quieren saber?"
  •     "مجله مهاجرت  "آنچه روس‌ها در برلین انجام دادند!
  •     Музейний простiр  "Музей на Дніпрі отримав новорічні подарунки під ялинку"
  •     Bella Gelfand. Wie in Berlin Frau eines Rotarmisten Wladimir Gelfand getötet wurde  .. ..
  •     The book of Paul Roland "Life After the Third Reich: The Struggle to Rise from the Nazi Ruins"
  •     O Sentinela "Dois Milhões de Alemãs: O Maior Estupro em Massa da História foi um Crime Aliado-Soviético
  •     Stratejik Güvenlik "SAVAŞ DOSYASI : TARİHTEN BİR KARE – 2. DÜNYA SAVAŞI BİTİMİNDE ALMANYA’DA KADINLARA TOPLU TECAVÜZLER"
  •     Агентство новостей «Хакасия-Информ» "Кто остановит шоу Коновалова?"
  •     Isralike.org "Цена победы. Военный дневник лейтенанта Владимира Гельфанда"
  •     Robert Dale “For what and for whom were we fighting?”: Red Army Soldiers, Combat Motivation and Survival Strategies on the Eastern Front in the Second World War
  •     "طرفداری "پایان رویای نازیسم / سقوط امپراطوری آدولف هیتلر
  •     Das Buch von Kerstin Bischl "Frontbeziehungen: Geschlechterverhältnisse und Gewaltdynamiken in der Roten Armee 1941-1945"
  •     Русская семерка "Красноармейцы или солдаты союзников: кто вызывал у немок больший страх"
  •     Kibalchish "Фрагменты дневников поэта-фронтовика В. Н. Гельфанда"
  •     History Magazine "Sõjapäevik leitnant Vladimir Gelfand"
  •     Magazine online "Vojnový denník poručíka Vladimíra Gelfanda"
  •     theБабель "Український лейтенант Володимир Гельфанд пройшов Другу світову війну від Сталінграда до Берліна"
  •     Znaj.UA "Жорстокі знущання та масові вбивства: злочини Другої світової показали в моторошних кадрах"
  •     Gazeta.ua "Масові вбивства і зґвалтування: жорстокі злочини Другої світової війни у фотографіях"
  •     PikTag "Знали вы о том, что советские солдаты ИЗНАСИЛОВАЛИ бессчетное число женщин по пути к Берлину?"
  •     Kerstin Bischl  "Sammelrezension: Alltagserfahrungen von Rotarmisten und ihr Verhältnis zum Staat"
  •     Конт "Несколько слов о фронтовом дневнике"
  •     Sherstinka "Német megszállók és nők. Trófeák Németországból - mi volt és hogyan"
  •     Олег Сдвижков "Красная Армия в Европе. По страницам дневника Захара Аграненко"
  •     X-True.Info "«Русские варвары» и «цивилизованные англосаксы»: кто был более гуманным с немками в 1945 году"
  •     Veröffentlichungen zur brandenburgischen Landesarchäologie "Zwischen Krieg und und Frieden: Waldlager der Roten Armee 1945"
  •     Sherstinka "Szovjet lányok megerőszakolása a németek által a megszállás alatt. Német fogságba esett nők"
  •     Dünya Haqqinda "Berlin zorlanmasi: İkinci Dünya Müharibəsi"
  •     Dioxland "NEMŠKIM VOJAKOM JE BILO ŽAL RUSKIH ŽENSK. VSE KNJIGE SO O: "VOJAŠKIH SPOMINIH NEMŠKEGA..."
  •     Actionvideo "Gewalt gegen deutsche Frauen durch Soldaten der Roten Armee. Entsetzliche Folter und Hinrichtungen durch japanische Faschisten während des Zweiten Weltkriegs!"
  •     Maktime "Was machten die Nazis mit den gefangenen sowjetischen Mädchen? Wer hat deutsche Frauen vergewaltigt und wie sie im besetzten Deutschland gelebt haben"
  •     Музей «Пам’ять єврейського народу та Голокост в Україні» отримав у дар унікальні експонати
  •     Sherstinka "Что творили с пленными женщинами фашисты. Жестокие пытки женщин фашистами"
  •     Bidinvest "Brutalitäten der Sowjetarmee - Über die Gräueltaten der sowjetischen "Befreier" in Europa. Was haben deutsche Soldaten mit russischen Frauen gemacht?"
