«Солдат, ты на немецкой земле. Пробил час мести!» | ||
|
||
Во времена Великой Отечественной войны в советской армии существовал запрет на ведение дневников. Лейтенант Владимир Гельфанд, молодой еврей родом из Украины, воевал в советских войсках с самого начала войны и, несмотря на этот запрет, вел свои записи, описывая все происходящее. Нам удалось познакомиться с дневником Владимира Гельфанда уже после его смерти. В дневнике описываются «будни» советской армии – это и отсутствие порядка и дисциплины, и скудный рацион и вши, антисемитизм и бесконечное воровство, вплоть до воровства солдат у своих товарищей. В феврале 1945 года воинская часть, в которой воевал Гельфанд, базировалась недалеко от реки Одер, готовясь к наступлению на Берлин. Он вспоминает, как его товарищи окружили и захватили в плен немецкий женский батальон: «Позавчера на левом фланге действовал женский батальон. Его разбили наголову, а пленные кошки-немки объявили себя мстительницами за погибших на фронте мужей. Не знаю, что с ними сделали, но надо было бы казнить негодяек безжалостно». Один из самых показательных рассказов Гельфанда относится к 25-му апреля, когда он был уже в Берлине. Проезжая вдоль берега реки Шпрее, он увидел группу женщин, тащивших куда-то свои чемоданы и узлы: «Я спросил немок, где они живут, на ломаном немецком, и поинтересовался, зачем они ушли из своего дома, и они с ужасом рассказали о том горе, которое причинили им передовики фронта в первую ночь прихода сюда Красной Армии. Они тыкали сюда, всю ночь, и их было так много. Я была девушкой. Они мне испортили молодость. Среди них были старые, прыщавые, и все лезли на меня, все тыкали. Их было не меньше двадцати, да, да» -объясняла красивая немка, задирая юбку и заливаясь слезами. «Они насиловали при мне мою дочь, - они могут еще прийти и снова насиловать мою девочку» -вставила мать девушки. «Оставайся здесь. Ты сможешь со мной делать все, что захочешь, ты будешь со мной спать, но только ты один!» - пишет Гельфанд в своем дневнике. «Пробил час мести!» Немецкие солдаты к тому времени запятнали себя на советской территории чудовищными преступлениями, которые они совершали в течение почти четырех лет. Владимир Гельфанд сталкивался со свидетельствами этих преступлений по мере того, как его часть продвигалась с боями к Германии. «Когда каждый день убийства, каждый день ранения, когда они проходят через деревни, уничтоженные фашистами... У папы очень много описаний, где уничтожали деревни, вплоть до детей, уничтожали маленьких детей еврейской национальности... Даже годовалых, двухгодовалых... И это не в течение какого-то времени, это годы. Люди шли и это видели. И шли они с одной целью - мстить и убивать», - рассказывает сын Владимира Гельфанда Виталий. Виталий Гельфанд обнаружил этот дневник уже после смерти отца. По убеждению идеологов нацизма солдаты Вермахта не должны были опуститься до полового контакта с «унтерменшами», то есть «недочеловеками». Однако это убеждение оказалось ошибочным и этот запрет игнорировался. Немецкое командование было настолько озабочено распространением венерических болезней в войсках, что организовывало на оккупированных территориях сеть армейских публичных домов. В германо-российском музее в Берлине я увидел фотографию из личного альбома немецкого солдата, сделанную в Крыму. На фотографии тело женщины, распластанное на земле. «Выглядит так, как будто она была убита при изнасиловании или после него. Ее юбка задрана, а руки закрывают лицо. Это шокирующее фото. У нас в музее были споры о том, нужно ли выставлять такие фотографии. Это война, это сексуальное насилие в Советском Союзе при немцах. Мы показываем войну. Не говорим о войне, а показываем ее», - говорит директор музея Йорг Морре. Когда Красная армия вошла в «логово фашистского зверя», как называла тогда советская пресса Берлин, плакаты поощряли ярость солдат: «Солдат, ты на немецкой земле. Пробил час мести!». Политотдел 19-й Армии, наступавшей на Берлин, объявил, что настоящий советский солдат настолько полон ненависти, что мысль о половом контакте с немками будет ему отвратительна. Однако и на этот раз солдаты доказали, что идеологи ошибаются. Историк Энтони Бивор, проводя исследования для своей книги «Берлин: падение», вышедшей в свет в 2002 году, нашел в российском государственном архиве отчеты о сексуальном насилии на территории Германии. Эти отчеты в конце 1944 года посылались сотрудниками НКВД Лаврентию Берии, которые передавались Сталину. «Можно увидеть по отметкам, читались они или нет. Они сообщают о массовых изнасилованиях в Восточной Пруссии и о том, как немецкие женщины пытались убивать себя и своих детей, чтобы избежать этой участи» - говорит Бивор. «Жители подземелья» Другой дневник военного времени, который вела невеста немецкого солдата, рассказывает о том, как некоторые женщины приспосабливались к этой ужасающей ситуации в попытках выжить. Она рисует яркие картины жизни своих соседей в бомбоубежище под их многоквартирным домом. Себя она описывает как«бледную блондинку, всегда одетую в одно и то же зимнее пальто», одну из своих соседок – «молодой человек в серых брюках и очках в толстой оправе, при ближайшем рассмотрении оказывающийся женщиной», а также трех пожилых сестер «все трое – портнихи, сбившиеся в один большой черный пудинг». В ожидании приближавшихся частей Красной армии женщины шутили - «Лучше русский на мне, чем янки надо мной», имея в виду, что лучше уж быть изнасилованной, чем погибнуть при бомбардировке американской авиации. Но когда солдаты вошли в их подвал и попытались вытащить оттуда женщин, те начали умолять автора дневника использовать ее знание русского языка, чтобы пожаловаться советскому командованию. На превращенных в руины улицах ей удается найти советского офицера, но он только пожимает плечами. Несмотря на сталинский декрет, запрещающий насилие в отношении гражданского населения - это все равно происходит. Тем не менее офицер спускается с ней в подвал и отчитывает солдат. Но один из них вне себя от гнева: «О чем ты говоришь? Посмотри, что немцы сделали с нашими женщинами! Они взяли мою сестру и…» Офицер его успокаивает и выводит солдат на улицу. Но когда автор дневника выходит в коридор, чтобы проверить, ушли они или нет, ее хватают поджидавшие солдаты и жестоко насилуют, едва не задушив. Объятые ужасом соседи, или «жители подземелья», как она их называет, прячутся в подвале, заперев за собой дверь. «Наконец, открылись два железных засова. Все уставились на меня, - пишет она. -Мои чулки спущены, мои руки держат остатки пояса. Я начинаю кричать: «Вы свиньи! Меня тут изнасиловали дважды подряд, а вы оставляете меня лежать здесь как кусок грязи!» В итоге автор дневника приходит к мысли, что ей нужно найти одного «волка», чтобы защититься от новых групповых изнасилований «зверьем мужского пола». Она находит офицера из Ленинграда, с которым делит постель. Постепенно отношения между агрессором и жертвой становятся менее жестокими, более взаимными и неоднозначными. Немка и советский офицер даже обсуждают литературу и смысл жизни. «Никоим образом нельзя утверждать, что майор меня насилует, -пишет она– Почему я это делаю? За бекон, сахар, свечи, мясные консервы? В какой-то степени я уверена, что так и есть. Но к тому же мне нравится майор, и чем меньше он хочет получить от меня как мужчина, тем больше он мне нравится как человек». Многие из ее соседок заключали подобные сделки с победителями поверженного Берлина. В 1959 году дневник