  •     Русский сборник XXVII "Советские потребительские практики в «маленьком СССР», 1945-1949"
  •     Academic Studies Press. Oleg Budnitskii: "Jews at War: Diaries from the Front"
  •     Gazeta Chojeńska "Wojna to straszna trauma, a nie fajna przygoda"
  •     Historiadel.net "Crímenes de violación de la Segunda Guerra Mundial y el Ejército de EE. UU."
  •     화 요지식살롱 "2차세계대전 말, 소련에게 베를린을 점령당한 '독일 여자들'이 당한 치욕의 역사"
  •     The Global Domain News "As the soldiers did to captured German women"
  •     Quora "Você sabe de algum fato da Segunda Guerra Mundial que a maioria das pessoas não conhece e que, provavelmente, não querem saber?"
  •     MOZ.de "Als der Krieg an die Oder kam – Flucht aus der Festung Frankfurt"
  •     Музей "Пам'ять єврейського народу та Голокост в Україні". "1 березня 1923 р. – народився Володимир Гельфанд"
  •     Wyborcza.pl "Ryk gwałconych kobiet idzie przez pokolenia. Mało kto się nim przejmuje"
  •     Cноб "Женщина — военный трофей. Польский историк о изнасилованиях в Европе во время Второй мировой"
  •     Refugo "O estupro da Alemanha"
  •     Historia National Geographic "la batalla de berlín durante la segunda guerra mundial"
  •     Politeka "Росіянам напередодні 9 травня нагадали про злочини в Німеччині: «Заплямували себе...»"
  •     Акценты "Советский офицер раскрыл тайны Второй мировой: рассказал без прикрас"
  •     БелПресса "Цена Победы. Какой была военная экономика"
  •     Lucidez "75 años de la rendición nazi: Los matices del “heroísmo” soviético"
  •     UM CANCERIANO SEM LAR "8 de Maio de 1945"
  •     Lasteles.com "La Caída de la Alemania Nazi: aniversario de la rendición de Berlin"
  •     Cloud Mind "Violence Against Women: The Rape Of Berlin WW2"
  •     Музей "Пам'ять єврейського народу та Голокост в Україні" "8 ТРАВНЯ – ДЕНЬ ПАМ’ЯТІ І ПРИМИРЕННЯ"
  •     Lunaturaoficial "LIBROS QUE NO HICIERON HISTORIA: EL DIARIO DE LOS HORRORES"
  •     CUERVOPRESS "El drama oculto de las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     EU Today "The Rape of Berlin: Red Army atrocities in 1945"
  •     Издательство Яндекс + История будущего "Настоящий 1945"
  •     Вне строк "Похищение Берлина: зверства Красной армии в 1945 году"
  •     Frankfurter Allgemeine Zeitung "Erlebt Russland eine neue Archivrevolution?"
  •     The book of Beata Halicka "The Polish Wild West: Forced Migration and Cultural Appropriation in the Polish-german Borderlands, 1945-1948"
  •     Twentieth-Century Literature “A World of Tomorrow”: Trauma, Urbicide, and Documentation in A Woman in Berlin: Eight Weeks in the Conquered City
  •     Märkische Onlinezeitung "Sowjetische Spuren in Brandenburgs Wäldern"
  •     Revue Belge de Philologie et d’Histoire "Soviet Diaries of the Great Patriotic War"
  •     Der Spiegel "Rotarmisten und deutsche Frauen: "Ich gehe nur mit anständigen Russen"
  •     ReadSector "Mass grave of WWII Nazi paratroopers found in Poland contains 18 skeletons and tools with swastikas"
  •     ИноСМИ "Der Spiegel (Германия): «Я гуляю только с порядочными русскими"
  •     Actionvideo "Jak naziści szydzili z rosyjskich kobiet. Gwałt w Berlinie: nieznana historia wojny"
  •     Graf Orlov 33 "ДНЕВНИК В. ГЕЛЬФАНДА советского офицера РККА"
  •     Deutsche Welle  "Послевоенная Германия в дневниках и фотографиях"
  •     Deutsche Welle  "За что немки любили в 1945 году лейтенанта Красной армии?"