был опубликован в Германии под названием «Женщина в Берлине», этот откровенный рассказ вызвал волну обвинений в том, что он порочит честь немецких женщин. Не удивительно, что автор, предчувствуя это, потребовала не публиковать больше дневник до своей смерти. Эйзенхауэр: расстреливать на месте Изнасилования были проблемой не только Красной Армии. Боб Лилли, историк из университета Северного Кентукки, смог получить доступ к архивам военных судов США. Его книга Taken by Force вызвала столько споров, что вначале ни одно американское издательство не решалось его опубликовать, и первое издание появилось во Франции. По приблизительным подсчетам Лилли, около 14 тысяч изнасилований было совершено американскими солдатами в Англии, Франции и Германии с 1942 по 1945 годы. «В Англии случаев изнасилований было совсем мало, но как только американские солдаты пересекли Ла Манш, их число резко возросло», - рассказывает Лилли. Изнасилования стали проблемой не только имиджа, но и армейской дисциплины. Эйзенхауэр отдал распоряжение сказал расстреливать солдат на месте преступления и сообщать о казнях в военных газетах, таких как Stars and Stripes. В Германии был пик этого явления. « А были казнены солдаты за изнасилования? - О да! - Но не в Германии? - Нет. Ни одного солдата не казнили за изнасилование или убийство немецких граждан» - признает Лилли. Сегодня историки продолжают расследовать факты сексуальных преступлений, совершенных войсками союзников в Германии. В течение многих лет тема сексуального насилия со стороны войск союзников – американских, британских, французских и советских солдат - на территории Германии официально замалчивалась. Мало кто об этом сообщал, и еще меньше желающих было все это слушать. Молчание О таких вещах в обществе вообще говорить непросто. Кроме того, в Восточной Германии считалось едва ли не богохульством критиковать советских героев, победивших фашизм. А в Западной Германии вина, которую испытывали немцы за преступления нацизма, затмевала тему страданий этого народа. Но в 2008 году в Германии по дневнику жительницы Берлина вышел фильм «Безымянная – одна женщина в Берлине» с актрисой Ниной Хосс в главной роли. Этот фильм стал откровением для немцев и побудил многих женщин рассказать о том, что с ними произошло. Среди этих женщин - Ингеборг Буллерт. Сейчас 90-летняя Ингеборг живет в Гамбурге в квартире, полной фотографий кошек и книг о театре, а в 1945 году ей было всего лишь 20. Когда началось советское наступление на город, она спряталась в подвале своего дома, как и автор дневника «Женщина в Берлине». Как-то раз в перерыве между бомбежками Ингеборг вылезла из подвала и побежала наверх за веревкой, которую она приспособила под фитиль для лампы. «Неожиданно я увидела двух русских, направивших на меня пистолеты, - говорит она– Один из них заставил меня раздеться и изнасиловал меня. Потом они поменялись местами, и меня изнасиловал другой. Я думала, что умру, что они меня убьют». Ингеборг молчала об этом несколько десятилетий, потому что говорить об этом было бы слишком тяжело. «Моя мать любила хвастать тем, что ее дочь не тронули», - вспоминает она. Волна абортов Сразу после войны женщинам от 15 до 55 лет было приказано сдать анализ на венерические болезни. Продуктовые карточки без медицинской справки не выдавались, и у всех докторов, их выдававших, были большие очереди из женщин. Каков был реальный масштаб изнасилований? Чаще всего называются цифры в 100 тысяч женщин в Берлине и два миллиона по всей Германии. Эти цифры, горячо оспариваемые, были эстраполированы из скудных медицинских записей, сохранившихся до наших дней. На бывшем военном заводе, где сейчас находится государственный архив, находятся данные об абортах, сделанных с июня по октябрь 1945 года. В Германии того времени аборты были запрещены согласно статье 218 уголовного кодекса. Но после войны был короткий промежуток времени, когда женщинам было разрешено прерывать беременность. Особая ситуация была связана с массовыми изнасилованиями в 1945 году. С июня 1945 по 1946 год только в одном районе Берлина было одобрено 995 просьб об аборте. Хлеб вместо мести Для некоторых солдат, стоило им подвыпить, женщины становились такими же трофеями, как часы или велосипеды. Но другие вели себя совсем иначе. В Москве я встретила 92-летнего ветерана Юрия Ляшенко, который помнит, как вместо того, чтобы мстить, солдаты раздавали немцам хлеб. «Кормить, конечно, мы всех не могли, так? А тем, что у нас было, мы делились с детьми. Маленькие дети такие запуганные, глаза такие страшные… жалко детей», - вспоминает он. Мы говорим о начале войны, когда ему чуть не ампутировали ногу, и о том, что он почувствовал, когда увидел красный флаг над Рейхстагом. Спустя некоторое время я решаюсь спросить его об изнасилованиях. «Не знаю, у нашего подразделения такого не было… Конечно, очевидно, такие случаи были в зависимости от самого человека, от людей. Вот попадется один такой… Один поможет, а другой надругается... На лице у него не написано, не знаешь его» -говорит ветеран войны. Оглянуться в прошлое Наверное, мы никогда не узнаем настоящих масштабов изнасилований. Материалы советских военных трибуналов и многие другие документы остаются закрытыми. Недавно Государственная дума одобрила закон «о посягательстве на историческую память», согласно которому любой, кто принижает вклад СССР в победу над фашизмом, может заработать денежный штраф и до пяти лет лишения свободы. Молодой историк Гуманитарного университета в Москве Вера Дубина говорит, что ничего не знала об этих изнасилованиях до тех пор, пока не получила стипендию для учебы в Берлине. После учебы в Германии она написала работу на эту тему, но не смогла ее опубликовать. «Российские СМИ отреагировали очень агрессивно, - говорит она- Люди хотят знать только о нашей славной победе в Великой Отечественной войне, и сейчас становится все сложнее вести серьезные исследования». История часто переписывается в угоду конъюнктуре. Именно поэтому свидетельства очевидцев столь важны. Виталий, сын автора армейского дневника Владимира Гельфанда, говорит о том, что многие советские солдаты проявили великий героизм в годы Второй мировой войны. Но это не вся история, считает он. «Если люди не хотят знать правду, хотят заблуждаться и хотят говорить о том, как было все красиво и благородно - это глупо, это самообман, - напоминает он- Весь мир это понимает, и Россия это понимает. И даже те, кто стоит за этими законами об искажении прошлого, они тоже понимают. Мы не можем двигаться в будущее, пока не разберемся с прошлым». |
||
© FAKEOFF
Nikolai Iwanow | ||
Blicken Sie zurück in die Vergangenheit | ||
|
||
„Soldat, Sie befinden sich auf deutschem Boden. Es ist Zeit für Rache!" |
||
|
||
Während des Großen Vaterländischen Krieges war es in der Sowjetarmee verboten, Tagebücher zu führen. Leutnant Volodymyr Gelfand, ein junger Jude, der ursprünglich aus der Ukraine stammt, kämpfte von Beginn des Krieges an in den sowjetischen Truppen und behielt trotz dieses Verbots seine Notizen, in denen er alles beschrieb, was passiert war. Es gelang uns, das Tagebuch von Vladimir Gelfand nach seinem Tod kennenzulernen. Im Februar 1945 war die Militäreinheit, in der Gelfand kämpfte, in der Nähe der Oder stationiert und bereitete einen Angriff auf Berlin vor. Er erinnert sich, wie seine Kameraden ein deutsches Frauenbataillon umstellten und eroberten: „Vorgestern operierte ein Frauenbataillon an der linken Flanke. Er war völlig zerschlagen, und die gefangenen deutschen Katzen erklärten sich zu Rächern für ihre an der Front gefallenen Männer. Ich weiß nicht, was sie ihnen angetan haben, aber es wäre notwendig, die Schurken gnadenlos hinzurichten.