  •     Elke Scherstjanoi "Sieger leben in Deutschland: Fragmente einer ungeübten Rückschau. Zum Alltag sowjetischer Besatzer in Ostdeutschland 1945-1949"
  •     SHR32 "Rus əsgərləri alman qadınlarına necə istehza etdilər. Alman qadınlarını kim zorlayıb və onlar işğal olunmuş Almaniyada necə yaşayıblar"
  •     Детектор медіа "«Гра тіней»: є сенс продовжувати далі"
  •     Historia provinciae "Повседневная жизнь победителей в советской зоне оккупации Германии в воспоминаниях участников событий"
  •     Portal de Prefeitura "Artigo: “FRAU, KOMM!” O maior estupro coletivo da história
  •     Pikabu "Извращение или традиция, потерявшая смысл?"
  •     Русская Семерка "Владимир Гельфанд: от каких слов отказался «отец» мифа об изнасиловании немок советскими солдатами"
  •     Институт российской истории РАН "Вторая мировая и Великая Отечественная: к 75-летию окончания"
  •     Kozak UA "Як "діди" німкень паплюжили в 1945 році"
  •     Dandm "Cómo los nazis se burlaron de las mujeres rusas. Mujeres rusas violadas y asesinadas por los alemanes"
  •     Permnew.Ru "«Диван» Федора Вострикова. Литобъединение"
  •     Neurologystatus "Violence women in the Second World War. Shoot vagas: why soldiers rape women"
  •     Brunilda Ternova "Mass rapes by Soviet troops in Germany at the end of World War II"
  •     The book Stewart Binns "Barbarossa: And the Bloodiest War in History"
  •     Книга. Новое литературное обозрение: Будницкий Олег "Люди на войне"
  •     Леонід Мацієвський "9 травня – День перемоги над здоровим глуздом. Про згвалтовану Європу та Берлін"
  •     Полит.Ру "Люди на войне"
  •     #CОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ #ПАМЯТЬ "Владимир Гельфанд: месяц в послевоенном Берлине"
  •     Новое литературное обозрение "Ирина Прохорова, Олег Будницкий, Иван Толстой: Люди на войне"
  •     Georgetown University "Explorations in Russian and Eurasian History": "Emotions and Psychological Survival in the Red Army, 1941–42"
  •     Forum24 "Co se dělo se zajatými rudoarmějkami? Jaký byl osud zajatých žen z Wehrmachtu?"
  •     Радио Свобода "Война и народная память"
  •     Лехаим "Двадцать второго июня..."
  •     Русская семёрка "Как изменилось отношение немок к красноармейцам в 1945 году"
  •     Исторический курьер "Героизм, герои и награды: «героическая сторона» Великой Отечественной войны в воспоминаниях современников"
  •     Коммерсантъ "Фронт и афронты"
  •     Русская семёрка "Владимир Гельфанд: что не так в дневниках автора мифа об «изнасилованной» Германии"
  •     Medium "The Brutal Rapes of Every German Female from Eight to Eighty"
  •     One News Box "How German women suffered largest mass rape in history by foreign solders"
  •     "نیمرخ "نقش زنان در جنگها - قسمت اول: زنان به مثابه قربانی جنگ
  •     Bolcheknig "Що німці робили з жінками. Уривок з щоденника дівчини, яку німці використовували як безкоштовну робочу силу. Життя в таборі"
  •     Nrgaudit "Рассказы немецких солдат о войне с русскими. Мнения немцев о русских солдатах во время Второй мировой войны"
  •     Музей "Пам'ять єврейського народу та Голокост в Україні "На звороті знайомого фото"
  •     Новое литературное обозрение. Книга: Козлов, Козлова "«Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества"
  •     Sattarov "Mga babaeng sundalo sa pagkabihag ng Aleman. Kabanata limang mula sa librong "Pagkabihag. Ito ang ginawa ng mga Nazi sa mga nahuling kababaihan ng Soviet"
  •     Política Obrera "Sobre “José Pablo Feinmann y la violación en manada"
  •     Эхо Москвы "Цена победы. Люди на войне"
  •     SHR32 "How Russian soldiers mocked German women. Trophies from Germany - what it was and how. Who raped German women and how they lived in occupied Germany"
  •     Олег Сдвижков: "«Советских порядков не вводить!»  Красная армия в Европе 1944—1945 гг."