“ Eine der aufschlussreichsten Geschichten von Helphand bezieht sich auf den 25. April, als er bereits in Berlin war. Als er am Ufer der Spree entlangfuhr, sah er eine Gruppe von Frauen, die ihre Koffer und Bündel irgendwohin schleppten: „Ich habe die deutschen Frauen in gebrochenem Deutsch gefragt, wo sie wohnen, und gefragt, warum sie ihre Heimat verlassen haben, und sie sprachen mit Entsetzen über die Trauer, die ihnen die Frontarbeiter in der ersten Nacht der Ankunft der Roten Armee bereitet hatten. Sie stöberten hier die ganze Nacht herum, und es waren so viele von ihnen. Ich war ein Mädchen. Sie haben meine Jugend ruiniert. Darunter waren alt, picklig, und alle kletterten auf mich, alle stocherten. Es waren mindestens zwanzig, ja, ja“, erklärte die schöne Deutsche, hob ihren Rock hoch und brach in Tränen aus. „Sie haben meine Tochter vor meinen Augen vergewaltigt – sie können immer noch kommen und mein Mädchen wieder vergewaltigen“ , warf die Mutter des Mädchens ein. "Bleib hier. Du kannst mit mir machen was du willst, du wirst mit mir schlafen, aber nur du! schreibt Gelfand in sein Tagebuch. "Die Stunde der Rache hat geschlagen!" Deutsche Soldaten hatten sich zu diesem Zeitpunkt fast vier Jahre lang auf sowjetischem Territorium mit den abscheulichen Verbrechen befleckt, die sie begangen hatten. Wladimir Gelfand stieß auf Beweise für diese Verbrechen, als sich seine Einheit nach Deutschland vorkämpfte. „Wenn sie jeden Tag getötet werden, werden sie jeden Tag verletzt, wenn sie durch die von den Nazis zerstörten Dörfer gehen ... Papa hat viele Beschreibungen, wo Dörfer zerstört wurden, bis hin zu Kindern, kleinen Kindern jüdischer Nationalität. .. Auch Einjährige, Zweijährige ... Und das nicht seit einiger Zeit, das sind Jahre. Die Leute gingen und sahen es. Und sie gingen mit einem Ziel - sich zu rächen und zu töten “, sagt Vitaly, Sohn von Vladimir Gelfand. Vitaly Gelfand entdeckte dieses Tagebuch nach dem Tod seines Vaters. Nach Ansicht der Ideologen des Nationalsozialismus hätten sich die Wehrmachtssoldaten nicht auf sexuelle Kontakte mit „Untermenschen“, also „Untermenschen“, einlassen dürfen. Dieser Glaube stellte sich jedoch als Irrtum heraus und dieses Verbot wurde ignoriert. Die deutsche Führung war so besorgt über die Ausbreitung von Geschlechtskrankheiten unter den Truppen, dass sie in den besetzten Gebieten ein Netzwerk von Armeebordellen organisierte. Im Deutsch-Russischen Museum in Berlin sah ich ein Foto aus dem persönlichen Album eines deutschen Soldaten, aufgenommen auf der Krim. Das Foto zeigt den Körper einer Frau, ausgestreckt auf dem Boden. „Es sieht so aus, als wäre sie während oder nach der Vergewaltigung getötet worden. Ihr Rock ist hochgezogen und ihre Hände bedecken ihr Gesicht. Dies ist ein schockierendes Foto. Wir hatten im Museum eine Debatte darüber, ob solche Fotografien ausgestellt werden sollten. Das ist Krieg, das ist sexuelle Gewalt in der Sowjetunion unter den Deutschen. Wir zeigen Krieg. Wir reden nicht über Krieg, wir zeigen ihn “, sagt Museumsdirektor Jörg Morre. Als die Rote Armee in die „Höhle der faschistischen Bestie“, wie die sowjetische Presse damals Berlin nannte, einmarschierte, schürten die Plakate die Wut der Soldaten : „Soldat, Sie befinden sich auf deutschem Boden. Es ist Zeit für Rache!" Die auf Berlin vorrückende Politische Abteilung der 19. Armee teilte mit, ein echter sowjetischer Soldat sei so hasserfüllt, dass ihm der Gedanke an sexuellen Kontakt mit deutschen Frauen