  •     Livejournal "Чья бы мычала"
  •     Newton Compton Editori. Stewart Binns "Operazione Barbarossa. Come Hitler ha perso la Seconda guerra mondiale"
  •     Kingvape "Rosa Kuleshovs Belichtung. Rosa Kuleshov ist die mysteriöseste Hellseherin der Sowjetzeit. Zwischen rot und grün"
  •     Kfdvgtu الجوائز من ألمانيا - ما كان عليه وكيف. الذين اغتصبوا الألمانية وكيف عاش في ألمانيا المحتلة
  •     nc1 "Αναμνήσεις στρατιωτών πρώτης γραμμής για Γερμανίδες. Οι απόψεις των Γερμανών για τους Ρώσους στρατιώτες κατά τον Β' Παγκόσμιο Πόλεμο"
  •     ik-ptz "Was haben deutsche Soldaten mit russischen Mädchen gemacht? Das haben die Nazis mit gefangenen sowjetischen Frauen gemacht"
  •     مراجعة عسكرية  نساء أوروبا المحررات من خلال عيون الجنود والضباط السوفيت (1944-1945)
  •     nc1 "Scrisori de soldați ruși despre germani. Cum au șocat femeile sovietice pe ocupanții germani"
  •     中 新健康娱乐网 "柏林战役德国女人 70年前苏军强奸了十万柏林妇女?"
  •     "پورتال برای دانش آموز. خودآموزی،  "نازی ها با زنان اسیر چه کردند؟ نحوه آزار نازی ها از کودکان در اردوگاه کار اجباری سالاسپیلس
  •     Русская Семерка "Каких штрафников в Красной Армии называли «эсэсовцами»"
  •     Голос Народу "Саша Корпанюк: Кто и кого изнасиловал в Германии?"
  •     Gorskie "Новые источники по истории Второй мировой войны: дневники"
  •     TransQafqaz.com "Fedai.az Araşdırma Qrupu"
  •     Ik-ptz "What did the Nazis do with the captured women. How the Nazis abused children in the Salaspils concentration camp"
  •     Евгений Матонин "22 июня 1941 года. День, когда обрушился мир"
  •     Ulisse Online "Per non dimenticare: orrori contro i bambini"
  •     Наука. Общество. Оборона "«Изнасилованная Германия»: из истории современных ментальных войн"
  •     Quora "Por que muitos soldados estupram mulheres durante guerras?"
  •     Stefan Creuzberger "Das deutsch-russische Jahrhundert: Geschichte einer besonderen Beziehung"
  •     პორტალი სტუდენტისთვის "როგორ დასცინოდნენ რუსი ჯარისკაცები გერმანელებს"
  •     Зеркало "Где и когда русское воинство ЧЕСТЬ потеряло?"
  •     WordPress.com Historywithatwist "How Russia has used rape as a weapon of war"
  •     Mai Khôi Info "Lính Liên Xô 'hãm hiếp phụ nữ Đức'"
  •     EU Political Report "Russia is a Country of Marauders and Murderers"
  •     "بالاترین  "روایت ستوان روس «ولادیمیر گلفاند» از «تجاوز جنسی» وحشیانه‌ی ارتش سرخ شوروی به «زنان آلمانی»/عکس
  •     TCH "Можемо повторити": як радянські солдати по-звірячому і безкарно ґвалтували німецьких жінок
  •     인사 이트 "2차 세계 대전 때에도 독일 점령한 뒤 여성 200만명 성폭행했던 러시아군"
  •     Pravda.Ru "Fake news about fake rapes in Ukraine to ruin Russian solder's image"
  •     Alexey Tikhomirov "The Stalin Cult in East Germany and the Making of the Postwar Soviet Empire, 1945-1961"
  •     Дилетант "Олег Будницкий / Человек на фоне эпох / Книжное казино. Истории"
  •     The Sault Star "OPINION: Suffering of children an especially ugly element of war"
  •     El Español "Por qué la Brutalidad del Ejército Ruso se Parece más a una Novela de Stephen King que de Orwell"
  •     Ratnik.tv "Одесса. Еврейский вопрос. Дорогами смерти"
  •     Алексей Митрофанов "Коммунальная квартира"
  •     Militaergeschichtliche Zeitschrift "Evakuierungs‑ und Kriegsschauplatz Mark Brandenburg"
  •     Raovatmaytinh "Phim cấp 3 tội ác tra tấn tình dục và hiếp dâm của phát xít đức phần 1"
  •     Apollo.lv "Kā Otrais pasaules karš noslēdzās ar PSRS armijas veiktu masveida izvarošanas kampaņu Vācijā"
  •     Как ў Беларусі "Who raped whom in Germany" / "Кто кого насиловал в Германии"
  •     Konkretyka "Діди-ґвалтівники, або міф про «воїнів-освободітєлєй»"війни"