zuwider sei. Diesmal bewiesen die Soldaten jedoch, dass die Ideologen falsch lagen. Der Historiker Anthony Beevor fand bei Recherchen für sein 2002 erschienenes Buch „Berlin: The Fall“ im russischen Staatsarchiv Berichte über sexuelle Gewalt in Deutschland. Diese Berichte wurden Ende 1944 von den NKWD-Offizieren an Lavrenty Beria geschickt, die an Stalin weitergeleitet wurden. „An den Markierungen sieht man, ob sie gelesen wurden oder nicht. Sie berichten von Massenvergewaltigungen in Ostpreußen und wie deutsche Frauen versuchten, sich und ihre Kinder umzubringen, um diesem Schicksal zu entgehen“, sagt Beevor. "Bewohner des Kerkers" Ein weiteres Kriegstagebuch, das von der Braut eines deutschen Soldaten geführt wird, erzählt, wie sich einige Frauen an diese schreckliche Situation angepasst haben, um zu überleben. Sie zeichnet lebhafte Bilder vom Leben ihrer Nachbarn im Luftschutzbunker unter ihrem Wohnhaus. Sie beschreibt sich selbst als „eine helle Blondine, immer im gleichen Wintermantel gekleidet“, etwa das Hinterteil ihrer Nachbarn – „ein junger Mann in grauer Hose und dickrandiger Brille, der sich bei näherer Betrachtung als Frau entpuppt “ , sowie drei ältere Schwestern „alle drei sind Schneiderinnen, zusammengekauert in einer großen Blutwurst.“ In Erwartung der herannahenden Einheiten der Roten Armee scherzten Frauen: „Besser ein Russe auf mich als ein Yankee auf mich“ , was bedeutet, dass es besser ist, vergewaltigt zu werden, als während der Bombardierung amerikanischer Flugzeuge zu sterben. Aber als die Soldaten ihren Keller betraten und versuchten, die Frauen herauszuziehen, baten sie die Autorin des Tagebuchs, ihre Russischkenntnisse zu nutzen, um sich beim sowjetischen Kommando zu beschweren. Auf den zerstörten Straßen findet sie einen sowjetischen Offizier, aber er zuckt nur mit den Schultern. Trotz Stalins Erlass, Gewalt gegen die Zivilbevölkerung zu verbieten, kommt es immer noch vor. Trotzdem geht der Offizier mit ihr in den Keller und züchtigt die Soldaten. Aber einer von ihnen ist außer sich vor Wut : "Worüber redest du? Schau, was die Deutschen unseren Frauen angetan haben! Sie haben meine Schwester mitgenommen und …“ Der Offizier beruhigt ihn und führt die Soldaten auf die Straße hinaus. Aber als die Tagebuchschreiberin in den Flur hinausgeht, um nachzusehen, ob sie gegangen sind oder nicht, wird sie von wartenden Soldaten ergriffen und brutal vergewaltigt, wobei sie sie fast erwürgt. Verängstigte Nachbarn oder "Kerkerbewohner", wie sie sie nennt, verstecken sich im Keller und schließen die Tür hinter sich ab. „Schließlich öffneten sich zwei eiserne Riegel. Alle haben mich angestarrt “, schreibt sie. - Meine Strümpfe sind unten, meine Hände halten den Rest des Gürtels. Ich fange an zu schreien: „Ihr Schweine! Ich wurde hier zweimal hintereinander vergewaltigt, und du lässt mich hier liegen wie ein Stück Dreck!“ Infolgedessen kommt die Autorin des Tagebuchs zu dem Schluss, dass sie einen „Wolf“ finden muss, um sich vor neuen Gruppenvergewaltigungen durch das „männliche Biest“ zu schützen. Sie findet einen Offizier aus Leningrad, mit dem sie sich ein Bett teilt. Allmählich wird die Beziehung zwischen dem Aggressor und dem Opfer weniger gewalttätig, gegenseitiger und zweideutiger. Die Deutsche und der sowjetische Offizier diskutieren sogar über Literatur und den Sinn des Lebens. „Auf keinen Fall kann behauptet werden, dass der Major mich vergewaltigt “, schreibt sie, „warum tue ich das? Für Speck, Zucker, Kerzen, Fleischkonserven? Bis zu einem gewissen Grad bin ich mir sicher. Aber außerdem mag ich den Major, und je weniger er von mir als Mann will, desto mehr mag ich ihn als Mensch. Viele ihrer Nachbarn machten ähnliche Geschäfte mit den Gewinnern des besiegten Berlins. 1959 erschien das Tagebuch in Deutschland unter dem Titel „Eine Frau in Berlin“, diese offenherzige Darstellung löste eine Welle von Vorwürfen aus, sie verunglimpfe die Ehre deutscher Frauen. Es überrascht nicht, dass die Autorin, die dies vorwegnahm, verlangte, dass das Tagebuch bis zu ihrem Tod nicht erneut veröffentlicht wird. Eisenhower: Auf der Stelle schießen Vergewaltigungen waren nicht nur für die Rote Armee ein Problem. Bob Lilly, Historiker an der Northern Kentucky University, konnte auf die Archive der US-Militärgerichte zugreifen. Sein Buch Taken by Force sorgte für so viel Kontroverse, dass sich zunächst kein amerikanischer Verlag an die Veröffentlichung wagte und die Erstausgabe in Frankreich erschien. Nach Lillys groben Schätzungen wurden von 1942 bis 1945 etwa 14.000 Vergewaltigungen durch amerikanische Soldaten in England, Frankreich und Deutschland begangen. „Es gab sehr wenige Vergewaltigungsfälle in England, aber sobald die amerikanischen Soldaten den Ärmelkanal überquerten, stieg ihre Zahl dramatisch an “, sagt Lilly. Vergewaltigung ist nicht nur zu einem Imageproblem geworden, sondern auch zu einem Problem der Armeedisziplin. Eisenhower ordnete an, dass Soldaten am Tatort erschossen und in Militärzeitungen wie „Stars and Stripes“ über Hinrichtungen berichtet werden sollte. Deutschland war der Höhepunkt dieses Phänomens. „Wurden Soldaten wegen Vergewaltigung hingerichtet? - Oh ja! - Aber nicht in Deutschland? - Nein. Kein einziger Soldat wurde wegen Vergewaltigung oder Ermordung deutscher Staatsbürger hingerichtet“, gibt Lilly zu. Heute untersuchen Historiker weiterhin die Fakten von Sexualverbrechen, die von den Alliierten in Deutschland begangen wurden. Lange Jahre wurde das Thema sexuelle Gewalt durch alliierte Streitkräfte – amerikanische, britische, französische und sowjetische Soldaten – in Deutschland offiziell totgeschwiegen. Nur wenige berichteten darüber, und noch weniger waren bereit, sich alles anzuhören. Stille Es ist nicht einfach, über solche Dinge in der Gesellschaft im Allgemeinen zu sprechen. Zudem galt es in der DDR fast als Blasphemie, die sowjetischen Helden zu kritisieren, die den Faschismus besiegt haben. Und in Westdeutschland überschattete die Schuld der Deutschen an den Verbrechen des Nationalsozialismus das Thema des Leidens dieses Volkes. Doch 2008 erschien in Deutschland, basierend auf dem Tagebuch einer Berlinerin, der Film „Nameless – One Woman in Berlin“ mit der Schauspielerin Nina Hoss in der Titelrolle. Dieser Film war eine Offenbarung für die Deutschen und veranlasste viele Frauen, darüber zu sprechen, was mit ihnen passiert ist. Zu diesen Frauen gehört auch Ingeborg Bullert. Die heute 90-jährige Ingeborg lebt in Hamburg in einer Wohnung voller Katzenfotos und Bücher über das Theater, 1945 war sie erst 20 Jahre alt. Als die sowjetische Offensive auf die Stadt begann, versteckte sie sich im Keller ihres Hauses. wie der Autor des Tagebuchs Berlin". Eines Tages, zwischen den Bombenanschlägen, kletterte Ingeborg aus dem Keller und rannte nach oben, um ein Seil zu holen, das sie für einen Lampendocht anpasste. „Plötzlich sah ich zwei Russen, die mit Waffen auf mich zielten “, sagt sie, „einer von ihnen zwang mich, mich auszuziehen, und vergewaltigte mich. Dann haben sie die Plätze getauscht und ich wurde von einem anderen vergewaltigt. Ich dachte, ich würde sterben, dass sie mich umbringen würden.