  •     LinkedIn "Grandfathers-rapists, or the myth of "warriors-liberators"​. Typical Russian imperial character"
  •     Danielleranucci "Lit in the Time of War: Gelfand, Márquez, and Ung"
  •     Смоленская газета "Истинная правда и её фальшивые интерпретации"
  •     Дзен "Я влюбился в портрет Богоматери..." Из фронтовых дневников лейтенанта Владимира Гельфанда
  •     Дзен "Праздник Победы отчасти горек для меня..." Зарубежные впечатления офицера Красной армии Гельфанда
  •     UkrLineInfo "Жiноча смикалка: способи самозахисту від сексуального насилля в роки Другої світової війни"
  •     Memo Club. Владимир Червинский: "Одесские истории без хэппи энда"
  •     Thomas Kersting, Christoph Meißner, Elke Scherstjanoi "Die Waldlager der Roten Armee 1945/46: Archäologie und Geschichte"
  •     Goldenfront "Самосуд над полицаями в Одессе в 1944 году: что это было"
  •     Gedenkstätten Buchenwald "Nach dem Krieg. Spuren der sowjetischen Besatzungszeit in Weimar 1945-50: Ein Stadtrundgang"
  •     Historia National Geographic "la segunda guerra mundial al completo, historia del conflicto que cambió el mundo"
  •     સ્વર્ગારોહણ  "કેવી રીતે રશિયન સૈનિકોએ જર્મન લોકોની મજાક ઉડાવી"
  •     Absorbwell "Causas Y Consecuencias De La Segunda Guerra Mundial Resumen"
  •     לחימה יהודית  א. יהודים בצבא האדום
  •     Український світ "«Можем повторіть» — про звірства російських солдат під час Другої світової війни"
  •     Oleg Budnitskii, David Engel, Gennady Estraikh, Anna Shternshis: "Jews in the Soviet Union: A History: War, Conquest, and Catastrophe, 1939–1945"
  •     Andrii Portnov "Dnipro: An Entangled History of a European City"
  •     Татьяна Шишкова "Внеждановщина. Советская послевоенная политика в области культуры как диалог с воображаемым Западом"
  •     The Chilean "Roto". "VIOLADA"
  •     Дзен "Немок сажайте на мохнатые мотороллеры". Что сделали с пленными немками в Советском Союзе"
  •     ProNews "Σιλεσία 1945: Με εθνοκάθαρση η πρώτη τιμωρία των Γερμανών για τα εγκλήματα τους στο Β΄ ΠΠ"
  •     Livejournal "Одесситы - единственные в СССР - устроили самосуд в 1944 году"
  •     Scribd "Estupro em Massa de Alemãs"
  •     Музей «Пам’ять єврейського народу та Голокост в Україні» ЦЬОГО ДНЯ – 100-РІЧЧЯ ВІД ДНЯ НАРОДЖЕННЯ ВОЛОДИМИРА ГЕЛЬФАНДА
  •     Davidzon Radio "Владимир Гельфанд. Шокирующий дневник войны". Валерия Коренная в программе "Крылья с чердака"
  •     Quora "Open to the weather, lacking even primitive sanitary facilities, underfed, the prisoners soon began dying of starvation and disease"
  •     Infobae "El calvario de las mujeres tras la caída de Berlín: violaciones masivas del Ejército Rojo y ola de suicidios"
  •     Научная электронная библиотека "Военные и блокадные дневники в издательском репертуаре современной России (1941–1945)"
  •     Historywithatwist "How Russia has used rape as a weapon of war"
  •     Periodista Digital "Las terribles violaciones ocultas tras la caída de Berlín"
  •     Tạp chí Nước Đức "Hồng quân Liên Xô, nỗi kinh hoàng của phụ nữ Berlin năm 1945"
  •     "زیتون | سایت خبری‌ تحلیلی زیتون "بدن زن؛ سرزمینی که باید فتح شود!
  •     Enciclopedia Kiddle Español "Evacuación de Prusia Oriental para niños"
  •     Ukraine History "Діди-ґвалтівники, або міф про «воїнів-визволителів». Типовий російський імперський характер"
  •     Локальна  Історiя "Жаске дежавю: досвід зустрічі з "визволителями"
  •     Tamás Kende "Class War or Race War The Inner Fronts of Soviet Society during and after the Second World War"
  •     museum-digital berlin "Vladimir Natanovič Gel'fand"
  •     知乎 "苏联红军在二战中的邪恶暴行"





  •