“ Darüber hat Ingeborg mehrere Jahrzehnte geschwiegen, weil es zu schwierig wäre, darüber zu sprechen. „Meine Mutter hat immer damit geprahlt, dass ihre Tochter nicht berührt wurde “, erinnert sie sich. Abtreibungswelle Unmittelbar nach dem Krieg wurden Frauen zwischen 15 und 55 Jahren angewiesen, sich auf sexuell übertragbare Krankheiten testen zu lassen. Lebensmittelkarten wurden nicht ohne ärztliches Attest ausgestellt, und alle Ärzte, die sie ausstellten, hatten lange Schlangen von Frauen. Was war das wahre Ausmaß der Vergewaltigungen? Die am häufigsten genannten Zahlen sind 100.000 Frauen in Berlin und zwei Millionen in ganz Deutschland. Diese heftig umstrittenen Zahlen wurden aus den spärlichen Krankenakten extrapoliert, die bis heute erhalten sind. In Deutschland war damals der Schwangerschaftsabbruch nach § 218 StGB verboten. Aber nach dem Krieg gab es eine kurze Zeit, in der Frauen ihre Schwangerschaft abbrechen durften. Eine besondere Situation war mit den Massenvergewaltigungen 1945 verbunden. Zwischen Juni 1945 und 1946 wurden in nur einem Berliner Bezirk 995 Abtreibungsanträge genehmigt. Brot statt Rache Für einige Soldaten wurden Frauen, sobald sie betrunken waren, zu denselben Trophäen wie Uhren oder Fahrräder. Aber andere haben sich ganz anders verhalten. In Moskau traf ich den 92-jährigen Veteranen Juri Ljaschenko, der sich daran erinnert, wie die Soldaten, anstatt sich zu rächen, Brot an die Deutschen verteilten. „Natürlich konnten wir nicht alle ernähren, oder? Und was wir hatten, teilten wir mit den Kindern. Kleine Kinder sind so eingeschüchtert, ihre Augen sind so unheimlich ... Die Kinder tun mir leid “, erinnert er sich. Wir sprechen vom Beginn des Krieges, als ihm fast das Bein amputiert wurde, und wie er sich fühlte, als er die rote Fahne über dem Reichstag sah. Nach einer Weile beschließe ich, ihn nach den Vergewaltigungen zu fragen. „Ich weiß nicht, unsere Einheit hatte das nicht ... Natürlich hingen solche Fälle natürlich von der Person selbst ab, von den Leuten. Der eine wird stoßen … Der eine hilft, der andere beschimpft … Es steht ihm nicht ins Gesicht geschrieben, man kennt ihn nicht“, sagt der Kriegsveteran. Blicken Sie zurück in die Vergangenheit Wir werden wahrscheinlich nie das wahre Ausmaß der Vergewaltigung erfahren. Die Materialien der sowjetischen Militärtribunale und viele andere Dokumente bleiben geheim. Kürzlich hat die Staatsduma ein Gesetz „über den Eingriff in das historische Gedächtnis“ verabschiedet, wonach jeder, der den Beitrag der UdSSR zum Sieg über den Faschismus herabsetzt, mit einer Geldstrafe und bis zu fünf Jahren Gefängnis bestraft werden kann. Vera Dubina, eine junge Historikerin an der Humanitären Universität in Moskau, sagt, sie habe nichts von den Vergewaltigungen gewusst, bis sie ein Stipendium für ein Studium in Berlin erhielt. Nach ihrem Studium in Deutschland hat sie eine Arbeit zu diesem Thema geschrieben, die sie aber nicht veröffentlichen konnte. „Die russischen Medien haben sehr aggressiv reagiert “, sagt sie, „die Leute wollen nur von unserem glorreichen Sieg im Großen Vaterländischen Krieg wissen, und jetzt wird es immer schwieriger, ernsthaft zu recherchieren.“ Die Geschichte wird oft umgeschrieben, um sie an die Umstände anzupassen. Deshalb sind Augenzeugenberichte so wichtig. Vitaly, der Sohn des Militärtagebuchautors Vladimir Gelfand, sagt, dass viele sowjetische Soldaten im Zweiten Weltkrieg großen Heldenmut gezeigt haben. Aber das ist nicht die ganze Geschichte, sagt er. „Wenn die Leute die Wahrheit nicht wissen wollen, wollen sie sich täuschen und darüber reden, wie schön und edel alles war, das ist dumm, das ist Selbsttäuschung“ , erinnert er sich : „Die ganze Welt versteht das, und Russland versteht das. Und selbst diejenigen, die hinter diesen Gesetzen stehen, um die Vergangenheit zu verzerren, verstehen sie auch. Wir können nicht in die Zukunft gehen, bis wir uns mit der Vergangenheit auseinandergesetzt haben." |
||